Какого цвета убийство?

Томас Эриксон (2011)

Известного мультимиллионера убивают на глазах нескольких сотен зрителей. Его смерть кажется закономерной — он успел нажить немало врагов. Если бы не одно «но» — убитый заранее знал, что кто-то уже готовит для него пулю. Его любезно уведомили об этом в письме. Свидетелем преступления становится популярный коуч и специалист по человеческому поведению Алекс Кинг. Выступая консультантом полиции, он вместе с инспектором Ниной Мандер берется за расследование. В основу метода Кинга лег вполне реальный подход к цветотипированию человеческих характеров. Ему же посвящен психологический супербестселлер автора — «Кругом одни идиоты», в котором объясняется, как с помощью цветотипирования можно безошибочно считывать мысли людей и прогнозировать их поступки. Но сработает ли этот подход в случае расследования громкого преступления? Удастся ли герою вычислить, «какого цвета» убийца? Тем более что тот уже наметил новую жертву.

Глава 26

— Повстречала вчера старого знакомого, — сказала Мартина за завтраком. Одной рукой она наливала молоко Юханне, их пятилетней дочери, другой подкладывала мюсли Оскару.

— Старого знакомого? — переспросил Фредрик, не отрываясь от газеты. Сегодня он поднялся рано, вопреки обыкновению: день у него был расписан. Работы на несколько часов.

— Помнишь Юнаса?

— Нет.

— Из класса.

— Из нашего? Из девятого?.. Ты имеешь в виду педика Юнаса? Да ладно! — наконец он соизволил отложить газету.

— Геем он не был.

— Это он сказал? Во всяком случае, Юнас всегда был какой-то женоподобный. С дряблой задницей, как у престарелой манекенщицы.

Мартина подняла глаза к потолку, и ее муж быстро сообразил, что тему развивать не стоит.

— Несколько недель назад мы были на одной конференции, и он слегка перебрал.

— Приставал к тебе? — ухмыльнулся Фредрик. Это было бы неожиданно. В школе этот парень панически боялся девчонок, заикался и потел в их присутствии.

Мартина бросила на него строгий взгляд и чуть заметно кивнула в сторону дочери. Юханна намазывала бутерброд с сосредоточенностью человека, творящего свой magnum opus^[2]. И когда они уже решили, что дочка ничего не услышала, она спросила:

— Папа, а кто такой педик?

Мартина практически испепелила взглядом мужа, да так, что Фредрик поперхнулся своим кофе.

— Э… Это мальчик, которому нравится целовать других мальчиков, — неловко пояснила она, очевидно, понадеявшись, что дочка не станет развивать мысль.

— Да брось, на дворе две тысячи десятый год… — глава семейства с опаской покосился на Юханну. Та, слава богу, вернулась к своему бутерброду. — Ну, и о чем вы с ним говорили?

Мартина, пожав плечами, проговорила:

— Он разочаровался в своем браке. Хочет развестись, но не может. Детей у них нет, он работает с утра до ночи — к тому же на своего тестя.

А парню, должно быть, чертовски тяжело. Фредрик скорее дал бы себе что-нибудь отрезать, чем согласился работать на своего тестя. Но вслух об этом, естественно, не сказал.

— Хотел рассказать о проблемах с женой. Я его выслушала, дала пару советов. Надеюсь, не вредных. А вчера мы с ним снова столкнулись.

Наверное, Мартина хотела сказать что-то еще, например, что пригласила Юнаса к ним на ужин. Но тут он взглянул на часы и присвистнул.

— Ого! Сколько уже времени. Дорогая, мне пора бежать.

Он наспех поставил грязную посуду в раковину. Денек обещал быть интересным. А к ним на рождественского гуся заявится старый школьный приятель — так и что с того? Если надо, он охотно выступит жилеткой, в которую можно поплакаться.

— Фредрик, мы еще должны обсудить подарки…

Он улыбнулся жене.

— До праздников куча времени. Успеется.

— Осталось всего две недели, а список Оскара составлен… с размахом.

— Утрясется. Все успеем, — бросил он и, чмокнув Мартину в щеку, вихрем унесся на встречу.

* * *

Пару часов спустя разговор о Юнасе и его неудачном браке начисто стерся у Фредрика из памяти. Он очень надеялся, что не опоздает на первое интервью. Адрес он куда-то записал, но теперь не мог найти бумажку и ехал по улицам с минимальной скоростью, вертя головой. Ему казалось, что это была улица Фалугатан, но точно помнил он только номер дома — 23.

Проверить адрес по карте ему и в мысли не пришло. В каждой машине есть навигатор, но Фредрик им не пользовался. Инструкция к той штуковине — толстенная книга на двести страниц, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на такие вещи.

Наконец он обнаружил улицу Фалугатан — и сразу понял, что приехал куда надо. Добравшись до дома 23, увидел табличку: «Д. А. Энтерпрайз». И сейчас ему предстоит встретиться… с самим Д. А.? Давид Андерссон. Или, скажем, Даг Арцелиус. Поднимаясь на лифте на пятый этаж, Фредрик успел сконструировать еще одиннадцать комбинаций имен к инициалам Д. А. Один из лучших вариантов звучал как Дегенерат Артритный.

