Птицы рождены летать

Ульяна Матвеева

Каждый новый шаг в неизвестность несет в себе множество опасностей… или возможностей… Осторожно двигаться вперед, боясь оступиться и упасть в кипящую лаву эмоций, или спрятаться в клетке, наблюдая за жизнью сквозь золотые прутья? А может быть, отпустить на волю себя настоящего и научиться парить над землей, находя ответы на вопросы с высоты небес?

Глава 3

— И все-таки я не понимаю, где гулял твой инстинкт самосохранения? У тебя что-то случилось? — допытывался Андрей, когда официант скрылся с глаз.

Я поняла, что мне не отвертеться от ответа, неважно, какие уловки я пущу в ход, чтобы он забыл или хотя бы сделал вид. Я вздохнула и ответила:

— Я сама задаю себе этот вопрос с сегодняшнего утра… Вероятно, заблудился где-то между скал. Обманув родителей, я вчера отправилась в настоящий горный поход в полном одиночестве и едва ли не осталась там навечно.

Выражение лица моего собеседника сбивало с мысли. Но я постаралась невозмутимо продолжить:

— На протяжении всего одиннадцатого класса я мечтала сделать что-то подобное. За последние годы я не раз доказывала себе, что уже взрослая и смелая, но все те приключения на фоне этого были детским баловством.

— О, а прогулки по горам с маньяками под каждым кустом и впадение в ступор на проезжей части — это так по-взрослому, — засмеялся Андрей, да так заразительно, что я, вместо того, чтобы надуться, залилась веселым смехом на грани истерического.

— Ты мне сейчас напомнил предков… Они тоже уверены, что маньяки дежурят день и ночь на каждом квадратном метре.

— А в твоем понимании, все вокруг залито розовым светом и на радуге катаются единороги, да? Пусть не на каждом метре, но они есть, и нельзя забывать о том, что ты представляешь собой лакомый кусочек для любого мужчины, в особенности, помешанного на сексе.

Я опешила. Мне никогда бы и в голову не пришло то, что он сказал. А может, он и сам один из них? А вдруг его заводят девушки в гипсе, передвигающиеся, как коряги?

— И для тебя тоже? — спросила я прежде, чем подумать. Когда же начался мыслительный процесс, я вдруг забыла о своей смелости и захотела бежать. Ах, да, колено…

Он наклонил голову набок. Вид у него был одновременно восхищенный и недоуменный. Затем он, вероятно, приписав меня к легкомысленным девицам, изменился в лице и с легким разочарованием ответил:

— Да, и для меня.

Внезапно я почувствовала его холод по отношению ко мне и испытала острое желание это исправить. Но продолжать эту тему я не смогла, отчасти из-за своего смущения от касания темы интима, отчасти от того, что напротив меня сидел весьма симпатичный молодой человек, которому мне очень хотелось понравиться.

— В общем, за весь период своего небольшого путешествия я встретила лишь троих парнокопытных, которым до меня не было никакого дела, что меня уже не удивляет… Сказать по правде, если бы не мой случайный экстрим, к которому я не стремилась, то эти два дня стали бы лучшими в моей жизни. Несмотря ни на что, ни капельки не жалею о своем решении. И снова хочу чего-нибудь эдакого…

— Куда тебе, — в его интонации вернулась теплота и согрела меня, — дай хоть организму восстановиться сначала. Лягушка-путешественница…

Нам принесли роллы и отвлекли от темы. Аппетит у меня всегда был отменный, а после всех событий превратился в волчий. Я за минуту справилась с порцией и, должно быть, с тоской посмотрела на заветный кружок, купающийся в соевом соусе, в крепкой хватке палочек Андрея, потому что он предложил мне поделиться. Романтика обстановки таяла на глазах, как и мой имидж. Мысленно махнув на все рукой, я уже не надеялась на какое-либо продолжение общения и расслабилась. При этом я поймала себя на мысли, что он стал мне как-то ближе.

— Я закажу себе еще, — сказала я и вернулась к нашему разговору: — А тебе никогда не хотелось все бросить и уехать куда-нибудь, хотя бы ненадолго?

— Были такие мысли, — прозвучал ответ.

— А сейчас? И вообще, расскажи мне о себе, а то все я да я.

Андрей усмехнулся и ответил:

— Ну мое шило уже не такое длинное. Несколько лет назад я исследовал некоторые города Америки, когда еще грезил надеждой перебраться туда насовсем. Но что-то мне там не понравилось, и я передумал. Есть еще идея когда-нибудь уехать на райские острова, но пока рано об этом говорить, сначала нужно заработать.

— И какая она?

— Кто, работа? — переспросил он меня.

— Америка… Она занимает четвертое место в списке стран, в которых я просто обязана побывать.

— В моем была на первом. Я, наверное, не смог бы сказать, что именно мне не понравилось. Она волнует, восхищает меня своей динамичностью, современностью и, одновременно с тем, простотой. Я мечтал жить в Калифорнии, бегать по утрам и вечерам вдоль пляжа под пальмами, но, когда, наконец, очутился там, понял, что не мое.

Мы много говорили о разных городах и странах и сошлись в одном мнении: для того, чтобы накопить на свой собственный дом, нужно для начала перебраться в Москву. Мы общались, как закадычные друзья, и не заметили, как подкралась ночь. Не вытаскивая мобильник из кармана, я проверила наличие пропущенных звонков — их не было. Никто не волновался за меня.

— Что-то не так? — спросил Андрей.

— Почему? — не поняла я.

— Ты вдруг помрачнела…

Я не стала юлить и ответила, как есть:

— Просто мне все чаще кажется, что никому нет до меня дела. Уже полночь, а родителям, кажется, все равно. Хоть бы позвонили отругали что ли…

— Ты выросла. Привыкай полагаться только на себя, — грустно ответил мой спутник. — Садись, я отвезу тебя домой. У нас на общение вся жизнь впереди.

По пути мы оба молчали. Я обдумывала его слова, пытаясь уловить в них его намерения относительно нас двоих. За этот вечер он из таинственного незнакомца превратился в друга, но недостаточно близкого для того, чтобы задать свои вопросы вслух. Он нравился мне, но романтическое облако, в котором он виделся мне в первые часы знакомства, исчезало, а он из сказочного принца все больше становился похожим на вполне реального парня. Он ни в коей степени не пугал и не отвращал меня, напротив, я все больше восхищалась им, однако очарование бесследно таяло. На прощание, к моему облегчению, он не стал лезть целоваться, а лишь записал мой номер, скрыв имя, под которым воспоминание обо мне осталось жить в его мобильном.

Я вернулась домой и закрылась в своей комнате на замок. В этом не было нужды, родители, должно быть, давно спали, но я испытывала острое желание остаться наедине с самой собой, чтобы привести мысли в порядок, в привычной обстановке. От всех этих событий у меня кружилась голова, и, не желая тратить силы на какие-либо мучительные размышления, я прижалась щекой к прохладной подушке и перенеслась в долгожданное царство цветных снов.

В моих сновидениях я порхала по тем городам и странам, которые были упомянуты сегодня вечером. Я помню восхитительное чувство легкости, переливающееся всеми оттенками счастья, которое сопровождало меня, когда я путешествовала по тем местам, что видела когда-то в журналах. Я танцевала под дождем на Королевской площади Парижа, когда почувствовала прикосновение мужских рук к талии. Лицо было размыто, как это часто бывает в снах, но это не помешало мне со всей девичьей открытостью и бесстрашием влюбиться в того, кто так лихо закружил меня в танце, согревая ладонями мою тонкую талию.