Девять Жизней. Восьмое чудо

Территория Творчества

Девять авторов, девять судеб, из разных стран и городов… И произведения тоже очень разные: фантастика, фэнтези, классика – это всё вы найдёте в прозе. А ещё многогранная, и, как всегда, очень «вкусная» лирика: любовная, бытовая, социальная и пейзажная… Усаживайтесь поудобнее и наслаждайтесь, поистине волшебным, миром талантливых авторов.

Сергей Чугуевский

Россия — Новосибирск

Здравомыслие…

Здравомыслие… сволочь такое… эх такая, хотел написать.

Мы всё время не видим простое, а на сложном втыкает опять…

Мы стремимся, спешим, устаем, поджигаем, сгораем и гасим.

Всё чего-то от прошлого ждём, и его же постим в настоящем…

Мы такие… на пару недель, и любовь, и мечты, и желания.

Мимолётная с кем-то постель, дабы, сердцу добавить дыхания…

Раскрываемся, ждём, убегаем, догоняем… куда-то летим.

Мы о чувствах реальных не знаем, превращая себя в псевдоним…

Может быть, это время такое, может быть, устаём от утрат.

Или чувство, доселе простое, кто-то сделал сложнее в сто крат?

Обвиняем себя, не других, закрываем глаза монитором.

Мы — такой новоявленный псих, с бесконечным и властным укором…

Ради Бога… опять ты туда, в эту правду, наверно ответит,

Мне уставший, в своих «не беда», потому, как ему и не светит…

Не горит за окошкам звезда, не сжимается миг, не волнует,

Тот же сайт и вокруг провода, тем же смайлом, кого-то «целует»…

И как-будто бы есть, и живое, и репосты… твою же нас (цензура),

Здравомыслие… сволочь такое… эх «такая», хотел написать…

Прорвался

Прорвался… эка ли кручина, всего-то дел — узнать тебя…

Сгорел мечтающий мужчина, во малых искрах от огня.

И не согреться, не уйти в надежде все-таки дождаться,

Подачки из её руки — как это будет называться?

Утрата, призрачная боль, когда-то искренней души?

Вопросов множество — юдоль… приобретение банши,

Ещё не сделало счастливым и не дарило счастье глаз,

Пусть он, и выглядит красивым… не раз, не раз, не раз,

Его кормить душой придется, включая бесполезный суд,

И ждать, и ждать… всё обернется, каким-то образом причуд.

Увы и ах, всё это было, когда-то, где-то в складе лет,

Не обернулось? Мило, мило… из темноты звучал ответ.

Прогнал, зарекся, все сначала, опять, опять, туда, туда,

С кем сердце радостно стучало, забыв про опыт и года.

А он мне счастье предъявляя, куски таскает из души,

На память части оставляя, мой жадный, радостный банши…

Мой демон ревности и страсти, порок и взятка от любви,

Уже нет сил в тебе и власти, уже не плаваешь в крови,

Дабы кипеть ее заставить, от каждодневности причуд,

Сегодня я решил оставить тебя другим… чей грешный суд,

Ещё силен, душа не в ранах от искр вечного огня,

Прорвутся… если будет в планах, всего-то дел — узнать тебя…

Возвращение…

Я спускаюсь к себе по забытым тропинкам,

Спотыкаясь, уставший от прожитой лжи.

И огней, пожелтевшая в прошлом, картинка,

Намекает на данность сердечной маржи…

Намекает на данность беспечных чудес,

Никому недоступных и всеми желанных,

Предлагающих вместо идиллии вес,

На душе, на улыбках ее первозданных.

На душе, на улыбках, на битых сердцах,

На осколках не младше души бесконечной,

Призывая понять, осознать в головах,

Чудеса это там… в остановке конечной…

Чудеса это там… а не прямо сейчас,

Не мечтайте о них, забывая хранить,

Эту данность того, что всегда и для нас,

Кто-то жизнь отдаёт, начиная любить.