Поправив воротник рубашки, он позвонил в дверь. Мужчина, открывший ему, был одет в джинсы и пиджак, из-под которого торчал большой живот. Волосы тоже собраны в хвост, как у Лукаса Свартлинга. Олдовые рокеры, мать их…

— Привет, я Фредрик Хельмарк. Я ищу… э-э… минуточку… — Он принялся хлопать себя по карманам в поисках бумажки.

— Кристиана Юнссона, — подсказал мужчина. — Это я.

— Точно, привет! — Фредрик протянул руку, и Юнссон с серьезным видом пожал ее, попутно глянув на часы.

— Знаю, — проговорил журналист, виновато улыбаясь. — Такое ужасное движение! Просто никуда не добраться.

— В это время? — спросил Юнссон, приподнимая одну бровь.

— Там авария возле… возле… послушайте, мы тут будем сидеть?

Юнссон, не говоря ни слова, жестом пригласил гостя в квартиру. Они расселись в кресла в гостиной, весьма удобные, между прочим. Фредрик достал блокнот и диктофон и положил их на журнальный столик.

— Итак, Кристиан Юнссон. Скажите, какова ваша должность в концерне?

Юнссон сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух. Несколько секунд он смотрел на гостя, потом раскрыл рот и произнес:

— Я главный бухгалтер.

Пауза.

— Как давно вы знаете Лукаса?

— Десять лет.

— Десять лет, — повторил Фредрик и записал это в свой блокнот. Спохватился, вспомнил про диктофон и нажал на кнопку записи. Ничего не произошло. Быстро подняв глаза на хозяина квартиры, он вдруг понял по его взгляду, что спрашивать, нет ли у него запасных батареек, не стоит.

— Что вы можете рассказать о нем? В смысле — о Лукасе?

Кристиан Юнссон положил ногу на ногу и сложил руки на коленях. Очевидно, он ожидал этого вопроса.

— Лукас — человек, которым я по-настоящему восхищаюсь.

Он замолчал. Фредрик нетерпеливо взмахнул рукой, предлагая тому продолжать. А дальше?

— Он очень хороший начальник. Он точен, справедлив, у него есть идея.

— Концепция — это здорово, — сказал журналист. — Можете привести примеры?

Юнссон описал, как Лукас Свартлинг начал работу с пустыми карманами. В буквальном смысле слова. «Self-made man», — отметил Фредрик. Наделенный умением видеть перспективу, он сразу определил, что именно хочет создать. «Целеустремленность», — появилось в блокноте. Надо не забыть выспросить Свартлинга о целях компании. Чем они вообще занимаются-то? Затем главный бухгалтер рассказал, как их босс решительно начертил план, по которому они будут двигаться, и строго наказал его придерживаться.

«Структура и стратегия», — записал Фредрик. Нет, «стратегия и структура» будет лучше звучать.

Юнссон долго рассказывал о препятствиях, с которыми вся их команда и Свартлинг лично столкнулись десять лет назад. В деталях описал, как крепла их дружба, и на некоторое время погрузился в ностальгические воспоминания.

Показалось странным, что человек, которому на вид не более сорока, впадает в сентиментальность и тоскует по прошедшим временам. Разве это происходит не позже? После пятидесяти, например. Сам он пока особо не оглядывался назад. Все идет как идет.

— Без Лукаса мы все были бы безработными. Он действительно проделал выдающуюся работу. Выбери он любую другую область, мог бы и там продвинуться до небес.

Тут у Фредрика возникла мысль.

— Как бы вы назвали ту отрасль, в которой работаете?

Главный бухгалтер компании Свартлинга устремил взгляд в окно. Он что-то жевал — возможно, жевательную резинку. Но у Фредрика сложилось впечатление, что собеседник жует свой язык или внутреннюю поверхность щеки.

Не дождавшись ответа, журналист махнул рукой.

— Ладно, неважно, я все равно потом это выясню. Расскажите немного о личной жизни вашего босса.

— Лукас женат на Долорес, они живут с двумя детьми на вилле в живописном пригороде.

— Долорес? Необычное имя. Откуда она родом?

— Не знаю.

— А в каком пригороде?

— Не могу сказать.

— Знаете, это стало бы приятным дополнением к портрету Свартлинга… Картинка, фактура — из таких моментов и состоят книги. Может быть, в процессе работы я нанесу визит к нему домой.

Нежданная улыбка Кристиана Юнссона, начавшись с уголков рта, расплылась по всему лицу. Теперь собеседник даже казался симпатичным.

— Знаешь, фрилансер, меня бы это очень удивило. Крайне удивило.

Ну вот, всю симпатию как рукой сняло. Тут хозяин квартиры поднялся с кресла и застегнул пиджак — пуговицы едва сошлись на огромном животе. Интервью было окончено.

Примечания

2

Великая работа (лат.) — в науке или искусстве — лучшая, наиболее успешная работа ученого, писателя, художника или композитора.