Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота»

Тимур Дмитричев, 2022

ВСЁ О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ АВТОРА «ДОН КИХОТА»! В судьбе величайшего писателя Мигеля де Сервантеса Сааведры – создателя первого современного романа в литературе и его вечно живых главных героев Дон Кихота и Санчо Пансы – до сих пор осталось немало таинственных эпизодов, одним из которых была дуэль на шпагах на территории королевского дворца в Мадриде, которая круто изменила всю жизнь будущего автора «Дон Кихота», заставив его тайно бежать из Испании, а затем в качестве морского пехотинца участвовать в эпохальной битве при Лепанто в 1571 году. В этой кровавой схватке с турецким флотом Сервантес проявляет удивительный героизм, получает несколько тяжелых огнестрельных ранений, одно из которых навсегда лишает его возможности пользоваться левой рукой. Но Сервантес возвращается в строй и попадает в плен к алжирским пиратам, где проведет целых пять лет… Книга доктора исторических наук Т.Ф. Дмитричева впервые во всех подробностях восстанавливает необыкновенно интересную и трудную жизнь Сервантеса, которая нашла свое отражение во многих произведениях гениального писателя, но особенно объемно и ярко осталась запечатлена на страницах романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», признанного в мире «Лучшей книгой всех времен и народов», а в нашей стране включенного в школьную программу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Ъ. Рождение, семья, происхождение

Да, действительно в середине XVI века Испания находилась на историческом пике своего державного развития. Она обладала самой обширной империей в мире, она продолжала осваивать огромные колониальные приобретения и пользоваться их колоссальными богатствами, а ее искусство решительно вступало в Золотую эпоху. Однако нельзя забывать и о том, что в то же время немалая часть ее населения страдала от голода, нищеты, высокой преступности, религиозного мракобесия и тирании церкви, вездесущей бюрократии и судебной коррупции. Семьи дедов и родителей Сервантеса, несмотря на принадлежность к привилегированному потомственному сословию идальго-дворян, на протяжении многих лет переживали эти беды своего народа.

Так же было и в 1547 г., когда у четы Родриго Сервантеса и Леонор де Кортинае родился четвертый ребенок, который был назван Мигелем. В ту пору их семья проживала в городе Алкала-де-Энарее в провинции Ла-Манча недалеко от Мадрида. Это поселение, расположенное на берегах реки Энарее, притока величавого Тахо, было основано арабскими завоевателями под названием Алькала Нахар и в своем испанском варианте весьма близко повторяет его. Хотя точная дата рождения будущего великого писателя нигде не оказалась зафиксирована, церемония его крещения была зарегистрирована 9 октября, что дает основание полагать, что он родился 29 сентября, когда отмечался День святого Мигеля, имя которого, как было принято по религиозной традиции, и было дано новорожденному.

Дни накануне рождения Мигеля, как это бывало тогда во всех семьях, ожидавших появления ребенка, были особенно тревожными и волнительными. Дело в том, что в ту эпоху роды представляли собой самую серьезную опасность в жизни женщины, поскольку даже при незначительном отклонении положения рождающегося ребенка от нормы не существовало ни инструментов, ни методов, которые можно было бы использовать для спасения матери и ее плода. Кесарево сечение применялось только в случаях смерти матери или ребенка и делалось оно без анестезии или антисептических средств. Шансы выживания родившегося ребенка были еще меньше, чем у его матери: многие из детей умирали в ходе самих родов, а еще большее их число погибало в ранние годы детства. Врожденные недостатки бывали обычным делом и объяснялись воздействием сверхъестественных сил.

Когда приближалось время родов, мать Мигеля по установленной традиции должна была находиться в спальне, которую заблаговременно готовили для приема посетителей и показа им дома с лучшей стороны: на полы расстилались свежие циновки, кровать накрывалась самым красивым одеялом вместе с привлекательными подушками, расставлялись стулья, на полки буфета или стенного шкафа выставлялась праздничная и дорогая посуда, а для угощения гостей предлагались разные сладости и фрукты.

