Конкурс песочных фигур

Татьяна Краснова, 2013

Карина во всем привыкла полагаться на себя. Талантливый переводчик, преподаватель иностранных языков – без работы не сидела, обеспечивала себя и дочь. И все же расставание с гражданским супругом – беспечным и талантливым художником Ильей – далось ей нелегко. К тому же пришлось подыскивать новое жилье. Знакомство с Володей Головиным не предполагало серьезных отношений: воскресные поездки за город, ни к чему не обязывающие разговоры обо всем. Двое взрослых людей не рассчитывали на серьезные чувства и совершенно не знали, что им делать со своей внезапно случившейся любовью…

УТРО В СОСНОВОМ ЛЕСУ

Сосновый Бор — и поселок, и кудрявый лесок на холме — хорошо было видно от станции. Карина сразу заметила ориентир на склоне — большую сосну с раздвоенной макушкой. Там назначена встреча, а добираются все своим ходом. Пешком — всего ничего, минут десять наверное. Не лезть же в маршрутку. И поспешила по тропе.

Наряжаться ради Аниных родственников она не стала: прогулка по лесу — не театр. Джинсы и кроссовки — то что нужно. Москва отучила Карину от некогда любимых шпилек и мини-юбочек и заставила одеваться применительно к общественному транспорту и изматывающим будням. Единственным ее украшением была светлая шевелюра, похожая на осенние пряди, уже заметные в августовской листве. К этому цвету волос она тоже успела привыкнуть.

Раньше прическа была темно-каштановой, с шелковистым блеском. После рождения Иринки Карина с недоумением заметила несколько серебряных волосков — впереди, на висках, на самом видном месте! Ну да, роды были тяжелые, но чтобы поседеть в двадцать с небольшим?! Это разве что Эраста Петровича Фандорина украсило в таком возрасте! Вот и муж захохотал: «Эх ты, старушка!» В общем, пришлось этот позор нещадно выдрать. А потом количество скверных волосков — после развода, неудачных поисков работы, хождения по мукам уже здесь — стало увеличиваться, причем катастрофически. Радикальные методы уже не годились — пусть волос много, но нельзя же выдрать полголовы.

И Карина поступила еще радикальнее. Она коротко постриглась и стала блондинкой. И это неожиданно подошло к ее янтарно-карим глазам и смуглой коже. Из зеркала смотрело совершенно незнакомое лицо: яркое, загорелое, словно только что с курорта или из солярия. Даже выражение его изменилось и перестало быть испуганно-обреченным — блондинка в зеркале была вполне уверена в себе. Продавщицы перестали подсовывать плохой товар. Прохожие стали охотнее сообщать время и указывать дорогу. Все чаще с теми же вопросами обращались к самой Карине. Лицо из зеркала ясно давало ей понять, что она приехала сюда отнюдь не прозябать на обочине жизни и что у нее на самом деле очень много сил.

…Она шла уже минут двадцать, а сосна на холме, до которой рукой подать, никак не приближалась. Наверное, лучше было сесть в маршрутку! Вот неудобно, все сейчас соберутся, а ее нет. И теперь уже ни на чем не доедешь, тропинка идет вдоль озера, далеко от дороги.

Еще через десять минут Карина запаниковала. Холм наконец приблизился, но на него еще подняться надо! Он крутой, тропа вьется в обход. Даже если бегом побежать — все равно она уже опоздала и заставила себя ждать! Да вон они наверху — несколько человек и Аня, гладко причесанная, но вся в кудряшках, как овечка, от влажного утреннего воздуха. Говорят о чем-то, указывая в сторону станции, а ее не видят. Конечно, Анька вынуждена оправдываться! Карина уже схватилась за мобильник — сообщить, что на подходе, что спешит изо всех сил, как вдруг увидела еще одну тропинку. Едва заметная, она уходила резко вверх. «Раз кто-то по ней ходит, значит, и я смогу! — обрадовалась Карина. — Это же раз в пять короче!»

Сначала можно было подниматься, цепляясь за кустики. Потом — за пучки травы. А потом подъем стал почти вертикальным, и цепляться было уже не за что. Карина упорно карабкалась дальше почти на четвереньках, понимая, что вернуться вниз вообще нереально.

Да, вот это занесло! И без альпинистского снаряжения… А зимой, говорят, где-то здесь на горных лыжах тренируются… Чему же удивляться — в Белогорске и должны быть горы… Белая Горка, Зеленая Горка… Должно быть, это какая-нибудь из них… Умный в гору не пойдет… Вот сейчас она вылезет на люди — растрепанная, красная, руки в земле — если вообще вылезет…

Собраться с силами — последние шаги!

С края обрыва протянулась рука и вытащила ее на поверхность.

Поблагодарив кивком мужчину, так вовремя оказавшегося в нужном месте, Карина кинулась к Ане с извинениями и объяснениями.

— Откуда ты взялась? — обрадовалась та. — А мы тебя с той стороны ждем! Тебя и еще хозяина дома, Лончинского, — что-то его нет до сих пор.

— Уже хотели начать без него, — вставила стоящая рядом с Аней маленькая женщина, в сарафане для беременных, похожая на серую мышку, — наверное, та самая двоюродная сестра. Будущая домовладелица. — Но там дачники сейчас живут, неудобно вламываться. Света Королева, — представилась она.

— А потом решили: пусть его опаздывает, погуляем — такой день хороший! — продолжила эффектная брюнетка — и тоже, кажется, в положении. — Ой, Карина, это ты? Совсем не изменилась! Пойди к роднику, попей — ты же совсем запыхалась! Мы, кажется, никуда не торопимся.

