Как далеко зайдёт эксперимент?

Ульяна Иванова (2024)

Как много вам известно о жизни учёных? А что, если в их размеренную повседневность вдруг ворвётся нечто неподдающееся объяснению? В глубине непролазной тайги, на отдалённой от цивилизации биостанции, семеро ученых-энтузиастов обнаруживают странное существо, чьи способности выходят за пределы их понимания. На первый взгляд, это открытие кажется настоящим подарком и захватывающим научным вызовом, но как далеко готовы зайти учёные в поисках ответов? И действительно ли эта история так проста и радостна, как видится сначала?

Глава 7

Настала очередь Анастасии Петровны. Свои свободные часы после утреннего собрания она целиком и полностью посвятила сбору дополнительной информации о данном существе. К сожалению, результаты её поиска не отличились от итогов Льва Игнатьевича. Весь мир ничегошеньки не знал об этом звере и даже не предполагал его существование.

Так как у Анастасии катастрофически отсутствует навык импровизации, она имеет давнюю привычку основательно подходить ко всему, за что ей приходится браться. Перед любым важным и средней важности событием она проводит ритуал подготовки, тщательно продумывая все возможные варианты развития событий. Зачастую это отнимает много времени и сил, однако благодаря сему создается очень важный для её репутации эффект. Со стороны кажется, что ничего не может застать Анастасию Петровну врасплох. Каждый её успех, награда и даже мельчайшая заслуга — результат долгого и кропотливого планирования, которую большая часть коллег просто не замечает. «Повезло! Какое удачное стечение обстоятельств!» — говорят они, даже не подозревая, что за такими совпадениями стоит упорная ежедневная работа.

Искусство чёткой организации жизни увлекало Анастасию, сколько та себя помнила. Ещё будучи маленькой девочкой, читая буклет-путеводитель по Парижу, она ручкой обводила маршруты, по которым обязательно пройдет, когда вырастет. Всё было предрешено: в какую пекарню зайдет на завтрак, какой музей посетит после обеда, где проведет свой досуг вечером. Каждый день воображаемой поездки был заботливо укомплектован в программу.

Примерно в том же возрасте маленькая Настя решила пойти по стопам дедушки и стать биологом. И этот свой жизненный этап она также не могла всерьез не продумать. Вуз, самый сильный научный руководитель в нём и направление, в котором она будет работать, соответственно, были выбраны строго заранее. Если жизненный путь Юлии Игоревны был связан в первую очередь с областью её научных интересов, то Анастасия Петровна же отталкивалась от маячивших перед ней перспектив, а уже отсюда вытекало и всё остальное. Она прекрасно понимала это и даже в некоторой степени завидовала свободной судьбе своей коллеги. Но каждая новость о финансировании и признании коллег на время успокаивала её сердце. В эти моменты внутренний голос будто говорил: «Я всё же сделала правильный выбор».

Помимо этого, Анастасию раздражала удивительная способность Юлии Игоревны выкручиваться. Даже когда со стороны казалось, что всё безнадежно, она самым нетривиальным и выигрышным для себя способом находила выход из любой ситуации. Например, в один момент, когда Юлии катастрофически не хватало лишних рук, а время сильно поджимало, она устроилась на подработку в детский биологический лагерь, да ещё и выбила себе старший отряд. По всем канонам научного мира, это интересующиеся поведением животных подростки должны были бы тянуться к ней, а не наоборот. Однако Юлии не только так удачно помогли со срочным проектом, но и позже в институт неоднократно приходили письма благодарности от тех детей, которых она смогла вдохновить за это короткое время. В последние два года корреспонденция поступать перестала. Непонятно, то ли это связано с потерей былой популярности, то ли с тем, что у Юлии Игоревны наконец появилась страничка в социальных сетях.

Ещё одно различие между этими женщинами крылось в отношениях с коллегами. Если Анастасии Петровне кто и помогал, то только из сугубо партнерских, деловых и взаимовыгодных отношений. Юлии же Игоревне всегда доставалась помощь по доброте душевной. Обе они видели лишь успехи друг друга и совсем не могли разглядеть оборотную сторону жизни.

И сейчас Анастасия Петровна, привыкшая к своему рассудительному подходу к работе, абсолютно не понимала, что же ей с этим существом делать. А факт наличия в подопечных ещё и молодого аспиранта давил на неё с большей силой.

