Морфо цепь. Часть 1.

Ума Кимпл, 2018

Планете Аувирайн, расположенной в соседней звездной системе, грозит опасность – порабощение цивилизации Аувирайн и последующий коллапс. И если этот коллапс произойдет – пострадают все соседние планеты и звездные системы. Молодой парень по имени Аскен, всегда мечтавший о большой цели и ищущий свое предназначение, встречает загадочного Старика, который начинает обучать парня еще более загадочным знаниям и навыкам. Когда Аскен постигает необходимую премудрость и узнает о своем истинном предназначении, парень решается на путешествие и готовится переместиться с помощью телепортации на планету Аувирайн. Только в самый последний момент он узнает, что при перемещении на Аувирайн вся память человека стирается из-за особых силовых экранов. Наш герой встает перед выбором – отправиться навстречу неизвестному, рискуя так и не вспомнить себя, или же остаться дома, не исполнив своего главного предназначения и, возможно, сожалея об этом всю жизнь. Отправится ли Аскен в свой главный путь? И сможет ли вспомнить себя и помочь спастись соседней и своей цивилизации?

5. Аанатэрум

— Получается, также нет никакой гарантии взаимности в ухаживании за партнером?

— Именно! И не будет. Потому что ты должен выбирать только тот путь, на котором есть сердце! А значит, ты должен идти за процессом, а не за конечным итогом в первую очередь! Ты живешь здесь, чтобы прожить сердечный путь, а не путь разума или желаний тела. Все это на втором плане. Потому что все это в конечном итоге ведет куда?

— Понятия не имею!

— Правильно! В никуда! Все это — неважно, также, как и наш разговор, и моя или твоя история.

Ничто не важно. Ничто! Но если на выбранном тобой пути есть «сердце», если оно радуется от самого процесса, то ты уже получил лучшее, что только мог, от жизни, понимаешь? Значит, ты уже испытываешь то, что больше всего хотел испытать.

Над горой, на которой они находились, начали собираться тучи и заслонять солнечные лучи. Появился небольшой ветер, который поднял опавшие листья с земли. Старик встал, отошел в сторону большого дерева и подозвал к себе Аскена.

— Сейчас может начаться дождь. Я попросил освободить на время твоего пребывания эту гору. Сегодня его никто не защищает.

Аскен ничего не понял, но прислушался к словам, и они встали под густой листвой. Прогремел гром и пошел несильный дождь. Он продолжался очень недолго, и через некоторое время уже выглянуло солнце. Дождь практически не намочил беседку. А часть скамьи и вовсе осталась сухой, так как рядом с ней росло плодовое дерево. Они снова сели.

— А как же счастливый конец? Я не хочу грустного и печального завершения! Зачем тогда все это? — расстроенно спросил Аскен.

— Ты думаешь, что ты настолько умный, что лучше своего сердца знаешь, где грусть, а где радость? Ты совсем себя непревзойденным считаешь? Либо ты полный идиот? Как ты лучше своего сердца можешь знать, на какой тропинке будет счастье, а на какой печаль?

Старик сорвал плод с растущей рядом ветки и кинул ему.

— А что это?

— Твой завтрак. Попробуй, тебе понравится.

— Красивый. А это фрукт?

— На вкус он еще лучше. Да, фрукт.

— А их не надо мыть?

— Мыть плод, растущий в такой природе…? Кушай.

Аскен пожал плечами и, долго не раздумывая, вгрызся в сочный плод, едва лишь его протерев. Старец обратил на это внимание, но не подал виду.

— Ммм… Очень вкусный завтрак! Ты говоришь, что ничто не может лучше голоса сердца подсказать правильность выбранного пути…

— Да! Потому что сердце и только сердце видит наперед. И Чувствует! Но говорить оно не умеет.

— А каким образом тогда выбирать? Если у меня дилемма и мне нужно принимать решение!

— Сердце умеет сжиматься или раскрываться, закрываться или возбуждаться. Сжимается или молча тянет назад — путь неверный, счастья на финише нет. Когда ты ощущаешь, что оно раскрывается, радуется — оно предвкушает сладкую эйфорию. Тебя ждет наполненность на этом пути, наслаждение. Смело иди.

— И даже если победа далеко впереди, но сердце начинает радоваться уже сейчас? И также с неприятностью и поражением? И это все, что нужно знать?

Старик не любил повторяться. Он ничего не ответил и сделал вид, что не слышал вопроса.

— Ты можешь проехать на красный свет, но знай, что там тебя будет ждать либо инспектор, либо ремонт на дороге и пробки, либо того хуже — авария. А есть повороты, в сторону которых будет всегда зеленый свет, чистые ровные дороги и приятный, теплый попутный ветер. И каждый раз твое сердце и только сердце может показать, в какую сторону горит красный, в какую зеленый.

— Надо научиться слушаться…?

— Научиться смотреть на «дорожные» знаки… И не проезжать на красный. В любых решениях в жизни.

