Гостиничные воры

Тео Блэнкенси, 1923

Знаменитый взломщик, скрывающийся под псевдонимом лорда Абердина, узнает о серии дерзких краж в отеле. Заинтересовавшись способом ограбления, он решает найти гостиничных воров.

Раффлс заинтересован в этом деле

Это случилось утром, после нового дерзкого ограбления, когда Джон Раффлс и его верный друг Чарли Брэнд сидели за завтраком в светлой и хорошо обставленной столовой дома, в котором джентльмен-взломщик уже много лет проживал под именем лорда Уильяма Абердина на Риджент стрит.

Джентльмены только что закончили завтракать, и Раффлс был поглощен чтением"Дейли мейл".

Внезапно он закричал:

— Он начинает снова.

— Кто начинает снова? С чего он начинает? — удивленно спросил Чарли Брэнд, вопросительно глядя на Раффлса.

— Ты еще спрашиваешь? Таинственный вор из отеля"Кенсингтон". Ты знаешь, что я очень заинтересован в этом деле.

— И не без причины, Эдвард, — подхватил Чарли Брэнд. — Много тайного в его работе, это точно.

— Похоже на то, мой друг, — повторил Раффлс, улыбаясь. — Конечно, оглядываясь назад, окажется, что в его работе все очень просто, но я хочу признать, что все действительно производит очень таинственное впечатление, и это тоже неудивительно. Я сам не мог отделаться от впечатления, что мы имеем здесь дело с умной головой. Верно, вчера я где-то впервые прочитал, что виновником окажется Джон Раффлс.

— Это самый большой комплимент, который можно было бы сделать преступнику, и он будет очень доволен этим, — воскликнул Чарли. — Но ты только что сказал, что вор начал снова, после почти месячного отдыха, кто на этот раз жертва?

— Русская великая княгиня.

— Богатая?

— Похоже.

— Что она здесь делает?

— Что она может здесь делать? Ничего, конечно. По крайней мере, я полагаю, ты не можешь назвать это оккупацией, когда кто-то пытается уберечься от рук большевиков.

— В самой стране это, безусловно, было бы так, — со смехом заметила Чарли.

— Позволь мне сказать тебе кое-что, Чарли, — повторил Раффлс после некоторого раздумья. — У меня есть большое желание внимательно понаблюдать за деятельностью этого таинственного вора. Я не хочу сказать, что хочу помочь поймать его, полиция должна сама это исправить. Конечно, до тех пор, пока вор не применяет насилия, потому что тогда, конечно, я буду действовать. Однако я хотел бы поближе познакомиться с его методом.

— Как ты думаешь это сделать?

— Ну, очень просто. Мы остановимся в отеле"Кенсингтон". Ты, конечно, хотел бы присоединиться ко мне?

— Что за вопрос. Я бы, конечно, не отпустил тебя одного. Мне самому очень любопытно, как работает этот человек.

— По правде говоря, мне еще больше любопытны комнаты, — с улыбкой заметил Раффлс. — Я с большим уважением отношусь к детективам Скотланд-Ярда, среди которых действительно есть умные люди, но мне кажется, что на этот раз они неправильно организовали свое расследование. В конце концов, ясно, что в комнатах должно быть что-то такое, что до сих пор ускользало от их внимания. Независимо от того, следует ли искать преступника среди персонала, среди постояльцев или за пределами отеля, не может быть никаких сомнений в том, что номера, где произошли кражи, должны быть где-то доступны.

— Когда ты хочешь туда поехать?

— Ну, сегодня.

— Под каким именем?

— Это вообще не имеет значения. Только было бы мудро, если бы я отложил свое появление в качестве лорда Абердина! Это правда, что в округе не так много бедных людей, которые знают мою внешность, но никогда нельзя быть слишком осторожным. Давай, давай прямо сейчас приступим к работе — мне действительно любопытно, что мы там увидим.

Двое друзей встали из-за стола и разошлись по своим спальням, которые были смежными, и где они смогли полностью изменить свою внешность.

В спальнях было несколько шкафов, набитых одеждой, париками и бородами, и двое друзей отлично ими воспользовались.

Не прошло и получаса, как они были совершенно неузнаваемы. Мало того, что их внешность была изменена, но они различными способами изменили форму своих лиц, и в этих двух путешественниках никто, конечно, не узнал бы лорда Абердина и его всегда так аккуратно одетого молодого секретаря.

Двое друзей упаковали вещи и теперь вышли из дома со стороны сада, где маленькая садовая калитка вела на тихую боковую улочку, где никогда не было ни одной живой души.

