Волшебные кости

Терри Туерко, 2023

В мире где почти не осталось магии, а оставшихся в живых ведьм преследуют загадочные Печальные Братья, Лили и её сестре Вэй приходится зарабатывать на хлеб разыгрывая магические представления в бродячем театре мистера Хейла. Но всё меняется, когда Лили решается заключить сделку с загадочным человеком, который утверждает, что знает как вернуть магию и помочь Лили.

Глава 3

Громкая пощёчина и моя щека загорелась огнём, словно раскалённая сковорода. Я с ненавистью уставилась на Варравара, который наматывал круги по своей палатке. Во время очередного круга он зацепился острыми носами своих ботинок за край одного из многочисленных ковров, которыми был устлан весь пол, и чуть не полетел вниз, ухватившись за край стола в самый последний момент.

Я хорошо знала, что будет дальше. Это повторялось каждый раз, когда что-то шло не так. Как и все трусы, вместо того, чтобы выплёскивать свой гнев на тех, кто этого действительно заслуживал, он предпочитал отыгрываться на тех, кто был слабее.

Девочкой для битья всегда отказывалась я. Вэй была ещё слишком мала, да и к тому же их отношения с Варраваром можно было с натяжкой, но назвать дружескими. Меня же он на дух не переносил, и в этом я отвечала ему взаимностью.

Тяжело сказать, с какого момента всё пошло не так. Наверное, с самого начала: когда они нашли меня, а затем Вэй; когда обнаружили мои магические способности, и когда Варравар понял, что Вэй ему принесёт куда больше денег, чем я.

Он подошёл к своему столу, плюхнул себе в тяжёлый стакан янтарную жидкость из толстого графина и выпил её залпом. Варравар стоял ко мне спиной, опустив обе руки на стол. Я наблюдала за тем, как вздувается его огромная спина и неосознанно подстраивала своё дыхание в такт его, стараясь стать как можно более невидимой.

Это пройдёт. Такие вспышки гнева не длятся долго: они похожи на бурю в южных регионах Мирафелла — делают много шума, но длятся не более получаса. Очень некстати мне пришла мысль о Бериале: надо было попросить его хоть о частичке магии.

Тогда я бы просто направила летящую к моей щеке ладонь Варравара, так чтобы он смачно шлёпнул сам себя. Представив это, я не смогла сдержать тихий смешок, мистер Хейл тут же повернулся ко мне.

— Тебе весело, да? Ухмыляйся сколько влезет. А я посмеюсь потом, когда выпишу тебе жалованье за это представление.

— Я ничего не сделала. — В маслянистых глазах Варравара виднелась неприкрытая ярость. Костяшки его пальцев побелели, сжимая потёртый край столешницы.

— Из-за тебя разбежалась половина посетителей. Чего тебе стоило просто пройти мимо этого идиота? Ты хоть понимаешь, какой это труд, содержать целую труппу? И что я теперь должен делать?! Мы не соберём и половины шатра! Что ты мне предлагаешь? Пойти просить милостыню к замку Мифрила? — Он подскочил ко мне и схватил за руку, обнажив моё запястье с браслетом. — Я отдал кучу денег за эти цацки. Ты же помнишь, сколько ты мне должна?

Я кивнула, опустив взгляд. Было тяжело забыть вечер, когда Варравар ввалился ко мне в вагончик, тыча в лицо бумагой, на которой была написана кругленькая сумма. Как он тогда объяснил, это были расходы на моё содержание, в то время, когда я ещё не выступала. Теперь, с каждого представления мне приходилось отдавать бóльшую часть того, что я заработала.

Помимо заработка с билетов, в конце выступления разрешалось пройтись по рядам и собрать горстки монеток, которыми иногда нас одаривали зрители. В большинстве случаев это приносило всего пару медяков, но в крупных городах можно было надеяться и на серебряник.

Любимчиками публики всегда были Мэри и Кэри, которые врывались на сцену ярким карнавалом красок своих трёхслойных юбок. Они танцевали под аккомпанемент лютни и барабанов, строя глазки зрителям и ненароком приподнимая подол нижних юбок чуть выше колена. После их представления всегда следовал бурный всплеск восторгов и оваций.

Частенько около их фургончика собиралась толпа поклонников, которую приходилось отгонять нашим силачам-штангистам. Они и были основным источником дохода для Варравара, и, в свою очередь, мистер Хейл всячески холил и лелеял их.