Кто-то жизнь, кто то свет, закрывая себе,

Направляя на путь, на тревогу, печаль,

Принимая их вес, что пока в голове,

Не нашёл понимания счастья, а жаль…

Не нашёл, не искал, сколько нам ещё Не…

Осознать и оплакать придется в итоге,

Я иду по тропинке забытой к себе…

По когда-то заброшенной, долгой дороге…

Ни тебя…

Ни тебя… ни меня… ни любви, обреченной на память остаться,

Потому, что мы завтра пойми, забываем опять признаваться…

И дышать, и дышать, и дышать, без возможности ей надышаться,

Начинаем разлуку впускать, заставляя любовь разрываться,

Между прошлым и между мечтой, между ревностью и обладанием,

Дабы снова ни с тем и не с той, обрекая её на заклание,

Доставая отточенный нож, для сердец неокрепших и важных,

Сознавая всё это и всежь, продолжаем не раз и не дважды,

Наносить, наносить, без причин, за ударом удар по горячим,

Разбивая душевный почин, извиняемся, плачем и клянчим,

Возвращение чувства туда, где тревожно, зашито и больно,

Но от туда… увы, как всегда, откликается эхом: «Довольно…»

Ты во мне умирала…

Ты во мне умирала, как птица,

Залетевшая в клетку любви,

Продолжая неистово биться,

Разбивая крыла до крови…

Устремляясь к привычной свободе,

После жадной, неистовой ласки,

Принимая свои по природе

И привычные грустные маски.

Ты желала любить и летать,

И по своему в этом старалась,

Ты хотела единственной стать,

Но ни разу во мне не осталась…

А я ждал и терпел, и прощал,

Эти всполохи ярких желаний,

Говорил, убеждал, заставлял,

Предрекая полет расставаний.

Понимая, что просто умрёшь,

В моей клетке с неистовой болью,

Что себя никогда не найдешь,

В этом смысле пришедшем с любовью.

Наблюдая, как бьешься во мне,

Как желаешь полет предстоящий,

Как рыдаешь потом в тишине,

Принимая свой вид настоящий…

Я тебя отпускаю к мечтам,

Где мы верим, надеемся, ждем,

Ты не знаешь, как больно мне там,

Когда крыльями в сердце моём…

Есть данность…

Есть данность — вольности судьбы,

Черта, где безупречен таймер.

И ей противны крики, и мольбы,

Как бесполезны всполохи случайных,

Хотя, и важных в перекрестках чувств,

Сбивающих привычную дорогу,

Которые знакомы наизусть,

Спешащие к тому же эпилогу…

Возможности, мечты — обычный бред,

Нас окружающий в ошибках,

Молчание, доставшее в обед,

И, скованность, раздетая в улыбках.

Не раз, не два с печатью обреченных,

Влачил сей крест, осознавая факт,

Что очень мало сердцу нареченных,

Как много посланных в дорогу просто так.

Решая коммунальный быт,

В долгах пред совестью своею,

Впускаем радостный кульбит,

Который временно согреет.

Забыв о времени своём,

Истратив чистую спонтанность,

Мы от других того же ждём,

Взывая измениться данность…

Она ушла… из диалогов

Она ушла… ну, что же, значит время, уйти опять, наверное пришло,

Не все способны вынести то бремя, не всем с любовью этой повезло…

Она ушла оставив нерешенным, вопросов сонм и ворохи судьбы,

Со взглядом, безупречно отрешенным, без суеты, упреков и борьбы…

Она ушла, как до неё ходили, не согласившись верить, ждать, хранить,

Поскольку понимание — любили, не всем дано… да, что тут говорить?

Она ушла… оставив мне на память, истерики, сердечный кавардак,

Решив, что на пороге, кто-то встанет и не отпустит, просто… просто так.

Но мой покой решил совсем иначе… она ушла, ну так тому и быть,

Я отпущу, желая ей удачи и постараюсь поскорей забыть…

Это ад или даже короче…

Это радует, это тревожит, это, где-то за радугой мрак,

Не исправит никто, не поможет, изменить неудачу в аншлаг.

Это тени в бессонные ночи с синяками за ними от слез,

Это ад или даже короче… это А от ладошек в мороз.

Это страх перемноженный сердцем, как и радость немногих минут,

Отогреться, душой, отогреться, хоть чуть-чуть, хоть немножечко тут.

