Ловушка для самовлюблённых ослов. Авантюрно-любовный роман

Татьяна Ивановна Брицун

Лучшее лекарство от любви – это другая любовь! Эти строки могут стать девизом моего романа. Будет очень интересно, сложно и легко, радостно и красиво. Прольёте слезы, посмеётесь, разозлитесь и вздохнёте с облегчением. Обещаю весь спектр человеческих чувств, а это главное в нашей жизни, не правда ли?! Этот роман – Лучшее средство от депрессии!

Глава четвёртая

Время быстро шло, март уже передал свой жезл апрелю, солнце светило ещё жарче, все скинули свои тёплые пальто, и как-то стало больше ярких, нарядных, красивых людей на улицах, птицы щебетали, вили гнёзда, зазеленели деревья и кусты. В общем, вселенское блаженство.

До майских праздников оставалась неделя. Фаина написала Вячеславу, что прилетит первого мая в семь часов утра, и просила написать адрес гостиницы, где она могла бы остановиться и забронировать номер. Он ответил, что встретит её сам и отвезёт в гостиницу. Фаина сидела притихшая, в душе у неё поселилась надежда, что он не женат, сама себе она говорила: «Как муж он мне не нужен». Но женская душа думала по-другому, ей нужна была опора. Все предыдущие века, где роль женщины сводилась к матери, жене и хозяйке, на генетическом уровне жили в ней и думы, и чаяния у неё были свои, чисто материнские, ребёнку нужен отец так же, как и мать. Не признавать это было глупо и неправильно. Фаина вздохнула и подумала, что, конечно, душа права, но жизнь предлагает разные обстоятельства. «Вперёд! Хватит лирики!»

Первого мая Фаина приехала в аэропорт на такси. Регистрация уже началась, но она решила выпить кофе перед полётом. Вещей у неё было мало: небольшой чемоданчик и сумка. Заказав капучино и бутерброд с сыром, она включила телефон и зашла на почту, но новых сообщений не было. «Значит, лечу?» — подумала она. Принесли заказ, она глотнула кофе, оставив белые усики над губой, и ещё раз сказала:

— Ну что? Значит, лечу! Подумай ещё раз, может, всё-таки домой? Сходишь на демонстрацию с подругами, потусишь вечером.

— А дальше что? — опять задала себе вопрос.

И тут же ответила:

— Всё решено, хватит сомнений, лечу!

И вдруг увидела Наполеона-Вадима, он стоял окружённый китайцами, которые внимательно слушали его, а он убедительно размахивал рукой, объясняя им что-то. «Ого! — подумала Фаина, — нелётчик вышел на мировой уровень, и рядом с этой группой он выглядел очень импозантно, солидно и даже стал высоким. Прямо красавец! Интересно, на каком языке он разговаривает с ними? Неужели ещё полиглот? Смотри, Фаина, может, это судьба твоя», — иронично сказала она себе и усмехнулась. Внутренний голос опять: «Послушай, мужик что надо, может, подойдёшь?» — «Ни за что», — ответила она и хотела уже отвернуться, как вдруг услышала:

— О, прекрасная незнакомка, здравствуйте!

Сам Наполеон шёл к ней, почему-то радостно улыбаясь!

— А-а-а, здравствуйте, — лениво ответила Фая, всем своим видом почему-то изображая, что ей абсолютно всё равно до этого приветливого мужчины.

— А вы куда летите? — спросил Наполеон.

— В Москву, — ответила Фая, всем своим видом показывая, что её удивляет его любопытство.

— Значит, нам по пути, я тоже в Москву, правда, на пару дней, а затем в Китай в командировку на полгода. Вот знакомил китайских инженеров с нашими достижениями. А вы в гости или поучаствовать в демонстрации?

— Ну, конечно, поучаствовать, зачем ещё в Москву ехать? — ответила Фая и, подозвав официанта, расплатилась и пошла к выходу, кивнув Наполеону высокомерно на прощание головой. Он немного опешил от такой нелюбезности, но преследовать её не стал, повернулся и пошёл в другую сторону, махнув рукой китайцам, которые тут же поднялись со своих мест и, радостно залопотав, организованно двинулись за Вадимом. Фаина прошла регистрацию, контроль, походила по магазинчикам и, купив хорошую бутылку виски, медленно пошла к месту посадки в самолёт. Перед входом увидела опять группу, возглавляемую Наполеоном. «Ну надо же, одним рейсом летим, прям как в кино. Сейчас места рядом окажутся. И что остаётся? Только выйти за него замуж, ах да, сейчас не удастся, ну ладно, тогда через полгода», — похихикала она про себя. Поймав себя на мысли, что почему-то он, как бы правильно выразиться, будоражит её, да, это слово подойдёт.

