Мойры сплели свои нити

Татьяна Степанова, 2023

«Дорогие читатели, для меня, как автора, эта книга в чем-то особенная. Я давно хотела написать детектив-триллер, где все действующие лица, наши современники – полицейские, свидетели, подозреваемые – под стать персонажам античных мифов. Шаг за шагом продвигаясь к истине, криминальный обозреватель Екатерина Петровская и полковник Гектор Борщов в поисках убийцы становятся свидетелями и участниками кровавой смертельной драмы, в которой заранее нельзя ничего предугадать. Ведь эхо прошлого так обманчиво, а миф непредсказуем… Дорогие друзья, вместе с героями книги я приглашаю вас совершить путешествие. Миф ближе, чем нам кажется. В нем порой страшно, фатально. Но так интересно!» – Татьяна Степанова

Глава 4

Персей

— Гек, а таблетки…

— Принял все вечером, когда вас ждал. Наглотался. — Гектор смотрел на Катю — они сидели в машине. — Катя, а давайте в УВД заедем, я здешнему шерифу флешку отдам с записями с камеры автозаправки. Пусть сам решает, что дальше делать с чокнутым тромбонистом. А вдруг он что-то новое о нем раскопал, а? Расколем его.

Катя понимала: дело не во флешке. Просто Гектор резко меняет тему, не хочет обсуждать сейчас то, что ее так волнует и тревожит с некоторых пор. Кашинские события для него сейчас словно щит. Но вид у него невозмутимый. Вдруг он и правда до крайности сам заинтригован? Или чего-то ждет, не торопится пока покинуть Кашин? Каких-то событий? Фактов? Известий? О чем?

По пути в Кашинское УВД Гектор попросил Катю рассказать ему, что ей известно о нынешнем исполняющем обязанности начальника полиции Александре Веригине. И Катя поведала ему, что знала.

Веригин начинал в полиции на транспорте столичного региона. А затем перешел в авиаотряд — летал вместе с опергруппой на полицейских вертолетах, когда осуществлялось патрулирование с воздуха массовых мероприятий или выпадали лихие погони за преступниками и угонщиками авто.

Затем Веригин вернулся в транспортное управление, в аэропорт Шереметьево, и именно там он в одиночку выследил маньяка — мафиози Кокосова по кличке Кувалда. Веригин обратил внимание на подозрительную машину и начал ее преследовать скрытно — Кокосов в тот момент вез в багажнике свою содержанку, красавицу-певичку из ночного клуба Асю Вяльцеву. Она бросила Кокосова, улетела с новым любовником на Мальдивы, там с ним поссорилась, а когда в одиночестве вернулась на родину, Кокосов похитил ее на автостоянке аэропорта — оглушил и запихнул в багажник.

Веригин ворвался в гараж в подмосковном Пионерском, где маньяк Кокосов держал прикованными наручниками к столбу всех своих прежних жертв. Он дробил им ноги и разбивал головы кувалдой. Изуродованные трупы находили на свалках и в подмосковных лесах. Удар кувалдой был фирменным почерком Кокосова.

Певичку Асю Вяльцеву, изменившую ему, Кокосов привез в гараж и тоже приковал наручниками к столбу, словно Андромеду к скале. Он собирался записать казнь на камеру мобильного. Ворвавшийся в гараж Веригин (он был один, без опергруппы, но храбр и решителен, как античный Персей) выпустил в Кокосова всю обойму из табельного пистолета в тот самый миг, когда тот уже размахнулся кувалдой, чтобы расплющить голову любовнице.

Уже мертвого Кокосова-Кувалду Веригин без всякой жалости ударил ногой по плешивой башке и плюнул на его труп. А затем перезарядил табельный и лихо отстрелил наручники — у него ведь не имелось ключа от них. Подхватил на руки, словно Персей, прикончивший чудовище, свою Андромеду, потерявшую от страха сознание, и…

Короче — как в сказке. Как в мифе. Персей спас Андромеду. А она в благодарность скоренько выскочила за него замуж.

О такой красавице, как содержанка Ася Вяльцева, чьей любви добивались богатейшие столичные воротилы и мафиози, невзрачный полицейский и мечтать не мог. Но Андромеда выказала ему благодарность. Или сжалилась над ним? Потому что сам-то Персей из полиции втюрился в Андромеду с первого взгляда.