И молчать, и струиться по телу, словно шёлк, словно атлас небес,

Отдавая себя неумело, в невозможности с кем-то и без…

Как-то так, не спокойно, не тихо, до утра в ожидании ночи,

Продолжая душевное лихо, это ад или даже короче…

Эта жизнь…

Эта жизнь невозможно приятна,

Коротка, как улыбки души

И кому-то кричат уже снято,

На запястьях наши банши…

По утрам разбегаемся в счастье,

Вечерами от горя саднит,

Создаём себе сами ненастья,

Беспокойных сердец колорит…

Я не знаю, зачем собирать,

В рюкзаки бесполезные карты

И мечтать, и себя истязать,

От пустого в маршруте азарта.

Понимая — расходы не там,

Не в то время, не в этой… не с теми.

Доедая сухой круасан,

Потому, что вчера не доели…

И наверно, я старше не стану,

Этой жизни, любви и души,

Потому что с рассветом достану

И напялю на руку банши…

Обрекая себя на страдания…

Посмотрите на этот рассвет и закат, заодно, оцените.

Отыщите того, чего нет и всё это душой полюбите.

Потому что, что есть — ни о чём, постоянная радуга цвета.

И, конечно, оно не при чём, раз всегда перед вами раздето.

И само-собой, если вдруг нет, докучать начинает ночами,

То любой подходящий ответ, будет тем, что решили вы сами…

Принимая, оставив в ничто, ваше самое лучшее чудо,

Вроде, как бы и чудо оно, появляется из ниоткуда…

И вот-вот, и сроднились ни с чем, раскопав в самых лучших мгновениях,

Но вопрос остаётся — зачем? вы себе отыскали сомнения,

Оставляя надолго таким, убирая в глубины сознания,

Применяя всё это к другим, обрекая себя на страдания…

Есть люди, что не навсегда…

Есть люди, что не навсегда,

Такие Гемеоны чувств,

Они меняют города,

Поток признаний дарят с уст,

Которым вечность, даже, впору,

Но это все пустой контекст,

Порою, надписи к заботу,

Куда имеют больший вес…

Они умеют зажигаться,

Как та звезда чужих плеяд,

Но это всё, что может статься.

Недолго будет звездопад,

Как и распятия для чувств,

У них готовы, как всегда,

Такие Гемеоны чувств,

Есть люди, что не навсегда…

Как мало тех…

Как мало тех, кто жизнь отдаст и за любовь пойдёт на плаху,

Не оболжет, и не предаст, сорвёт последнюю рубаху,

Ради бесценных этих чувств, которых редко, кто познал.

Любые выкрики из уст, не факт, что счастья идеал…

Любые слёзы и обиды, скорее, боль былых утрат,

Такие самонеликвиды, умножьте сердце во сто крат,

Приняв приют чужой души, согрейте искренне, открыто,

И не тревожь, и не спеши тащить из боли позабытой

В чужой родник, скорее, чистый, свои корявые мечты,

Пока он жив, пока лучистый, испей, добавив красоты,

Своих прекраснейших надежд, свою последнюю рубаху,

Не заступайте за рубеж, если не сможете на плаху…

Она…

Она и разлука, и радость, и сон,

который тревожит неясным, зачем-то,

и жаркими в такт, и душой в унисон,

и слёзы от горя и радости с кем то…

И может быть смертью, такое бывает,

любой умирал без взаимности глаз,

и в поле цветок о котором не знаем,

но все же срываем, и дарим не раз…

И боль от обиды, прощение, сила,

и лёгкость, и камень, оковы, и бред,

и слабость, когда в пробегающих мимо,

не видим ее первозданности свет…

Она непонятна, ясна и туманна,

с своею прохладной запекшихся ран,

всегда безрассудна, всегда, долгожданна,

она и ответы, и страшный обман…

И море, и реки, пустыни, и горы,

мелки, незаметны за тенью любви,

но, как величавы пред нею советы,

дающие жало для яда в крови…

Кому-то, как воздух, кому-то — зараза,

кому-то награда, кому-то в наказ…

и нет и не будет сильнее экстаза,

дающего силу пройти и не раз…

Опять возвратиться, страдать и смеяться,

кричать на весь мир, и молчать от утрат,

в любви бесконечной нет смысла поститься,

любой ее грех посильнее в сто крат…

А что же в итоге, чем все же наполнить,

на чём нам оставить свой взор торопясь?

