Я знаю тайну

Тесс Герритсен, 2017

Убита молодая женщина, владелица киностудии, снимавшая фильмы ужасов. После смерти кто-то вырезал у нее глаза и положил ей в руку. Причина смерти неясна, никаких видимых повреждений, вскрытие ничего не показывает. Одновременно происходит второе убийство – на пристани найден молодой мужчина с тремя стрелами в груди. Та же история: стрелы воткнуты посмертно, причина смерти непонятна… Задача, стоящая перед детективом Джейн Риццоли и патологоанатомом Маурой Айлз, кажется неразрешимой. Но на вскрытии Мауру внезапно осеняет догадка, и чтобы убедиться в том, что ее теория верна, она решает встретиться с католическим священником, с которым их когда-то связывали близкие отношения. Выясняется, что у обеих жертв день рождения совпадает с днем памяти одного из христианских мучеников по церковному календарю…

6

Напичканный лекарствами пациент на больничной койке ничуть не походил на человека, которого Джейн допрашивала всего несколько часов назад. Перед ней была некая сдувшаяся версия Мэтью Койла, седая и сморщенная, с отвисшей нижней челюстью. По контрасту с этим бесцветным призраком женщина, сидевшая у его постели, являла собой поразительный всплеск красок: огненно-рыжие волосы, изумрудного цвета блузка, ярко-красная помада. Хотя Присцилле Койл было пятьдесят восемь лет, почти столько же, сколько и Мэтью, но казалось, будто она по крайней мере на десять лет моложе: кожа отшлифована и накачана ботоксом, тело как у спортсменки. Рядом с болезненным мужем она казалась воплощением жизненной силы, а судя по модному платью и высоким каблукам, бдение у его кровати не входило в ее планы на этот вечер.

Присцилла посмотрела на часы и сказала Джейн и Фросту:

— Чтобы поговорить с ним, вам придется прийти завтра. Он был так взбудоражен, что врачам пришлось вколоть ему успокоительное, и теперь он, вероятно, будет спать до самого утра.

— Вообще-то, мы пришли поговорить с вами, миссис Койл, — сказала Джейн.

— Зачем? Мне совершенно нечего вам сказать. Я провела весь день на заседании совета директоров Музея Изабеллы Гарднер^[4]. Я понятия не имела о случившемся, пока мне не позвонили из больницы и не сообщили, что Мэтью у них.

— Мы можем выйти из палаты? Тут есть комната для посетителей, где мы могли бы поговорить.

— Мне бы поскорее домой. Стольких людей нужно известить.

— Это не займет много времени, — заверил ее Фрост. — Мы только уточним кое-какие детали, выясним, что когда произошло.

Мэтью Койла поместили в ВИП-отделение больницы «Пилгрим», где в комнате для посетителей имелся огромный телевизор, мебель, обтянутая кожей, и заправленная кофемашина «Кьюриг». Присцилла устроилась на диване, поставив рядом с собой сумочку крокодиловой кожи «Прада» и небрежно бросив пальто «Кучинелли» на подлокотник. Джейн как-то раз пробежалась взглядом по ценникам на изделиях «Кучинелли», и теперь она знала, сколько стоит такое кашемировое пальто. Если у нее когда-нибудь появится подобное пальто, она запрет его в банковском сейфе, а не будет швырять на подлокотники, как Присцилла.

Фрост подтащил стул и уселся напротив Присциллы:

— Расскажите нам, что случилось, миссис Койл.

Хотя вопрос был простой, без всякой подковырки, Присцилла, прежде чем ответить, надолго задумалась.

— Мэтью собирался встретиться с Кассандрой за ланчем в «Фор сизонс». Она не появилась в ресторане, и он позвонил мне и спросил, не давала ли она о себе знать. Нет, не давала. А несколько часов спустя мне позвонили из больницы, что он поступил с инфарктом.

— Они часто встречались за ланчем?

— Да почти никогда. Касси всегда занята, ей даже недосуг… — Она оборвала себя и после паузы начала заново: — У нее своя жизнь, так что мы ее редко видим. Но сегодня случай особый.

— Ваш муж сказал нам, что предполагался ланч по случаю ее дня рождения.

Присцилла кивнула:

— Вообще-то, день рождения у нее тринадцатого декабря, но нас не было в городе. Вот они и решили отпраздновать сегодня.

— И вы не собирались к ним присоединиться?