Министерское начальство тоже весьма шустро поощрило полицейского — ему присвоили внеочередное звание подполковника и… послали на повышение в «солнечный» Магадан — замначальника местного УВД. Задумка была такой, что он поработает, покажет себя как дельный грамотный организатор и руководитель, затем вернется с послужным опытом в Москву, в Академию МВД, и перед ним откроются пути на грядущее большое повышение, на генеральскую должность.

Все эти сведения Катя знала от своего шефа — начальника пресс-службы. Тот брал у Веригина интервью после гибели Кокосова и освобождения жертвы, писал о нем очерки для ведомственной газеты и интернет-изданий.

Остальное Катя почерпнула из слухов и сплетен, которых вокруг Веригина вилось немало с момента женитьбы на красавице Асе Вяльцевой.

Магадан привередливой Андромеде, мягко говоря, не понравился. Брак с подполковником полиции Веригиным продлился три года. Веригин обожал жену. Однако он пахал сутками и редко бывал дома. Ася начала выступать на магаданской эстраде — она дико скучала по своей прежней светской жизни, по развлечениям. В ночном клубе она познакомилась с «крабовым королем» — бизнесменом, державшим половину рыболовецкого флота Камчатки. Тот бросил к ее ногам крабовые трейлеры и солидные счета в банках Гонконга, куда давно все перевел из-за боязни санкций.

Ася начала требовать у Веригина развод. А затем открыто ушла к «крабовому королю». Накануне их отлета на частном бизнесджете из Магадана во Владивосток, где в порту ждала яхта, чтобы доставить пассажиров на Бали, подполковник Веригин, вооруженный охотничьим ружьем, явился в особняк «крабового короля» — завязалась драка со стрельбой. То ли разборка, то ли дуэль из-за красавицы, неверной жены.

В потасовке Веригина ранили — подоспели охранники «крабового короля» и прострелили ему из охотничьего карабина руку. После больницы Веригина быстро убрали с должности замначальника УВД — у воротилы нашлись связи. А полицейское начальство, памятуя о прежних заслугах горе-ревнивца, замяло дело — ведь он сам пострадал, но он же оказался и зачинщиком, виноватым во всем.

Андромеда развелась с Персеем и вознеслась в райские кущи острова Бали, путешествовала по Юго-Восточной Азии и тратила деньги нового покровителя. О большой карьере Веригина в полиции уже никто не заикался. Из Магадана его перевели в подмосковный городок Кашин, на его малую родину, и назначили на должность заместителя начальника УВД — он руководил даже не уголовным розыском, а курировал кадры и материально-техническое обеспечение.

Однако гибель начальника УВД Варданяна в ДТП неожиданно снова открыла для него вакансию на должность.

Гектор внимательно выслушал рассказ Кати. Она видела — по своему обыкновению, Гек наводит справки. Веригин поддел его историей, связанной со Староказарменском, к которой Гектор относился ревностно. И теперь он хотел тоже набрать про всезнайку максимум информации.

Утро после ночной грозы выдалось прохладным. Резкий контраст с прежней удушающей августовской жарой. Катя в своем черном льняном платье — без рукавов, но с глухим воротом, которое она специально выбрала на траурное мероприятие, продрогла, как только сняла дождевик. Гектор давно его скинул, еще в машине. Он снял свой черный пиджак и укутал Катю в него.

Ворот его белой рубашки был расстегнут, рукава засучены до локтей. И на сгибе локтя Катя, как и прошлой ночью, заметила бинт. Гектор днем, когда она находилась в Кашине, снова сдавал в клинике кровь из вены на анализ.

Рука Кати у плеча тоже была перебинтована — рана от осколка, полученная три недели назад во время их расследования дела Мегалании Коралли и ее воспитанников, заживала медленно^[1]. Вчера утром Гектор сам забинтовал ей руку.

В Кашинском УВД начался утренний развод патрулей. Катя подумала: Гектор отчего-то уверен, что подполковник Веригин на месте, на работе, а не отправился домой отсыпаться после суматошной грозовой ночи.

