Хищник: Вторжение

Тим Леббон, 2015

Издавна они прилетали из ледяных глубин космоса на маленькую голубую планету в поисках того, что составляло для этих удивительных существ смысл их существования. Того, что пришельцы, называющие себя «яутжа», нашли в обитателях этой планеты, называющих себя «люди», – идеальный объект охоты для идеального хищника. Могучего. Свирепого. Безжалостного. Хищника с большой буквы. Шло время, человек шел по космосу, с каждым годом раздвигая ареал своего обитания, и хищники шли за ним. Но до второй половины двадцать седьмого столетия новой эры столкновения людей и яутжа носили скорее единичный характер. И вдруг все изменилось. Множество практически одномоментных случаев нападения на космические корабли и базы по всей границе Внешнего Кольца. Тысячи погибших. Не только воинов, но даже женщин и детей. Неужели яутжа, вопреки своей природе одиночек, впервые объединились для централизованной экспансии?..

1. Джонни Мэйнс

Станция 12 «Южные Врата», исследовательская лаборатория Внешнее Кольцо, 2692 год н. э., март

Лейтенант Джонни Мэйнс так и не привык к их виду вблизи. Живые или мертвые, в любом состоянии яутжа выглядели странно. Несмотря на какие-то общие черты, в них было столько всего так непохожего на человека, что с описанием не справились бы никакие традиционные системы классификации.

«Чертов ублюдок», — подумал он, и эта характеристика подходила как нельзя лучше.

— Лейтенант, — обратилась к нему Котронис. Капрал встала рядом с ним так близко, что плечи их соприкоснулись. Девушка все еще тяжело дышала. На ее лысой голове Мэйнс увидел пятно крови. Человеческой крови. К этому он, на самом деле, тоже так и не смог привыкнуть.

Он вопросительно взглянул на нее и, не дождавшись слова, сам прочитал ответ в ее глазах.

— Уиллис не справился, — сказала она. Пот стекал по ее лицу, а из глаз лились слезы.

— Возможно, это к лучшему, — ответил он тихо. — После такой передряги он вряд ли бы захотел продолжить начатое.

— Ты не можешь говорить такое, — возразила Котронис. Наедине, когда слышать их могли только остальные «Пустотные Жаворонки», младшие не придерживались официальных военных обращений, а старшие не пользовались своим служебным положением. Пробыв здесь вместе уже очень долгое время, они больше не нуждались в званиях, чтобы выказать глубокое уважение друг другу.

— Могу, — жестко ответил Мэйнс. — Я знал его куда дольше, чем ты.

— А Лиззи?

Джонни был свидетелем того, как рядовой Лиззи Рейнольдс сражалась и расправилась с одним из яутжа. Она защищала мужчину и двух маленьких детей, успев несколько раз попасть во второго пришельца из своей нановинтовки до того, как тот заполучил ее голову.

— Это была хорошая смерть, — наконец сказал Мэйнс. — Она погибла, сражаясь.

— И что теперь?

Он отвернулся от мертвого яутжа. Обычно они покрывали их льдом и отправляли все, что осталось, экипажу станции. Компании не так часто удавалось заполучить такие полные образцы, а ведь об этих загадочных существах по-прежнему было известно так мало. Мэйнс не мог не восхищаться их боевыми навыками. Но также не мог и перестать ненавидеть. Уиллис и Рейнольдс были не первыми людьми, которых он потерял, но они были первыми из «Пустотных Жаворонков», павших в бою.

— Проведем полную проверку станции, — приказал он. — Найди Фолкнера и Лидер, сделайте несколько обходов снаружи, обезопасьте периметр. Я беру Сноуден и МакВикара, мы займем базу изнутри.

— Так точно, — ее голос звучал неуверенно и слабо.

— Сара?

Она искоса посмотрела на Мэйнса.

— Ты отлично сражалась. Как и все мы. Потеряли двоих, но и завалили столько же. Сама понимаешь, это вполне неплохой результат в борьбе против инопланетных ублюдков.

— Вот уж не знала, что мы ведем подсчеты.

Он подошел к ней и положил руку на плечо, крепко сжимая боевой костюм. Котронис улыбнулась ему и отправилась инспектировать отряды, оставляя Мэйнса наедине с трупом яутжа.

Левая нога пришельца все еще дергалась из стороны в сторону. Третий заряд лазерной винтовки повредил его кисть, а пульт управления на предплечье до сих пор искрился и шипел. Мэйнс знал достаточно для того, чтобы вывести из строя его систему вооружения, — этому поспособствовала Сноуден, разбирающаяся в технологиях яутжа больше остальных, — но маскировка продолжала работать, будто пытаясь отобрать яутжа у смерти.

Мэйнс пнул его ботинком, и голова пришельца опустилась, со стуком задев клыками пол.

Пятая команда Исследователей, которых Мэйнс лично в первый день пребывания за пределами Внешнего Кольца назвал «Пустотными Жаворонками», патрулировал космические пространства в этом регионе уже чуть больше трех лет. И за все это время они сталкивались с другими людьми всего три раза. Сейчас был третий и самый трагичный.

