По стечению обстоятельств

Татьяна Иванова, 2023

У четырех закадычных подруг после окончания института по – разному складывается судьба. Кто-то имеет богатого мужа, кто-то недостойного любовника, кто-то приобретает горе-бизнес, а кто-то находит настоящую любовь. Однажды Маланья, Нюрка и Мария приезжают на дачу к беременной Аннушке – каждая со своими проблемами. И, по стечению обстоятельств, на этот раз, незапланированная встреча подруг становится судьбоносной в жизни каждой и них. Вместе с тем, в их дружном девичьем коллективе разыгрывается неожиданная интрига, связанная с похищением секретного диска, содержащего информацию, являющуюся предметом шантажа между конкурирующими фирмами. Диск исчезает, и возникает вопрос – кому он понадобился? Подозрение падает почти на всех. А Нюрка к тому же узнает, что в диске заинтересован ее богатый супруг и, возможно, любовник.

Глава 11

Нюрка проснулась в половине одиннадцатого и сразу же вспомнила, что собиралась сегодня позвонить Маланье. У нее возникла проблема, которая вполне могла разрешиться с помощью подруги. Муж, приехавший накануне из Швейцарии, привез ей множество подарков, среди которых самым желанным оказался домашний мини-солярий. Но вот, беда, объемная, в три листа инструкция по его эксплуатации, была на английском, немецком и японском языке, и Нюрка, совсем не жалующая иностранные переводы, решила доверить это Маланье. Да, к тому же, у нее и для самой Маланьи имелся сюрприз, о котором ей не терпелось скорее поведать подруге.

Она потянулась со сладкой улыбкой, представив, каким восторгом зайдется Малька, когда узнает о маленьком портативном ноутбуке последней версии, который давно хотела купить, вместо надоевшего старого, и который Нюрка решила выпросить у своего мужа Савелия для подруги.

— Вау! — произнесла она восторженным полушепотом, после чего, с благодарностью взглянула на лежащего рядом мужа и озорно чмокнула его в нос.

— Аняша! Ну, что такое? — пожурил ее еще окончательно не проснувшийся Савелий Савельевич и почесал переносицу.

Такого ничего, Савинов, просто носочмоканье!

«Савинов»! — это прозвище Нюрка слепила мужу частично из его имени и частично из названия сладкой карамели Савинки, заменив им свое ласкательное сладкий мой, и, называя его так, была вполне довольна подобной оригинальностью.

Нюрка, конечно, изначально планировала порадовать Маланью подарком на ее день рождения, которому предстояло состояться только через три с половиной месяца, но терпеть столько времени?! Нет, это было выше ее сил!

«Скажу сегодня же»! — решила она, и, откинув одеяло, свесила ноги на пол. Однако в этот момент, резко придвинувшийся к ней Савелий Савельевич, обхватил ее обеими руками и запрокинул на подушку.

— Ой! — воскликнула Нюрка от неожиданности!

— Куда побежала? — спросил у нее Савелий Савельевич и, впившись ей в шею ртом, изобразил нечто вроде укуса.

— Сейчас съем!

— Ну, ты даешь, Савинов! Хватит! — урезонила его Нюрка. — Полночи меня терзал и с утра снова, здорово!

— Ну, я же соскучился, Аняша! — и муж закрыл ей рот поцелуем, на этот раз не дав возразить.

— О! — я же говорю, что ты просто ненасытный зверь! — воскликнула она, как только он освободил ей губы, и обречено принялась помогать ему снимать с себя трусики.

Савелию Савельевичу шел пятьдесят четвертый год, и брак с двадцатисемилетней Анечкой был его первым браком. Судьба так распорядилась! А начала она с того, что произвела Савелия на свет хромым. Правая нога у него была короче левой. Его мать, Василина Семеновна, учительствующая в одной из Тюменских школ, и отец Благоверов Савелий Петрович, работающий на нефтедобывающем предприятии, имея единственного, родившегося с дефектом сына, очень его любили, и, по возможности, старались всячески оберегать от нападок сверстников. Однако нападки, в виде оскорблений — хромоножка, подстреленный, убогий и самой обидной — недоделанный, все же имели место, закрепляя у Савелия комплекс неполноценности. Василина Семеновна, лично слышавшая эти слова, переживала не меньше сына. И однажды, когда Савушка перешел в пятый класс и она впервые собралась отправить его в престижный пионерский лагерь в Сочи — выпала такая возможность — между ними состоялся серьезный разговор.

Василина Семеновна усадила сына в кресло и настоятельно попросила себя выслушать.

Они впервые серьезно затронули тему его врожденной хромоты, и мать по — взрослому сказала, что вполне понимает, каково ему это переносить, после чего из ее уст последовал ряд советов, которые Савелий не преминул намотать себе на ус. Советов было немало на разные темы, но все они сводились к тому, что ему, Савелию, необходимо было стать лидером! Преуспевающим везде и во всем!

