Новогоднее (не) счастье в Академии Магии

Татьяна Михаль (2023)

Новый год — время чудес. Но не для грозных адептов высшей академии магии, ведь к ним по обмену отправили ведьмочек! Тея Арди — самая неудачливая ведьма. С ней вечно случаются всякие неприятности, а программа по обмену — высшая неприятность. В первый же день она случайно ломает нос выпускнику и гордости академии — Родану Тариону. И это только начало. Переживёт ли зимний бал академия магии? Закончу просто и без советов. Просто читайте и наслаждайтесь!

Глава 6

Тея Арди

— Что делать, что делать? — ворчит Баюн. — Иллюзию накладывай на них. Сделай их обычными василисками. Мря-а-у.

— А дальше что? — возмущённо встряхивается Вискарь, спрыгивает со спины кота на стол, становится видимым, и деловито прошагав от края стола до края, произносит: — Вот говорил же тебе, глупая ведьма, что не надо связываться с василисками. Но не-е-ет, тебе же мстить надобно!

Я не дую губы и не шиплю на фамильяра лишь по одной причине — надо решать возникшую проблему прямо здесь и сейчас, пока проблема не раздулась до размеров слона.

— Так ты ж договарива-улся о сделке, — ехидно напоминает кардиналу Баюн. — Или памя-уть отшибло?

— С памятью всё в порядке, — ворчит Вискарь. — Вот вопрос: откуда у тёмного артефактора три дюжины редких василисков?

— Тоже попа-ул, как и Тея? Поди, печень за гадов заложи-ул, а корень мандрагоры, ох и дорог-о-уй, — кот подпирает лапой подбородок и буравит жёлтым взглядом мешок с гадами. — Надо-у уходить отсюда. Тея, хватит предаваться мра-учным мыслям. Всё-у хорошо, мяу, будет. Обещаю.

— Баюн прав. Живо накладывай на этих сонных змеек иллюзию и валим. А то я сейчас перья терять начну от нервного перенапряжения.

— Э-эх, были бы мы дома, верховная помогла бы с василиска-уми. А так всё сами, да сами, — мечтательно вздыхает Баюн и добавляет: — Что-то стау-р я стал для приключений.

— Ладно, хватит рассуждать, — беру я всё в свои руки.

Накладываю защиту на глаза и раскрываю мешок. На меня вновь смотрят сонные василиски.

Ох, и много их тут. Что-то и правда, размахнулась я с тремя дюжинами.

Может, ну, их, подкинуть всех гадов Родану? Пускай адепт сам с ними разбирается. Это вообще из-за него всё случилось. Это он создал мне проблему с василисками. Не веди он себя со мной грубо и нагло, я бы остановилась только на вуду.

Всё, решено! Пусть Родан Тарион решает эту проблему, раз он такая сволочь.

Василиски на глазах меняются, и теперь в мешке кишит не три дюжины редчайших гадов, а три дюжины обыкновенных и весьма захудалых василисков.

— Ты гений иллюзий, Тея, — хвалит меня Вискарь. — А теперь хватай мешок и уверено топай прочь отсюда.

— Если в гостинице спросят, что в мешке, смело покажи василисков, никто слова не скажет, — добавляет Вискарь.

Ах да, не сказала вам, я заранее сняла номер в дешёвой гостинице, чтобы там спокойно переночевать, а не шляться по улицам промёрзшего города Тиши, а утром нормально вернусь в академию. Сейчас учебное заведение уже закрыто, меня туда если и впустят, то с допросом. Да ещё с пристрастием. Так что не-е-ет.

Вискарь снова перебирается на спину коту, и мы покидаем приватный кабинет.

Киваю хозяину «Чёрной свиньи», он мне салютует пустой кружкой, которую натирает и вот до выхода остаётся каких-то жалких пять метров, как вдруг, двери таверны настежь открываются, и входит в заведение молодой мужчина.

Ещё до того, как я вижу его лицо, когда он сбрасывает с себя капюшон. Я пятой точкой чувствую ещё более огромные неприятности, чем запрещённые василиски в моём мешке.

