Искушение

Трейси Вульф, 2020

Моя жизнь изменилась навсегда. Да, я вернулась в академию Кэтмир, но моя память по-прежнему подводит меня. Что со мной произошло, почему я ничего не помню? Как раз в тот момент, когда я наконец начинаю чувствовать себя в безопасности, Хадсон дает о себе знать. Он знает правду, и она разрушит мои отношения с Джексоном. Но пока никто из них не готов раскрыть всех карт, а тем временем зло подбирается к нам все ближе. И теперь я должна бороться не только за себя, но и за других учеников. И их спасение, я уверена в этом как никогда, потребует новых жертв.

Глава 28. Иногда девушки просто хотят взять дело в свои руки^[8]

Не успеваю я толком понять, в чем дело, как Джексон говорит:

— Я доставлю тебя к Кровопускательнице.

— К Кровопускательнице? — повторяю я, потому что прежде я никогда ничего о ней не слышала. И потому, что это прозвище не из тех, которые звучат… дружелюбно. Ведь если ты живешь в мире сверхъестественных существ, которые и ухом не ведут ни от потери крови, ни от дыхания смерти, то каким же чудовищем надо быть, чтобы тебя прозвали Кровопускательницей?

Да, это чертовски странно.

— К Кровопускательнице? — повторяет дядя Финн, и в голосе его звучит такой же скептицизм, как тот, который сейчас испытываю я сама. — Ты уверен, что это хорошая мысль?

— Нет, — отвечает Джексон. — Наверняка это ужасная идея. Но то же самое можно сказать о перспективе превращения Грейс в горгулью на неопределенное время. — Он смотрит на меня, и на его лице отражаются тревога, любовь и чуть заметный страх, который он всеми силами старается скрыть. — Не знаю, сможет ли Кровопускательница найти способ заблокировать Хадсона, пока он находится в твоей голове, но уверен: если кто-то и способен это сделать, то это она.

— А кто она такая? — спрашиваю я, потому что чувствую, что должна иметь хоть какое-то представление о том, что мне предстоит.

— Она принадлежит к когорте Древних, — говорит Джексон. — Она вампир, который живет с незапамятных времен. И она… обитает… в ледяной пещере, добираться до которой надо не так уж долго.

Я обдумываю эти слова, пытаясь отыскать в них скрытый смысл. Я знаю, он есть — это видно по тому, как многозначительно переглядываются мой дядя и Амка. Мэйси, похоже, ничего не замечает, но, по-видимому, это объясняется тем, что она не осведомлена о предмете разговора, как и я сама.

— Она безжалостна, — говорит наконец Амка. — И внушает ужас. Но если кто-то и сможет понять, как тебе помочь, то это она.

Должна признаться, что определение «безжалостная» не совсем то слово, которое может придать мне уверенности в себе. Как и слова «внушает ужас». А ведь сейчас я нахожусь в комнате с одним из самых сильных вампиров на земле, однако никто здесь нисколько не боится его. Я содрогаюсь от одной мысли о том, какой может оказаться эта самая Кровопускательница.

Тем более что даже Джексон, похоже, нервничает от перспективы встречи с ней.

— А ты знаешь ее? — спрашиваю я, чувствуя, как меня охватывает страх. — Я хочу сказать, попытается ли она убить нас сразу или, по крайней мере, выслушает то, что мы хотим сказать?

— Она безжалостна, но не безумна, — отвечает Джексон. — И да, я знаю ее. Она воспитала меня.

Больше он ничего не говорит, просто оставляет эту тему, как будто быть воспитанным самым жутким вампиром на земле — это в порядке вещей. Прямо что-то вроде пародии на «Южный парк»^[9]: Давайте, расходитесь. Не на что здесь смотреть.

Что еще больше убеждает меня в том, что он определенно чего-то недоговаривает. И, судя по всему, то, о чем он умолчал, очень, очень скверно.

Но если встреча с этой самой Кровопускательницей изгонит Хадсона из моей головы и, может статься, даже даст мне какое-то представление о том, каким было детство Джексона, то я обеими руками «за».

— А сколько времени нужно, чтобы добраться туда? — осведомляюсь я. — И когда мы отправимся?

— Несколько часов, — отвечает Джексон. — И, если хочешь, мы можем отправиться прямо сейчас.

— Сейчас? — недовольно переспрашивает дядя Финн. — Почему бы тебе не подождать хотя бы до утра, когда станет светло?

— И дать Хадсону еще одну возможность завладеть моим телом? — говорю я, и мне не надо притворяться, чтобы показать, как мне тошно от этой мысли. — Ну уж нет.