Публике также нравился Маджифуоко, который во всех смыслах разогревал толпу своим представлением. Людям нравилось смотреть, с какой лёгкостью он управляет огнём, будто ручным питомцем. Как разлетаются языки пламени, образуя причудливые узоры, в которых можно было разглядеть силуэты животных — как он это делал было загадкой даже для меня — ведьмы обладающей щепоткой настоящей магии. Несмотря на всю свою любовь к Маджифуоко, на его представления я не ходила. Один только вид огня, взмывающего под самый купол красно-жёлтого шатра, вселял в меня животный ужас, который я никак не могла подавить. В нос при этом ударял запах гари, и мне становилось дурно.

Из размышлений меня вывел скрипучий голос Варравара, внезапно раздавшийся из-за моей спины:

— Если сегодня мы заработаем меньше, чем рассчитывали, убытки будут суммированы с твоим долгом.

— Это нечестно.

— Актёрская доля тяжела и несправедлива, особенно если ты ведьма. — Хохотнул он и добавил, указав на прикрытый старым тряпьём выход из палатки. — Убирайся. До представления два часа. Молись Мифрилу, чтобы у нас был полный зал.

Я вышла из палатки, постаравшись хорошенько подцепить Варравара плечом. За спиной я услышала его тихое шипение «гадкая девчонка», и тихо хмыкнула. Каким-то образом палатка Мистера Хейла стала центром притяжения всех артистов театра, которые почему-то неловко попрятали глаза, как только я вышла наружу.

Большинство из них уже закончили репетировать и сейчас готовили свои яркие костюмы и трёхцветные трико. На лицах некоторых виднелись маски, белила и сажа — любопытство оказалось настолько велико, что они бросили свой грим, чтобы погреть уши рядом с палаткой мистера Хейла.

— Чего уставились? — Оскалившись, спросила я. — Слышали, что сказал мистер Хейл? До представления два часа, всем за работу!

Повторять дважды не пришлось. Артисты разбрелись кто куда, а я огляделась по сторонам, вдыхая холодный весенний воздух, в котором смешивался запах застаревшей кожи, опилок и каучука. Запах настолько родной, что, казалось, впитался мне в кожу. Мой запах. Меня пробила мелкая дрожь.

— Лили!

Я обернулась и растопырила руки, ловя мчащуюся на меня Вэй. Она влетела в меня словно телёнок, со всей своей не дюжей силы, отчего у меня перехватило дыхание — девочка точно подросла, а я совсем и не заметила как. Крепко прижав Вэй к себе, я подняла её над землёй и крутанула вокруг своей оси. Она с восторгом запищала и когда приземлилась на землю, весело посмотрела на меня, растянувшись в широкой улыбке.

— Вэй, прости меня, — начала я, видя, как улыбка медленно сползает с её лица.

— Всё в порядке. — Ответила она, осматривая меня с головы до ног. — Он тебя не обидел?

Я выдохнула. Кто именно?

— Нет. Всё хорошо.

Ещё одна ложь. По лицу Вэй было видно, что она мне не поверила. Я хотела заверить её, что всё правда хорошо, но слова не шли. Всё было плохо, очень плохо. С силой я выдавила из себя:

— Пошли, поговорим.

Она кивнула и взяла меня за руку. Огибая шатры и разбитые палатки, я провела её к нашей гримёрке. Людей почти не было, а по дороге к главному шатру ходил патруль и — я сглотнула от страха — Печальные Братья. Я попыталась убедить себя, что нам ничего не грозило. Они просто пришли подловить как можно больше людей в свою паству. Ненароком потянула сестру за руку, уведя её с главной дороги.

Вэй не поняла, что меня так напугало, и попыталась заговорить. Я шикнула и провела её, петляя между палатками, фургончиками и деревянными коробками. Наконец, добравшись до места, я отворила дверь и залетела в фургончик, притянув сестру к себе. Перед тем как закрыть дверь, я огляделась — на случай если кто-либо из зевак решил за нами увязаться — но, кажется, за нами никто не пошёл. Вот и прекрасно.

— Да что с тобой не так? — Возмутилась Вэй. Наша прогулка явно оказалась ей не по душе.

Я подпёрла дверь спиной и смахнула со лба капли пота. Моё дыхание сбилось, воздуха как будто стало в разы меньше. Сестра испуганно смотрела на меня, ожидая объяснений. Обхватив её крохотные ладони, я присела перед ней.