На мужчине одет широкий чёрный, подбитый мехом плащ.

Брюки, плотно обтягивающие сильные ноги заправлены в высокие сапоги со стальными острыми носами и на толстой подошве, на руках — кожаные перчатки тонкой работы. Сейчас он эти перчатки демонстративно медленно стягивает.

Его будто серебряно-седые волосы собраны в низкий хвост. Жёсткое лицо. Глаза холодные — настоящие синие льдины. И в них в этих глазах сейчас плещется неприкрытая угроза.

У меня моментально возникает одно желание — бросить к чёртовой бабушке этот мешок и убежать куда-нибудь, спасая свою шкурку!

— Теодора Арди. Какая «приятная» встреча, — протягивает Родан Тарион.

Я едва не делаю в штаны. Но заставляю себя усилием воли удержать лицо и холодно ответить:

— И тебе не хворать.

— Тея, тебя кто-то проклял, не иначе, — пыхтит Вискарь. — Это же надо, какая засада!

— Надо-у срочно отсюда линять, — говорит Баюн. — Я его сейча-ус отвлеку, а ты беги, Тея.

— Не получится меня отвлечь, достопочтенный господин Баюн, — вдруг говорит Родан, чем приводит и меня, и Вискаря и собственно, самого Баюна в ступор.

— Ты видишь меня-у? — не веряще спрашивает кот.

— Хм, и вижу, и слышу, — самодовольно отвечает Родан.

Я захлопываю рот и пожимаю плечами.

— Ну и славно. Мне уже пора, так что… увидимся завтра, — предпринимаю попытку удрать отсюда.

Но мужчина заступает мне дорогу, хватает за рукав, дёргает на себя и глядя прямо мне в глаза своими ледышками, наиграно ласково, отчего у меня мороз по коже, произносит:

— Не так быстро, моя прекрасная ведьма. Сначала объяснишь мне, на кой лад тебе понадобились василиски…

И добавляет шёпотом:

–…занесённые в «Книгу редкостей».

У меня чуть дыбом волосы не встают.

Откуда он узнал?!

* * *

— Откуда я знаю? — произносит ехидно Родан и для полного счастья ослепляет меня злобной ухмылкой.

Делаю удивлённые глаза и спрашиваю:

— Ты что, мысли читаешь?

Он тихо посмеивается и переводит взбешённый взгляд с меня на моего фамильяра, потом с Вискаря на Баюна, а затем с Баюна вновь на меня, и острым, будто опасная бритва голосом говорит:

— Неужели ты думаешь, что маги не знают о пакостной и гнилой натуре ведьм? Но ты не расстраивайся, Тея-ошибка природы, можешь считать, что я высоко оценил твой уровень интеллекта.

И холодная усмешка кривит его губы.

Я тут же ощетиниваюсь, но не успеваю и рта раскрыть, как за меня Вискарь отвечает:

— Достопочтенный господин Тарион, вы хоть и маг огня, да ещё сильнейший на курсе, да что я скромничаю? Сильнейший во всей академии! Но не стоит, уважаемый, оскорблять ведьмино племя, а то можете узнать, что у вас магов голова создана для мебели. Так сказать, декоративное приложение к вашей высокородной магически огненной заднице.

Баюн от слов Вискаря даже по-кошачьи хрюкает, но сдерживается, чтобы в голос не заржать.

Я мысленно посылаю любимому кардиналу поцелуй и огромнейшее «спасибо». Теперь уже сама одариваю Родана холодным взглядом, ядовитой улыбкой и выдерживаю его убийственный взгляд и скрип зубов.

Произношу тихо, но чтобы он услышал:

— А теперь сделай милость, исчезни или сдохни, мне нужно идти.