— Меня ждали на совете директоров, и я не думала…

Присцилла замолчала, опустила глаза и принялась что-то искать в сумочке. Но Джейн заинтересовало то, что не было сказано. Иногда в молчании больше смысла, чем в словах.

— Какие у вас были отношения с дочерью? — спросила Джейн.

— Собственно говоря, Кассандра мне не дочь, а падчерица. — Она пожала плечами. — Мы не были особенно близки.

— Вы с ней конфликтовали?

Присцилла отвела взгляд:

— Буду с вами откровенна. Мэтью развелся с матерью Кассандры, чтобы жениться на мне. Так что напряженность в наших отношениях — вещь понятная. Касси мне этого так и не забыла, хотя брак ее родителей практически разрушился задолго до того, как у нас с Мэтью начались какие-то отношения. Прошло девятнадцать лет, а я все еще другая женщина, хотя на мои деньги она училась в университете в Нью-Йорке, на мои деньги финансировались ее нелепые…

Присцилла оборвала себя и снова уставилась в свою сумочку крокодиловой кожи — сумочку, точно символизировавшую то, что она привнесла в их брак. Мэтью Койл оставил первую жену ради женщины, привыкшей к «Прада» и «Кучинелли», а подобное финансовое неравенство может подорвать любые отношения.

— Вы не знаете никого, кто мог бы желать зла Кассандре? — спросила Джейн. — Какой-нибудь отставной бойфренд, враги?

«Не считая тебя».

— Мне такие не известны. Но я с ней за ручку не ходила. Когда мы с Мэтью поженились, Кассандра осталась с матерью в Бруклайне.

— А где ее мать сейчас? Нам нужно поговорить с ней.

— Элейн в Лондоне, гостит у друзей. Она прилетит послезавтра. По крайней мере, так она написала по электронной почте.

— Вы сообщили ей о Кассандре?

— Ну, кто-то должен был сообщить.

Джейн представила получение подобного письма: «Ваша дочь убита». Как же, вероятно, сильна была ненависть между этими двумя женщинами, если известие о смерти дочери было переслано несколькими хладнокровными прикосновениями к смартфону.

— Даже не знаю, что еще могу вам сообщить, — сказала Присцилла.

— Вы знакомы с какими-нибудь друзьями Кассандры?

Присцилла поморщилась:

— Я видела трех ребятишек, с которыми она работает.

— Ребятишек?

— Они четыре года как окончили колледж, а вид у них такой, будто они спят не раздеваясь. Думаете, у них есть работа? Как бы не так. Понятия не имею, как они кормятся с этих своих фильмов.

— Вы, случайно, не видели первый фильм Кассандры?

— «Я тебя вижу». Минут пятнадцать я выдержала, на большее не хватило. — Присцилла кинула взгляд в сторону палаты, где лежал ее муж. — Мэтью досмотрел эту дрянь до конца. Уговорил себя, что ему нравится. А что еще ему оставалось? Он хотел, чтобы его маленькая девочка была счастлива. Сколько лет прошло, а он все еще пытается загладить свою вину перед ней. И Касси рада была брать все, что ей предлагали. Квартиру без арендной платы. Бесплатную студию. Но мне кажется, она так его и не простила.

— Они ладили? Ваш муж и Кассандра?

— Конечно.

— Но вы говорите, что Кассандра так его и не простила. Они не ссорились? Может, из-за денег?

— Разве все дети не ссорятся с родителями из-за денег?

— Ну, иногда такие ссоры выходят из берегов.

Присцилла пожала плечами:

— Были всякие разногласия. Я уверена, что сегодня за ланчем обязательно зашел бы разговор о деньгах. Кассандра намекала, что ей не хватает средств, чтобы закончить ее новый фильм. Еще одна причина, по которой я не хотела там присутствовать. — Она помолчала. — Почему вы спрашиваете про Мэтью? Не можете же вы думать, что он имеет к этому какое-то отношение.

— Это рутинные вопросы, мадам, — ответил Фрост. — Мы всегда должны начинать с семьи.

— Он же ее отец. Неужели у вас нет настоящих подозреваемых?

— А вы таких знаете, миссис Койл?

Присцилла задумалась:

— Касси была хорошенькой, а хорошенькие девушки привлекают внимание. Если мужчина положил на вас глаз, вы не знаете, к чему это может привести. Может, у него появится идея фикс. Может, он последует за вами домой и… Мы все знаем, что может случиться с женщиной.