— И проезжать, когда сердце раскрывается и радуется! — радостно добавил Аскен, будто ребенок, которого похвалили. Его радовало осознание этого нового правила. И он сам восхищался собой.

Старик молча кивал и лишь слегка улыбался. Пока они беседовали, птицы повсюду, вблизи и вдалеке, начали перекликаться, возмущаться, перелетать с дерева на дерево. С ближайшей горы они начали улетать целыми стаями. Старец движением головы указал на эту гору, перенаправив внимание парня.

На небе виднелись небольшие тучи, хаотично распределенные. Их было немного, но тучи проплывали почти над каждой горой. На одной горе, висевшей неподалеку и с которой улетели все птицы, начались странные явления. Начали доноситься какие-то непонятные пения. Кто-то выкрикивал фразы, за ним хором повторяла группа людей. Это было не так близко, поэтому звуки были абсолютно неразборчивыми. Сначала это было совсем тихо, затем все громче и громче. Язык был непонятным и звуки неразборчивыми. Вскоре после нескольких повторений пение прекратилось.

Повисла недолгая пауза. Тишина. Один за другим появились несколько тонких вертикальных лучей белого и золотистого цветов, пронизывающих эту гору насквозь, и устремившихся далеко в небо, и уходящих куда-то далеко вниз. Таких тонких лучей становилось все больше и больше, и в итоге их стало очень много. Эти лучи продырявили насквозь тучи, повисшие над горой, и располагались они близко друг к другу, исходили из одного места на горе.

Лучи светились сильнее и сильнее, свечение каждого луча становилось все более интенсивным и мощным. В воздухе появилась пыль, похожая на искры. Искры начали медленно разлетаться, наполняя пространство и еще ярче освещать этот небольшой кусок горы. На этой горе птиц уже не оставалось, но на всех остальных крылатые снова начали возмущаться, перекликаться, летать из стороны в сторону. Здесь почти все птицы были большими, и это зрелище выглядело впечатляюще.

Среди деревьев на горе было видно, как появились маленькие прозрачные пузыри, один за другим, они начали расширяться и сливаться друг с другом, словно мыльные. И в итоге эти пузыри превратились в один большой шар, который продолжал расширяться. Лучи стали настолько мощными, что начали также сливаться друг с другом, объединяясь в более мощные и объемные и в конечном итоге объединились в один широкий луч, мощность излучения которого была очень высокой, а свечение ярким. От этого столба света, уходящего далеко в небо и бесконечно вниз, исходило много искр и поднялся небольшой ветер.

Прозрачный огромный пузырь золотисто-голубого цвета увеличивался и остановился. Затем начал расширяться так, словно он дышит. Он то увеличивался, то уменьшался, то снова становился шире, то останавливался в расширении и так далее. Дойдя до очень большого размера, до такого, что целая гора осталась внутри пузыря, пузырь перестал расти.

Тучи отступили, огибая этот огромный прозрачный шар. Мощный луч, проникавший в это время через абсолютно все, начал множеством тонких золотистых ниток стекать по оболочке пузыря сверху вниз. Шар стал будто прочнее, стенки его стали более толстыми и внушительными, а свечение — более ярким. Начали раздаваться со стороны этой горы звуки, стоны и душераздирающие крики, отчего Аскен пригнулся в страхе. Это были не человеческие и даже не животные крики.

Столб света начал полностью перетекать в шар, который стал пульсировать, посылая во все пространство сферические импульсы. Сферические импульсы, быстро расширяясь, очищали всю область вокруг горы. Они затухали и исчезали на некоем расстоянии. Стоны и крики прекратились, тучи рассеялись, и небо над горой полностью очистилось. Сам шар света стал максимально прочным и ярким, затем его видимость становилась все меньше и меньше, и он стал максимально прозрачным, так что его можно было едва разглядеть. Птицы вокруг успокоились, и все затихло.

— Вау! — в восторге выговорил парень. Старик в то время сидел спокойно и довольно. — Что это было?

— То, чему тебе предстоит научиться. Это называется на их языке — «Аанатэрум» — ритуал очищения и настройки.

— Мне научиться? Но у кого? И что у них за язык?

* * *

— Аскен, не спи! Ты пропустишь весь материал! — парень осмотрелся и понял, что сидит на своих курсах. В своем классе и в своем городе.

— Да я записываю, — ответил Аскен на автомате. Он снова очутился в своей рутинной жизни. «Это все было видением?

Или было по-настоящему?» — спрашивал он себя, но точного ответа пока не мог дать.

Он шел по улице после занятий и почти отсутствовал. Был где-то между тем красочным и необыкновенным миром, в котором он только что побывал, и этим, привычным ему, хоть тоже не менее интересным. Он хотел как можно больше притронуться к тому красочному и неповторимому. Познать больше истин. Сейчас он хотел прийти и записать в свою тетрадь все, пока еще свежие, знания и восторженные впечатления! У Аскена даже согревалось сердце от того, что у него теперь были уникальные знания.