История татуировки. Знаки на теле: ритуалы, верования, табу

Уилфрид Д. Хамбли, 1925

Книга Уилфрида Дайсона Хамбли представляет собой самую полную историю мировых практик татуировки. Внимательно и подробно автор исследует древние традиции нанесения знаков на тело в таких мировых культурных центрах, как Вавилон, Египет, Перу, Мексика, Япония и Китай, выявляет много интереснейших фактов, показывает последовательность миграции татуировок. Прослеживает связь знаков на теле с религиозными верованиями и магическими практиками, рассматривает социальные и антисоциальные цели татуировки. Особые главы Хамбли посвятил техникам нанесения знаков на тело, а также историческому и географическому распространению татуировки. Текст сопровождается иллюстрациями.

Введение

Читателям, знакомым с содержанием известной книги Вильгельма Йоста «Татуировка» (Die Tatowirung), дополнительные сведения о нанесении меток на тело могут на первый взгляд показаться лишними. Однако это не так. Йост занимался в основном технологическими аспектами нанесения красок, татуировки и шрамирования, без ссылок на более поздние научные изыскания, которые выявили существование табу, церемониалов и верований, формирующих смысл татуировки тела на Новой Гвинее, Борнео, в Ассаме и Северной Америке.

Ввиду появления существенной информации в области этнологических исследований, а также связи татуировки с такими родственными предметами, как охота за головами и тотемизм, возникла необходимость в детальном рассмотрении всех этих вопросов. Исследования велись в психологической, социологической и исторической областях. Технологические проблемы дизайна, мотива, цвета, перспективы и т. д. приведены в главе 4.

Меньше всего трудностей представляют психологические, социологические и эстетические аспекты, поскольку нанесение отличительных знаков на тело как умственный и социальный процесс образует часть единого целого, включающего тотемизм, экзогамию и поиск бессмертия. Это гармоничное единство магических и религиозных верований иллюстрирует взгляды У. Риверса, считавшего, что существует логика примитивного, хотя его предпосылки могут быть неверными из-за отсутствия системы естественных наук.

Исторический аспект намного сложнее. Можно сказать, что в нем существуют практически нерешаемые проблемы, поскольку рассмотрение археологических свидетельств и артефактов — татуированных женских фигур и использования красной охры в захоронениях — уводит исследователя далеко за пределы узких границ 6000 лет документированной истории в туманные дали палеолита. Рассмотрение древних традиций нанесения знаков на тело в таких мировых культурных центрах, как Вавилон, Египет, Перу, Мексика и Китай, выявляет много интересных фактов и в дополнение показывает обоснованную последовательность миграции татуировок. В XIII–XIX вв. не было недостатка в датированных свидетельствах, относящихся к существованию татуировок. Но ранние авторы довольствовались случайными ссылками или, в лучшем случае, описывали технику и modus operandi. Только в конце XIX в. имели место антропологические исследования, снабдившие нас знаниями о табу, ритуалах и верованиях, связанных с нанесением знаков на тело. Обряды обеспечили нас свидетельствами миграции культуры, в противовес более ранней идее о духовном единстве, явившемся причиной появления идентичных верований, табу и практик в удаленных друг от друга точках по всему земному шару.

Малиновский в обзоре миграций культуры, описанных в «Детях Солнца» (The Children of the Sun), «Мегалитической культуре Индонезии» (Megalithic Culture in Indonesia) и «Миграциях ранней культуры» (The Migrations of Early Culture), считает возможным компромисс между исторической и этнологической школами. В этой связи я полагаю, что существует полезное значение, в котором термин «физическое единство» может быть использован для выражения единообразной эмоциональной тенденции, включая любопытство относительно будущей жизни, самоутверждение, симпатию, силу внушения и внушаемость. Все эти аспекты умственной деятельности являются общими для древнего человека, а некоторые из них заметны и в сегодняшних его потомках.

Эта общая эмоциональная тенденция объясняет быстрое распространение культур, особенно когда они через определенные аспекты и доктрины удовлетворяют настойчивое стремление человека к приобретению или сохранению им социального статуса, дают ответ на вопрос относительно жизни после его физической смерти, предлагают средства освобождения от демонов, боли или болезни, показывают безопасный переход от подросткового возраста к зрелости, предоставляют позитивные средства привлечения удачи и уклонения от зла. Все это лишь часть того, что предлагают распространенные по всему миру системы нанесения знаков на тело.