Я скалю самую загадочную из своих улыбок и добавляю:

— Дела, знаешь ли, высокородный адепт Тарион…

Но увы-увы, Родана мои слова и пламенная речь Вискаря не вдохновляют. Белобрысый гад хватает меня за шиворот, встряхивает, как кутёнка и рычит мне в самое ухо:

— Довольно, адептка Арди. Следуй со своей шайкой за мной и без глупостей. Эту ночь мы проведём насыщенно: я буду задавать вопросы, а вы…

Он смотрит на насупленного кардинала и закипающего от ярости кота, потом снова глядит на меня и обманчиво ласково добавляет:

— А вы все ответите на каждый мой вопрос. И, ведьма, только попробуй лгать, юлить, хитрить, оскорблять — тебе не понравятся последствия.

— Пусти, зверюга, — шиплю и дёргаюсь в его стальной хватке.

Родан рывком отпускает меня, и я едва не падаю, по инерции хватаюсь за мужчину и тут же одёргиваю руку с выражением отвращения на лице.

— За мной. Эта ночь будет жаркой, Тея. Обещаю, — заявляет он высокомерно и выхватывает из моих рук мешок с василисками.

— Баюн, я вот сейчас совсем не буду против твоих людоедских наклонностей. Сожри его, пожалуйста, — с мольбой в голосе прошу кота.

Маг слышит мои слова и лишь тихо смеётся. Кот прижимает уши к голове и молчит. Кардинал едет на его спине и тихо ругается на чём свет стоит.

Я следую за этим гадом и нутром понимаю, что мои неприятности только начинаются. Это ощущение усиливается, когда Родан чуть ли не по-хозяйски требует от Леона Хавса в его номер ужин на двоих.

В его номер?

Но не успеваю повернуть в сторону выхода, как мужчина хватает меня за локоть и тащит на второй этаж.

Ма-ма!

* * *

Комната просторная, такая же мрачная, как всё заведение «Чёрная свинья». Но живой огонь в камине сглаживает и рассеивает мрак.

И сразу кажутся траурного цвета кресла подле очага уютными, удобными и готовыми в любой момент принять в свои тёплые и мягкие объятия уставшего гостя.

Полы устланы коврами и глушат шаги.

Простая, но большая широкая кровать радует глаз высокой, и я уверена, мягкой, хорошо взбитой перинкой из лебяжьего пуха и шерсти молодых овец, а ещё обилием подушек и пушистым стёганным одеялом.

Это вам не тоненькое одеялко и жёсткий мешок-матрас, набитый соломой в проклятой академии. Это почти как в любимой ведической академии.

Ах, аж косточки тут же застонали-заныли, как сильно захотелось забраться на это пушистое и мягкое облако, завернуться в мягчайшее одеяло, опустить голову на прохладную подушку и умчаться в нежные объятия бога сновидений.

Родан замечает моё мечтательно-счастливое выражение лица и понимающе хмыкает, потом говорит:

— Ответишь на все мои вопросы, и я позволю тебе провести ночь в этой великолепной постели.

— Ты не слушай его, Тея, — ворчит Вискарь, — пусть нам зубы-то не заговаривает.

— Да-да, — кивает Баюн, предварительно сняв с себя невидимость, — ты сначала вопросы свои задай, потом девочку покорми-напои, а после мы и поговорим.

Ох, верно. Хорошие у меня спутники, умные, разумные.

Родан от слов кота вздёргивает обе белые брови и переводит на меня не просто холодный, а ледяной и раздражённый взгляд. Кривит губы в нехорошей усмешке, кивает каким-то своим мыслям.

О-ох, его допрос явно будет подобен пожарищу. Будет дымно, и трудно будет мне дышать…

Судорожно ищу выход из ситуации и не нахожу его.

А мужчина тем временем, крайне небрежно бросает мешок с редкими василисками в дальний угол. От такого кощунственного обращения с гадами мой кардинал издаёт возмущённый вопль, Баюн лишь глаза округляет, но сдерживает негодование. А я складываю руки на груди и думаю, что ни шиша не скажу этому тирану и зануде. Не заслуживает он.

Родан снимает плащ, бросает его на спинку кресла, обходит его и садится. У него получается весьма изящно и красиво опуститься в низкое кресло. Кивком головы указывает мне на кресло напротив, а фамильярам говорит:

— Вы пока отдохните. С вами после побеседую, если будет в том необходимость.

