Прости за любовь

Федерико Моччиа, 2007

Роман от автора популярной трилогии «Три метра над небом». Алессандро тридцать семь лет, он успешен и богат, но личная жизнь не ладится. От него ушла любимая женщина, и мужчина тяжело переносит разрыв. Но однажды он на своем «мерседесе» сбивает скутер и таким образом знакомится с Ники, веселой и беззаботной семнадцатилетней девушкой. С этого момента их жизнь уже никогда не будет прежней.

Глава девятнадцатая

— Закрой глаза, Алекс. Дыши глубже, вдыхай людей.

Ники, подняв глаза к небу, идет по тротуару, то и дело наталкиваясь на людей.

— Чувствуешь их? Только люди… только они должны царить в твоей душе. Ни о чем не думай и дыши.

Остановившись, она оборачивается. Алессандро сильно отстал: он стоит, закрыв глаза, как бы внюхиваясь в воздух. Открыв один глаз, смотрит на нее:

— Я чувствую какой-то весьма странный запах… Ники улыбается:

— Это верно. Здесь только что проехала лошадь в упряжке. — Рядом с Алессандро на земле заметны ее «следы».

— Вот почему мне казалось, что все люди пахнут дерьмом…

— Очень остроумно! Прекрасно сказано. Правда смешно. Слушай, а ты-то сам какую роль играешь в своей фирме?

— Очень важную.

— Не сомневаюсь. Наверняка по страшному блату устроился.

— Вовсе нет. Я закончил Боккони в Милане, потом защитил магистерскую в Нью-Йорке и вот приехал сюда, никакого блата.

— Ну, а кроме своих шуточек, что еще ты делаешь в своей фирме?

— Придумываю рекламу, которая так тебе нравится: там хорошая музыка, красивая женщина или что-нибудь еще подобное. В общем, я придумываю все то, что потом зацепляется у тебя в голове, и, когда ты идешь в магазин, ты непроизвольно покупаешь то, что подсказал тебе я.

— Неплохо звучит. Короче, ты можешь убедить кого-то сделать что-то…

— Ну, в общем…

— Тогда ты мог бы и с моей училкой по математике поговорить? А то она вечно цепляется ко мне…

— Ну, с чудесами у нас пока не налажено.

— Ну вот, так я и знала. Ой, давай зайдем вот сюда, в магазин музыки!

И она почти заталкивает его в большой магазин, забитый CD, DVD и книгами.

— Эй, Пепе, привет! — Ники здоровается с громадным охранником, стоящим на входе. Черная майка, черные джинсы, лысина и огромные бицепсы.

— Привет, Ники, уже носишься с утра пораньше? Что, жарко? — И он становится в позу, как в рекламе: — У-ух, Ники. Жара!

Ники смеется:

— Ну, Пепе, не так уж и жарко!

Они входят в магазин и теряются среди тысяч полок. Ники, взяв какую-то книгу, листает ее. Алессандро подходит ближе.

— А ты знаешь, что ту рекламу, что изобразил твой туповатый дружок Пепе, сделали наши конкуренты?

— Пепе не туповатый. Он очень милый. Чудесный человек. Видишь, как внешность бывает обманчива? Мускулы, черная майка и лысина — вот он уже и отрицательный персонаж.

— Для меня внешность очень важна. И не ты ли велела мне смешаться с народом и вдыхать его?

— Нет, я сказала тебе, чтобы ты им дышал, а не смотрел на всех поверхностно. А тебе достаточно увидеть на человеке облегающую черную майку, чтобы прицепить к нему ярлык. А он, между прочим, закончил Институт биотехнологий.

— Вообще-то я не высказывал о нем свое мнение.

— Ты сделал хуже: припечатал ему клеймо.

— Я только сказал, что он изобразил рекламу наших конкурентов.

— Значит, ваши конкуренты молодцы, уверена, что они-то и выиграют.

— Спасибо. Что-то мне захотелось пойти на работу.