Однако при использовании метода глобального обзора внешнее сходство может привести к поспешным обобщениям. Для формирования основ философских и исторических теорий чрезвычайно важно проведение скрупулезной работы в отдельно взятых регионах среди народов, принадлежащих к родственным культурам. Но социологические, психологические и исторические исследования могут быть успешными только в том случае, если все их аспекты до мельчайших деталей будут рассматриваться на широком антропологическом фоне. Если фрагменты системы не сочетаются, толку от них не больше, чем от отдельных картинок в пазле. Изолированное исследование служит источником для несвязанных и нередко противоречивых теорий и суждений.

Вестермарк, не игнорируя магических и религиозных аспектов татуировки, подчеркивает связь ее нанесения с понятием сексуального импульса. Йост, ссылаясь на существующие на Самоа практики, отрицает религиозное значение татуировки, легко опровергая легенды о ее божественном происхождении и нанесении исключительно священнослужителями. Он рассматривает рисунок как украшение и инсектицид. Синклер с его экстенсивными исследованиями связывает нанесение меток на тело с проявлением религиозных и патриотических чувств. Ломброзо считает татуировку одним из криминальных атавизмов. Лакассаня больше интересовали медицинские аспекты, связанные, по его мнению, с неразвитым эмоциональным темпераментом человека. Капитан Ф.Р. Бартон полагает, что татуировка в Тихоокеанском регионе была основана на религиозных импульсах. Брюстер, пожив двадцать лет на Фиджи, придает особое значение рисункам на теле, которые якобы являлись ключом к решению множества исторических и этнологических проблем. Хаддон отмечает связь между тотемизмом и тату. Религиозную движущую силу последней признают X. Вуттке и Вайц Гурланд, но М.К. Марквардт не думает, что это не свойственно для Самоа.

Фрэйзер утверждает: «Девушек, достигших половой зрелости, татуируют не только для красоты. Дикари явно считают этот обычай оберегом против опасностей, которые могут им встретиться на жизненном пути».

Теории, касающиеся происхождения и стимулов для развития татуировки, естественно, варьируются в зависимости от изучаемого региона. Если речь не шла о табу и ритуалах или о каких-то особых верованиях, то желание украсить себя — поверхностное, но зато самое легкое объяснение нанесения знаков на тело. Однако у любого исследователя этого явления существуют трудности: языковые, с которыми не всегда справляется даже хороший переводчик, а также молчаливость и скрытность — естественные стражи полезных магических и религиозных церемоний, влияние которых якобы сохраняется и после их прекращения.

Если в 1888 г. Бакленд привлек внимание к географии распространения татуировки, то позднее Эллиот Смит заявил о важности изучения как признака кочующих родственных культур.

Полезные в определенной местности практики и верования могут приходить в упадок, часть из них может исчезнуть или, наоборот, по каким-то необъяснимым причинам выжить. Но нанесение знаков на тело, по большей части связанное с попытками обеспечить себе место на небесах, приобрести rite de passage из одного социального статуса в другой, сохранить классовые привилегии и т. д., является практически целостной системой. Сходство (часто идентичность), распространение и практическое значение входящих в эту систему ритуалов, табу и верований в примитивном обществе и стало предметом обсуждения на страницах этой книги.

В главе 3 одновременно рассмотрены главные разновидности нанесения знаков на тело — рисунок краской, татуировка прокалыванием и шрамирование. Естественно, рисунок явился первой техникой татуировки, появившейся еще в палеолитические времена, когда широко использовалась красная охра. Татуировка прокалыванием, вероятно, была изобретением некого гения, который увидел в ней способ сделать магическое и религиозное раскрашивание тела более постоянным. Я считаю, что шрамирование имело терапевтическое происхождение, но нетрудно выявить связь между этой формой нанесения знаков, ритуалами и табу. Возможно, это произошло от контакта с собственно татуировкой, а результатом стал переход ритуалов, верований и табу от одной формы техники к другой. В целом верования, связанные со шрамированием, менее разнообразны, а церемониалы и табу — не так четко выражены, как в случае нанесения рисунка или татуировки прокалыванием.

В следующих главах основой классификации знаков, независимо от конкретной техники и нанесения, стали связанные с ними верования, ритуалы и табу. Их одинаковость является очевидным свидетельством миграции культуры. Представляется маловероятным, что разные идеи, рассмотренные в главах 1–3, могли независимо возникнуть во множестве далеко отстоящих друг от друга мест. Есть четкие свидетельства локальной миграции рисунков.