Они зашли в управление. Вчера возле дежурной части стоял дорогой гроб полковника Варданяна, окруженный траурными венками, заваленный букетами цветов. Вокруг толпилось много народа. Сейчас все вернулось в привычное русло. Тихий сонный провинциальный отдел полиции в старом здании с решетками на окнах.

Катя спросила у дежурного, где Веригин. Тот находился в управлении — расчет Гектора оправдался. Они прошли по коридору и постучали. Катя у двери глянула на табличку — кабинет бывшего начальника УВД Карапета Варданяна. Оказывается, Веригин его уже занял. Ну естественно — его назначили исполняющим обязанности, а с момента гибели в ДТП Варданяна прошло больше десяти дней.

Александр Веригин откликнулся — войдите! Он стоял спиной к двери у окна, наблюдал развод патрульных. Медленно обернулся. Он уже переоделся в полицейскую форму.

Гектор смерил его взглядом, вспоминая Катин рассказ — кто бы мог подумать, что невзрачный тридцатидевятилетний подполковник с ранней лысиной на макушке успел совершить в жизни столько всего — убить чудовище Кувалду, плюнуть на его труп, жениться на его любовнице, утратить ее, почти на краю света едва не откинуть коньки, отбивая ее у нового богатого соперника.

— Вспоминаете Магадан, коллега? — громко спросил Гектор. — Который там сейчас час, интересно? «В Петропавловске-Камчатском полночь», — передразнил он, лицедей, своим изменчивым голосом дикторшу радио новостей.

По растерянности, промелькнувшей на лице Веригина, Катя поняла: Гектор попал в самую точку.

Как ему так удается подцеплять людей на только что обретенный крючок?

Веригин действительно в тот момент вспоминал Магадан и свою бывшую жену, которую (после магаданской эпопеи и развода минуло два года) не переставал желать и ревновать.

Горы мусора на полу — битый кирпич, уголь, железный лом. В воздухе — взвесь угольной пыли и дождевой мороси. Они с женой Асей в Кадыкчане. В поселке-призраке, находящемся почти в шестистах километрах от Магадана. Полиция в летнее время устраивала рейды, чтобы проверить, есть ли еще жители в поселке-призраке. Прилетали на вертолете. В очередной рейд Веригин взял с собой жену — хоть какое-то развлечение для нее, чтобы не скучала. Путешествие с ним на вертолете.

Они с Асей зашли в здание администрации шахты — разрушенный двухэтажный барак из белых блоков. Северный день заглядывал в окна. У стены — каменный бюст. Ильич с мертвыми глазами, вытесанный из гранита.

Ася, одетая в шерстяной свитер и штормовку, разглядывала каменного идола. В Кадыкчане в оные времена располагался трудовой лагерь — Трудлаг, кости зэков находили в округе охотники-эвены.

Именно тогда, в заброшенном здании поселка-призрака под мертвым взглядом каменного Ильича, она объявила, что бросает его.

— Саша, нам надо развестись. Только не истери, прими спокойно, с холодной головой, как мужик, — заявила она безжалостно.

Веригин, потерявший дар речи, смотрел на нее — на ее темные блестящие волосы, рассыпавшиеся по плечам. Даже в штормовке она выглядела ослепительно — так ему казалось.

— Ты славный человек, и ты меня спас. Кокосов был животное. Тебе я обязана жизнью, и у нас мелькали счастливые моменты. Но все кончено. — Ася носком резинового сапожка ковыряла битый кирпич. — Я не могу здесь больше оставаться. Я подыхаю. Твоя служба в полиции… Какой в ней смысл, скажи мне? Твой карьерный рост займет годы, и ты будешь существовать, словно в ссылке, здесь или в другой дыре. Когда ты вернешься в Москву, получишь наконец должность, я превращусь в старуху. И что впереди? Твоя генеральская пенсия? А мне ее на филлеры и пластику не хватит, Саша. Я хочу жить сегодняшним днем. Так что отпусти меня с миром. Я нашла человека, подходящего мне больше, чем ты. Может, он не такой храбрый, как ты, не такой упертый, не повернутый на принципах, но… С тобой я жить больше не в силах. Дай мне развод.

— Нет, никогда, — ответил Александр Веригин.