Довольно легко… Нам достаточно помнить,

она — всё вокруг и любить не боясь…

Подожди, не спеши облекая в мораль…

Подожди, не спеши, мы с тобою одной,

как златою, навек, перевязаны нитью,

обнимаясь, целуясь, единой душой,

без упреков, без ссор, просто так… по наитию.

Ощущая тепло первозданной внутри,

где сердца беззастенчиво тактами рядом,

сотню раз убери, разведи, разотри,

облекая любым непонятным обрядом.

Но не сможем порвать, что не видим, не внемлем,

ощущая, скорее, движением чувств,

это в нас, это знак, он уже не отъемлем,

как и жажды магнит в притяжении уст…

Как небесная синь, как галактик спираль,

как всё то, что всегда не доступно и вечно,

подожди, не спеши, облекая в мораль,

то, что было и будет, и есть безупречно…

Отпивая свой кофе отменный…

Я сегодня проснусь без тепла… ну и что, но зато не замерзну,

так бывает, что даже и мгла, согревает, росою подернув.

И сердца, и души лепестки, накрывая холодной заботой,

попивая под кофе виски, распланирую дома работу.

И начну… улыбаясь себе, вспоминая своё равновесие,

иногда в полосатой судьбе, начинается серое взвесево.

Заставляя нас верить, искать, позабытое образом счастье,

как и с этим, порою впускать, всепогодное чье то ненастье…

Но и там есть от радуги свет, незаметный, но всё таки ценный,

Я сегодня встречаются рассвет, отпивая свой кофе отменный…

Ну, что проснулись? Улыбайтесь…

Ну, что… проснулись? Улыбайтесь, весь мир давно заждался вас,

мы временами разминулись, но это мелочи для нас.

Встаем, в глазах включая лампы и излучая чистый свет,

забудьте путиных и трампов, для нас, по сути, их и нет.

Простите прошлые обиды, их тоже нет для нас давно,

неужто эти неликвиды, пытать вас будут всё равно?

Погода дрянь, дожди и слякоть? Ну так и что — они пройдут,

забудьте по кому-то плакать — те, кто решили — те уйдут…

Дарите радость без остатка, тем, кто всегда и возле вас,

вся жизнь и так не как помадка… ищите искры своих глаз.

В надежде, в искренних мечтаниях, в открытых людях, как и вы,

ну приложите же старания, добавив свет для красоты.

Всех наших планов и желаний, порой непризнанных идей,

отбросьте боль пустых признаний, скорей, скорей, скорей…

Покиньте ложь и недомолвки, раз вас не любят — расставайтесь,

легко, без всякой остановки… ну, что проснулись? Улыбайтесь…

Но забыла со мной рисовать, этот дождь…

Ты когда-то сказала, что любишь меня,

Что готова и ждать, и конечно дождаться,

По окну молотили слезинки дождя,

Не желая надолго с стеклом расставаться.

Я смотрел и хранил, и мечту, и разлуку,

Потому, что разлуки без радости нет,

Поднимая к стеклу задрожавшую руку

И рисуя с дождем, как в соавторстве след…

Мы боимся разлук, но они очищают,

От всего, что мешает улыбкам души,

Словно эти дожди по стеклу отмечают,

Тот не лёгкий маршрут, что придётся пройти.

Я стоял и смотрел, на рисунки живые,

Доверяя все то, что давно запретил,

Отправляя с дождем эти чувства простые,

На которые всем недостаточно сил…

Это был и не бред, не влюблённость, не блажь,

Что порою цепляются к нам одиноким,

Добавляя любви бесполезный винтаж,

Что скорее пустой и такой же далёкий.