Когда началась посадка, Фая решила подождать, она любила заходить последней, избежав толкотни и суеты, которая свойственна людям, вечно боявшимся куда-то не успеть, чего-то не захватить и прочее. Когда она шла по проходу самолёта к своему месту у окна, уже все сидели на своих местах, и каково было её удивление, когда она увидела знакомое, радостно улыбающееся лицо рядом со своим местом.

— Ну, это судьба, — сказала она с иронией Наполеону, — теперь, сударь, вы точно обязаны жениться на мне, так что командировка отменяется.

Вадим растерялся на секунду, а потом рассмеялся:

— А-а понял, опять шутите!

— Почему же шутю? Я, может быть, серьёзно. Вам не кажется, что такие встречи предначертаны судьбой? торжественно произнесла Фаина и прищурила свои зелёные глаза, изображая провидение.

— Послушайте, — вдруг серьёзно заговорил Вадим, — почему вы всё время надо мной подтруниваете? Именно сейчас я жениться не могу, к сожалению, а через полгода милости прошу, — и сам хитро улыбнулся, видимо, довольный собой.

— Ну-у, через полгода! протянула слова Фаина. — Через полгода я уже буду беременна и в загс с вами уже не пойду!

— Как беременна? — спросил Вадим. — Вы же не замужем?

— Знаете, дорогой Наполеон, ой простите, Вадим, для того чтобы иметь ребёнка, совсем необязательно быть замужем, — гордо заявила она.

— Странно, — ответил он. — Я всю жизнь считал, что сначала загс, а потом дети. Ну, конечно, в нашем мире всё возможно, давно уже всё с ног на голову поставлено. Послушайте, прекрасная незнакомка, скажите, как вас зовут? А то мы уже так давно знаем друг друга, а имени вашего я не ведаю.

— А заче-е-ем? — ответила Фаина. — Так пикантней, вот если мы ещё раз встретимся, то я раскрою своё имя, если не буду в положении, — и, усмехнувшись, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Вадим посмотрел на неё, вздохнул и подумал: «Да, конечно, красива, но всё-таки вздорная бабёнка», и тоже закрыл глаза.

Больше они не разговаривали. Вскоре самолёт приземлился в Шереметьево, все вышли, и уже в аэропорту, видя издалека Вячеслава и помахав ему рукой, она повернулась и огляделась, но ни Наполеона, ни китайцев нигде не было.

Получив багаж, Фаина пошла к выходу, шутя обнялась с Вячеславом, глотнув запах его терпкого одеколона, и, усевшись сзади на сидение машины, смотрела в окно, разглядывая знакомые пейзажи, пока машина выруливала на шоссе. Вячеслав, конечно, стал красавчик, элегантен, очень дорого одет, и, видимо, какой-нибудь стилист приложил к нему руку. Очень красивые вьющиеся волосы лежали волной до плеч, и он как-то театрально встряхивал головой, поправляя их пятернёй, зачёсывая назад. «Ну просто манекен, а не мужик». Фаина заволновалась, не потерял ли он ориентацию за эти годы и даже как-то загрустила.

— Устала? — спросил Вячеслав. — Меня тоже перелёты всегда утомляют. Есть два варианта. Едем на место, ты располагаешься и, если хочешь, можешь вздремнуть часок, а потом на демонстрацию. Второй вариант: располагаешься, едем завтракать в ресторанчик поближе к Красной площади и потом на демонстрацию. Ну, как решишь, так и будет.

Фаина встряхнула своими роскошными волосами и сказала:

— Ну что ты, только вперёд, какой тут сон. Я в самолёте вздремнула, очень хочется побольше увидеть и услышать. Давай сегодня веселиться до утра, если, конечно, у тебя время не ограничено и твоя семья не возражает, семья-то у тебя есть, я думаю.

Вячеслав проигнорировал вопрос и ответил чуть надменно:

— Знаешь, я всегда сам планирую и распоряжаюсь своим временем. Вот завтра я занят, а сегодня всего себя посвящаю тебе, своей первой девушке, которая мне очень нравилась в детстве, но не обращала на меня никакого внимания. Но, видишь, справедливость восторжествовала! — сказал он и усмехнулся, погладив нежно пятернёй свои шёлковые волосы.