Потери среди ученых и обслуживающего персонала еще выяснялись, но первоначальные отчеты докладывали, что два яутжа выследили, поймали и убили по меньшей мере семнадцать человек за те два дня, что они находились на поверхности. Десятеро из погибших были инди и наемники, нанятые командиром станции для ее защиты. Мэйнс знал, что тел будет еще больше. Стоит только найти базу яутжа.

А где их база, там и трофеи.

Страшно было подумать, как много убитых еще найдется со временем. Исследовательская станция постоянно поддерживала население больше ста человек, а в столовой, под присмотром командира, собралось около восьмидесяти. Раненые, в состоянии шока, все еще не осознавшие, что и почему произошло. Они ожидали отправки обратно в Сферу Людей. Мэйнс не знал, куда именно, и его это абсолютно не волновало. Главное, чтобы подальше отсюда. Это место было испорчено, и хотя «Вейланд-Ютани» не любила растрачивать деньги впустую, станция, вероятно, пробудет безлюдной еще какое-то время.

Мэйнс проверил состояние своего боевого костюма. Никаких повреждений, но лазерный заряд оружия снизился до восьмидесяти процентов, отчего вес дробовика на спине приятно успокаивал. Восстановленный антиквариат, спасший его шкуру десять лет назад на Эддисон Прайм, когда часть Мэйнса отправили на бой с беглыми морпехами. Это была первая перестрелка еще зеленого капрала с обученными солдатами. Он хорошо держался, но когда костюм разрядился и оружие вышло из строя, именно этот дробовик спас Мэйнсу жизнь.

— Лейтенант? — прогудел голос из имплантата в ухе.

— Слушаю, Сноуден.

— Сэр, коммандер Ниво, начальник базы, хочет видеть вас. Он требует доложить, каков наш дальнейший план, сэр.

Мэйнс улыбнулся. Несложно было услышать нервное напряжение и насмешку в голосе Сноуден. Хороший боец и опытный солдат, она никому не позволяла унижать себя. В особенности это касалось тех, по чьей вине они только что лишились двух друзей в попытке защитить станцию.

— Передай, что далее по плану он идет в задницу.

Сноуден расхохоталась.

— Значит, закрываем базу?

— Ага, у нас нет другого выбора. Пусть приступает. Чем бы они здесь ни занимались, все должно быть прикрыто и готово к отправлению, скажем, через сутки.

— Так точно, сэр. Значит, мы уйдем вскоре после этого?

Мэйнс снова отвернулся от мертвого яутжа, взорванных стен, следов лазера на потолке и осмотрелся. Это было большое помещение, рассчитанное на одну семью, — со спальной зоной, столовой и гостиной с экраном, игровыми приставками, не уступающими в своей ценности оборудованию на корабле, и удобными сиденьями. В комнатах поддерживалась приятная температура и не слишком яркий свет, что делало место похожим на почти настоящий дом. Чей-то дом, конечно, но и даже это вполне устраивало Мэйнса.

Помещение в размерах чуть уступало комнате отдыха на их корабле «Вол», да и остальная часть базы казалась недешевой, учитывая свежую еду, выращиваемую в зеленом куполе, и комплекс для досуга со своим бассейном и спортивным залом. Не такая уж и плохая идея — остаться здесь на некоторое время. Мэйнсу так захотелось поддаться искушению, что он возненавидел себя за это чувство. Его концентрация, бдительность ослабевали, а соблазн провалиться в неопределенный период спокойствия и отдыха лишь нарастал.

— Ты ведь знаешь, что да, — сказал он Сноуден. — Это необычное нападение, и я хочу вернуться на станцию как можно скорее. Возможно, яутжа в этом ареале готовятся к чему-то большему. Намного большему.

— Куда уж, ничего крупнее этого раньше не бывало, — Сноуден понизила голос, услышав голоса напуганных уцелевших. — Да ладно тебе, лейтенант. Всего денек после того, как свалят гражданские. Наесться, накупаться. Отдохнуть.

— Тебе бы этого хотелось, а, Сноуден? Взглянуть на меня, купающегося голышом?

— А тебя не проведешь, лейтенант.

— Скажи коммандеру, пусть остается на своем месте. Я спущусь и переброшусь с ним парой слов, а вы с МакВикаром осмотрите базу, проверьте наблюдательные беспилотники, убедитесь, что нам ничто не угрожает.

— Есть, сэр! Сию минуту, сэр!

— И если я застану тебя там по прибытии, то, поверь, выбью из тебя все дерьмо.

— Вы и какая-то армия, сэр?

Мэйнс ухмыльнулся. Ему нравилась Сноуден, как и все остальные «Пустотные Жаворонки» — они были семьей, друзьями, и именно поэтому им удавалось так хорошо выполнять свою работу. Не так уж много людей способны прожить столько долгое время без человеческого общения. Все Исследователи не отличались друг от друга, но Мэйнс, конечно же, считал, что пятая группа, его «Пустотные Жаворонки», были лучшими из лучших.

Требовалось время, чтобы полностью осознать всю трагедию от потери двух членов семьи.

— Вы не будете сопровождать нас?

— Только если появится достаточно серьезная причина, — ответил Мэйнс.

— Серьезная причина? Как насчет двадцати трех трупов? Достаточно серьезная причина?