Мой интерес к рассматриваемому предмету был вызван изучением племенных, терапевтических и защитных знаков в англо-египетском Судане, а также рассмотрением разнообразных рисунков на телах солдат и матросов в Галлиполи, на Мальте и во Франции.

Приведенный далее краткий библиографический очерк, посвященный истории татуировки, может помочь лицам, интересующимся ею, выбрать наиболее полезные для тех или иных исследований книги.

Ссылки на нанесение знаков на тело довольно часто встречаются в литературе XIII–XIV вв., но первые путешественники обычно лишь упоминали о внешних формах тату, не исследуя связанные с ними ритуалы и верования. Так, испанские путешественники для обозначения татуированных тел использовали слово pintado. В английском языке слово «тату» появилось лишь в конце XVIII в., поэтому исследователь может сомневаться относительно природы знаков на теле. Генри Иббот, гардемарин с британского корабля «Дельфин», в 1767 г. писал о гаитянах следующее: «Одна вещь представляется мне замечательной, ни о чем подобном я раньше не слышал: и у мужчин, и у женщин зад зачернен, что сделано уколами». Здесь мы видим технику, но связанный с татуировкой ритуал так и остался неизвестным. Лейхардт рассказывает о туземцах, которых он встречал на полуострове Йорк: «У них на груди горизонтальные шрамы». Стерт говорит о местном населении Муррумбиджа: «Они раздирают свое тело, шрамы — их главное украшение. На Муррее туземцы воинственны, у некоторых ребра, бедра и лица разрисованы белой краской, у других измазаны красной и желтой охрой. Там еще были разрисованные белым женщины с грузом дротиков». Ганс Штаде, находившийся в плену в Бразилии в 1547–1555 гг., тоже кратко упоминает о татуировках: «Они уродуют себя рисунками. Они раскрашивают своих пленных, после чего танцуют вокруг и осмеивают их». В трудах ранних миссионеров, в первую очередь иезуитов, тоже есть упоминания о знаках на теле. Подобные ссылки есть у Маркетта и Ла Салля. Кранц описывает татуировку в Гренландии, а Добрицховвер — в Парагвае в середине XVIII в. Посол Симс утверждает: «Бирманцы наносят татуировки на руки и бедра — это всевозможные фантастические узоры и фигуры, которые они считают оберегом против оружия своих врагов».

Все это подтверждает важность процесса нанесения знаков на тело, который существует даже сегодня и во многих местах сопровождается сложными ритуалами, о которых оставили свои воспоминания миссионеры XIX в. Преподобный Джон Уильямс утверждает, что женщины Самоа вызывали появление волдырей на коже, чтобы сохранить навсегда память о некоторых важных событиях или любимых, но умерших родственниках, — например, тепо из Раратонга нанес татуировку после смерти своего девятого ребенка. С течением времени в результате усиления интереса путешественников к этнологии их внимание привлекли туземные верования и ритуалы: Джон Чалмерс поведал информацию, касающуюся особенностей татуировок в юго-восточной Новой Гвинее в 1878–1886 гг., занимательный рассказ о ритуале, связанном с татуировкой на Самоа, привел Дж. Б. Стэр (1897), что представляется тем более важным, поскольку Марквардт (1899), уделив большое внимание технике, ничего не сказал о ритуале. Описание специальной церемонии окропления для татуированных оставил Стэр: «Вечером накануне ритуала участники берут зажженные факелы и идут в специальное место, где факелы одновременно гаснут. Приносится бутылка воды и разбивается перед татуированными. На следующий день водой окропляют каждого участника группы, и тогда татуированные и татуировщики разделяются. Этот обычай использовался, как и в ряде других случаев, чтобы снять то, что считалось своего рода святостью, которой обладали недавно татуированные».

Самые интересные и важные рассказы о нанесении знаков на тело в увязке с соответствующими верованиями и ритуалами можно найти в трудах конца XIX и начала XX в. Каждый этнолог приступал к написанию работы, имея определенную цель, вопросы формулировали корректно, с учетом аудитории, а переводчиков выбирали самым тщательным образом. Поэтому итоговые публикации содержат комплексную информацию о собственно татуировках, а также их связи с социальными и религиозными практиками. «Татуировка» Йоста полезна, поскольку содержит описание технологии нанесения всех видов знаков на тело, но пробелы, а местами даже откровенное пренебрежение психологическими и историческими аспектами, которые являются фундаментальными, значительно снижают ценность этого труда.