Это было сродни, в середине, вот тут,

Где рисуем дрожащей с дождями полоски

И поэтому слёзы в разлуке бегут,

Оставляя на сердце из соли дорожки…

Но бывает и так… не проходит, и дня,

И доверие стёрли, а искренность — ложь,

Ты сказала когда-то, что любишь меня,

Но забыла со мной рисовать этот дождь…

Ошибки опыта пустого…

Какое там… всё те-же встряски,

Всё те-же прошлого мазки,

Давно истрачены все краски

И пазлы, пазлы из тоски,

Украдкой взятые с былых,

Давно утраченных конспектов,

Как пара раненных гнедых,

Мечтают жить в бреду аффектов.

Картина брошена любви,

Ногами вбита за кушетки,

В которых клянчили мазки,

Что дети сладкие конфетки

И вроде шансы, как всегда,

Влекут надеждой из былого,

Но все равно подай сюда,

Ошибки опыта пустого…

Хотя до этого всегда благоволила…

Судьба по своему сыграет с нами в дамки,

Хотя до этого всегда благоволила,

И вот уже мы — сбитые подранки,

И вот уже, и сажа, как белила.

Ей безупречно взять и отобрать,

Всё то, что мы беспечно не ценили

И вот уже, и слабому подстать,

Хотя вчера ещё о силе говорили.

Чего уж там… все планы и мечты,

Есть для неё решенная задача

И вот уже не видим красоты,

А про любовь молчу уже тем паче…

Куда не глянь, счастливых раз, два, нет,

По пальцам сосчитать не очень сложно,

На все про всё единственный билет,

Который мы храним неосторожно.

И вот уже устали от вчера,

С тоской и пониманием о завтра,

Уныло провожая вечера,

Без красоты, без сказки и азарта…

Работа, быт, проблемы спозаранку,

Дела с заменой острого на мыло,

Судьба по своему сыграет с нами в дамки,

Хотя до этого, всегда благоволила…

Я тот, кем и был…

Перестаньте — я тот, кем и был,

Всё такой же с теплом и улыбкой

И о боли чужой не забыл,

Это ваши заставки с ошибкой,

Без редакции плохо стоят,

Как засохшее дерево в краске,

Проходящие хвалят подряд,

Но обходят его от опаски.

Выпивохам — простой туалет,

Для влюблённых объект рисований,

Не приносит ни пользу, не вред,

Просто есть… без других притязаний.

Упадёт и никто не заметит,

Выпивохи другое найдут,

Не плутает в листве вашей ветер,

Не находят в ней птицы приют…

Ну, а я… ну, а я понимаю,

Потому и не трогаю мир,

От котором всегда забывают,

Наигравшись в заманчивый тир…

Другое нелепо, другое не так…

Все это нелепо и как-то не так,

Неправильно, словно, сквозь нужное место,

Вполне неспокойно и вроде пустяк,

Не сладко, не солоно, мне интересно…

Такой не уют не тревожил пока,

Ну, как не уют… небольшая досада,

Терзает забытое, где то слегка,

От красок и масок её маскарада.

А впрочем, не важно и даже вполне,

Наверно привычно, с годами и это,

Уносит куда-то на тихой волне,

Очистив дорогу для правды и света.

Для веры, доверия, счастья, тепла,

Порой безрассудных, но в этом и радость,

Не нужно причину, чтоб в омут до дна,

Оставив никчемную опыта слабость.

И не возвращаться на память взглянуть,

Как там происходит с забытой колодой,

А если не сможешь опять утонуть,

Пройти той же самой но разной дорогой…?

Другие одежды, сценарии лица,

Другой антураж и сердечности такт,

Другая на счастье бумажная птица,

Другое нелепо, другое не так…

Отгоревшего сердца мейнстрим…

Приходите, я дам посмотреть,

На моё отгоревшее сердце,

Расскажу, как умело болеть,

Как его невзначай килогерцы,

Зажигали другие сердца,

Помогая с лихвою согреться,

Без каких то статей мудреца,

На простое тепло опереться.

Приходите, я дам посмотреть,

Распахнув отболевшую душу,

Что вкусила и счастье, и смерть,

Приходите… я право не струшу,

Не начну лепетать о потом,

О делах не законченных, где то,

Мой открыт доверительный дом,

Приносите в глазах своих лето,

Забывая за дверью капель,

От неясной пока, что погоды

И людскую за ней канитель,

Оставляйте былые невзгоды,

Пусть дождуться, успеют достать,

В моём доме невзгод не бывает,

В нём покоя небесная стать,

Очень жалко, но мало, кто знает,

Как прожить без ненужных проблем,

Как вообще поступать без тревоги?