Мэйнс осмотрел столовую и ошеломленных выживших. Мужчины и женщины, с заплаканными или пустыми глазами, все еще не верящие в происходящее. Он увидел и несколько детей, прижавшихся к родителям, и еще парочку, сидящих бок о бок. Возможно — сиротки. Мэйнсу было горестно за всех них.

Несколько инди также выжили. Теперь безоружные, они лишились даже видимости контроля. Бойня случилась не по их вине, но Мэйнс так и не смог заставить себя обменяться с ними хоть парой слов. Если бы они прошли лучшую подготовку и получили больше оружия, были включены в тренировки перед встречей с тем, что может поджидать их в этом месте, то, может быть, им удалось бы организовать более эффективную защиту. Но прошлого уже не вернуть.

— Думаете, нам следует перебросить все это куда-то еще, коммандер Ниво?

Ниво сердито посмотрел на Мэйнса, но за всей его злостью и угрозами прятался ужас, охвативший самого коммандера. Он был ответственен за эту исследовательскую базу, но не сумел предвидеть надвигавшейся катастрофы.

— Но… мы, по меньшей мере, в семидесяти днях от ближайшей норы, и орбита постоянно относит нас все дальше от нее.

— Лишняя причина начать сборы как можно скорее, — заметил Мэйнс, стараясь не повышать голоса. — А теперь не пройти ли нам в ваш офис? Вашим людям необходимо отдохнуть, поесть, набраться сил перед путешествием. Мы можем обсудить все остальное наедине.

— Ради всего святого! — закричал Ниво. Его трясло, но вместо того, чтобы раскраснеться от злости, коммандер побледнел, словно призрак. — Вам положено быть здесь, чтобы…

Мэйнс повернулся спиной к командиру и посмотрел на уцелевших, расположившихся по всей столовой. Он знал, что большинство из них ловит каждое его слово. В конце концов, он и его отряд прибыли сюда, чтобы спасти этих людей, и вот они жаждут узнать, что их ждет.

Ниво умолк, и Мэйнс услышал скрип пластикового стула, когда начальник базы неуклюже уселся на него.

— Шесть часов, — начал он. — Вот всё, что у вас есть. За это время вам нужно перевести оборудование в режим гибернации. Соберите любые данные и информацию, которую необходимо забрать с собой. Упакуйте личные вещи. Летная команда, проверки на корабле «Аполло» начнутся через тридцать минут, — Мэйнс кивнул группе инди. — Вы соберите мертвых. Упакуйте их в похоронные мешки и отправьте в хранилище «Аполло». Выкажите им то уважение, какое бы хотели видеть по отношению к одному из своих. Мои люди изолируют и обезопасят трупы яутжа. Обратно придется лететь с ними.

После заявления о яутжа среди людей прошелся тревожный шепот, но Мэйнс увидел одобрение ученых и их команды и понял, что принял хорошее, правильное решение. Правда, ради этого пришлось встать спиной к их командиру и фактически захватить его власть.

Это был необходимый, верный поступок перед тем, как Мэйнс отправит их в более безопасное место.

«На роль политика я не подписывался», — подумал он и вновь повернулся к коммандеру Ниво.

— В ваш офис? — спросил Мэйнс. Но по сути, это не было вопросом.

Они вошли в обширное помещение без каких-либо дорогих излишеств. На одной из стен виднелся голографический экран, на котором плясали различные сведения. Мэйнс взглянул на них, но не придал им особого значения. Ниво уставился на экран, пробубнил приказ и выключил его. Усевшись на стул за маленьким столом, он повернулся к Мэйнсу.

— Говоря о том представлении…

— Брайану Уиллису было тридцать семь лет, — заговорил Мэйнс. — Он был рядовым Колониальных морпехов, которого так и не повысили из-за так называемого бунтарского поведения. Он служил в семнадцатом отряде «Косморожденных», когда я завербовал его. Его часть называлась «Кровавые Голуби», но Уиллис никогда по-настоящему не вписывался в ту команду. При этом он не был бунтарем. Просто любознательным парнем. И ему не нравился… порядок. С приказами проблем не было, но ему всегда хотелось выглянуть за пределы своего обитания на какой-нибудь исследовательской станции на астероиде. Он хотел большего и поэтому пришел ко мне. Бросил жену, которая никогда не разделяла его страсти к путешествиям. Она ни разу не покидала Землю, так что, думаю, вы понимаете, насколько разными они оказались.

Сам Мэйнс прекрасно понимал, насколько все здесь отличались от других. Для того, чтобы работать вблизи Внешнего Кольца или за его пределами, на самом краю постоянно расширяющей свое влияние Сферы Людей, в этом маленьком уголке галактики, требовалось очень специфичное мировоззрение.

— Он умер, пытаясь увести яутжа от комнаты, в которой инди охраняли одну из ваших ученых и ее семью. Если бы пришелец ворвался туда, то убил бы абсолютно всех. Возможно — даже быстро: обычно в пылу охоты они убивают свою добычу как можно эффективнее. Но нам также известно, что некоторые из них любят причинять боль. Так что, может быть, он бы медленно истязал несчастных.

— Вы более чем ясно выразили свою мысль, — попытался остановить его Ниво.