Джейн, конечно, знала. Она видела свидетельства этому в морге, в искалеченных телах и хорошеньких личиках, исполосованных отвергнутыми ухажерами. Она подумала о пустых глазных впадинах, где прежде находились глаза, которые, вероятно, видели убийцу. Может быть, Кассандра посмотрела на него с презрением или отвращением? Не поэтому ли он почувствовал потребность выскрести эти глаза, чтобы они больше никогда не смотрели на него?

Присцилла потянулась за пальто:

— Мне нужно домой. Какой ужасный день.

— Последний вопрос, прежде чем вы уйдете, миссис Койл, — сказала Джейн.

— Да?

— Где вы были с мужем вчера вечером?

— Вчера вечером? — переспросила Присцилла. — А что?

— Опять же, это рутинный вопрос.

Присцилла сжала губы:

— Хорошо. Если вы считаете нужным задать его, я буду счастлива ответить. Вчера вечером мы с Мэтью были дома. Я готовила обед. Лосось и брокколи, если для вас это важно. А потом мы смотрели фильм по телевизору.

— Какой фильм?

— Да бога ради! Какой-то старый фильм по каналу «Тёрнер классикс». «Вторжение похитителей тел»^[5].

— А после этого?

— А после этого мы пошли спать.

* * *

— Ты видела «Вторжение похитителей тел»? — спросил Фрост, когда они с Джейн сидели в кафетерии больницы, поедая сэндвичи.

В такой поздний час в автомате оставался только салат из тунца, ветчина и сыр. Сэндвич с тунцом пропитался влагой, но поскольку обед они пропустили, то были рады хоть чему-то.

— Кажется, фильм по этому сюжету снимали раз шесть? — спросила Джейн.

— Я не говорю о ремейках. Я имею в виду классическую черно-белую версию с Кевином Маккарти.

— Черно-белую? Ну, это типа когда нас еще не было?

— Да. Но это фильм на все времена. Элис называет его идеальной метафорой отчуждения. Она говорит, что, если кто-то трансформируется в человека-стручка^[6], как в фильме, это все равно как если бы чей-то муж или жена обратились в незнакомца, человека, который больше тебя не любит. И поэтому фильм куда сильнее, чем обычный ужастик: страх поражает тебя на глубинном психологическом уровне.

— Постой, с каких это пор ты снова заговорил об Элис?

— С… не знаю. Несколько недель. Вчера мы вместе с ней смотрели «Похитителей тел». Его показывали в девять часов, так что Присцилла Койл говорила правду, когда сказала, что она с мужем смотрела этот фильм.

— Ты провел ночь с Элис?

— Мы пообедали вместе, посидели перед телевизором, а потом я пошел домой.

— Напомни мне. Ваш развод стал окончательным сколько месяцев назад?

— Это не значит, что мы соединяемся.

Джейн вздохнула и положила свой влажный сэндвич с тунцом. Ну почему в последнее время все небезразличные ей люди принимают такие плохие личные решения? Сначала Маура отправляется к этой психопатке Амальтее Лэнк. А теперь вот Фрост, о котором она всегда думала как о младшем брате, опять затевает роман со своей бывшей женой. Она помнила его полуночные слезливые звонки, после того как Элис ушла от него к соученику по юридическому колледжу, помнила ночи, когда она мучительно размышляла, не отобрать ли у него табельное оружие, чтобы он чего не выкинул. Помнила и последующие месяцы, его бесконечные скорбные сообщения о неудачных встречах с женщинами, которые неизменно оказывались недостаточно красивыми или недостаточно блестящими, чтобы заменить эту суку Элис. Джейн видела, что трагический цикл повторяется: радость и разбитое сердце, радость и разбитое сердце. Фрост заслуживал лучшей доли.

Настало время для сурового урока.

— Уж поскольку вы снова общаетесь, Элис не говорила тебе, как поживает ее бойфренд? Тот, с которым она познакомилась в колледже?

— Она окончила колледж и получила степень.

— Тем легче ей ставить тебя раком в суде.

— Она меня не ставила раком. Мы разошлись цивилизованно.

— Вероятно, потому, что она чувствовала себя виноватой, трахаясь с этим юридическим студентом. Прошу тебя, скажи мне, что ты будешь благоразумен.

Фрост положил сэндвич и тяжело вздохнул:

— Знаешь, жизнь ведь вовсе не черная и белая, как ты, по-видимому, думаешь. Я ведь не просто так женился на Элис. Она умная, она красавица, она забавная…

— И у нее бойфренд.

— Нет, с этим покончено. Он получил работу в Вашингтоне, и они разорвали отношения.