Бесполезный и жалкий тотем,

Оставляйте ее на пороге,

Не впускайте обиды и гнев,

Создавайте простые улыбки,

Отпустив ими стонущий нерв,

Может быть не вернуться ошибки.

Я не смог и теперь приглашая,

Говорю, что есть жизнь без причин..

Нараспашку для всех открывая,

Отгоревшего сердца мейнстрим.

Кто-то ищет причину…

Кто-то ищет причину расстаться,

Кто-то стонет в желании быть

И вполне может быть, может статься,

Те и эти стремятся любить.

Но причине с желанием сложно,

Обрести предрассветный уют,

Потому, как расстаться возможно,

А вот быть не из лёгких маршрут…

Как и следствие не подпускает

Новый вид из окошка творить,

И конечно, кто искренний — знает,

Что со старым не выйдет любить…

Там всё те дожди и тревоги,

По причине избитых путей,

Очень мало осталось из многих,

Кто избавился от мелочей.

От причины мешающей статься

Оставляя желание быть,

Очень просто разбить и расстаться,

Очень сложно любовь сохранить…

Живите в центре своей жизни…

Живите в центре своей жизни, живите так, чтоб все вокруг,

в своей пустой дороговизне, вам позавидовали вдруг.

Живите всякими мечтами, чтобы улыбки были тем,

кто без причин остался с нами, создайте радости тотем.

И охраняйте, охраняйте, от дней безоблачных, лихих,

живите так и точно знайте, что эта жизнь не для других.

Жизнь — для себя… другие мимо, пройдут использовав ее,

махнув вам издали игриво, гоните словно воронье.

Пустые образы условий от ваших задушевных фраз,

живите, чтоб без предисловий, касаться рук, вкусив экстаз.

Тепла, воистину, живого, храните сей родник святой,

прощая всех в ком нет такого, всех на обочине чужой…

Копилка счастья без обмана…

Есть память внутренняя, скажем, не то, что видим мы вокруг,

с закостенелым антуражем, не разобрать, кто враг, кто друг…

Есть память там, куда не каждый способен сердцем заглянуть,

мурашки кожи в коих дважды не просто будет утонуть…

И эта память до глубин, до той калитки, что закрыта,

от бесполезности причин, в которых счастье позабыто…

Она сама себе живёт, без наших чувственных ошибок

и ждёт, и ждёт, и ждёт, и ждёт таких же искренних улыбок.

Таких же огоньков из глаз, в которых души без изъяна,

есть память внутренняя в нас — копилка счастья без обмана…

Спокойно в честной тишине…

Я отдыхаю, мне уютно, спокойно в новой тишине,

нет лжи звучащей поминутно, в своей безумной пустоте.

Нет поминутных искажений, реальной данности сейчас,

каких-то пиксельных движений — я отдыхаю прозапас.

Забыв вчера большие планы, без забегания вперёд,

где ясность спрятана в туманы, да, кто вообще там разберет…

Посыл большой, мечты лихие, благие профили за сим,

в которых люди дорогие, вдруг стали образом чужим.

Сломав, что толком не успели, ещё построить на костях,

хотя бы, что-нибудь посмели… но помешал привычный страх.

Как пустоцвет в пустых сердцах, пустил корней ненужный сор,

когда слеза в других глазах, сменила счастье на укор…

Без возвращения обратно, туда, где стало не по мне,

я отдыхаю, мне приятно, спокойно в честной тишине…

А я устал уже платить…

А я устал уже платить,

за тех, кто плату поднимают,

все время душу вынимают,

а я хочу с душою жить…

Хочу быть искренним, открытым,

без лжи, иллюзий и обмана,

хватило грязи и тумана,

уж лучше быть вчера забытым…

Чем утро встретить без души,

без искр в глазах и без улыбок,

уже достаточно ошибок,

спеши тут или не спеши…

А с корабля опять на бал,

как скоморох, в ее рубахе,

один единственный на плахе,

хотя, чего я ожидал?