Им пришлось нести тяжелые чемоданы на Риджент стрит, но там они вскоре нашли машину, водителю которой было поручено отвезти их на Кенсингтонский вокзал.

Добравшись туда, они вышли, поблагодарили водителя и сели во вторую машину, которая только что прибыла, и водитель не мог отделаться от мысли, что они только что прибыли поездом.

Проехав около пятнадцати минут, машина остановилась перед красивым новым отелем, который был местом таинственных краж, которые уже значительно сократили ряды постояльцев.

Тех, кто остался, можно было назвать равнодушными или очень смелыми, которые как бы бросали вызов судьбе или были твердо убеждены, что в их комнаты никто не проникнет.

Поскольку, как ни странно, все кражи произошли на четвертом или пятом этаже, на номера на остальных трех этажах был большой спрос, и администратору пришлось сообщить Раффлсу и Чарли, что на четвертом и пятом этажах есть только одна комната.

Говоря это, мужчина застенчиво посмотрел на двух путешественников, потому что ему казалось, что все уже знали о серии ограблений, даже двое путешественников, которые, по-видимому, приехали прямо из какого-то города в самом сердце Балкан.

Но Раффлс просто пожал плечами и равнодушно ответил:

— Это неважно. Комната с двумя кроватями или две комнаты рядом.

— Могу я попросить ваши паспорта? — спросил служащий. — Вы не англичанин.

Раффлс рассчитывал на это, и поэтому двое мужчин предьявили пару искусно подделанных паспортов, снабженных всеми возможными официальными печатями.

После этой церемонии двое друзей смогли переехать в очень удобную, изысканно оформленную комнату на верхнем этаже.

Один из гостиничных носильщиков затащил тяжелые чемоданы наверх, получил там чаевые и исчез.

Как только они остались одни, Раффлс, бросив пальто и шляпу на кровать, встал посреди комнаты, уперся обеими руками в бока и счастливыми глазами оглядел все вокруг.

— Итак, мы здесь, в логове льва, — сказал он тихо, как будто кто-то слышал его, кроме Чарли. — Кто знает, может быть, это даже одна из этих комнат, где произошла кража, но, конечно, швейцар не удержался бы, чтобы раскрыть это.

Тихо насвистывая, он подошел к одной из стен и постучал по ней в нескольких местах.

— Сплошная стена. Не может быть и речи о скрытых дверях, это, в конце концов, нечто невозможное. Я могу предположить, что в таком большом отеле тайно было сделано что-то, чему там не место, и что не было предусмотрено архитектором, но, конечно, никаких секретных промежуточных дверей.

— И двери на этаже тоже.

— По крайней мере, это звучит очень маловероятно, — возразил Раффлс.

Он достал из кармана увеличительное стекло и подошел к двери в коридор.

С бесконечным терпением он осмотрел дверной косяк и примерно через пятнадцать минут повернулся к Чарли:

— Не на что смотреть. Если бы где-нибудь здесь было просверлено отверстие, будь оно не больше, чем если бы в него просунули иглу, я увидел бы его с помощью этого увеличительного стекла, и даже если бы оно было закрыто замазкой, это тоже не ускользнуло бы от меня. Я считаю абсолютно невозможным, чтобы можно было отодвинуть эту тяжелую задвижку с помощью тонкой железной проволоки, не говоря уже о ключе в замке. Ты помнишь, что по крайней мере двое пострадавших заявили, что им пришлось повернуть ключ в замке, прежде чем они смогли покинуть комнату утром после кражи. Я слишком хорошо разбираюсь в замках, чтобы не видеть, что невозможно открыть эти штуки здесь, со стороны коридора, если ключ торчит в них изнутри.

— Но все ли комнаты были бы оформлены подобным образом?

— Нет абсолютно никаких причин сомневаться в этом. Конечно, все эти двери и все эти замки производятся серийно, и они похожи друг на друга как капли воды.

— Тогда мне интересно, Эдвард, как ты думаешь, ты можешь объяснить, как вор проник сюда.

— Не торопись, Чарли. Теперь мы пришли к убеждению, что он не прошел через дверь в коридор, тогда должно быть, проникновение произошло со стороны балкона.

— Но это в тридцати футах от земли, Эдвард, — воскликнула Чарли.

— Детективы тоже сделали это замечание, мой друг. И я не могу сказать, что оно свидетельствует о большой проницательности, — продолжил Раффлс, пожимая плечами. — Уже ясно, что вор не забирался на балкон.

