Точки соприкосновения. Современный рассказ

Коллектив авторов, 2014

Сборник рассказов «Точки соприкосновения» – продолжение проекта литературной группы авторов, сложившейся вокруг творческой мастерской прозы Высших литературных курсах Литературного института имени А.М. Горького под руководством А. В. Воронцова. Первый сборник «Точки» вышел в 2013 году одновременно книгой с подборкой рассказов в 5-ом номере журнала «Москва» и вызвал оживленную дискуссию в нашей обычно дремлющей критике (семь статей в центральных изданиях). Андрей Венедиктович Воронцов – известный русский прозаик и публицист. Автор 9 книг прозы, многочисленных критических и публицистических статей. Секретарь Правления Союза писателей России. Награжден юбилейной медалью «К 100-летию М.А. Шолохова», лауреат Булгаковской (2004) и Кожиновской (2009) премий.

Дмитрий Шостак

1984–2012

Окончил Российский государственный геологоразведочный университет (специальность — геммология), с 2010 по 2012 г. — слушатель Высших литературных курсов Литературного института им. А.М. Горького. Автор стихов, прозы. Публикации в сети, в интернет-журналах. Увлекался экстремальными видами спорта.

Завтрак в пене прибоя

1. Ровесники

Интересно встречать людей, с которыми долго не виделся, но был дружен раньше. Когда-то у нас были общие интересы, мы одинаково мыслили, у нас было одно детство. Встретившись со своими старыми поселковыми друзьями, я стал внимательней присматриваться к себе, ведь они — это то, как могла бы сложиться и моя жизнь. Мы все дружили с первого класса: я, Юрчик, Санёк и Костя.

На юге многие курят (не табак, если вы понимаете, о чём я), многие посещают аптеку. Когда я учился в институте и приезжал в посёлок летом, я часто наблюдал, как Юрчик и Санёк употребляли кодеиносодержащий препарат: шелест упаковок, минералка. Но выглядели они адекватно, Санёк даже водил отцовскую машину. Правда, любая прогулка по городу состояла из маршрута от аптеки до аптеки. «Опять за аскорбинкой?» — с издёвкой спрашивал я.

Санёк кое-как учился, подрабатывал, Юрчик же не занимался ничем. Следующим летом Юру я совсем не видел, говорили, он назанимал денег и скрывается от кредиторов.

Как-то мы с Саньком приехали в деревню на его день рождения, купили что-то к столу. Мама его была очень рада, наконец-то, друзья нормальные. Посреди застолья кто-то позвонил в калитку, мы втроём пошли посмотреть. Это был какой-то местный дружок, он в тот день сделал отвар из конопли и пришёл угостить Юру в честь дня рождения. Мы с Саней отказались, Юра угостился. Через полчаса, когда вернулись за стол, поведение Юры изменилось, но мама и бабушка ничего не замечали. Когда мы уходили, мама подошла к нам: «Скажите, а ведь это Лиза приходила поздравить?» — Лиза была бывшей девушкой Юры. Мы промолчали.

Аптека требует денег, и Юра занялся мошенничеством: занимал деньги, продавал несуществующие вещи. Например, несуществующий мобильный телефон. Юра встречал едва знакомого человека и говорил примерно следующее: «О, привет! Слушай, выручи, я вчера в кабаке был, и не хватило денег, оставил в залог мобилу. Хорошая мобила, гривен 250 стоит, жаль её так профукать. Давай я лучше её тебе продам! За 150! Дай тогда сейчас стольник, я её выкуплю и тебе принесу, а ты полтинник докинешь». Доверчивый человек отдавал сто гривен и больше Юру не видел.

Однажды Юра провернул настоящую махинацию с фальшивыми чеками. Он раздобыл где-то проволоку из цветного металла и пошёл её сдавать в местный приёмный пункт. У приёмщика не оказалось наличных денег, и он дал Юре записку: «Подателю сего выдать 150 (сто пятьдесят) гривен», и устное указание взять деньги в обмен на записку у его сына на продуктовом рынке. У Юры на руках оказался образец почерка, бумаги и цвет чернил. Теперь он мог обойтись без изнурительной процедуры добычи металлолома. Юра ходил на продуктовый рынок четыре дня подряд, и четыре дня сын приёмщика, как банкомат, исправно выдавал ему по 200–250 гривен. Юра брал эти деньги и ехал в город, где растворялся в аптечной химической пыли. На пятый день у него спросили: «Нехило металл сдаёшь, откуда так много и каждый день?» Юра не смутился: «Понимаешь, я на заводе работаю, нас там целая бригада, так мы оттуда тырим, а я сдаю». «Банкомат» уважительно кивал, отсчитывая очередную сотню.