Из освещения в нашем фургончике была только догорающая свеча, пламя которой тихо колебалось от ветра, пробивавшегося через щели обшивки. Вэй облокотилась на гримёрный столик, закрывая его собой, но я успела заметить свои выпотрошенные запасы: рассыпанные по всей столешнице белила, высохшую подводку из сурьмы и потрескавшийся красный пигмент для щёк и губ, которые теперь можно было только выкинуть.

Мне так хотелось всё рассказать ей, про мою сделку, и про Варравара, но ещё больше мне хотелось защитить её от всего этого. Укрыть её, спрятать, чтобы никто не смог причинить ей боль, чтобы никто не смог обидеть её… Как меня. Я провела ладонью по её маленьким ручкам — они были совсем ещё детскими. Но совсем скоро они узнают, какого это собирать ржавые пятаки и жирные от сала медяки, которые ей будут кидать под ноги.

Стряхнув с себя эти мысли, я посмотрела на неё и охнула, вспомнив о своих припасах. Нащупав в кармане крошки и раздавленное повидло, я вытянула бесформенную массу и протянула ей остатки пирога и груши:

— Держи, мне удалось стащить кусочек, но пока я к тебе добиралась, он совсем попортился, — я виновато улыбнулась.

— Ух ты, яблочный пирог! — Она обхватила меня одной рукой, держа другую руку на расстоянии, так чтобы мы обе не обмазались остатками повидла.

Вэй, в отличие от меня, никогда не злилась долго. Её вспышки злости были яркими, но быстро улетучивались, особенно если я приходила мириться первой. Удивительно, как не имея ни крыши над головой, ни средств к существованию, она умудрилась даже в нашей захудалой актёрской среде ни зачерстветь, ни разувериться в людях, и всегда оставаться с открытым сердцем… Как же сильно мы с ней отличались. В такие минуты я и правда была готова поверить, что мы не сёстры.

— Вэй, послушай, мне очень жаль, о том, что наговорила с утра, но я хотела попросить тебя об одной вещи.

Она жевала пирог, внимательно уставившись на меня. Я продолжила:

— Не принимай близко к сердцу всё, что будет происходить в театре.

— Почему? — Она перестала жевать и настороженно посмотрела на меня.

Варравар всё хорошо продумал, поэтому обычно сестра не присутствовала на наших представлениях. Он запирал её в моей гримёрной и как бы она ни пыталась увильнуть или укрыться до представления, ещё ни разу не видела, что происходило в шатре. Как известно, запретный плод сладок, и Вэй отчаянно мечтала, требовала и даже угрожала Варравару, чтобы её допустили хотя бы до кулис, но он был непреклонен.

Она пыталась выведать у Маджифуоко и даже сестёр-близнецов, что происходит на сцене, но они всегда увиливали от прямого ответа и отделывались весьма туманными и размытыми фразами.

То, что происходило в шатре и правда было удивительно завораживающим зрелищем. Первые разы, когда меня допустили до представлений, я не могла оторвать взгляда от таинственного мерцания факелов, разноцветных флажков, которые струились от нижних балок до самого купола. Меня поражали выступления акробатов, которые взмывали на верёвках ввысь, словно птицы, или балансировали на тонком шнуре, проходя над пылающими углями. Я смеялась со сценок гистрионов, и не могла отвести взгляда от их переливающихся масок и разноцветных ярких костюмов. Я заслушивалась рассказами сказителей и знала наизусть сказки о Потерянном Принце и Нюкте, о подвигах Ричарда Медвежьей Лапы, о победе Арии над Теневой Тварью.

Вся магия театра улетучилась, когда я первый раз вышла на сцену. После всего, что люди увидели до этого, мой маленький фокус не должен был их сильно впечатлить. Пусть даже ради него я тренировалась все эти годы. Мой трюк с зажиганием свечей не был чем-то особенным, но мне так хотелось их удивить. Мои способности не позволяли мне сделать чего-то большего, и к тому же энергию магической руды нужно было расходовать с умом, пока камни полностью не утратили свою силу. Я показала им волшебство. Однако вместо одобрительных возгласов и аплодисментов, последовала мёртвая тишина. Через узкие прорези маски я с трудом могла разглядеть их лица, в которых не отражалось и тени радости. Вокруг послышались возмущённые голоса и рядом с моим ухом просвистело что-то непонятное. С чавкающим звуком оно разбилось о задник сцены, после чего послышался хохот.