Карина узнала Иру Голубеву — в прошлом году они вместе ходили в молодежный хор. Она тогда водила дочку в Дом культуры на танцы и сама заодно занималась, чтобы просто так не сидеть в коридоре.

— Здесь что, только мы не беременные, или мне показалось? — спросила Карина, напившись и усаживаясь на лавочку. Они с Аней оказались одни и могли свободно поболтать. Родничок бежал по желобу из-под живописного белого камня, рядом под навесом были устроены добротные деревянные скамейки, вверх на тропу вели удобные ступени. Перила и спинки скамеек украшены резьбой — сосновые шишки и совы с большущими глазами. — Как здорово! Совушки… Надо же, а я здесь не была никогда.

— Не показалось. Только Королёвы уже третьего ждут, а Голубевы — первого. Да ты, наверное, Иру помнишь — она редактор местной газеты, в музее у нас часто бывала, а ее муж с моим Вадимом работает. Они здесь живут — я, если честно, так завидую. Каждый день видят сосны, к роднику ходят. Мы их здесь и встретили. Правда, вкусная вода? Многие даже из города за ней приезжают. А здесь всё еще Головин устроил так красиво — художник, довольно известный, где только не выставлялся после перестройки — в Европе, в Америке…

— Головин? Что, потомок того художника, который в Серебряном веке?..

— О, какая ты подкованная! Нет, это наш, местный гений. Неужели я не рассказывала? Он здесь, на Белой Горке, жил. Одну из улиц в поселке всё собираются назвать его именем. А к концу жизни он занялся резьбой по дереву, корневой скульптурой — коряги такие, в фигуры превращенные. Это его совушки, отлично сохранились. Даже у местных хулиганов рука не поднялась… Да неужели я тебя сюда не приводила?

— Когда же это у нас было время в походы ходить?

— И правда… А хочешь, еще выше поднимемся? Передохнула немного? Оттуда вид замечательный.

А на Карину снизошло такое умиротворение, так блаженно было просто сидеть в тишине, под защитой горы и деревьев, и казалось, что пробыть здесь можно долго-долго и что она давно должна была сюда прийти. Обыденность с постоянной спешкой и карабканьем вверх отступила и стала до ненужности далекой. Да, можно позавидовать тем, кто каждый день видит сосны! И тут же захотелось пойти побродить по этому непривычному, приветливому миру. Кажется, родная земля и впрямь ничего, если забраться повыше.

Махнув рукой Аниным друзьям, они пошагали по склону среди сосен, а те остались ждать пропавшего хозяина дома. Мужчины пытались с ним связаться и напряженно тыкали в мобильники, а женщины обсуждали плюсы и минусы жизни в поселке по сравнению с городом.

— А дороги зимой нормально чистят? — тревожно спрашивала Света Иру, уже сомневаясь и в том, что увидит обещанный дом, и что обосноваться здесь — разумное решение. — А перебои с электричеством часто бывают? А Интернет вы провели?

— Ну, Свет, — успокаивал ее муж, — здесь же не Сибирь — вон он, Белогорск, в трех шагах, и тут все точно такое же, и водопровод, и дороги.

Прострекотала электричка, и Света еще больше встревожилась:

— Как шумит! И часто они ходят? А еще ведь поезда громыхают! А ветер — тут что, всегда так дует?

Со склона сбежали Аня и Карина, и было слышно, как Карина восторгается:

— Какая красота! Смотри, электричка стрекочет — так здорово, так оживляет! Без нее было бы пустовато, да? А ветер какой свежий, замечательно!

Анины друзья расхохотались, Карина смутилась, а Света, уставшая от ожидания, спросила, не дошли ли они до улицы Главной и до этого легендарного дома.

— Нет, — ответила Аня, — не хватало еще заблудиться в дебрях. Я только хотела Карине показать, какой чудный вид с Белой Горки — и озеро как на ладони, и город, и усадьба.

— Там, среди сосен, замечательный дом, — добавила Карина. — Выплывает, как корабль. Уж если покупать, то такой.

Все снова радостно захохотали, и Карина, совсем смешавшись, решила, что лучше помалкивать и даже из приличия не поддерживать разговор с этими странными Аниными друзьями. А те дружно начали что-то объяснять, указывая пальцем на мужчину в серой куртке, вокруг которого вертелась рыжая дворняжка, — того, что протянул ей руку на обрыве. Карина с самого начала обобщила мужчин как мужей Аниных подруг и только сейчас сообразила, что третий — лишний. Должно быть, пришел за водой и встретил знакомых. Он был постарше остальных, но все называли его запросто, Володей.

— Не думаю, что ты когда-нибудь расстанешься со своим кораблем! — улыбалась Ира, а тот, подтвердив, что продажа не планируется, пригласил:

— А пойдемте пока ко мне. Дамы передохнут. Сколько вам еще тут топтаться?

Все охотно двинулись за ним, тем более что наконец удалось связаться с Лончинским — он застрял в пробке, и ждать его было лучше в комфортных условиях.

Все — за исключением Ани. Она продолжала стоять на месте даже после того, как Володя довольно приветливо спросил ее о муже, о сынишке и пообещал какой-то необыкновенный цветочный чай. Карина удивленно воззрилась на подругу — она ли это, всегда такая любезная, тактичная, старающаяся никого не обидеть? Вообще-то они собирались смыться, но вроде рановато.

И Аня нехотя пошла следом за компанией, бросив Карине:

— Что ж, увидишь дом знаменитого Головина. Может, даже мастерскую покажут. — И прошипела, кивнув на маячившую впереди Володину спину: — Его сын. Наследник.