Так как Дима ранее уже общался с этим зверем, учёная решила зацепиться хотя бы за этот факт. Поэтому, войдя в его комнату, вместо того чтобы броситься к зверю, она начала небольшой допрос.

— Дима, слушай, ты же больше с этим нечтом общался. Может расскажешь то, что я обязательно должна знать, — хотела было она уверенно поднять тему, но, сделав глубокий вдох и учуяв легкий шлейф остаточного смрада, эта реплика прозвучала скорее вымучено.

— Да я же уже всё всем рассказал. Даже не знаю, что можно было бы ещё добавить, — аналогично слегка сконфузился аспирант атмосферой своей комнаты, однако решил, что лучшим выходом из данной ситуации будет не подавать виду: «Вдруг это те завалившиеся за шкаф остатки бутерброда решили разложиться в самый неподходящий момент. Надо бы их всё-таки оттуда как-то достать».

— Может быть, ты упустил, как тебе кажется, не важную, но на деле очень существенную деталь. Подумай, за что можешь уцепиться в памяти? — в глубине души учёная пылко надеялась, что Дима утаил ото всех специально для неё какую-нибудь значимую подробность.

— Ну… оно часто вибрировало. А в какой-то момент его подшерсток поднялся дыбом, а глаза залились белым цветом.

— Похоже на проявление светобоязни… Хм, тогда же светало. Паразиты век могли бы объяснить и помутнение взгляда. Может, его глаза не так уж и уникальны, а просто обезображены…

— Вряд ли. На тот момент уже давно было достаточно светло. Я бы не сказал, что это реакция на солнце. Да и не факт, что эти органы вообще глаза.

— Хм, может тогда это реакция на эктопаразитов? Многие животные в приступе чесотки могут подергиваться, — продолжала закидывать аспиранта своими гипотезами Анастасия.

— Оно не дергалось, а именно аккуратно вибрировало, как смартфон. Я если честно вообще не думаю, что тут замешаны паразиты, — робко признался Дима, не зная, куда бы деть себя в собственной комнате. Ему казалось, чтобы понять существо, нужно всем вместе в первую очередь наладить с ним доверительный контакт, а не искать непонятно кого непонятно где. Но в данный момент он не мог так просто сепарироваться от Анастасии Петровны. Они довольно много времени провели вместе, работая над одними проектами. Дима единственный из всех присутствующих на станции по-настоящему видел, сколько она сил прикладывает, чтобы просто сохранять свое положение, не то, что двигаться вперед. И аспирант искренне уважал её за это.

Научный руководитель она была действительно отменный. Всегда готовая прийти на помощь, ответить в ночи на любой глупый вопрос, Петровна учила студентов мыслить критически, направляла и поддерживала их, заставляла думать, а не просто давала готовые ответы. А когда она всё же решила внести Диму в свой грант, его кредит доверия к ней вырос просто до небес. И сейчас, хоть и не совсем разделяя взглядов и подходов своей начальницы, он всё же полностью оставался на её стороне, доверяя выбору и чутью своей коллеги. Ведь у Анастасии Петровны всегда есть план, она неизменно знает, что делать.

— Замешаны или нет, нам как раз предстоит узнать. Не кисни, мы обязательно всё выясним, — попыталась она подбодрить Диму, прочитав растерянность на его лице. — Предлагаю начать с обычных проб. Хорошо бы взять мазок слюны и конъюнктивы глаза, мочу и кал. — После этих слов учёная взглянула на совсем обескураженного аспиранта, а потом и на зверя. — А, точно… — Печально произнесла она. — Давай тогда соберем хотя бы соскоб кожного покрова. Посмотрим, из-за чего вибрирует твой питомец. — Передразнивая детскую манеру речи, произнесла Анастасия Петровна слово «вибрирует».

— Хорошо, но сразу хочу оговорить, что делать я это буду своими методами, — настойчиво заявил Дима. — Мне нужно время.

— Дерзай. У нас есть два часа, — придвинула к себе стул Анастасия и села напротив объекта исследования.