Ася лишь криво усмехнулась.

— Я так и знала — у нас с тобой будут проблемы. Ты дурак.

— Ася, не уходи, не бросай меня. Не отправляй меня в ад! — почти взмолился он.

— Да еще месяц такой жизни — и я повешусь в здешней дыре! — истерически закричала она. — Ты гибели моей хочешь?!

Он подошел к ней и бухнулся на колени.

Она стояла выпрямившись. Она не любила его. Она его уже почти ненавидела как помеху.

На призрачной улице Кадыкчана послышались голоса полицейских. Пора было улетать — северный день короток, а обратный путь в Магадан неблизок.

Александр Веригин поднялся, отряхнул угольную пыль с колен. Там, в Кадыкчане, он понял, что унижаться и просить бесполезно. А великие и добрые дела, и даже геройские поступки, порой имеют и обратную сторону.

Несчастливую.

Неблагодарную.

Злую.

Гектор наклонился к Кате и достал из кармана своего пиджака, что был на ней, флешку. Протянул подполковнику Веригину. Катя видела — Веригин мыслями сейчас далеко от Кашина и ночного происшествия с молнией. Он скользнул взглядом по Кате, утонувшей в пиджаке Гектора, и забрал флешку.

— Что на ней? — спросил он.

— Запись с камеры автозаправки, — ответил Гектор. — «Рено»-инвалидка тромбониста и он сам. Правда, что с ним стало после удара молнии в его зонт, на записи не видно. А вы инвалидку пробили по банку?

— «Рено» с ручным управлением зарегистрирован на него — Зарецкого Евгения. Мои сотрудники проверили. Он проживает в Люберцах. Кстати, в Кашине он прежде никогда не бывал.

— Откуда сведения? — Гектор выказывал живейший интерес к разговору, в отличие от подполковника Веригина, который явно хотел побыстрее отделаться от полковника Гектора Борщова, столь известного в их общих ведомственных кругах.

— Я позвонил ночью старшему брату Варданяна. Он мне сообщил, что джаз на поминки пригласила его сестра. Дал мобильный их руководителя, земляка. Некто Арутюнянц. Я его застал на обратном пути в Москву. Пьяненький джазмен еле языком возил, но рассказал мне: в Кашине они с джазом прежде никогда не выступали. А моего покойного шефа Варданяна он знал шапочно, тот никакой не любитель джаза. — Веригин потер ладонью лицо. — Карапету больше нравились армянские народные песни. Евгений Зарецкий его оркестрант, ему двадцать восемь лет. Он играет в джазе четыре года. Арутюнянц мне сказал, тромбонисты соло в отдельности от джаза никогда не выступают. Саксофонисты, трубачи — да, но не эти. Так что в Кашине ночной чудик как джазмен не был.

— Ну, это еще не факт, он мог по своим делам здесь бывать, — возразил Гектор. — Маэстро не в курсе, как парень лишился ноги?

— Я спросил. Он не знает. К нему в джаз Зарецкий пришел уже с протезом. Играть ему это не мешает. Джаз у них частный. Сейчас с вечеринками и корпоративами полный провал, так они и на похоронах играть соглашаются.

Катя помалкивала и слушала.

— Собственно, Гектор Игоревич, какое ваше дело — наши кашинские происшествия? — спросил уже совсем иным тоном Веригин. — Я-то в горячке на темной дороге решил, что вас ветром из Москвы принесло из-за старухи Кривошеевой. И ее сынка-журналюги… Но старуха и ее сиделка живы. А вы… ведь в Кашине в частном порядке? — и наблюдательный Веригин глазами указал на пиджак Гектора, в котором утонула Катя.

— Ну и что с того? Пусть я здесь оказался в частном порядке. — Гектор пожал широкими плечами. — Ночное происшествие меня зацепило.

— Неужели? Чем же?

— Некий непонятный пока еще мне феномен. Я имею в виду не удар молнии в машину и в зонт. А странную реакцию тромбониста.

— Вы верите в то, что он действительно видел, как кому-то врезали по башке топором?

— Удар нанесли в лицо, и жертва — женщина — оказалась связанной. Беспомощной.

— Посмотрим, что даст анализ крови Зарецкого, — ответил Веригин. — Может, кокса немерено.

