Иностранный русский

Татьяна Шахматова, 2019

Студент Саша по протекции своей тетки, эксперта-филолога Следственного комитета Виктории Берсеневой, устроился преподавать русский язык иностранцам в военный институт связи. Конечно, он готовился к тому, что афганцы – люди абсолютно другой культуры. Однако, пообщавшись с ними поближе, Саша начал считать их чуть ли не инопланетянами! Не успел он наладить контакт с учащимися и включиться в рабочий процесс, как стал одним из подозреваемых в деле об исчезновении заведующей кафедрой, Каролины Сергеевны Ивановой! У нее было много недоброжелателей, под подозрением все преподаватели и некоторые студенты. И чтобы выяснить, куда пропала Каролина, Саше придется применить все навыки, что он получил, работая вместе с Викторией над самыми запутанными делами, ведь она умеет вычислять преступников, даже не выходя из дома, по одним только текстам…

Зачем?

«Зачем?» и «Почему?». Ненавижу, когда условная жена европейца Наташа путает эти два слова, хотя все очень просто: зачем — это вопрос о цели, а почему — о причине.

Но это грамматика, а в жизни отличить «зачем» от «почему» не всегда просто. «Цель» — точно не то слово, которое двигало моей рукой, когда я подписывал полугодичный контракт на работу со студентами из Афганистана. Цели у меня не было. Во всяком случае, никакой определенной цели. Может быть, что-то в подсознании, так сказать, имплицитно, но и это вряд ли. Имелась ли причина? Пожалуй, да.

Выползая из аудитории после первого занятия, я как раз подумал о причине. Я был мокрый, как будто меня окатили из ведра. Всю пару я занимался тем, что шарил по карманам своей памяти, как алкоголик, потерявший последние деньги на водку, не находил ничего, пугался, смущался и потел. И так час тридцать. Я не мог вспомнить ни слова из прочитанных методичек, не понимал, что несу и на каком я свете вообще нахожусь.

Преподавать без всякого опыта работы, с незаконченным образованием я устроился по блату.

— Любой третьекурсник справится, — заявила моя тетка Виктория.

Это, безусловно, был заход со стороны честолюбия. Виктория тоже филолог, кандидат наук, ее крутизна недосягаема, авторитет упирается кроной в поднебесную, а брать на слабо — ее любимый приемчик. Вика — младшая сестра моей мамы. Несмотря на то что слово «тетя», «тетка» или тем более «тетушка» звучит по-взрослому благоразумно, Виктория не очень соответствует образу от этого слова. Она старше меня на двенадцать лет, и фактически мы выросли с ней как брат с сестрой в дореволюционных семьях, где у старших и младших детей могла быть разница и побольше.

Моя тетка — эксперт-филолог, и у нас с ней вроде как семейный бизнес. Мы работаем на прокуратуру и следственный комитет, иногда берем дела от частных заказчиков через адвокатов. Вернее, работает Виктория, а я помогаю, можно сказать, что я секретарь. Дело у нас довольно прибыльное, потому что язык и жизнь в последнее время стали совершенно неразделимы. Например, мы ищем мошенников, плагиаторов, вымогателей, а иногда даже настоящих убийц по записям в Фейсбуке, эсэмэскам, почте, запискам, камментам на сайтах. Вика может многое сказать о человеке по его ошибкам и фигурам речи: молод он или стар, образован или не очень, конфликтен, склонен ли к агрессии, глуп или умен. Мы находим манипуляции в предвыборных кампаниях, выявляем обманщиков и мошенников среди предпринимателей, обличаем клеветников, помогаем отбивать информационные атаки.

В тот злосчастный день тетка, как обычно, работала дома, где я ее и застал, вернувшись после занятий в универе, чтобы занести ей молоко. Вика любит кофе с молоком, особенно когда работает, но не любит вставать с дивана, и поэтому если не принести то, о чем она просит, то это будет кофе без молока, бутерброды без хлеба, а однажды были пельмени без пельменей. Да, представьте себе — вода с приправкой. Потом, конечно, будет обострение гастрита, вопли самой Вики, вопли моей мамы, давление бабушки. Упреки, что ж я за человек такой!

В общем, если вы боитесь ада, поживите в семье амазонок вроде моей: отличная тренировка перед любой преисподней.

Я, конечно, люблю Вику. По праву старшей, она многому меня научила, но вот быть старшей и вести себя как старшая — это совершенно разные вещи. В наше время люди не торопятся взрослеть. Вика в ее тридцать с небольшим хвостиком не то что не торопилась, а я бы сказал — старательно отставала.

Так вот, мы живем в одном доме в соседних подъездах, и я просто занес молоко.

— По-моему, это не мое, — сказал я, когда Виктория озвучила мне предложение своей бывшей одногруппницы преподавать русский иностранцам.

Хотя сама Виктория не преподавала, она поддерживала связи с научным миром.

— Твою подругу, заведующую кафедрой, зовут Каролина Иванова? — Я нашел еще один аргумент.

— И что? — Вика посмотрела с удивлением. — Какая разница, как кого зовут?

— Еще какая разница! Это как в какой-то глухой деревне, где только и делают, что смотрят сериалы, живут Анжелика Иванюкова или Амалия Бурлакова. Такое имя само по себе не предвещает ничего хорошего.

Виктория покрутила пальцем у виска, но тему развивать не стала.

— Сентябрь уж близится, а препода все нет, — задумчиво проговорила Вика, наливая в свой кофе свежего молока.

— И не проси!

— Работать с иностранцами — это отличная возможность понять русский язык. Как бы взгляд со стороны, — настаивала она.

— Мне и изнутри пока неплохо, — отмахнулся я.

Привыкнув к тому, что филология — это что-то остросюжетное, я не стремился ни в университет, ни тем более в военный институт с его строгой дисциплиной.

Я уже был в дверях, когда Вика огорошила своим главным аргументом:

— Но тебе же надо будет на что-то жить в ближайшие пару месяцев. Вуз — это хотя бы какая-то зарплата. Пусть небольшая, зато стабильная.

Я остановился. Это что? Неизящный способ увольнения? Конечно, у нас с теткой бывали разногласия, но чтобы вот так вот вдруг, ни с того ни с сего, да еще накануне срока платы за квартиру…

На журнальном столике перед Викторией лежала газета, утыканная, как бык на корриде, цветными стикерами. У нее явно новое дело. Я с надеждой посмотрел на газету, но тетка отрицательно покачала головой, проследив за моим взглядом:

— Ничего интересного. И не предвидится, — сказала она, вздохнув. — Кроме того, я несколько лет не была в отпуске, так что у меня прилично накопилось. Два месяца, представляешь? Вот я и решила бросить все и съездить отдохнуть.

С этого надо было начинать. Хотя раньше я не замечал за Викой дауншифтерских стремлений.

— Ты не сможешь отдыхать два месяца подряд.

— Ну, во-первых, меня не спрашивают, смогу или нет — положено, извольте отгулять. А во-вторых, это смотря как отдыхать, — загадочно проговорила Виктория, и я понял, что идея с отпуском ей чрезвычайно нравится. А если уж такой женщине, как моя тетка, что-то нравится, то все остальное вылетает в трубу.

В общем, причина была банальна. На вопрос «почему» можно ответить очень коротко: я остался без бабла и, чтобы не вылететь в финансовую трубу по-настоящему, решил непыльно подработать. Только под темными недобрыми взглядами моих учеников я понял, как был наивен. На секунду опустив глаза, скрываясь хоть на миг от их пристального внимания, я глубоко вздохнул и подумал: «Так, спокойно, помни про чадар».