Я не могла пошевелиться и продолжила бы стоять на сцене, словно окаменевшая, если бы не Маджифуоко. Поняв, что назревает что-то весьма нехорошее, он утянул меня со сцены.

— Люди не всегда могут понять, чего стоит твоя магия.

Она пожала плечами и положила последний кусок пирога себе в рот, облизав пальцы:

— Я не расстроюсь, если им не понравится. Это же всего лишь фокусы.

Я еле сдержалась, чтобы не начать заново спорить с ней, но прикусила язык и терпеливо проговорила:

— Есть кое-что ещё.

— Ой, Лили, ты слишком переживаешь за меня. — Она обхватила меня за плечи. — Расслабься, и всё будет хорошо.

— Мне нужно уйти из театра, — выпалила я.

Вэй побледнела и отпустила меня.

— Ты же сейчас шутишь? — Уточнила она, всматриваясь в моё лицо. Я отрицательно покачала головой. — Почему?

Вэй, Вэй, Вэй, если бы ты знала все причины.

— Ты должна остаться здесь, но потом я заберу тебя. — Даже если бы я хотела, то из-за сделки с Бериалом я не смогла бы ответить на её вопрос.

В глазах Вэй стояли слёзы. Я окончательно испортила её первый день и теперь ненавидела себя за это ещё больше, но уйти мне нужно было как можно раньше, чтобы иметь хоть какие-нибудь шансы выполнить свою часть сделки и урвать кусочек настоящей магии. Вэй кинулась на меня и начала рыдать в голос:

— Почему, Лили? Не оставляй меня одну.

Моё сердце разрывалось на куски, а плечо, на котором рыдала Вэй, заметно намокло. Я бережно отодвинула её от себя, стараясь быть как можно более убедительной:

— Это будет совсем ненадолго. Мне нужно, — язык резко затвердел, и я осеклась. «Чтоб тебя, Бериал» подумала я и промямлила, — мне нужно сделать кое-что важное. После этого у нас будет всё, о чём ты даже и мечтать не можешь.

Вэй вытерла нос рукавом платья и уставилась на меня покрасневшими глазами.

— Только не говори, что это что-то… Опасное.

— Что ты имеешь в виду? — Осторожно спросила я.

— Это что-то незаконное? — Она понизила голос.

Вэй всегда удивляла меня своей смышлёностью, которая появилась у неё не по годам рано. С другой стороны, если растёшь в такой среде, рано или поздно столкнёшься и с пьяницами, и с картёжниками, и теми, кто на них зарабатывает. Не знаю, насколько мою сделку можно назвать незаконной, но вряд ли бы она понравилась Печальным Братьям. А с точки зрения морали, сделка с Бериалом была отнюдь не положительным поступком. Я вздохнула:

— Отчасти, но тебе не о чём беспокоиться. Просто представь, у нас будет всё, что мы пожелаем!

— И даже пряничный домик, как в сказке? — Прошептала Вэй. Я наклонилась к ней поближе, увидев зарождающийся азартный блеск в её глазах и тихо произнесла:

— Даже два!

Она прыснула от смеха, и уже через мгновения мы хохотали с ней вдвоём. До представления оставалось всё меньше времени, поэтому я принялась за сборы сестры. Благо наш с ней грим не был столь насыщенным, как у Мэри и Кэри и нам не надо было так же сильно белить лица, как гистрионам. Однако какую-то краску нанести всё же пришлось.

Я лишь слегка запудрила ей лицо, отчего она стала ещё больше похожа на фарфоровую куклу. Затем подвела ей глаза порошком из сажи, а на щёки и губы нанесла заранее принесённый Мисс Анной сок тыквы.

Когда Вей увидела своё платье для выступления, то ахнула, не веря, что это было правда приготовлено для неё. Я улыбнулась, вспоминая своё первое роскошное платье, за которое потом Варравар содрал с меня три шкуры, но платье Вэй было ещё красивее. Насыщенный фиолетовый оттенок платья очень шёл её светлой коже и мягким русым волосам. У него был узкий лиф, талия которого кончалась под самой грудью, делая её силуэт по-настоящему нежным. Длинная юбка переходила в большой шлейф и в целом была намного длиннее её роста.

Рукава платья кончались широким раструбом, точь-в-точь так же, как и в моём платье. В завершении её образа я надела ей небольшой чепец, чуть убирая волосы со лба, чтобы он казался повыше.