Почти…

А я тебе, почти уже, не друг,

Почти не враг, почти, что посторонний,

Все, как-то вычеркнулось вдруг,

Свернув на путь, почти, односторонний.

Почти не злюсь, почти, что отвечаю,

На зов души, что был почти сильней,

Чего пока ещё не знаю…

Почти не стало тех огней.

Сердец, слетающих с катушек

И я без этого с вчера,

Почти — без скомканных подушек,

Почти — уснувший до утра.

Почти — не спавший между снами,

Почти что — радостный потом,

И не — почти что — вечерами,

Забывшись предрассветным сном.

Почти — наверно, чей-то вдруг,

Почти живу, почти, что знаю,

Что я тебе — почти что — друг,

Почти что — враг, почти что — забываю…

Как и краски у них не для всех…

Не бывает людей без ошибок,

как без красок людей не бывает

и, наверно, нехватка улыбок,

нам другое совсем объясняет.

Что, порою, лежит на ладони,

но не видим, мы заняты всем,

кроме тех, кто досадливо стонет,

наблюдая неискренний смех.

Наблюдая погасшие чувства,

что вчера были ярче огней

и, наверное, им даже грустно,

от пустот убегающих дней.

От зияющих дыр там, где сердце

неустанно стучало с другим,

а теперь незакрытую дверцу

разбивает ветрами… Бог с ним…

И с душой, и с улыбками всеми,

и вообще, что желаем всегда,

убегая от собственной тени,

забирая ее навсегда.

Не заметив открытых улыбок,

забываем в заботах о тех,

состоящих из сомна ошибок,

как и краски у них не для всех…

Я не люблю, когда стирают…

Я не люблю, когда стирают,

из сердца, из души, из жизни,

как-будто пятна вытирают

и в этой странной укоризне,

я должен снова понимать,

внимать истериками и верить,

но вы подтерли вашу (цензура),

захлопнув перед носом двери…

Прекрасный вид, отличный ход,

всего-то дел и всё спокойно,

но и у веры есть предел,

коль скоро, трудно в ней достойно,

любовь нести, пройти весь путь,

не уронив ее ни разу,

пускай ночами не уснуть,

пускай не всё, не много сразу.

Но сохранить простой очаг,

открытых, искренних мгновений,

нахмурю бровь и выбив такт,

забуду ложь прикосновений,

всех тех, кто плохо меня знают,

открою новый холмик в тризне,

я не люблю, когда стирают

из сердца, из души, из жизни…

И от любви бывают слёзы…

И от любви бывают слёзы, как объяснить? Ну чтоб понять:

Все ваши планы и прогнозы, вдруг стало есть с кем разделять…

Мечты, желания, надежды, вдруг превратились в общий дом.

Который, одинокий прежде, вместить их мог с большим трудом.

И эти слёзы не от горя, не от вселенской пустоты,

А в осознании, что горы по пояс стали, если ты,

Спокойно, искренне с душою, способен разделить себя,

Без тех распятий над собою, что были если не любя,

Влачить свой крест, куда — не важно, раз невозможно нужным стать,

Не говорите мне вальяжно, что вам на это наплевать.

Когда нет сил и их остатки лежат без чуткой теплоты,

Без той единственной «палатки», нас защищающей… Мечты,

Опять останутся мечтами, не воплотившись в коий раз,

Но если вдруг не то с глазами, то значит, кто-то любит нас..

Поскольку идеал и так…

Мы так живём, мы так привыкли, создав свой собственный острог,

Который мысленно воздвигли, вокруг себя… Не каждый смог,

Его разрушить и расстаться с воображаемой тюрьмою,

Пытаясь заново верстаться, поспорив образно с судьбою,

Сменив затертую, уже, рубаху субъективных мнений,

На скромный облик в неглиже, души уставшей откровений…

И от советов, и от споров, и с ними связанных тревог,

Забыв про этот чертов ворох, перешагнувши за порог,

С счастливой искрою в глазах, освободившись, пусть не сразу,

Преодолев безумный страх и с ним сомнения заразу,

Стать тем, кем создан изначально, каким явился в этот мрак,

Оставив гонку к идеально, поскольку идеал и так…