Не говоря уже о том, что мне слишком страшно, чтобы лечь спать сегодня вечером — а может быть, и вообще. Сознавать, что Хадсон находится внутри меня, так жутко, странно и противно. Может ли он читать мои мысли? Слышать все, о чем я думаю? Или же его таланты ограничиваются всего лишь способностью завладевать моим телом? Всего лишь. Я вас умоляю.

Как же я дошла до такого? Пять месяцев назад я жила в Сан-Диего, и самым важным вопросом был выбор университета. Мне все еще нужно решить эту проблему — во всяком случае, так мне кажется (но учатся ли горгульи в университетах?), — но сейчас на меня к тому же охотится гнусный человековолк, а в моей голове обитает вампир-психопат.

Если бы не Джексон, можно было бы с уверенностью сказать, что по сравнению с моей жизнью в Сан-Диего моя жизнь здесь — это просто жесть.

Решив, что наилучший способ обойти возражения дяди Финна — это просто вести себя так, будто все уже решено, я поворачиваюсь к Джексону:

— Нам надо будет позвонить и дать ей знать, что мы скоро прибудем? Я хочу сказать, есть ли телефон в этой ее, — поверить не могу, что говорю такое, — ледяной пещере?

— Ей не нужен телефон. Если она еще не прознала, что мы скоро будем у нее, то узнает задолго до того, как мы окажемся на месте.

Просто жуть.

— Класс. — Я улыбаюсь ему. — Я пойду переоденусь и встречусь с тобой перед главным входом через пятнадцать минут.

Джексон кивает.

— Хорошенько утеплись. Какое-то время нам придется пробыть на холоде.

Надо полагать, «какое-то время» — это долго, если учесть, что Кровопускательница живет в ледяной пещере. Это еще одна чертовски странная подробность — как и вопрос о том, вырос ли Джексон в ледяной пещере, которую мы собираемся посетить, или где-то еще. Потому что если эта вампирша выбрала своим домом такую пещеру посреди Аляски, то, может быть, она желает уединения?

— Дай ей хотя бы полчаса, Джексон, — говорит мой дядя с видом человека, смирившегося с неизбежным.

— Я бы предпочла отправиться как можно скорее, — возражаю я.

— А я бы предпочел, чтобы ты сначала поела. — Он смотрит на меня с таким видом, что я понимаю: он не отступит. — Ресторанов там нет, и у Кровопускательницы точно не найдется ничего такого, что захотела бы съесть ты. Так что перед выходом зайди в кафетерий. Ты могла бы съесть сандвич, и я скажу им, чтобы они дали тебе еды, которую ты возьмешь с собой — поскольку полагаю, что ты останешься там на ночь.

Я не заглядывала так далеко — я не могла думать ни о чем, кроме изгнания Хадсона, — и сейчас я благодарна дяде Финну за то, что он подумал о еде. Тем более что я не обедала, и теперь мой желудок недвусмысленно напоминает о себе.

— Спасибо, дядя Финн. — Я встаю на цыпочки и целую его в щеку.

Он в ответ неловко гладит меня по спине и предупреждает:

— Будь осторожна. И пусть разговор с Кровопускательницей начнет Джексон, а не ты. Он знает ее лучше, чем кто-либо другой.

Я киваю, гадая, что он хочет этим сказать — и что нас ждет, если учесть, что вампирша, воспитавшая Джексона, та, кого он знает лучше, чем все остальные, известна своим жестоким нравом.

— Пойдем, Грейс. Я помогу тебе выбрать, что надеть, — говорит Мэйси, спеша к двери.

Я иду с ней и оглядываюсь только затем, чтобы помахать Джексону рукой и беззвучно произнести:

— Через полчаса.

Он кивает, но я вижу, что ему не по себе. И немудрено. Я изо всех сил стараюсь не психовать из-за Хадсона, но мне это не очень-то удается. Надо думать, Джексон чувствует сейчас то же самое, но он еще и ощущает себя в ответе за то, что происходит, потому что такой уж он есть, и именно так он подходит к любой ситуации — и тем более к такой, в которой замешана я.

— Ты готова? — спрашивает Мэйси, когда я отворачиваюсь от Джексона, чтобы направиться в нашу комнату.

— Нет, — отвечаю я. Но продолжаю идти вперед. Потому что иногда то, что ты хочешь сделать, и то, что ты должна сделать, — это совсем не одно и то же.

Примечания

8

Отсылка к популярной американской песне 1979 года «Girls just wanna have fun», в переводе с английского название звучит как «Девчонки просто хотят веселья».

9

Американский мультсериал, жестко высмеивающий реалии современной жизни в США и мире. Героиня делает отсылку к постоянной фразе персонажа офицера Барбреди, который пользуется ею в абсурдных ситуациях.