— Какая же ты красавица, Вэй! — Не сдержавшись, воскликнула я. Она улыбнулась и посмотрела в тусклое зеркало, рассматривая себя со всех сторон.

Вовремя спохватившись, я достала небольшую коробочку, которую мне также передала Мисс Анна ещё накануне вечером. Её собственные браслеты.

Я протянула ей украшения, и она аккуратно взяла их, словно боясь испортить. Вэй провела пальцами по насыщенным синим камням, которые переливались в тусклом отблеске свечи, и замерла, рассматривая их. Как только Вэй взяла камни, пространство тихонько завибрировало, наполняясь слабыми потоками магии. Всё вокруг будто бы прониклось её лучами и заблестело в такт гудению камней.

Хоть до этого Вэй и доводилось носить мои украшения, я ни разу не видела чего-то подобного. В животе запорхали бабочки, а голова пошла кругом.

— Ты тоже это чувствуешь? — Прошептала Вэй, на что я кивнула.

Боясь нарушить это хрупкое равновесие, Вэй аккуратно застегнула браслеты, проведя по ним пальцами — точно так же, как это делала я. На её губах играла лёгкая улыбка и она спросила:

— Я могу их не снимать?

— Нет, иначе камни быстро утратят свою силу, и Варравару придётся покупать новые, а он это ох как не любит, — я прикусила язык.

— Почему? — Вэй прищурилась. — Разве это так сложно?

Я кивнула и со вздохом добавила:

— Только между нами. — Вэй затрясла головой, так что несколько прядок выбилось из-под чепца. Поправляя их, я произнесла, — Магия имеет свою цену. В буквальном смысле слова. Когда Варравар подобрал нас, он сделал это не по душевной доброте или из благородного порыва. Ему нужны были работники, а когда он понял, что мы ведьмы, то решил сделать из нас артисток. Все эти годы, что он одевал, кормил и тренировал нас, Варравар вёл отчёт обо всех тратах. После моего первого выступления он подошёл ко мне и вручил целую папку с какими-то записями, сказав, что теперь из моего жалования будут вычитаться те деньги, которые он на меня потратил.

Вэй сидела с выпученными глазами, походя на сову, или выброшенную на берег рыбу. Я продолжила:

–… А после сегодняшнего случая он сказал мне, что если наше представление не окупится, то часть расходов лягут на меня. Теперь понимаешь, почему мне надо уйти?

Я надеялась, что мои слова не слишком сильно ранят её, но Вэй сидела молча, смотря прямо перед собой в одну точку. Она замерла и будто бы превратилась в маленькую печальную статую.

— Я пойду с тобой, — проговорила она, поднимая взгляд. Её подведённые чёрным глаза выглядели жутко в полутьме, сейчас она больше походила на русалку или эльфийку из сказок, чем на мою маленькую сестрёнку.

— Об этом не может быть и речи. Ты останешься здесь и дождёшься меня.

Видя, что она хочет возразить, я напомнила ей о том, что пропади мы обе, за нами непременно отправят Печальных Братьев. При упоминании их Вэй значительно погрустнела и ничего не возразила. Хоть мы об этом никогда не говорили, я видела, как она смотрит на них. Как исподтишка наблюдает за их бесшумными фигурами и пытается вглядеться в разрезы тёмных масок, закрывающих их лица.

Она их боялась, так же как и я. Так же, как и все оставшиеся ведьмы. Все — от крестьян до дворян знали, что не стоит переходить им дорогу, а если уж перешёл, то беги без оглядки, и молись Старым Богам, чтобы те тебя защитили.

В дверь постучали, и мы обе подпрыгнули от неожиданности. Это был Маджифуоко, который пришёл к нам, чтобы подбодрить Вэй и напомнить, что представление вот-вот должно было начаться. Вэй шумно выдохнула и с помощью Маджи спустилась по небольшой лесенке.

Я помогла донести её подол до шатра, так чтобы он не запачкался раньше времени. Уже вовсю гремела музыка, и зазывалы разогревали публику в шатре. Прислушавшись, я попыталась понять, сколько сегодня собралось людей, но музыка перебивала все голоса. Зайдя за кулисы, я увидела мистера Хейла. Он недовольно выглядывал из-за кулис, и заметив нас, он нахмурился ещё больше.

Мне не нужно было знать большего — людей нет, но, хотела я того или нет, представление начиналось.