«Монстр» из 10 «Б». Юмористическая романтика

Татьяна Степа

Женя Удалова даже не думала понравиться школьному хулигану. Но череда случайностей – и ей приходится выбираться из непростой ситуации. Чтобы отделаться от такого кавалера, она вместе с друзьями разрабатывает целый план. В результате личные симпатии героев запутываются еще больше. А Женя понимает, что, пытаясь следовать новой модели поведения, стала сама несколько агрессивна. И где та золотая середина? В непростой ситуации Жене помогает чувство юмора и приемы релаксации по выходным.

4

Иногда бывают дни серого тумана. В них нет ни солнца, ни луны, а что-то среднее, будто перемешали день и ночь как сметану с черничным сиропом. Не знаю, что такое в этих днях — они тянутся и тянутся. И уж лучше вечер побыстрее. Пустота.

Как только Селиверстов начал крутиться рядом чуть ли не на каждой перемене, девчонки сначала прикидывали, к кому он ходит и на кого глаз положил. И каково же было их разочарование, когда они поняли, что всего лишь на меня.

В классе я дружу с Верой и Леной. С остальными тоже дружу, но не очень. Так вот вся эта история почему-то восстановила других против меня, — не сразу, но постепенно, по мере усложнения ситуации. Только Верка и Ленка меня поддерживали, остальные же почему-то так и норовили задеть. Иногда слышалось что-то вроде: «Ох, наша принцесса пожаловала» или «Что он в ней нашел, не понимаю?».

И я не понимаю. И действительно, с чего бы это?

Одевалась я средне, крутизной не страдала, — в общем, писк моды обходил меня стороной. Не пищал, и даже не попискивал. Мобильник — и тот без наворотов.

Я живу с братом и мамой на ее зарплату администратора в школе иностранных языков. Я почти в совершенстве знаю английский (это я так считаю, мама другого мнения), но все остальное далеко от совершенства катастрофически.

Одна бабушка живет в деревне за сто километров, куда летом нас отправляют на отдых. Другая бабушка — на пенсии, на другом конце города, тоже не шикует, а как бывший библиотекарь строго следит, чтобы я что-нибудь читала.

— Мозги надо тренировать так же, как и мышцы. А хорошая книга еще питает душу и предостерегает от глупых ошибок и дурных поступков, — говорит она, строго глядя мне в глаза и протягивая очередной том классики. — Здесь все пережито и описано — читай, учись разбираться в людях.

Разбираться в людях я хочу. Поэтому усердно читаю.

Сейчас — собрание сочинений Диккенса. В бабушкиной квартире он занимает целую полку. Думаю, года на два мне хватит.

Каверина, Стивенсона и Фенимора Купера мы одолели в прошлом году — про благородство и неблагородство, теперь приступили к исследованию. После понятий о благородстве бабушка сочла, что я уже готова распознавать поступки и мысли по поведению и выражению лица. Вот умеет она заинтриговать!

Куприна «Впотьмах» читали с целью знакомства с персонажами с виду милыми, а на самом деле… и чтобы не забывать про «прозу жизни» и не слишком увлекаться.

Мне иногда кажется, что она растит из меня детектива. Или разведчика.

Но ее ждет разочарование — у меня совершенно нет к этому способностей. Я смотрю в лицо нашей Пакетиковой и ни-че-го не понимаю, кроме того, что она надменная дура. О чем она думает, или чего она хочет — мне, во-первых, совершенно неинтересно, а во-вторых, у Пакетиковой небогатый диапазон эмоций: «Оу» — выражает удивление, «Класс» — нравится, «Фи» — не нравится. Это всё.

Гораздо интереснее другие люди. В сто тысяч раз!

Но кое в чем я все-таки преуспела. Например, я знаю, что от меня скрывают. Для этого не надо много ума, достаточно элементарной наблюдательности, обрывков фраз, небольшого замешательства и ухода от ответа.

Взрослые так предсказуемы. Либо смотрят, не мигая, чтобы слова звучали убедительнее, либо говорят в сторону, будто не тебе. От того маленькая неправда становится вроде бы не тебе адресованной, а так, летающей по воздуху. Ты не обязана ей верить, но если ты успокоишься и перестанешь задавать вопросы, все будут тебе только благодарны. Поэтому я больше вопросов на одну тему не задаю.

Когда-то мы ездили в Болгарию на Золотые пески, было здорово. А теперь отец в вечной командировке на Дальнем Севере — это сказка для младшего брата, но я-то знаю, что родители развелись. Об этом мы все усиленно молчим, когда вопросы задает младший брат.

Виталика Селиверстова разглядывать тоже не хотелось.

После того знаменательного дня — соревнований и валяний в снегу, Селиверстов начал крутиться на переменах возле нас. Столько раз за день я с ним не сталкивалась за весь учебный год.

— Что ему надо? — спрашивала Вера.

— Что, что? — Лена закатывала глаза и начинала хихикать. — Наверное, хочет, чтобы Женька на него налетела еще раз.

Ну уж нет, теперь я аккуратно передвигалась, притормаживая на поворотах, выглядывала сначала, насколько это возможно, — не несется ли кто на меня. Я стала осторожной.