Неисправимый

Тори Майрон, 2023

«Держись от него подальше! Он тебе не подходит!» – так мне говорили про Марка Эндрюза – мажора, сына влиятельного бизнесмена, бабника и обладателя одного из самых уникальных голосов. Остановили ли меня предупреждения? Нет. Я влюбилась в его голос, а когда увидела этого сероглазого красавца, пропала окончательно. Но главной моей ошибкой было не полюбить Марка, а наивно поверить, что моя любовь сможет его изменить.Увы, эгоистичные наглецы меняются только в книжках. В жизни они безжалостно топчут женские сердца и портят таких хороших девочек, как я.

Глава 5

Марк

— Как же так получилось, Мили, что мы с тобой ни разу раньше не встречались? — усаживаюсь на диван и жду, что девчонка сделает то же. Однако она так и продолжает стоять на месте, растерянно хлопая ресницами.

— Мили?

— Да, мне кажется, тебе очень подходит. Тебе не нравится?

— Нет… Нет, просто… Меня так никто никогда не называл.

— И это замечательно. Обожаю быть первым, — многозначительно ухмыляюсь, но Мили не улавливает двусмысленности фразы. Расплывается в ответ в донельзя милой улыбке и прикусывает нижнюю губу, чем чертовски меня заводит. Аж хренею от напряжения в паху. Член так стоит, будто я и не трахался сегодня утром.

— Ты так и будешь стоять? Или всё-таки присядешь?

— А твоя подружка не вернётся?

— Моя подружка? — вскидываю брови.

— Да. Та девушка, с которой ты общался до нашего прихода. Разве ты не собирался провести этот вечер с ней?

Собирался. Но сейчас я даже рад, что та блондинка испугалась нашей потасовки и свалила самостоятельно. Не хотелось бы на глазах у Мили искать способы тактично отвязаться от ненужной компании.

— Забудь о ней. Она моя давняя знакомая. Мы просто разговаривали. Но, как видишь, её больше здесь нет. Присаживайся. Я не кусаюсь.

Мили слабо улыбается, с опаской осматривая пошарпанный диван, но всё-таки решается сесть на самый край. Меня не устраивает полутораметровая дистанция между нами. Бесцеремонно умещаю руки на её талию и рывком притягиваю милаху к себе.

— Ой, ты что? — девчонка упирает ладонь в мою грудь и округляет свои потрясающие глазищи.

— А что я? Всего лишь ближе тебя притянул. Рядом со мной на тебя будут меньше пялиться. Уж слишком ты выделяешься на фоне всей массы людей этого заведения.

— Но ты тоже выделяешься, — отмечает очевидный факт.

— Да, но меня тут уже многие знают, поэтому рядом со мной тебе будет в разы безопаснее.

И это правда. Милашка не подходит этому жуткому месту. Совершенно. Слишком чистая, хорошо одетая и невинная. Ей нельзя быть здесь. Это опасно. Однако увести её прочь я не могу. Я не трезв, сесть за руль не в состоянии, да и бросил машину неизвестно где, а без транспорта на улице ещё опасней, чем здесь.

Конечно, я мог бы вызвать такси и отправить девочку домой, подальше от меня и всей энглвудской грязи, но не хочу так быстро отпускать её. Нравится она мне. Волосы у неё красивые, длинные, тёмные, как я люблю. Пахнет вкусно. Не приторно, не едко. Кажется, на ней вообще нет духов. И смотрит так доверчиво, с долей восхищения, словно всю жизнь мечтала о встрече со мной… И как тут устоять?

— Ну так что? Расскажешь мне, где пряталась от меня так долго? — склонив голову на бок, спрашиваю я.

— Я нигде не пряталась.

— Получается, это Никс скрывала тебя от меня? Давно вы с ней дружите?

— Несколько лет. Мы с ней вместе в детдоме проводим время с детьми. Там же и познакомились.

— Понятно. То-то я думаю, где Никс могла найти такую подругу, как ты.

— Какую такую?

— Такую непохожую на неё.

— Противоположности притягиваются. Слышал об этом?

А я не только слышал. Но и чувствую это на собственной шкуре прямо в этот момент. Тянет к этой милашке не по-детски. С каждой секундой всё сильнее. И это нехорошо. А если уж быть совсем точным — херово. Для неё в первую очередь. Ведь Мили не вписывается не только в окружающую нас атмосферу, но и в мою жизнь. В неё вообще ничего не вписывается.

Я рушу, ломаю, порчу и пачкаю всё, к чему прикасаюсь. И этого ангелочка я тоже испорчу, если не сумею угомонить свои гормоны. А они уж больно бурно реагируют на её близость. И это срочно нужно брать под контроль.

Только сделать это ух как не просто, пока она сидит впритык ко мне и по-прежнему касается моей груди ладонью, даже не думая её убирать.