— Молодец. Тогда ты точно проиграешь. Ты должен дышать людьми, а не офисной пылью. Как знать, может быть, именно Пепе может подсказать тебе какую-нибудь идею, вдохновить тебя. А ты так плохо о нем отозвался.

— Ты опять? Я не отозвался о нем плохо. По-твоему, я настолько глуп, чтобы плохо отзываться о таких, как он?

— Ну, непосредственно ему в глаза ты ничего такого не сделал, но у него за спиной — да, ты отозвался…

— Ну хватит, мне надоело.

— Ой, смотри, здесь много CD Дамина Райса! О, «B-Sides», это же новый! Дай-ка я послушаю! — Ники надевает наушники. — Вот, почитай: классно — «Sleep Don’t Weep». — И она, покачиваясь в такт, слушает музыку. — Да, я хочу купить это. Такая музыка меня прикалывает. Прекрасная, романтическая. Мелодия нашей истории должна быть позитивной…

— Пардон, какой такой нашей истории?

— Каждый миг нашей жизни — это история… все зависит от того, как ты потом ее интерпретируешь…

Алессандро, застыв, смотрит на нее. Ники улыбается.

— Да не бойся ты! Пойдем!

Они идут к кассе. Ники вынимает кошелек, но он ее опережает:

— Не обсуждается. Это мой подарок.

— Послушай, я буду чувствовать себя у тебя в долгу.

— Ты полна предрассудков и предубеждений. С кем тебе приходилось до этого общаться? Будем считать, что это небольшое возмещение убытков утреннего ДТП.

— Вот именно, что небольшое. Еще скутер теперь ремонтировать.

— Я знаю, знаю.

Они снова выходят на виа дель Корсо, заполненную людьми.

— Смотри, сколько народу гуляет. У них нет денег, живут они далеко от центра, и это их единственное развлечение. Здесь играет музыка, есть метро, магазины, можно какое-нибудь представление посмотреть прямо на улице… видишь того мима? — Пожилой артист в белом гриме без конца меняет позы; ему в чашку падают мелкие монетки. — Или вон на того посмотри…

— Они подходят к толпе зрителей, окруживших старика в выцветшей одежде и в соломенной шляпе, на плече которого сидит жирная сорока. Человек, посвистывая, приговаривает: «Давай, Франсиз, давай… станцуй нам!»

Жирная сорока делает несколько шагов взад-вперед по вытянутой руке хозяина, выдерживая некий ритм.

— Молодец, Франсиз, а теперь поцелуй меня. — Сорока хватает клювом кусочек хлеба, зажатый в губах хозяина, и, аккуратно его вынув, проглатывает.

Ники радостно хлопает в ладоши:

— Молодчина, Франсиз, здорово!

Она достает мелочь и опускает в миску, стоящую на столике.

— Спасибо, спасибо… — Старик приподнимает шляпу, обнажая лысую голову.

— Здорово у вас получается! А сколько времени вам понадобилось, чтобы выучить ее?

— Вы шутите, синьорина? Это Франсиз меня всему научила. А я ведь даже свистеть не умел! — улыбается старик.

Ники смотрит на Алессандро:

— Ну же, не жмись, дай ему тоже что-нибудь!

Алессандро роется в портмоне:

— Да у меня только крупные…

— Ну и дай эту! — Ники вытаскивает у него пятьдесят евро и кладет в миску.

Алессандро не успевает остановить ее руку. Господин с сорокой замечает это и застывает, не в силах произнести ни слова. И улыбается Ники.

— Спасибо. Вот, возьмите, вставьте один кусочек в рот.

— Я? А это не опасно?

— Да нет! Франсиз умница. Держите.

Ники послушно кладет кусочек между губами. Франсиз проворно подлетает к ней и, паря в воздухе в миллиметре от рта Ники, осторожно вынимает хлеб. Ники, закрыв глаза, едва чувствует легкое прикосновение. Открыв глаза, видит, что сорока сидит на плече хозяина.

— Вот видите. У нее все получилось.

— Ур а! Молодчина! — Ники снова хлопает в ладоши.