— Пока нет. Я еще не рассказал о Лиззи Рейнольдс. Молодая девчонка. Хотите верьте, хотите нет, но это было ее первое путешествие за пределы Солнечной системы. Все началось с нескольких лет, проведенных в берете морпеха на борту Станции «Харон». Сам генерал Бассетт разглядел в ней потенциал. Она была одиночкой, которая хорошо ладила с отрядом. Слова противоречат друг другу, но и в них есть своя правда. Лиззи хотела увидеть больше остальных и забраться как можно дальше, и она никогда даже не обмолвилась мне о том, что хочет домой. Ни единого раза. Лиззи понимала, что, возможно, мы будем патрулировать Внешнее Кольцо всю оставшуюся жизнь. Мы служим, Ниво. Лиззи знала это и умерла за эту идею.

Ниво медленно кивнул, его глаза наполнили слезы. Коммандера все еще трясло. Скорее всего, его так и не перестанет трясти, пока он не примет душ, поест, переоденется и уляжется в криокапсулу на десять недель путешествия.

«Он тоже потерял людей, — напомнил Мэйнс сам себе. — И намного больше, чем я».

— Я сожалею, — сказал Ниво. — Сожалею о ваших утратах.

— Да… И я сожалею о ваших.

Ниво смотрел на него еще какое-то время, будто готовясь сказать что-то еще. Но вместо этого вытащил панель управления, протер поверхность и повернулся к экрану, возникшему на стене.

— Состояние оборудования, — пояснил он. — Мои люди работают быстро. Смотрите, области, выделенные синим цветом, уже переведены в режим гибернации.

Мэйнс уселся на мягкий стул, утопая в подушке. Что бы он только не отдал сейчас за глоток алкоголя. В нем росло беспокойство и понимание того, что нельзя засиживаться на одном месте. Ему снова нужно было поговорить со своими людьми, и как можно скорее. Сравнить замечания и мысли. Но больше всего ему хотелось отправить сообщение в штаб Исследователей и узнать их мнение о произошедшем.

«Пустотные Жаворонки» изучали поселение яутжа за Внешним Кольцом чуть больше года. Это был огромный летательный аппарат, несколько миль в длину, вращающийся вокруг звезды в одной из бесчисленных неисследованных и неизвестных систем за пределами Сферы Людей. Тем не менее Мэйнс был более чем уверен, что яутжа, напавшие на их базу, пришли не оттуда.

— Хорошо, что ваши люди знают свое дело. Сейчас их нужно чем-то занять, а потом найдется куча времени, чтобы все обдумать и всех оплакать. Но пока что я хочу, чтобы вы все убрались подальше от этого места.

— Я пробыл здесь семь лет, — возразил Ниво. — Мы выполняем важную работу. Генетика, медицина с использованием бактерии, которая находится прямо в этом астероиде, под нашими ногами. И подобных мест, известных нам, всего пять. Но… Я никогда не думал, что может случиться что-либо подобное. Никогда.

— Это космос. Ничто здесь не пребывает в безопасности. Либо тебя убивает то, что ты знаешь, либо это делает что-то тебе неизвестное.

— Прелестный взгляд на вещи.

Мэйнс пожал плечами.

— Так почему вы не сможете сопровождать нас? — спросил Ниво. Его голос был низок и слегка дрожал от страха. Внезапно, пустота космоса показалась ему еще глубже и темнее, чем прежде. Он слишком пустил корни в этом месте, привыкнув к комфорту и позабыв о том, насколько бесконечна и безразлична к тебе окружающая пустота.

— Потому что мы тоже выполняем тут важную работу, — ответил Мэйнс. Он указал на пустой экран. — Вы поймете это. Знаете, чем занимаются Исследователи?

— Конечно. Патрулируют Внешнее Кольцо. Сопровождают «Титаны», когда те отправляются за пределы Сферы и строят новые норы.

— Да, это самая простая часть, но экспансия — дело нелегкое. За прошедший год, может, чуть больше, мои «Пустотные Жаворонки» присматривали за поселением яутжа, дрейфующим у этого сектора, вокруг звездной системы, которая находится в нескольких световых годах от Сферы. Выглядит вполне себе нерабочей, движется без особой цели, да и опасности они никогда не представляли. Но это наша работа. Мы охраняем не только корабли. На нас лежит ответственность за охрану человеческого влияния в галактике. Там, за пределами исследованного человеком космоса, мы обеспечиваем безопасность или пытаемся исправить обратное.

— Те яутжа прилетели оттуда?

— Не думаю. Мы бы заметили их корабли на обратном пути.

— Но все же, вы прилетели.

— Ваш сигнал тревоги нам передал другой корабль. Вам повезло, что по плану мы отправились на ежегодное пополнение запасов и что мы оказались совсем недалеко от вас. Иначе…

— Они бы убили нас всех, — закончил Ниво.

— Может, и нет. Бывали случаи, когда при нападении на большее население некоторых они брали в плен.

— Но для чего?

Мэйнс встал и еле сдержал стон, когда хрустнули его колени. Слишком долгое время он провел в космосе, бегая при нулевой гравитации на борту «Вола».

— Будьте уверены, приятного в этом мало.

— Значит, вам нужно возвращаться на пост? Присматривать за их поселением?

— Особенно после произошедшего.

Ниво кивнул. Коммандеру не нравилось принятое морпехом решение, но он все понимал, и Мэйнс уважал его за это.