Накрываю тёплую руку Мили своей, и милаха вздрагивает, тихо выдыхает. Спускает взгляд с моего лица ниже и зачарованно смотрит, как я поглаживаю её длинные тонкие пальцы.

Воображение вмиг рисует картину, как прекрасно они смотрелись бы на… нет, не на моём члене, хотя и там было бы отлично. Но ещё лучше они смотрелись бы во время игры на фортепиано. Представляю, как они изящно порхают по клавишам, и возбуждение возрастает, как минимум, вдвое. Контроль трещит по швам. Я реально задумываюсь о том, чтобы нарушить данное Остину обещание и сотворить глупость с Мили прямо сейчас. Однако мелодичный голос девочки, к её счастью, приглушает эти неправильные мысли.

— Мы с тобой уже встречались, Марк, — заявляет милашка, и я хмурюсь. — Несколько недель назад. В ресторане. Ты там выступал, а я ужинала с родителями. А потом ты упал на меня… Или я на тебя. Ну, сначала ты на меня налетел, а потом я упала на тебя. Но это неважно. Ты всё равно вряд ли вспомнишь… Это была мимолётная встреча. И ты был очень расстроен, — Мили заканчивает торопливо бормотать, и я улетаю мыслями в тот вечер, когда я был не просто расстроен, а готов был разнести в пух и в прах весь Рокфорд.

А всё благодаря одной редкой сволочи, которая в очередной раз вставила мне палки в колёса, пригрозив Оскару крупными проблемами, если он не уволит меня немедленно. Я даже до конца вечера выступить не смог. Что тогда, что вчера вечером в другом заведении, из-за чего после надрался так, что не помню ни где был, ни с кем, ни что вытворял. Радует, что очнулся утром в своей квартире целым и невредимым с какой-то бабой в постели. Потрахался, а потом опять решил забыться с помощью алкоголя. Да так смачно сделал это, что проспал бой в Энглвуде, очнувшись в этом клубе не более часа назад.

— Нет, я помню тебя, Мили, — вынырнув из неприятных мыслей, со слабой улыбкой отвечаю я и, между прочим, не вру.

Да, до этого момента встреча с ней никак не отпечаталась в моей памяти, но теперь я вспомнил это короткое столкновение. А точнее, большие взволнованные глаза. Они тогда смотрели на меня с тем же восторгом, с каким смотрят сейчас.

— Помнишь?

— Конечно. Не каждый день я сталкиваюсь с такими милашками, как ты.

И, чёрт побери, я опять не вру ей. Ясное дело, ежедневно я сталкиваюсь с разными девушками, но всегда стараюсь избегать правильных скромняшек, которые, прям как Мили сейчас, ярко краснеют почти от любой сказанной мной фразы. Не люблю таких. С ними обычно до жути скучно и в постели каши не сваришь. Я предпочитаю раскрепощённых женщин, которые не стесняются своих желаний и не строят из себя недотрог.

Тогда какого чёрта я продолжаю общаться с этой девочкой? Она ведь стопроцентно не сможет дать мне то, чего я от неё хочу.

— Ты можешь ответить на один вопрос? Но только ответить честно? — чуть взволнованно спрашивает милашка, заинтриговывая меня.

— Конечно.

— Обещаешь? Вне зависимости, будет ответ хороший или нет?

— Ты меня пугаешь, — усмехаюсь. — Задавай, давай. Мне скрывать нечего.

— Ты преступник, Марк? — выдаёт Мили, вынуждая меня опешить.

Такого вопроса я точно не ожидал. К слову, не помню, когда хоть одной девушке удавалось удивить меня хоть чем-то.

— Преступник? — посмеиваюсь. — А что, похож?

— Нет.

— Тогда с чего ты такой вывод сделала?

Мили заминается и опять прикусывает, сука, свою чувственную губу, будто набираясь смелости.

— Ты прости меня, но я подслушала твой разговор с владельцем ресторана.

— Вот, значит, как? — ещё раз удивляюсь. И на сей раз далеко не в приятном смысле.

У этой милашки слишком длинный нос. И она всунула его в тему, о которой я никому, кроме Остина, никогда не рассказывал.

— Да, прости. Так получилось, — смотрит на меня с щенячьим сожалением. — А потом я увидела твой спортивный автомобиль. Такой далеко не каждый музыкант может себе позволить. Да и выглядишь ты не так, как все остальные в клубе, пусть и считаешься здесь своим. Одни часы на запястье чего стоят. Вот я и предположила, что ты можешь зарабатывать нечестным путём.

— Ничего себе, как ты всё связала, — выдыхаю вместе со смешком. — И машину заценила, и цену часов за секунду определила, ещё и подслушать мой разговор умудрилась. Должен ли я ещё что-то знать о тебе?

