Тайна ведьмы Урсулы

Тоня Шипулина

Девочка Юсинь начинает видеть страшные сны о призраках. Она пытается их нарисовать – ведьму Урсулу, подземного жителя Межевика, мальчика, похожего на котенка, Чердачника, убивающую взглядом Навью – и вдруг сны оборачиваются явью и затягивают Юсинь в загадочную страну заблудших душ, в Страну Туманов.

Визит Межевика

Колокольчик над дверью задрожал, и Рыська снова бросился посмотреть в овальное окошко, кого там принесло. Межевик не решался войти. Он мямлил что-то маловразумительное, переступал с ноги на ногу, с опаской поглядывая на клювы спящих крылаток.

Впрочем, мальчик-кот тоже не горел желанием впускать в дом духа. Ему было важно сохранить тайну хозяйки Страны Туманов. О том, что Урсула больна, не должно было узнать даже самое безвредное здешнее существо.

— Здлавствуй! С доблом ли ты к нам пожаловал? — Рыська расплылся в улыбке, стараясь, чтобы она выглядела как можно естественнее.

— Мне с Урсой поболтать о том о сём, о пятом о десятом, — Межевик почесал когтем брюхо.

Рыська почти неслышно вздохнул, распахнул дверь шире и жестом предложил духу войти.

— Улса сейчас в самой дальней части стланы, улаживает кое-какие дела… Но ты можешь поговолить о пятом о десятом со мной. В отсутствие хозяйки — главный я!

— Без Урсулы? — Межевик снова кинул испуганный взгляд на крылаток. — Я хотел о том о сём, понимаешь? А больше ни о чём.

— Значит, ничего важного? — Рыська вдруг почувствовал, как шерсть на его затылке приподнимается. Он не любил долго стоять на пороге.

— Не знаю, — протянул Межевик и уставился на Рыську разноцветными глазищами. — Не знаю, важно ли то, что я услышал этой ночью, или не важно… Не знаю, могу ли я говорить об этом с тобой. Урсула наказала только ей, понимаешь?

— Если не можешь лешить важное ли твое сообщение, ласскажи его сначала мне, — Рыська громко фыркнул. — А то ведь, если побеспокоишь Улсу зля, она за ушком за это не почешет!

Межевик от досады скорчился, потом скрючился, словно стараясь уменьшиться в размерах, и, наконец, прошёл в дом.

— Я это, — сказал он, оглядываясь по сторонам, — я когда спал там у себя в норе, слышал как шептал кто-то. Шептал, что духи и души дороги сюда найти не могут, что Урсула слабой стала, и пришла пора с неё плату взять.

Рыська вздрогнул.

— За что?

— Ну там неразборчиво дальше. — Межевик потупился, — за пятое, за десятое.

— За чтооо? — крикнул Рыська, и встрепенувшиеся разом крылатки зашипели, свесившись с потолка.

— Не знаю я, за что, — Межевик обхватил носатую морду лапами. — Я подумал сначала, что это снится мне, а когда сообразил, уже не шептал больше никто.

Рыська молчал. Ему сделалось невыносимо страшно. Это новое «страшно» было страшнее, чем когда Урсула, однажды вернувшись с просительной полянки, прилегла отдохнуть и с тех пор больше не просыпалась. Страшнее, чем когда его с разодранным собаками боком выкинули умирать, и он думал, что так тому и быть. Страшнее, потому что Рыська знал, что если кто и мог шептать там, под землей, то только тот, кому Урсула была многим обязана. Только тот, кто может лишить её своего дара. Только тот, чьё слово такое же сильное, как Урсулино. И если этот «кто-то» решил взять с хозяйки Страны Туманов плату, то она не может быть мала…