Старик, улыбаясь, смотрит на нее. Потом, спохватившись, сует пятьдесят евро в карман: как бы Алессандро не передумал.

А Ники уже идет дальше. Алессандро догоняет ее, и она берет его под руку.

— Слушай, тут недалеко есть место на виа Лупа, где такую вкусную пиццу готовят! Как ты насчет кусочка пиццы? Или вот на виа Томачелли есть местечко, там обалденные бутерброды, у них еще классная терраса, откуда шикарный вид! Или вот на корсо Витторио можно салат съесть, ты любишь салат? Или, если хочешь, тут на углу вкуснющее мороженое, нет, лучше на пьяццу Арджентина — там обалденные фруктовые коктейли!

— Пьяцца Арджентина? Это же далеко…

— Да ладно тебе, мы же гуляем! Ну так как, идем?

— Куд а? Ты за две секунды восемь мест назвала!

— Хорошо, тогда коктейль! И давай так: кто войдет первым, не платит!

И она бежит, красивая, веселая, в своих узких джинсах, светло-каштановые волосы развеваются на ветру. И ее глаза: то синие, то зеленые, в зависимости от света. Алессандро стоит, не в силах оторвать от нее взгляд. И, словно отринув все проблемы и неурядицы, он быстро бежит за ней по виа дель Корсо. Прямо, все время прямо, потом — направо, к Пантеону. Люди смотрят на них: кто с любопытством, кто с улыбкой, кто-то оборачивается им вслед. Алессандро почти догнал Ники. Та, улыбаясь, то и дело оборачивается, чтобы убедиться, что он рядом.

— Молодец, я и не думала, что ты настолько в форме!

Алессандро делает вид, что хочет схватить ее за волосы:

— Погоди у меня!

Вдруг он останавливается, Ники оборачивается и тоже замедляет шаг. Алессандро достает из кармана телефон.

— Алекс, ты меня слышишь? Это Андреа, Андреа Солдини…

Алессандро переводит дыхание:

— Кто?

— Да ладно тебе, это твой менеджер по персоналу. — И чуть тише добавляет: — Тот, которого ты спас тогда, у себя на вечеринке с русскими девушками…

— Да понял я, понял. Что там случилось?

— Что с тобой, ты так тяжело дышишь…

— Да, я тут дышу людьми, это добавляет креативности.

— А-а-а, понял. Секс после обеда.

— Я еще не обедал. Ладно, что там случилось?

— Да ничего, просто я хотел сказать, что пересматриваю наши старые ролики и вдруг подумал: а что, если их смонтировать? Ты не заедешь сюда?

— Андреа, не заставляй меня пожалеть о том, что я тебя тогда спас. Созвонимся.

— А можно позвонить, если мне придет какая-нибудь еще идея?

— Ну, если только совсем невмоготу будет.

— О’кей, шеф. — Андреа вешает трубку.

«Не успел сказать ему самое главное, — думает Алессандро. — Терпеть не могу, когда меня шефом называют».

Тем временем к нему подошла Ники.

— Что случилось?

— Да ничего, это с работы, никак не могут без меня обойтись.

— Все вранье. Незаменимых нет.

— Ах так? Тогда кто проиграет, платит за кофе соспезо!

И Алессандро быстро убегает: он бежит вдоль Пантеона, пересекает площадь, мимо гостиницы, дальше — прямо. Снова звонит телефон. Алессандро сбавляет скорость, но не останавливается. Вынимает телефон. Смотрит на экран. Быть не может. Он оборачивается к бегущей следом Ники.

— Это ты мне звонила!

— Да! На войне как на войне, цель оправдывает средства. Я ведь из-за тебя вернулась назад, а ты так предательски рванул вперед? Кт о с телефоном на нас пойдет, от телефона и погибнет!

— Только я не попался на твою удочку! И ведь ты сама настояла, чтобы я записал твой номер!

— Ну вот, мы и квиты! Скажи только, что это за история с кофе соспезо? А то я платить не буду.

— Там на месте решим, будешь ты платить или нет… — И они весело бегут наперегонки до самого бара.