Кот и пернатый раскрывают пасть и клюв, но не успевают даже маленького звука издать, как Родан щёлкает пальцами и магические существа как подкошенные падают на ковры и заходятся храпом.

— Ты их усыпил! — рявкаю я и делаю пасс правой рукой, левой выплетаю заклинание пробуждения, задействуя стихию воздуха и шиплю: — Какая же ты сволочь!

— Прекрати, иначе отправлю их сознание в самые глубокие слои сновидений. Три дня точно не добудишься, — угрожает мне блондинистый гад и его слова звучат насмешливо и… правдиво.

Я не завершаю заклинание и распускаю плетение, отпускаю стихию. Сжимаю руки в кулаки, подлетаю к Родану, встаю напротив и, заглядывая в ненавистные синие глаза и рявкаю:

— Говори, что тебе надо от меня! Уж точно ты не за василисков переживаешь!

Пальцем указываю на мешок, брошенный в угол.

— Всё-таки зачатки разума присутствуют. Это радует, — произносит он с издевкой, рассматривая моё пылающее гневом лицо. Потом вздыхает, проводит кончиками пальцев по моему алому плащу. Я аж отпрыгиваю от него, будто меня мерзость какая-то коснулась и едва в камин не отправилась. Вот смеху было бы.

Родан хмыкает и говорит:

— Баюн прав, сначала поедим, а потом поговорим.

Складываю руки на груди и воинственно смотрю на мужчину.

Красив, даже великолепен, просто девичья мечта. Но вот проблема, зараза он, да ещё прегадкая. Снаружи как обёртка от конфетки — яркая, завлекательная, обещающая райское наслаждение, а внутри обёртки оказывается самая обыкновенная вонючая, дымящаяся какуля.

Вот да, Родан Тарион самая настоящая дымящаяся свежеиспечённая какуля. Фу-у-у!

Злорадно смеюсь про себя. Хорошее образное сравнение нашла. Теперь так и буду его про себя называть и представлять.

— Разбуди моих друзей, гад! — требую я. — Потом остальное.

— Нет, — заявляет он категорично, потом взмахивает рукой, легко, просто играючи направляет на меня свой магический поток и меня сносит жарким потоком воздуха, отправляет прямо в кресло напротив Родана.

Я падаю в кресло, отчего оно даже немного покачивается, а ноги мои задираются. Хватаюсь за подлокотники и привожу себя в нормальное положение. Смотрю на мужчину в откровенном шоке.

Ничего себе у него сила! Он просто мизинчиком пошевелил, лёгкое заклинание применил, а у меня возникло ощущение, будто из меня весь дух вышибли. А что будет, когда он задействует весь свой резерв и всю свою силу?

От его магической мощи мне даже на минуточку страшно становится. Не даром говорят, что он самый сильный адепт в ВАМ.

Не успеваю ни восхититься, ни возмутиться, как в двери комнаты раздаётся громкий стук и голос сообщает, что столик с ужином на двоих за дверью.

Родан поднимается и идёт к двери.

Прикатывает к камину и креслам стол, заставленный блюдами под медными крышками, из-под которых доносится умопомрачительный аромат жаркого, свежеиспечённого хлеба и всяких разных закусок.

Рядом три запотевших кувшина, наполненных чем-то явно тоже вкусным. А в одном из бокалов дымится горячий молочный грог. Это точно для меня.

Родан косится на меня и его глазах вижу смешинки.

— Сначала ужин, потом разговоры.

И он снимает с блюд крышки.

Я слежу за беловолосым мужчиной и пытаюсь сообразить, с чего это он был таким нереально злым? Требовал, чуть ли ни немедленных ответов, а сейчас, когда мой фамильяр и друг Баюн дрыхнут без задних ног, а я сижу напротив без помощников, он успокоился и, кажется, вообще никуда не спешит, и на вопросы ему уже давно наплевать. Про василисков вообще забыл.

И вот тут у меня начинает неприятно ныть под ложечкой.

Ой, неспроста он меня сюда затащил…