— Как, по-твоему, он это сделал?

— Каким-то другим способом. Он спустился с крыши на расстояние гораздо меньшее, чем тридцать метров.

— Как он попал на крышу?

— Из одного из соседних домов, конечно.

— Ну, я хочу на мгновение предположить, что вор находится на балконе. Итак, вот он, за закрытой дверью. Теперь скажи мне, как он открывает двери, и особенно как он снова закрывает их за собой, не разрушая окон, а также не оставляя следов?

— Мы выйдем на балкон, мой друг, и посмотрим, что там такое, — тихо сказал Раффлс.

Он подошел к балконным дверям, но не сразу открыл их, а осмотрел замок изнутри.

Это была обычная двойная балконная дверь, с большим узким окном в ней и сделанная из дерева внизу.

Она была закрыта с помощью одного из тех железных стержней, который с помощью небольшой шестерни, прикрепленной к железной, обшитой деревом ручке, входит в зацепление с шестерней, расположенной на стержне, посредством чего два рычага этого стержня внизу и над дверью входят в специальные отверстия, благодаря чему дверь закрывается.

Раффлс нажал на ручку вниз, два рычага запорного стержня отошли от проушин, и он смог потянуть дверь на себя.

Он медленно вышел на балкон, который тянулся почти на тридцать метров вдоль фасада и выходил на широкую Хайгейт-роуд.

Он перегнулся через железные перила балкона и увидел, что на четвертом этаже точно так же растянулся другой балкон.

Балконы на другом этаже не были сквозными, все были отдельными.

— С балкона можно легко забраться на крышу, воспользовавшись лестницей, длина которой не должна превышать двух метров, — сказал он Чарли, который подошел и встал рядом с ним.

— Значит, у вора должна была быть с собой лестница? — спросил Чарли.

— Он вполне мог воспользоваться веревочной лестницей, которая не оставляет отпечатков, не теряет древесных опилок, которую можно легко обернуть вокруг тела и спрятать под курткой или плащом. Она не мешает движениям и, в конце концов, абсолютно не производит шума.

— Дорогой Эдвард, я уже говорил тебе, что мне нравится предполагать, что вор передвигается по крышам прямо над этим балконом, опускается и благополучно оказывается перед балконной дверью, которую он выбрал для себя, теперь вопрос в том, как он открывает дверь. Это все, что я хочу знать.

— Тебе придется признать, что это главное, — сказал Раффлс, улыбаясь. — Однако мы посмотрим, в какой степени можно дать ответ на твой вопрос.

Он закрыл обе половинки балконной двери так сильно, как только мог, а затем сказал Чарли:

— Несомненно следующее: даже если, например, с помощью сверла, повернутого в дереве, дверь можно было бы полностью закрыть, вернуть ручку в исходное состояние все равно было бы совершенно невозможно. Так же невозможно, как мне кажется, протолкнуть ее через закрытую дверь, когда стоишь на балконе.

— Я тоже так думаю, — воскликнула Чарли. — Тот факт, что окна были вынуты, а затем вставлены обратно, также исключается.

— Полностью. Мало того, что шпаклевка находится на внутренней стороне двери, но и пострадавшие единодушны в том, что шпаклевка была полностью твердой, покрыта слоем краски и, следовательно, не могла быть нанесена за несколько часов до этого. Шпаклевке нужно не менее суток или шести, а в этом сезоне еще четырех, чтобы полностью высохнуть. Тот факт, что окно рядом со шпаклевкой было вырезано, а затем вставлено обратно, также немыслим. При малейшем движении стекло упадет?

Раффлс наклонился так сильно, что почти лежал лицом вниз на полу балкона, пытаясь заглянуть под балконную дверь.

— Что ты там делаешь? — с любопытством спросил Чарли.

— Я пытаюсь заглянуть под дверь.

— Зачем?

— Потому что я хочу убедиться, что зазор недостаточно велик, чтобы пропустить через него очень длинную железную проволоку, согнутую под прямым углом и снабженную проушиной на конце, чтобы ухватиться за ручку балкона и потянуть ее вниз. Но я уже вижу, что это совершенно невозможно. Железную проволоку необходимой длины и толщины было бы невозможно просунуть под щель, и в лучшем случае взломщику потребовались бы часы, прежде чем он, наконец, смог бы зацепить ручку, и конечно, ни один вор, знающий свое дело, не может этого себе позволить.

Конец ознакомительного фрагмента.