Как и при предыдущих родах, сеньора Леонор де Кортинас по условиям того времени услугами врача не пользовалась. Всю работу за этих специалистов тогда выполняли повивальные бабки. Готовясь к началу родов, они успокаивали своих пациенток целым набором утешительных и оптимистичных слов, а для облегчения боли пользовались разными маслами и мазями, которыми растирали им тело. Когда родился Мигель, повивальная бабка, следуя давно сложившейся практике, завязала и обрезала пуповину, а затем вымыла младенца и, протерев его насухо, настолько туго завернула в свивальники и пеленки, что он не мог пошевелить ни ногами, ни руками.

После этого она вынесла новорожденного показать Родриго и остальным членам семейства, а вслед за этим отнесла его в комнату матери и уложила в деревянную люльку, поставленную около ее постели. Там уже появилась служанка дома, которая будет качать люльку, чтобы успокаивать и усыплять ребенка, а примерно каждые три часа она будет его подмывать, менять пеленки и протирать розовым маслом, передавая матери на время кормления.

Обычно младенца крестили в первый же или второй день после его появления на свет. Однако по каким-то причинам крещение Мигеля состоялось лишь на одиннадцатый день, когда одна из родственниц семьи понесла его, наряженного в лучшие и красивые одежды, в церковь в сопровождении другой родственницы, которая поддерживала край ритуальной мантии. Вместе с ними следовала и повивальная бабка, которой было поручено нести чепчик для крещения. Это маленькое шествие замыкали няня младенца, его выбранные крестные, родственники и друзья семьи. Поскольку ребенок был мальчиком, то согласно церковным правилам, у него должно было быть два крестных отца и одна крестная мать, которые приготовили для Мигеля хорошие подарки.

Входная дверь в церковь уже была заблаговременно украшена для этой торжественной и важной церемонии, на ее полу были расстелены свежие циновки или солома, а сама купель покрыта бархатной и льняной материей. Когда все уже собрались, Мигеля раздели на столе с шелковой подкладкой, а священник подошел к нему и освященным маслом поставил на его маленьком лбу знак креста и отправил богослужение по случаю крещения. Один из крестных поднес младенца к купели, а священник тут же окунул его в воду и затем передал няне, которая протерла его и снова туго завязала в свивальники, после чего повивальная бабка надела на него чепчик для защиты священного масла на его лбу. Акт крещения с присвоенным мальчику именем был, как полагалось, зарегистрирован в приходской книге. После завершения церемонии крещения новорожденный Мигель возвратился домой со всем сопровождением со своим узаконенным именем как новый христианин-католик.

Мать Мигеля Леонор де Кортинас в церемонии крещения участия не принимала. По существовавшим в те времена понятиям она считалась «нечистой» до прохождения церемонии церковного «очищения», которая назначалась на определенный день после того, как роженица поправлялась. До этого ритуала женщинам не разрешалось печь хлеб, подавать еду или иметь дело со святой водой. В выбранный день «очищения» госпожа Кортинас снова облачилась в сохраняемое для данной церемонии свое свадебное платье и в сопровождении членов семьи и друзей дома отправилась в церковь, куда она вошла в соответствии с установленной процедурой с зажженной свечой. У самого входа ее встретил приходский священник, сотворил над ней знак креста, окропил ее святой водой и произнес псалом. Придерживая один конец его епитрахили, сеньора Кортинас проследовала за ним в глубину нефа под аккомпанемент его традиционного в таких случаях словесного ей приглашения: «Входи в храм Божий и поклонись Сыну Святой Девы Марии, который благословил тебя материнством».

Пройдя церемонию «очищения», мать Мигеля покидала церковь, стараясь, как было принято, смотреть глазами прямо перед собой, чтобы не встретить взглядом кого-нибудь, кто имел репутацию плохого человека или имел какой-нибудь дефект, чтобы, согласно бытовавшим поверьям, не передать младенцу эти отрицательные качества. При возвращении домой семья Сервантесов устроила большое праздничное угощение для крестных Мигеля, своих родственников и друзей.