— Все будет в порядке. Семьдесят дней до норы на «Аполло», инди могут оставаться в сознании, чтобы следить за обстановкой. Да, и насчет того, что я рассказал вам о нашем наблюдении за яутжа. Это секретная информация.

— Конечно, — Ниво встал и протянул руку, они обменялись рукопожатием. — Спасибо.

— Мы здесь как раз ради этого.

Все, кроме Уиллиса. И Рейнольдс. Мэйнс все еще видел их лица: суровую улыбку Уиллиса, постоянно что-то скрывающую, воодушевление в глазах Рейнольдс. Впервые, с тех пор как он стал лидером «Пустотных Жаворонков», ему придется заняться похоронами.

Выйдя из офиса, он услышал звонок.

— Лейтенант? — звонил Фолкнер, сигнал исходил с борта «Вола».

— Слушаю.

— Я поймал сигнал тринадцатой группы Исследователей. Они вступили в контакт с яутжа. Станция на Пустотном астероиде, в семнадцати световых годах отсюда.

— «Космические Серферы»?

— Да, отряд Голдена. Мне отозваться?

Мэйнс закрыл за собой дверь. В коридоре было так тихо и спокойно, а далеко-далеко от него, возможно, погибали старые друзья. Сложно было отделаться от ощущения, что он не должен здесь находиться.

— Подтверди прием, но мы ничем не можем им помочь.

— Нужно возвращаться на станцию.

— Открытая линия, — скомандовал Мэйнс, и их разговор стал слышен всем «Пустотным Жаворонкам».

Настало время выдвигаться.

Джонни Мэйнс всегда считал похороны в космосе странным, но красивым зрелищем. Через час после отбытия с Базы 12 «Южные Врата» он уже стоял перед оставшейся командой и готовился к тому, чтобы отправить двух друзей в пустоту космоса.

Уиллис и Рейнольдс не были религиозны, поэтому погребение вышло коротким и сентиментальным. Несколько слов о каждом из них, рассказ об их личностях и о том, как храбро они приняли смерть, и смешная история о них обоих, вернувшая улыбки на печальные лица. Затем все повернулись к экрану в комнате отдыха, а Мэйнс пробормотал команду компьютеру корабля:

— Фродо, выпускай.

Они услышали лишь тихое шипение и увидели Рейнольдс и Уиллиса, выброшенных в пустоту. Казалось, будто они движутся вместе, но даже малейшая разница в траектории неизбежно разъединит их навсегда.

Со временем Мэйнс стал видеть в этом свою загадочность и величественность: покинув мир живых, два тела отправляются в бесконечное путешествие по космосу. На каждых похоронах, на которых довелось присутствовать лейтенанту, говорилось, что тела пустились вдаль от Земли. Каждое мгновение путешествия стремится к чему-то новому и неизвестному — для свидетелей церемонии, как бы они ни относились к душе, богам и жизни после смерти, это делало подобную идею совершенной.

Мертвые теряют способность постигать, но еще могут исполнять миссию любого мужчины и женщины, отправившихся на небеса, — исследовать, путешествовать и быть частью того места, которому они принадлежат.

— Всегда было интересно, отыщут ли их когда-нибудь? — сказала Котронис. Как и остальные, она до сих пор была в боевом костюме и отказывалась смыть кровь Рейнольдс со своего безволосого скальпа, решив заняться этим только после похорон.

— Вряд ли отыщут, — ответил МакВикар. Мэйнс знал, что этого немногословного, иногда жесткого, большого человека связывал легкий роман с Рейнольдс. Необремененная ничем дружба, периодический секс. Из-за постоянной близости с остальными членами группы Исследователи редко испытывали более глубокие чувства, по крайней мере — напоказ. Но кто знает, что скрывается глубоко внутри?

— Да нет, я в смысле, позже… — Котронис провела рукой по колючей щетине на голове и одернула руку, коснувшуюся засохшей крови. — Намного позже. Через миллионы лет. Десятки миллионов. Может, даже через миллиард, когда люди уже превратятся в пепел. А погибшие все еще будут парить в космосе. В таких далях, до которых Сфере Людей никогда не добраться. До тех пор пока мы сами себя не уничтожим или не найдем того, кто сделает это за нас.

— Зашибись какие мы сегодня жизнерадостные, а, капрал? — вмешался Фолкнер. Это был невысокий, худощавый парень, бесцеремонный, но находчивый. Мэйнс часто называл его бортовым ученым, хоть Фолкнер и был обычным рядовым. Всегда хорошо иметь в команде подобного человека.

— А что, вполне себе жизнерадостно, — ответила Котронис. — Я хочу уйти именно так. Не взорваться, не сгореть заживо и не быть съеденной черт-те чем. Нет, именно так. Просто уплыть вдаль.

Все посмотрели на экран. Мэйнсу нравилось дружеское подтрунивание внутри команды, но сейчас комната казалась ужасающе пустой, она будто выросла в размерах по сравнению с собой прежней. Из восьми Исследователей осталось шесть, и смерть оставила такую брешь, которую даже время не сможет залатать.