Беда Юры была в том, что для его махинаций посёлок был слишком мал. Его искали, иногда били, но чаще прощали, хотя дел с ним больше никто не имел. Тогда Юра перешёл на банальное воровство. Так как незнакомые люди его в дом не приглашали, то воровал он у своих друзей.

Как-то после посещения Юры мой кошелёк, лежащий в другой комнате, стал легче на 100 гривен. Двоякое тогда у меня было чувство, с одной стороны, я сам мог их где-то потратить, с другой, репутация Юрчика. В принципе, хорошо, что взял только деньги и только часть, так сказать, помог сохранить с ним дружеские отношения. Просто не стоит в будущем его впускать в дом и надо внимательней следить за собственными вещами.

Подобные истории происходили и у других знакомых.

Осенью прошлого года его осудили на четыре года за мошенничество. Сказалась и условная судимость по той же статье. Инкриминировалось ему 200 гривен, по курсу примерно 800 рублей. Не очень много для четырёх лет тюрьмы.

* * *

Сани в поселке нет, он на заработках. Его корабль стоит сейчас на ремонте в Херсоне. На суше денег платят меньше, чем в море, и Сашу это начинает доставать. Он звонит мне почти каждый день.

— Ты понимаешь, прошлым летом мы ходили в море, рыбу ловили. На рефрижераторный отсек положено три смены, но мы с типочком договорились вдвоём тянуть. Так тогда и лавандос был. Конечно, фигачишь по полной, короче, прикинь, лето, жара, в рефке +50 и ещё утечка аммиака, поэтому всю смену в противогазе стоишь. Потом четыре часа на поспать, поесть, постираться и снова на смену. А когда к нам третьего взяли, ну и хреново стали платить, я и слился. Зимой вообще работы не было. Пробовал в ЖЭК устроиться, а там 800 гривен в месяц, но вначале нужно собрать справок на 600. Теперь корабль на ремонте, но деньги, конечно, не те.

Я говорю, что съездил бы в Севастополь.

— Отлично, у меня расчёт через два дня, и чуваки могут меня подбросить на машине в Севас. Я бы с ними поехал, в Севасе затусим, а потом вместе в посёлок.

— А где там жить? — спрашиваю я.

— У Фукса, ты его должен помнить.

Лет пять назад я видел его. По-моему, Фукса зовут Стёпа.

— А это его не напряжёт?

— Нет, Фукс — клёвый чувак, сейчас пришлю тебе его номер. И это, когда в посёлок вернёмся, надо будет съездить, Юрчика навестить в тюрячке.

— Не вопрос, съездим.

На следующий день я еду в Севастополь, по дороге созваниваюсь со Стёпой. Когда спрашиваю, что купить поесть, Стёпа отвечает: «Что-нибудь не скоропортящееся, у нас света нет, холодильник не работает. И стучись в дверь громче, звонок тоже не работает. Дома будет мой брат Паша, я подъеду позже».

Я долго стучался в железную дверь. Открыл Паша — лысеющий молодой человек в очках, чуть старше меня, слева у него не хватает двух зубов. Он сидел на кухне и, пока было светло, листал книгу об обороне Севастополя в Крымскую войну.

— Увлекаешься? — спрашиваю я.

— Ну, краеведом назвать меня слишком громко, но интересуюсь историей. Конкретно — историей своего края.

В магазине я забыл, что Стёпа предупреждал об отсутствии света, и купил пельменей. Нужно их сварить, пока они не разморозились.

— А что со светом-то случилось?

— Ну, как тебе сказать, мы немного задолжали, Стёпа оплатил, но меньше, чем нужно было, и Укрэнерго нас отключило. А теперь, чтобы заново подключить, нужно столько заплатить! — Паша машет рукой.

— И сколько? — спрашиваю я.

— Я точно не знаю, Стёпа должен был узнать.

— И давно вы так?

— Уже месяц где-то.

Темнеет. Приходит Стёпа, он пьян, его глаза масляно блестят, или мне так кажется при свете керосинки.

— Ди-имка, как я рад, что ты приехал, а мы вот так, как видишь, — говорит Стёпа, и меня немного смущает такая неожиданная открытость.

— Да ничего, нормально, — отвечаю я.

Конец ознакомительного фрагмента.