Когда Мигель вырос из пеленок, то, как тогда было заведено, его сразу одели по его размеру в платье, которое во всем повторяло одежду взрослого человека. По установившимся нормам, как и все другие дети, он рос в условиях довольно строгой дисциплины, которая нередко включала и физические наказания, но детских игр и развлечений было много. Вместе с другими детьми Мигель играл в мячики, юлу, прятки, в бросание подков и в камушки, учился ходить на ходулях, при возможности бегал купаться. Когда он подрос, то у него появились и новые игры, в том числе шахматы, шашки, кости и другие. Детских книжек, то есть книг, специально написанных для детей, пока еще не было, но разные народные сказки, передаваемые из поколения в поколение, были очень распространенным и популярным развлечением. Однако в таких более «взрослых» играх Мигель принимал участие, когда его семья уже покинула Алкала-де-Энарес. На время переезда оттуда в 1551 г. в Вальядолид ему еще не исполнилось и четырех лет.

Некоторые исследователи жизни и творчества Сервантеса полагают, хотя это пока не было доказано с полной убедительностью, что в Алкала его родители проживали на улице Де ла Имахен и что он был крещен в ближайшей к их дому церкви. Однако с того времени все здания города перестраивались или сносились так многократно, что установить подлинность кандидатов на это привилегированное положение колыбели автора «Дон Кихота» представляется весьма сомнительным.

Что касается предков Сервантеса, то найденные о них сведения являются довольно скупыми. Его деды по линии матери были скромными обедневшими землевладельцами, которые проживали в одной из недалеких от Мадрида деревень. Мать Леонор де Кортинас происходила из семьи, которая жила в Кордобе, где мужчины были потомственными врачами. Однако в ту эпоху эта редкая, важная и доходная профессия еще не ассоциировалась со специалистами, получившими медицинское университетское образование. Медиками тогда называли тех специалистов, которые лечили своих пациентов очень распространенным в течение столетий кровопусканием, выполняли работу ветеринаров и даже брадобреев.

Прадед Мигеля по отцовской линии Руи Диас де Сервантес родился в 1430 г. в Кордобе и работал там булочником. Дед Мигеля по той же семейной линии по имени дон Хуан Сервантес тоже был уроженцем Андалузии, где в своей родной Кордобе после окончания университета в Саламанке занимался адвокатской деятельностью. Практиковал он эту профессию на протяжении своей карьеры в разных поселениях и городах и постепенно дослужился до чина заместителя коррехидора, то есть администратора-судьи. Одним из таких городов в его карьере стала и Алкала-де-Энарес. В целом же профессиональная жизнь этого деда писателя была насыщена бесконечными судебными процессами как от имени его клиентов, так и в защиту собственных интересов. В немалом ряде мест, где ему пришлось работать, он был объектом судебных разбирательств по обвинению в превышении должностных полномочий и даже в ряде уголовных преступлений, за некоторые из которых ему пришлось расплачиваться тюремным заключением.

Одним из таких громких, но успешно выигранных им процессов была представленная доном Хуаном от имени его дочери Марии жалоба на родственников герцога Диего де Мендоса, которые после его смерти лишили ее солидной доли наследства, завещанной ей его внебрачным сыном как бывшей любовнице. Сам адвокат в то время был членом Совета герцога еще с 1527 г. и был посвящен во многие его личные дела. Полученная в результате данного скандального процесса сумма денег позволила отцу и дочери вести в течение ряда лет роскошную праздную жизнь в Алкала. Однако пять лет спустя дед Мигеля по неизвестным причинам оставил свою семью и с младшим сыном и семейной прислугой в качестве своей любовницы переехал в родную Кордобу, где поступил в качестве адвоката на службу местного отделения Инквизиции. Такая неожиданная эскапада деда писателя поставила оставленную им семью в довольно затруднительное финансовое положение.

Это событие произошло как раз в то время, когда второй сын дона Хуана Родриго и будущий отец Мигеля женился на Леонор де Кортинас из семьи землевладельцев средней руки в Старой Кастилии. Леонор оказалась одной из тех редких женщин того времени, которая умела читать и писать. Она также обладала большой волей и твердостью духа, которые ей приходилось неоднократно проявлять в трудных обстоятельствах, выпадавших на ее долю. Дон Хуан настолько отделился от своей семьи, в том числе и от своей дочери Марии, скандально-судебная история с которой принесла им обоим немало денег, что даже не явился на свадьбу Родриго. Не было его и на ритуалах крещения детей Родриго, в том числе и Мигеля.

Конец ознакомительного фрагмента.