Дима приблизился к зверю. Бубня себе под нос, он начал аккуратно открывать дверцу вольера. Существо подалось к нему. Шепча что-то невнятное, Дима, соединив запястья вместе, протиснул обе ладони в клетку и, растопырив пальцы веером, застыл в таком положении ещё минуты на три. Убедившись, что животное полностью спокойно, он аккуратно подтащил его за заднюю лапу поближе к дверце и, уперевшись руками ему под передние конечности, осторожно вытащил наружу.

— Дима, что ты творишь! — восторженно и одновременно немного нервно произнесла Анастасия Петровна. Но видя, что животное не намерено суетится, она тоже успокоилась.

Нечто поставили на середину освещенной дневным светом комнаты. Первым делом в глаза Анастасии Петровны и Димы бросилась белая отметка, которой явно не было утром.

— Смотрите, белое пятно! Может это какая-то реакция на стресс? — оценил аспирант внешний вид участка с разных сторон. — Представляете, мы его так напугали, что оно поседело от страха! — Шутливо предположил Дима.

— Ты скажи ещё, что у него третий глаз открылся… точнее пятый. Возможно, это начальная стадия болезни витилиго, выступившая на фоне явного эмоционального потрясения. Если это так, то значит всё Земное ему не чуждо. Занимательна реакция. Нужно за ней обязательно понаблюдать. Отметь где-нибудь размеры пятна и сфотографируй. Посмотрим завтра, измениться ли оно.

После того, как все параметры пятна были дотошно зафиксированы, Дима и Анастасия снова вернулись к осмотру зверя. Гладкая блестящая шерстка, как кольчуга самой искусной работы, покрывала каждый миллиметр тела существа. Не было ни единого местечка голой кожи.

— И как же мне брать соскоб? — смущаясь задал вопрос аспирант.

— Ну не может же он быть полностью герметичным. Как минимум, у него должен быть где-нибудь передний и задний проход. Без этого просто никак.

Коллеги, согнувшись пополам, вновь обошли животное со всех сторон, но искомых отверстий так и не смогли найти.

— У него даже хвоста нет! Не зверь, а одна пародия. Попробуй, приподними шерстку, — попросила Анастасия Петровна. — Покров слишком густой, придется его сбрить.

Дима склонился сбоку над крестцом зверя: «Если рисковать, то нужно хотя бы дать себе фору на побег. Слишком то уж быстро он не развернется». Но оттянуть шерсть в сторону аспиранту так и не довелось. Прикосновение к волосам животного дало моментальную ответную реакцию. Существо показало свой хвост. Из поджатой под брюхо позиции он сперва трансформировался в привычное всеми пушистое положение трубой, а потом и за долю секунды расправился веером в горизонтальном направлении.

— Вот так интересное кино! — самозабвенно смотрела на красоту новообнаруженной части тела Петровна. Хвост в разложенном состоянии походил на опахало и, действительно, не мог не цеплять глаз. Всю величественную конструкцию держали, по всей видимости, то ли четыре тонких хряща, то ли кости, устланные шерстью. Между ними натянулись, покрытые легким пушком, кожные перепонки. Такое строение напоминало богатое на волосяной покров крыло летучей мыши.

— Анастасия Петровна, признаюсь, я в шоке, — от неожиданности сел на стул Дима. — Не могу представить, что ещё это нечто может выкинуть…

— А ты не представляй, ты фотографируй и собирай материал, — напомнила та о цели сегодняшней встречи. — Что там по шерсти?

Аспирант вновь нагнулся к зверю и попытался пробраться к коже, в ответ ему пришлось столкнуться с демонстративным протестом существа. Оно начало тихонько то тарахтеть, то кряхтеть, прямо как недовольная жизнью старая дряхлая кошка. Дима продолжил свою экзекуцию. Оказалось, за слоем немногочисленных, но чрезвычайно плотных черных волос располагается слегка сероватый и лишь немного более короткий подшерсток.

— Анастасия Петровна, взгляните как странно у него растут волосы! — воскликнул Дима и учёная живо придвинулась к существу.

— И правда, какой-то он у нас не густошерстный. А со стороны и не скажешь, выглядит прямо как черная дыра. Видимо, эти мощные темные волосы так ложатся друг на друга, что более светлого слоя за ними и не видно.

— А разве у всех зверей не так?

— Да так-то оно так, но, видишь, тут картина всё равно немного по-другому выглядит. Правда, никак не могу понять почему… — задумчиво произнесла Анастасия Петровна под звук жалобного урчания Диминого живота. — Так, у нас обед не за горами, нужно бы ускориться.