— Пока твой уродливый труп не столкнется с «Титаном» и оттуда не вывалится полтысячи людей, — сказала Лидер и все тихо посмеялись. Даже МакВикар. Лидер, извечная шутница, обычно знала, когда стоит вставить в разговор какую-нибудь хохмочку. Вот и сейчас ей удалось разрядить напряженную атмосферу, но Мэйнсу казалось, что ощущение пустоты еще не раз заполнит эти комнаты. Все они уже какое-то время пробыли морпехами, а некоторые — уже достаточно долгое время. Большинству доводилось терять друзей и до этого, но еще ни разу осознание смерти не облегчало ее принятие.

Лидер оглянулась на Мэйнса и печально улыбнулась. Он кивнул.

«Легкий роман», — подумал он. Те же слова он прошептал однажды Лидер, лежа рядом с ней на постели, когда оба тяжело дышали, все липкие от пота. Она засмеялась и сказала: «Не так-то уж и легко мне пришлось только что».

— Приступим к делу, — приказал Мэйнс. Все они продолжали смотреть на экран, даже когда тела уже превратились в точки и совсем исчезли из виду. — Лидер, запусти программы и установи курс. Дашь мне знать, сколько времени он займет. Сноуден, проверь все системы «Вола». Его ужасно трясет во время приземления. Сделай все возможное, чтобы это прекратилось.

Лидер и Сноуден кивнули; Котронис и Фолкнер тоже покинули комнату отдыха, чтобы занять свои позиции.

— А я, стало быть, за повара? — спросил МакВикар.

— Чертовски верно подмечено. Я голоден, как ад.

Здоровяк кивнул:

— Быстренько соображу чего-нибудь. Угощение нам всем не помешает.

«Вол» был одним из быстрейших кораблей в арсенале Колониальных морпехов. Специально разработанный для Исследователей, это разведывательное судно с возможностью атаки класса «Стрела» стало результатом столетий развития технологий космических кораблей, исследования двигателя, позволяющего передвигаться быстрее скорости света, и упрямой настойчивости создателей.

Прорыв в использовании технологии «быстрее скорости света» произошел несколько сотен лет назад, и этот процесс походил на время, когда человек впервые покинул поверхность родной планеты — необходимые технологии оставались уникальными, но еще опасными и медленными в развитии.

Огромный скачок произошел во время одной из первых космических войн.

Классические законы физики уступили место куда более сложной науке, о которой порой отзывались как о сверхъестественной, и пределы возможных открытий казались все более шаткими, ведь «Вейланд-Ютани» руководила и физической, и экономической стороной войн. Компания распоряжалась деньгами. Под ее началом были ресурсы. Но самым главным качеством Компании была ее непреодолимая тяга к успеху, ее активная работа над расширением границы Сферы Людей в самые разные моменты ее истории.

Однажды потеряв влияние, но вновь восстав из пепла, Компания взяла под полный контроль отряды Колониальных морпехов, которых после этого зачастую стали называть Корпоративными морпехами. Этот шаг превратил «Вейланд-Ютани» не только в старейшую и сильнейшую компанию за всю историю человечества, но и в мощнейшую организацию, принимавшую участие в правлении государством. С самого начала своего неспокойного возрождения их вложения в экспериментальные технологии космических путешествий окупились в сотни раз.

Корабли класса «Стрела» стали вершиной возможностей человека. В то время как в двадцать втором веке корабли Файнса, великие исследовательские судна, прозванные в честь первого астронавта, забравшегося за пределы Солнечной системы, полагались на технологии путешествия на скорости света, более поздние корабли, например, строители нор класса «Титан», уже могли развивать небольшие показатели двигателя «быстрее скорости света». Большинство «Титанов» достигали показателей, превышающих скорость света в пять раз. Некоторые более мощные корабли Корпорации иногда превосходили скорость света в шесть, а то и в семь раз.

«Стрелы» же разгонялись до пятнадцатикратной скорости света. Принципы науки, стоящие за подобными открытиями, были туманны и далеки от Мэйнса, и даже Фолкнер предполагал, что людей, смыслящих в этих технологиях, можно пересчитать по пальцам. Для обеспечения стандартного годового полета такого корабля, работающего на очищенном, концентрированном тримоните, требовались сотни тонн невероятно редкого минерала. Затраты на строительство этого судна были ошеломительными, а на его заправку (в этот процесс входили добыча минерала, его доставка, очистка и герметизация) — попросту убийственными.

На данный момент в эксплуатацию было введено более трехсот «Стрел», патрулирующих самые дальние уголки Сферы Людей, границы которой достигали уже около трех миллионов квадратных световых лет. Даже «Стреле», достигшей предела скорости, понадобились бы две сотни лет и, вероятно, миллион тон тримонита, чтобы полностью облететь Сферу. И это при том, что за всю историю человечества количество добытого тримонита едва превысило полмиллиона тонн. Утверждалось, что неиссякаемые источники минерала покоятся на множестве астероидов и планет, но злая шутка заключалась в том, что людям на кораблях нужно было сначала добраться до этих мест, и только после этого добыть драгоценный минерал.

Человечество исследовало лишь один процент Млечного Пути. Несмотря на немыслимые скорости, космические путешествия не перестали быть серьезным испытанием.