— Нет. Я во всём призналась. Но только не подумай, что я тебя преследовала. Машину я случайно увидела, когда ты садился в неё возле универа, а стоимость этих часов я знаю только потому, что у моего папы такие же.

— А как подслушивание своё оправдаешь? — недобро прищуриваюсь. — Ты в курсе, что так делать нехорошо?

— Конечно, в курсе. Прости. Я обычно так не делаю.

— А почему тогда сделала?

— Ну… просто… так получилось…

— Исчерпывающий ответ.

— Прости, я ужасно себя чувствую. Я не должна была подслушивать.

— Не должна была, но подслушала, — строгим тоном нервирую Мили ещё больше, а затем резко обхватываю сзади её шею и сокращаю расстояние между нашими лицами до пары сантиметров, чем, кажется, пугаю девчонку до полусмерти. — И что же мне теперь с тобой сделать за это? — цежу сквозь зубы и, чёрт побери, кайфую, вдыхая её запах с рваными выдохами страха.

— Я не хотела… Честно…

— А мне кажется, хотела.

— Нет… Точнее, да… Но, хочешь, я всё забуду?

— Мне будет спокойнее, если я сам заставлю тебя забыть, — чуть сильнее сдавливаю пальцы на её тонкой шее.

Мили начинает мелко дрожать, но взгляд при этом не отводит. Смотрит точно в глаза. Испуганно, но цепко.

— Ты не сделаешь мне больно, — она не спрашивает, а утверждает. В который раз за пять минут удивляя?

— Откуда такая уверенность? Судя по твоим выводам, я преступник, зарабатываю на жизнь нечестным путём и чёрт знает что ещё вытворяю.

— Даже если так, ты всё равно не причинишь мне вреда.

— Да ладно?

— Да. Ведь ты сам сказал, что, пока я с тобой, со мной ничего не случится.

— И ты мне так просто поверила, Мили?

— Да.

— Почему?

— Потому что я привыкла верить людям до тех пор, пока они не убедят меня в том, что не заслуживают моего доверия, — милашка крепче сжимает пальцами мою рубашку, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно.

Говорю же: хорошая девочка. Наивная, светлая и не проученная жизнью. Какого хрена я с ней делаю? И почему откровенно торчу от её голоса, слов, взглядов и прикосновений? Наркоту сегодня вроде не принимал. Я давно уже с ней завязал. Хотя, может, мне что-то подмешали в стакан, пока я не видел? Всё возможно. Иначе как ещё объяснить мои обострённые реакции и жгучее желание впиться в губы этой девчонки, воплощающей в себе всё, от чего я всегда стараюсь держаться подальше?

— Эми! — восклицает ненавистный мне женский голос в самый неподходящий момент, когда между нашими губами остаётся всего сантиметр.

Мили вздрагивает и быстро увеличивает между нами расстояние, а я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться.

— С тобой всё в порядке? Он ничего тебе не сделал? — Никс подлетает к милашке и начинает ощупывать её на предмет повреждений.

Совсем идиотка! Я, конечно, много жести вытворял, но никогда не бил женщин. Несколько слабых поджопников этой пацанке в ответ на её нападки не в счёт. Она ведь даже мёртвого до белого каления доведёт. Что уж там говорить обо мне — человеке, не обладающим ангельским терпением?

Мили быстро заверяет дуру-подругу, что она цела и невредима, а я перекидываюсь несколькими фразами с Остином. Видок у друга, мягко говоря, не очень. Ему бы в больницу поехать да повреждения, как следует, обработать, а не с мелкой сеструхой возиться.

Но в этом весь Остин Рид.

Режим защитника у него ни на секунду не отрубается. Даже полумёртвый он придёт к ней на помощь, забив и на раны, и на свою чертовски сексуальную девушку.

— Идём, Эми. Я отвезу тебя домой. Здесь тебе оставаться дольше нельзя, — произносит Никс, окидывая меня презрительным взглядом.

Я тем же отвечаю сучке, которая так и не соизволила извиниться передо мной за незаслуженный удар, и чувствую, как желание побесить её пересиливает здравый разум.

Именно так и только так я объясняю свой непроизвольный порыв схватить Мили за руку и произнести:

— Я сам её отвезу.

— Ещё чего?! Иди проспись лучше! Я Эми с тобой никуда не отпущу! — выдаёт Никс, точно мамочка, зля меня ещё сильнее.

— Вообще-то я у тебя разрешения не спрашивал. К тому же, мне кажется, твоя подруга уже сама может решать, с кем ей и куда ехать. Восемнадцать же есть?

— Есть, — отвечает Мили.

— Ну вот. Значит, и решай сама. С кем поедешь? Со мной или с Никс?

Милашка попеременно переводит взгляд то на меня, то на недовольную пацанку. И судя по тому, что в итоге Мили задерживается на подруге и виновато поджимает губы, выбор она делает в мою пользу… то есть читайте — неправильный.