Ангелы, демоны, странники. Роман

Татьяна Кутикина

Одни обходят этот дом стороной, других влечет к нему неодолимой силой, третьи приобретают его в собственность. А причина одна – в доме обитает привидение – прекрасная княжна из 18-го века, способная подарить целый мир или затянуть в лунную бездну.Что принесет встреча с демонической княжной Антону и Мстиславу – братьям по отцу с такими разными судьбами?Меж тем оба влюблены в жизнерадостную и взбалмошную Агнию, ставшую ангелом-хранителем для них обоих. Но и Агния всю жизнь ищет своего ангела.

Иллюстратор Татьяна Кутикина

© Татьяна Кутикина, 2023

© Татьяна Кутикина, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-2703-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

1

Агаше Солнычёвой было четыре года, когда она впервые ощутила собственное «я».

— Я, — произнесла Агаша вслух, глядя на себя в зеркало и имея в виду: «Я — это я и никто другой. Конечно, есть другие люди: мама, папа, две бабушки, дедушка, девочки, мальчики, тети, дяди. Но они все — не я, а я — не они. Когда я разбила коленку, больно было мне и никому другому. Я никогда не стану ими, а они никогда не станут мною. Никто из них не сможет почувствовать меня изнутри меня самой. Ведь все они — снаружи, только я одна тут, внутри. Совсем одна».

— Я, — повторила Агаша более грустно и расплакалась, ощущая свое космическое одиночество, замурованность в собственном «я», абсолютную непреодолимость границ личности.

— Что случилось, котенок? — спросила мама, поднимая дочку на руки и прижимая к груди ее кудрявую головку.

— Ты! — резко выплеснула Агаша, почувствовав в маме близкое, родное существо.

За этим последовала новая мысль: «Наверно, другие люди для себя — то же, что я для себя. Каждый для себя — я».

Агаша соскочила с маминых рук и радостная побежала по комнате. Она смеялась от восторга, обнаружив вокруг такое множество миров. Ликовала оттого, что все вокруг — живые, и сама она — живая. Ведь жизнь так прекрасна!

Чтобы ощутить собственную значимость, Агаше вовсе не требовалось возвышаться над кем-то. Значимым было уже то, что у нее, девочки Агаши, есть свое «я».

Значимым было и «я» другого, которое для нее называлось добрым словом «ты». «Ты» нельзя было сказать столу или шкафу, а только кому-то живому. И это «ты» открывало для маленькой Агнии живые миры других.

2

Алику Луньеву было двадцать, когда он впервые спросил себя: кто я?

Прежде он никогда не задавал себе подобных вопросов. С детства Алик привык слышать от матери, что он самый умный, самый талантливый, самый красивый, и что его ждет самое блестящее будущее. Все это до поры до времени казалось соответствующим реальности.

Но по мере взросления обнаружилось, что никаких блестящих перспектив перед Аликом не открывалось. С горем пополам он получал образование, которое вероятнее всего окажется невостребованным.

«Допустим, я студент, — начал Алик свои рассуждения. — Следует признаться, весьма посредственный, нахватавший «хвостов». Допустим, красавец-сердцеед, в которого влюблены девчонки со всего курса. Впрочем, таких местных донжуанов хватает повсюду. Ну, сочиняю на досуге стихи. Да что с того? Если быть честным перед собой, получается: я — никто. Не Наполеон, не Цезарь и даже не кинозвезда и не миллиардер. Всего лишь — Алик Луньев. Ну, о чем может говорить это имя? Решительно ни о чем. Вот если б я был знаменит или богат… А лучше, и то, и другое сразу… Вот тогда и имя бы мое зазвучало. Тогда бы я был уже «кто-то».

3

— Нииз-зя-аа на цветы ногой! — закричала подбежавшая маленькая девочка. — Они з-зывые!

Размечтавшись, Алик и сам не заметил, как уронил букет сорванных на клумбе тюльпанов, который нес очередной подружке. Да к тому же нечаянно наступил на этот миниатюрный букет своим остроносым ботинком.

Три упавших на асфальт ярких цветка привлекли внимание ребенка, делавшего в сквере первые шаги под наблюдением сидевшей на скамейке матери. Маленькие ручонки попытались отодвинуть большую ногу, чуть не раздавившую нежные цветы.

Услыхав детский крик, Алик отпрянул, не понимая, в чем дело. Он не любил детей и всегда пугался их криков.

Маленькая веснушчатая девчушка подняла своими пухлыми розовыми ручонками с асфальта три тюльпана. Один был крупным, с темно-бордовыми бархатными лепестками, похожим на аристократа в трауре; второй — бледно-сиреневым и до прозрачности нежным, прекрасным какой-то утонченной до уродства красотой, на тоненьком, хилом, искривленном стебельке; а третий — ярко-алым бутоном на крепком стебле.

Девочка прижала к груди все три смятых тюльпана и уже не желала расставаться ни с одним из них.

* * *

Агния Солнычева только училась любить и, конечно же, не знала, кого полюбит, став взрослой.

Спустя несколько лет никто в семье уже не помнил, откуда в доме появились три засушенных тюльпана, хранившиеся среди детских игрушек.