— Ага. Так вот почему она прибежала к старому, надежному тебе.

— Господи Исусе, ты не понимаешь, что представляет собой рынок знакомств в наши дни. Это все равно что плыть в море, полном акул. Я побывал на двадцати пяти свиданиях, и все они были сплошным кошмаром. Женщины совсем не такие, как прежде.

— Ну да, у нас теперь клыки.

— И никто не хочет заводить роман с копом. Они все думают, что у нас проблемы с доминированием.

— Ну, у тебя-то точно. Ты позволил Элис доминировать в семье.

— Нет.

— Может, поэтому она снова влезла в твою жизнь, потому что знает: из тебя можно веревки вить. — Джейн подалась вперед, полная решимости спасти Фроста от ошибки, которая разобьет ему сердце. — Ты должен поступить правильно. Ты такой милый парень, умный. У тебя будет отличная пенсия.

— Прекрати. Ты всегда думаешь, что знаешь лучше. — Фрост, обычно бледный, раскраснелся от негодования. — И вообще, почему мы говорим об Элис? Мы обсуждали «Похитителей тел».

— Да-да, — вздохнула Джейн. — Кинофильм.

— Так вот, его и в самом деле показывали вчера по телику, как сказала миссис Койл. Значит, она говорит правду. И зачем ей убивать падчерицу?

— Затем, что они ненавидели друг друга?

— Когда ее муж придет в себя, он подтвердит ее алиби.

— Вернемся к Элис. Ты ведь помнишь, сколько боли она тебе причинила? Я не хочу, чтобы это повторилось.

— Все. Мы закончили говорить об этом.

Фрост смял обертку от своего сэндвича и встал. И вдруг его ударила по ушам система громкой связи больницы: «Код синий^[7], палата семьсот пятнадцать, код синий, палата семьсот пятнадцать».

Фрост повернулся к Джейн:

— Семьсот пятнадцать? Это не…

«Палата Мэтью Койла».

Она понеслась вслед за Фростом, который первым бросился из кафетерия. «Седьмой этаж. По лестнице слишком высоко». Джейн нажала кнопку лифта. Раз. Другой. Когда двери открылись, она чуть не сбила выходящую из кабины медсестру.

— Я думал, с ним все будет в порядке, — сказал Фрост, пока лифт ехал на седьмой этаж.

— Инфаркт — это всегда серьезно. А мы не закончили его допрос.

Двери открылись, и они увидели, как мимо лифта пронеслась молодая женщина в хирургическом костюме, направляясь к семьсот пятнадцатой палате. Через открытую дверь палаты Джейн не видела пациента, только толпу больничного персонала вокруг кровати, непроницаемую стену хирургических костюмов.

— Вазопрессин не действует, — раздался женский голос.

— Так, еще раз. Двести джоулей.

— Включаю на счет три. Руки всем убрать! Один. Два. Три!

Джейн услышала удар. Шли томительные секунды, все головы были повернуты к кардиомонитору.

— Отлично, есть ритм! Синусовая тахикардия.

— И давление. Девяносто на шестьдесят.

— Извините, — прозвучал голос за спиной у Джейн. — Вы семья пациента?

Джейн повернулась и увидела медсестру, разглядывающую их.

— Мы из бостонской полиции. Этот пациент — свидетель по делу об убийстве.

— Пожалуйста, выйдите из палаты.

— Что случилось? — спросила Джейн.

— Позвольте докторам делать свою работу.

Сестра выпроводила их в коридор, но Джейн успела мельком увидеть голую ногу Мэтью Койла. На фоне белых простыней она казалась пугающе синей и пятнистой. Потом дверь закрылась, и безжизненная нога исчезла из виду.

— Он выкарабкается? — спросил Фрост.

Сестра посмотрела на закрытую дверь и дала единственный возможный ответ:

— Не знаю.

Примечания

4

^{Частная художественная галерея в Бостоне, основанная филантропом Изабеллой Стюарт Гарднер (1840–1924).}

5

«Вторжение похитителей тел» — научно-фантастический фильм, снятый режиссером Доном Сигелом в 1956 г. по роману Джека Финнея.

6

^{Фильм рассказывает о вторжении на Землю инопланетян в виде спор} растений, они попадают в землю и вырастают в большие стручки, и каждый из них способен превратиться в копию того или иного человека, лишенную, однако, всяких человеческих эмоций.

7

«Синий код» — принятое в больницах обозначение клинической смерти или необходимости срочных реанимационных мероприятий.