— Если ты задашься такой целью — у тебя это получится! — убеждала его любящая родительница. — И тогда никто не посмеет тебя оскорблять! Мало того люди, уважающие тебя, перестанут замечать твою хромоту. Она просто — напросто отодвинется в сторону, уступив место всему остальному! — Уму, смекалке, умению справляться со всем лучше других! И еще, сынок! — никогда не озлобляйся на тех, кто тебя оскорбляет, и не показывай, как тебе это больно! Он тебе пощечину, а ты в другой раз руку ему подай!

А потом Василина Семеновна вручила Савелию несколько дефицитных, по тем временам, книг Дейла Карнеги.

Думаю, что эти книги теперь долгое время будут твоим верным путеводителем в жизни. — Сказала она. — А если ты сейчас чего — то и не поймешь, то переосмыслишь позже!

Первая проба на лидерство осуществилась уже в лагере. Савелий несмелыми, но твердо намеренными шагами прошел весь сочинский период. Он хороводил вокруг себя ребят, вежливо обходился с девочками, организовывал различные командные соревнования, причем, учитывая свою хромоту, участие в них принимал руководящее, которое никоим образом не выпячивало наружу его изъяна. И, в конце концов, это выстрелило! Возымело свои плоды! Во второй половине месяца его избрали председателем совета отряда, вместо красивой, но безынициативной девочки Марины, которая в самые первые дни пребывания в лагере покорила сверстников своей броской внешностью, и оттого была удостоена этой чести.

Словом, пройдя пробы таким образом, и удостоверившись в их положительных результатах, Савелий, начиная с пятого класса, вплотную взялся за пробивание своего места под солнцем. Он, прежде всего, достиг колоссальных успехов в учебе — стал самым лучшим учеником — круглым отличником, и школу окончил с золотой медалью. Он был комсоргом с седьмого по десятый класс и уважаемым пацаном не только среди своих сверстников, но и среди учеников старших классов. И совершив становление своего «Я» таким способом, он и сам временами забывал о своей хромоте. Но, только временами! Напоминание о ней происходило обычно в такие моменты, когда он оказывался в обществе незнакомых людей — на всевозможных олимпиадах, городских и областных, конкурсах и слетах. В такие моменты посторонние ребята непроизвольно начинали его чураться, избегали садиться с ним за одну парту, сторонились в разговорах, вновь заставляя его страдать. Но, имея врожденную и закаленную тренировками твердость духа, он старался не расслабляться, не распускать нюни, и, главное, не выскакивать из узды своей собственной воли.

После школы ему, как лучшему ученику выпуска, золотому медалисту, выпала честь получить направление для поступления в МГУ с одним, на свой выбор, профилирующим экзаменом. И он поступил на экономический факультет. Пять лет проживания в столичном университетском общежитии, в течение которых Савелий ни на йоту не забывал о напутствии Василины Семеновны и Карнеги, сделали его всеобщим любимцем курса. Своеобразной уважаемой палочкой — выручалочкой среди нерадивых студентов, которым Савка Благоверов ни в чем никогда не отказывал, в ущерб собственному времени, и достойным товарищем среди себе равных, по принципиальному, положительному отношению к учебе. Словом, наш пострел везде поспел! И все, казалось бы, в студенческой жизни Савелия Благоверова было превосходным, если бы не один важный факт, случившийся с ним на четвертом курсе. Он влюбился. Его избранницей стала девушка Ира, которая училась на их факультете, только на втором курсе. Он познакомился с ней на Татьянин день, когда в университетском общежитии после официальных торжеств, воцарились настоящие гуляния, и они с сокурсниками завалились в какую-то компанию, вроде даже, по чьему-то настоятельному приглашению. Там он впервые и увидел Ирочку. Она была стройной, худенькой девочкой, с черными как смоль волосами и такими же черными, раскосыми томными глазками. Личико ее, в целом, не представляло собой ничего такого — обычный некрупный носик, слегка курносый, широкие скулы, невысокий, с нависшей над ним челочкой, лоб. В ее внешности слегка угадывался не то монгольский, не то корейский след, но след, тем не менее, привлекательный, манящий к себе не только Савелия, но и других ребят. Мальчики вертелись возле кокетливой Ирочки больше, чем возле других девушек, и такой факт привлекал к ней внимание Савелия еще больше. Савелий старался не принимать участия в индивидуальных, парных танцах, памятуя о своей хромоте, даже будучи в изрядном подпитии и потому не подходил к Ирочке в этот вечер. Однако в общих массовых танцах, казалось, скрывающих его изъян под прикрытием толпы и всевозможных кривляний, скакал, как с цепи сорвавшийся. И вдруг, в какой-то момент, поймал на себе удивленный взгляд Ирочки, удивленный до недоумения, а потом промелькнувшую жалость. И сердце его сразу упало, екнув, как захлебнувшееся, испугалось, предчувствуя надвигающуюся проблему.

Конец ознакомительного фрагмента.