Топот по коридору.

Дверь распахнулась — на пороге стоял дежурный.

— Александр Павлович, я звоню — вы не отвечаете.

Веригин достал мобильный.

— Черт, разрядился, я и не заметил. Что еще?

— ЧП! У нас в Кашине убийство!

— Где? — громко властно спросил Гектор Борщов.

— В Умново! У Мосиных! — Дежурный всплеснул руками: — Маргоша наша…

Веригин схватил с подоконника полицейскую фуражку и выскочил из кабинета.

Гектор и Катя за ним.

Возле УВД мигали синими сполохами две патрульные машины и «ГАЗ» дежурной части. Веригин сел в него.

Гектор и Катя добежали до внедорожника. Помчались следом за полицией.

По главной улице Кашина, мимо, мимо…

Свернули на проселок — впереди выли полицейские сирены и…

— Катя, смотрите, где мы, — произнес Гектор.

Они снова достигли того самого перекрестка, где ночью молния поразила машину Зарецкого. Катя сразу узнала место — пусть ночью было темно, но она вспомнила окрестности. Бетонку к дому гарпий, съезд к автозаправке и…

Полицейские машины свернули налево — в сторону дороги, уводившей в поля, где Катя ночью заметила огни сквозь деревья.

Картофельное поле.

Бурты, закрытые соломой.

Два пустых участка у самой дороги, огороженные сеткой-рабицей. Огороды-участки. Закрытый придорожный магазин «Продукты» с опущенными рольставнями.

Напротив — два добротных дома за высокими сплошными заборами.

И еще строения.

Катя замерла. Их было два на одном участке — старый почерневший от дождей одноэтажный деревенский дом в три окна с чердаком, которых полно в Подмосковье. И рядом с ним новый двухэтажный коттедж из силикатного кирпича. Возле него были вкопаны бетонные столбы, валялся на траве штабелем деревянный забор — новый, его лишь начали устанавливать, но бросили, так что часть участка осталась неогороженной и отлично просматривалась. Далее по периметру шли остатки невысокого сгнившего штакетника, выкрашенного синей краской.

— Терраса, Гек! — воскликнула Катя, указывая на маленькую застекленную террасу деревенского дома.

Она привязана к пластиковому стулу веревкой!!! Она на террасе дома. Не того, что строится. А старого деревянного.

Катя словно слышала, как тромбонист своим невообразимым тонким сорванным голосом кричит им об этом сквозь ночь и дождь.

Кроме двух домов — старого с террасой и нового, что явно был еще в процессе стройки и отделки, — имелось и третье здание.

Смежный с кирпичным особняком небольшой павильон, крытый красной металлочерепицей. В подобных павильонах в провинции располагаются сельские магазины.

Павильон имел одно окно, забранное решеткой изнутри, и железную дверь. Он выходил прямо на проселок, чтобы проезжавшие мимо могли остановиться, зайти и купить необходимое.

На вывеске павильона значилось: «Свежее мясо. Сало. Шпик».

— С перекрестка сюда гораздо дальше, чем до дома гарпий, — заявил Гектор, резко тормозя возле павильона, — именно там остановились обогнавшие их полицейские машины. — Но у тромбониста, судя по записи, до встречи с нами было почти полтора часа.

Катя вышла из внедорожника. Кроме машин полиции, на дороге стояли две фуры. Их водителей окружили полицейские, и они что-то громко рассказывали, жестикулировали, указывая в сторону дома.

Катю посетило предчувствие, что она сейчас увидит нечто страшное.

— Веригин и его команда отлично знают, кто здесь живет. Некая Марго. — Гектор взял оробевшую Катю за руку — он же здесь в частном порядке, так чего таиться.

Катя боялась, что их остановят и развернут. Но местные по-прежнему пока еще воспринимали ее как человека из главка, из пресс-службы.

Их пропустили.

И она впервые увидела, как на месте происшествия, где все должны быть предельно собранны и профессиональны, в мгновение ока воцаряется то, что так трудно описать обычными словами.

Полный хаос.

Примечания

1

Подробно о расследовании дела Мегалании Коралли и ее воспитанников рассказано в романе Т. Степановой «Великая иллюзия».