— Брить будем? — боязливо спросил аспирант.

— Давай попробуем совсем небольшой участок. Ты главное захвати и черный волос, и светлый. Может успеем их заодно и под микроскопом глянуть, — снова уселась подальше от основного места действия Петровна на ранее облюбованный стул.

Дима принялся за работу. Достав из закромов своего стола все необходимые инструменты и тщательно сбрызнув спиртом руки, он сделал первое и единственное движение бритвой. Животное резко отдернулось в сторону, обнажило шипы и вновь затарахтело, только уже громче и басистее. Аспирант за долю секунды успел отпрыгнуть на шаг и направить острие прямо по направлению к существу.

— Осторожнее! — нервно затеребила длинную серебренную сережку с своем левом ухе Анастасия.

В этот момент молодой учёный запел. Сначала полушепотом, а чуть позже, когда животное всё же соизволило скрыть своё оружие, перешёл на тихий голос:

Фауна и флора спят давно в глуши,

Отдыхая в свете пылающей звезды.

Превращаясь в почву, становясь водой,

Вниз рушатся частицы, сливаются с землей.

В надежде разгребая слои воздушных масс,

Обрушиться сияние на каждого из нас.

Неожиданно, но его мягкий и слегка усыпляющий напев подействовал, и животное успокоилось.

— Фух, пронесло! — гордо показал он Анастасии Петровне скромный клочок сбритых волос и заботливо положил его в мягкую руку учёной.

— Хорошие у тебя рефлексы Дима! И поешь ты отлично! А вот над инстинктом самосохранения можно было бы и поработать, — радостно пролепетала она. — Ну что, теперь только забор кожи остался.

«Да у меня скоро с такой работой этот инстинкт совсем атрофируется», — подумал Дима и взял в руки скальпель.

Сам соскоб прошел на удивление спокойно. Существо даже ни разу не пошевелилось при этой не совсем приятной процедуре.

— Ты там пока работаешь на вшей поглядывай. Может увидишь одну-другую, — под руку приговаривала ему Анастасия.

«Этого мне ещё не хватало!» — подумал Дима и быстро перенес только что оттяпанный крохотный кусочек плоти зверя на лабораторное стекло.

— Отлично! Как мы с тобой успешно выполнили всё, что запланировали! Теперь бегом в лабораторию микроскопировать.

— Вы идите, Анастасия Петровна, а я вас чуть позже догоню. Мне ещё нужно его обратно в вольер как-то упаковать.

— Точно, тогда жду наверху. Как же всё-таки ты хорошо умеешь ладить с животными. Сразу видно — биолог, — польстила Диме учёная и удалилась под звуки его в очередной раз урчащего живота.

Когда дверь захлопнулась, аспирант наконец смог выдохнуть. Хоть они уже и довольно давно работают вместе, авторитет Анастасии Петровны не может не давить на постоянно снующих рядом с ней зеленых студентов. Благо сейчас Дима на вершине этой иерархической цепочки — он единственный её аспирант. Однако былые условные рефлексы и привычки всё ещё остаются сильны в его голове. Что творилось во времена магистратуры… страшно вспоминать. За каждую лишнюю минуту внимания и признания учёной шла затяжная борьба с остальными её подопечными. Хоть сама Анастасия и не выделяла для себя любимчиков, студенты прекрасно понимали: «Хочешь, чтобы с тобой считались и тебя замечали — не косячь». А это ой какая непростая задача, когда ты молодой специалист.

Сгребя с глаз долой в ящик использованные инструменты, Дима аккуратно поднял массивное существо на руки. «Тяжелый зараза. Главное грыжу не заработать», — прокряхтел он, и в голове пробежала мысль, что не плохо бы было вновь начать заниматься с гантелями.

Ещё раз осмотрев белое пятно и убедившись, что оно не изменилось, аспирант осторожно запустил зверя обратно в клетку.

«А это что? — ощупал Дима свеженький проросток на полу клетки. — Семечка решила очнуться что ли? — Выдернул он ещё не окрепший крошечный стебелек». Напоследок быстро перекусив, запрятанной в столе сладкой заначкой, он, как и обещал, поспешно отправился на второй этаж.