Тут в игру вступили норы. Пока двигатели «быстрее скорости света» отвечали за передвижения в космосе, норы начали разработку абсолютно другой концепции. Ученые обсуждали подобные идеи еще в далеком двадцатом веке, но возможность по-настоящему использовать накопленные идеи появилась около столетия назад. Норы не были дырами в прямом смысле этого слова, а скорее трубами, бесконечно длинными, но пропускающими путешественника через себя мгновенно быстро. Нужно было только увидеть изгиб в просторах космоса и, войдя в него, в ту же самую секунду оказаться на другом его конце.

Мэйнс понимал сам принцип перемещения, но технологии создания нор были за пределами его понимания. Строительство нуждалось в ускорителях частиц, генераторах антиматерии и других приборах, которые он не распознал бы, даже свались они ему на голову. Сами норы состояли из кольцевых структур и требовали от создателей огромного количества материалов и годы на свое строительство.

Даже спустя все это время только треть нор начинает работу без проблем, а примерно одна из пятидесяти взрывается при запуске. Именно по причине этого было принято вводить их в действие удаленно. Норы перебрасывают корабль только в одну сторону, без билета в обратный конец. Они настроены на одну частоту, но к каждой из нор необходимы свои коды активации. Таким образом, у людей появилась возможность быстро перепрыгивать из одной точки Сферы в другую, но даже так громадные расстояния между ними никуда не делись, ведь норы нельзя сооружать слишком близко друг к другу. И именно поэтому, продвигаясь все дальше за Внешнее Кольцо, «Титаны» не перестают строить все новые норы.

Со временем вокруг этих точек начали образовываться сообщества. Некоторые из них — государственные исследовательские станции и базы технической поддержки, управляемые людьми из «Вейланд-Ютани» и спонсируемые Компанией. Но еще больше было негосударственных групп людей, кораблей и космических станций. Часть их требовала плату за пользование норой, а другая защищалась.

Норы превратились в космические оазисы. Они стали домом для кочующих путешественников и искателей компании себе подобных — пиратов и наемников, грузовых суден и военных конвоев. И хотя Исследователи привыкли к норам, они все же не проводили там свое свободное время. Исследователи всегда предпочитали компанию друг друга.

Пополнив запасы на корабле «Темная звезда», принадлежащем «Вейланд-Ютани», «Вол» дал полный задний ход. Как только все системы включились, Мэйнс и его отряд отправились в капсулы ожидания, в то время как Фродо приступил к своим обязанностям.

Мэйнсу не нравилось находиться в капсуле ожидания. Они ничем не отличались от криокапсул, все так же останавливая биологические часы человека и удерживая их в одной секунде во времени, пока корабль преодолевает огромнейшие расстояния. Единственным серьезным отличием капсул ожидания на борту «Стрел» было то, что они являются таким сильным буфером против происходящего вокруг, что реальность едва осознается. Гуляли байки, скорее всего преувеличенные, о первых пилотах, тестировавших корабли. Двое из них, пройдя рубеж показателей, превысивших скорость света в десять раз, решили не погружаться в капсулу полностью, пока не стало совсем поздно. В конце путешествия их нашли еще в сознании, но еле дышащих и бессвязно бредящих. Судя по всему, разум бедняг постарел на семнадцать тысяч лет — проведя на борту семнадцать дней реального времени, без возможности сдвинуться, сделать хоть что-нибудь, они прожили сто семьдесят столетий только лишь в своей голове.

Мэйнса не особенно беспокоила эта поучительная история, но капсулы ему все равно не нравились. То ощущение, когда она наполнялась гелем, было настолько сродни утоплению, что он никогда не мог спокойно вдохнуть, находясь внутри этой штуковины, пока наконец полностью не отключался.

А вот то чувство, когда стекло открывается и позволяет тебе выблевать все внутренности, всегда приносило великое облегчение.

Лейтенант перегнулся через край капсулы и выкашлял остатки геля. При соприкосновении с воздухом тот растворялся, позволяя Мэйнсу очистить легкие, но полупереваренные частички пищи, принятой перед погружением в капсулу, не растворялись словно гель. МакВикар приготовил тогда отличную джамбалайю, и теперь Мэйнс, задержав дыхание, наблюдал, как пережеванные креветки и перчики летают по помещению.

— Эй, лейтенант, тебе реально пора искать новую работу.

Мэйнс посмотрел вверх; из его носа свисала сопля.

— Лидер, как ты ухитряешься всегда первой оказаться на ногах? И почему ты всегда такая… свежая?

— Фу-у-у… — скривилась та, натягивая нижнее белье. — Коричневое пятно. Не совсем то, на чем бы мне хотелось спать.

— Ты будешь спать на любой фигне, на которой я прикажу.

— Ну да, ну да, — Лидер развернулась к нему спиной. — Эй, капрал, мой вышестоящий офицер высказывает, как мне кажется, непристойные вещи в мой адрес.

Котронис в это время только вылезала из капсулы. Все морпехи знали, что она не только самая ужасная соня из команды, но еще и просыпается с самым поганым настроением.

— Овали, Лидер, — буркнула она.

Лидер засмеялась, Сноуден вырвало, и отсек с капсулами наполнился звуками поддразниваний и рвоты, стонов и шарканья по полу, после чего команда начала одеваться. Болтовня в этот раз казалась более оживленной, чем обычно, но все подсознательно понимали, что пытаются, таким образом, восполнить отсутствие двух товарищей.