— Да что ты? — удивилась Фая. — А я не знала. Надо же, какие тайны открывает время. Ты прав, всему своё время, в детстве всё может быть сплошной ошибкой, а вот сейчас уже можно понять осмысленно кто есть кто.

Тут они подъехали к красивому особняку сталинских времён с чугунной решёткой и воротами, закрытыми на электронный замок. Сверху блестели камеры видеонаблюдения.

— О! какой прелестный домик, — сказала Фаина. — Твой?

— Нет, пока не мой, моя тут только квартира, — ответил он и улыбнулся. Консьерж взял вещи и понёс на второй этаж, Вячеслав открыл красивую, обтянутую крокодиловой кожей дверь, и они вошли в шикарную, просто голливудскую квартиру, залитую солнечным светом, сияющим в многочисленных зеркалах. Квартира была большая, метров 300, и очень, очень дорого обставлена. Роскошь была во всём, она просто бесстыдно кричала из золочёной мебели, бесподобной посуды, мраморной ванной комнаты.

Фаина воскликнула:

— Ого-го! Послушай, это что, филиал дворца Эмира?

Вячеслав довольно улыбнулся и сказал:

— Это моё первое приобретение, тогда мне казалось, что жить в такой обстановке — великое счастье. Сейчас я отношусь к этому более спокойно, но находиться здесь мне всегда комфортно и приятно, видимо, гены работают, по маминой линии я всё-таки граф.

— Боже мой! — воскликнула Фаина. — Если бы ты сказал мне это в школе, я бы сразу влюбилась в тебя, знаешь, мы же, девочки, меркантильный народ, а иметь от тебя детей — просто счастье, сразу маленькие графчики, — засмеялась она.

Вячеслав тоже засмеялся:

— Ну ты даёшь. — Но было видно, что ему это было приятно слышать. — Так, Фая, давай выбирай себе спальню и собирайся, поехали, я заказал столик на время, сегодня много народа, а я пока кофе попью.

— Сделай и мне чашечку, если можно, капучино, — попросила она и быстро пошла выбирать себе спальню. Их было три, она зашла в комнату в золотисто-бежевых тонах и тут осталась.

«Что же сегодня надеть? — подумала она. — Всё-таки ресторан, потом демонстрация, потом прогулка и, наверное, какой-нибудь ужин при свечах». И решила: «Надену комбинезон из плотного шёлка цвета сирени, потёртую, серебряной кожи курточку и такие же балетки, а туфли на шпильке возьму с собой, не на автобусе же мы, надеюсь, поедем». Когда она вышла в холл, сияя своей солнечной улыбкой и золотом волос, Вячеслав онемел и даже стал немного заикаться:

— Ф-ф-фаина, ты прекрасна, — промолвил он. — О витязь! То была Фаина! Мои аплодисменты!

Глотнув кофе, Фая торжественно произнесла:

— Крас-с-с-сота — страшная сила, Вячеслав! Наслаждайся мгновением, пока я здесь!

Когда они вышли из особняка, у ворот стояла другая машина и за рулём сидел водитель. Он предупредительно распахнул сзади двери и подал Фаине руку, она королевским кивком поблагодарила и утонула в мягком сидении, одетом в бархатные чехлы благородного синего цвета. Вячеслав сел рядом, и машина плавно тронулась с места. По дороге Вячеслав комментировал улицы, исторические дома и площади, видно было, что он знает и любит столицу, и это было приятно. Подъехали к ресторанчику. Ну что сказать? Кухня была превосходная, только особо есть ещё не хотелось. Фая не привыкла наедаться с утра, так что позавтракали довольно быстро и поехали на демонстрацию. Когда подъехали ближе к Красной площади, увидели огромное количество весёлых, нарядных людей, оставили авто на платной стоянке и пошли вместе с этим потоком вперёд, водитель шёл немного сзади.

— Сейчас мы пойдём на трибуну, у меня куплены билеты туда, — сказал Слава.

— А разве на правительственную трибуну продают билеты? — удивилась Фаина.

— Конечно, — усмехнулся Вячеслав, — только это тайна.

— Здорово! сказала Фая. — Да вы, сэр, всесильный, оказывается.

На трибуне было стоять интересно и весело, мимо шёл весёлый поток нарядных людей, они что-то кричали и пели, Фаина пела вместе с ними и кричала:

— Ура-а-а-а-а-а!!!

Единственное, что было не очень приятно для Фаи, ей всегда было тяжело стоять на одном месте, лучше пять километров пройти пешком, и она как-то заскучала, перетаптываясь с ноги на ногу, пока парад не закончился.