— Что ж, возвращаемся в обычную колею, — сказал Мэйнс. — Проверить системы, оружие, отключить искусственную гравитацию. Вы знаете, что делать.

— Пожалуйста, дайте мне тут закончить, не включайте пока нулевую гравитацию, — простонала Котронис, и ее снова стошнило.

Лидер облокотилась о стену.

— Что за букет кисок!

Десять минут спустя, медленно вращаясь в душе при нулевой гравитации, Мэйнс заметил Лидер, протиснувшуюся сквозь щель в герметичной мембране, закрывавшей вход. Она, хмурясь, осмотрела его сверху донизу.

— Ты прибавил в весе.

— Плоды готовки МакВикара, — Мэйнс выключил душ и включил сушилку на среднем уровне подогрева. Он чувствовал, что заслужил хоть каплю комфорта. — Что у тебя?

— Пробыли в полете девяносто восемь дней, преодолели три и девять десятых световых лет. Сейчас мы в шестнадцати миллиардах миль от их поселения. Семнадцать минут назад Фродо включил маскировку — мы снова превратились в астероид, вряд ли нас заметили.

— А что «Космические Серферы»?

— Охота продолжалась семь дней. Они нейтрализовали двух яутжа, но потеряли своего капрала. Голден вытащил копье из плеча и продолжал сражаться. Прикончил яутжа один на один.

— Крепкий ублюдок.

— Странно, что два контакта случились за один и тот же отрезок времени.

— Ага, — кивнул Мэйнс и начал одеваться. Его летный костюм упал с липучки на стене и намок. Он выругался про себя, но сразу тряхнул головой. Это ведь всего лишь мокрый костюм, который высохнет через пару минут. По крайней мере, Мэйнс еще был жив.

— Ты в порядке, Джонни? — Лидер уже не язвила, Мэйнс видел, как серьезно она обеспокоилась. Чувства между ними становились все глубже, и сколько бы Мэйнс ни пытался бежать от них, его затянуло с головой. Да и Лидер, как казалось Мэйнсу, тоже. Они могли говорить о чем угодно, но сошлись на одном правиле, важнейшем принципе, — развлекаться и держать дистанцию. И тем не менее перешли от бурного секса к страстным занятиям любовью, после которых лежали, обнявшись так крепко и в такой тяжелой от невысказанных слов тишине, что порой было нечем дышать.

— В полном, — Мэйнс уже натягивал одежду. Он ухватился за душевую кабинку и отлетел к стене.

— Уверен?

— Я в порядке, ничем не хуже вас всех, — ответил он, отталкиваясь от стены в направлении Лидер. Она стояла на месте, на полпути ко входу, когда Мэйнс прижался к ее лицу и мягко поцеловал, не нарушая тишину.

— Почистите зубы, лейтенант, — улыбнулась она, возвращаясь в дверной проем. Помедлив мгновение, за ней отправился и Мэйнс.

Вся команда уже собралась в кабине экипажа. Лидер опустилась на место пилота, Фолкнер сидел у основного боевого арсенала, а остальные пристегнулись к своим сиденьям в тесном пространстве. Пустующие места горько напоминали о своих прежних владельцах.

— Итак, Фродо, что у нас есть?

Спокойный, доброжелательный голос компьютера корабля заполнил кабину.

— Рад вас видеть, лейтенант. В поселении яутжа никаких изменений не обнаружено. Их курс и орбита не изменились с прошлого раза, я не засек вблизи никаких летных следов, но пока мы не подберемся ближе, я не смогу рассмотреть, что именно там происходит.

— Отлично. Что насчет переговоров?

— Обычная коммуникация яутжа. Редкие и короткие сигналы. Я использую самые новейшие переводчики, какие только есть, но едва могу разобрать диалекты. Есть лишь одна странность, о которой вам следует знать, — повторяющийся сигнал, поступающий извне.

— Какого рода?

— Лучшая догадка, что могу вам предложить, — это обратный отсчет.

— Обратный отсчет чего?

— Извините, лейтенант, я действительно не знаю, что ответить. Это сложная самоповторяющаяся система из символов, никогда раньше не видел ничего подобного.

— Тогда откуда ты знаешь, что это именно обратный отсчет?

— Просто интуиция.

— Спасибо, Фродо. Все уже в центральном блоке?

— Конечно.

Мэйнс сел слева позади Лидер.

— Сноуден?

— Уже работаю, — откликнулась она. Сноуден была их экспертом-самоучкой в вопросах яутжа, которыми она восхищалась с самого детства. По ее словам, именно их военное общество подвигло ее вступить в ряды Колониальных морпехов. Сноуден всегда старалась не только следить за последними исследованиями, но и строить собственные теории и догадки.

Какое-то время они летели молча. Мэйнс осмотрел палубу и команду, свою семью, лишь на секунду задержав взгляд на местах Уиллиса и Рейнольдс. Казалось, будто их внеплановая экспедиция, громадные расстояния, пройденные в столько короткие сроки, жестокость сражения придали им всем новой энергии.

Палуба гудела от возбуждения.

— Довольно пустой болтовни, — сказал Мэйнс. — Идем на сближение.