Человек в Высоком замке

Филип К. Дик, 1962

Роман «Человек в высоком замке», принесший автору премию «Хьюго» в 1963 году, рассказывает о том, по какому пути могла бы пойти история, если бы фашистская Германия и Япония одержали победу во Второй мировой войне. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 5

Телефонный звонок Рэя Калвина озадачил Уиндема-Мэтсона. Он ничего толком не понял — отчасти из-за быстрой и отрывистой речи Калвина, отчасти потому, что тот позвонил в полдвенадцатого ночи, когда Уиндем-Мэтсон развлекался с гостьей в своем номере отеля «Муромати».

— Вот что, приятель, — сказал Калвин, — мы возвращаем последнюю партию. Вернули бы и остальную дрянь, если бы уже за нее не заплатили.

Естественно, Уиндему-Мэтсону захотелось узнать, в чем дело.

— В том, что весь ваш товар — туфта.

Уиндем-Мэтсон оторопел.

— Но ведь вы знали, Рэй, вы всегда были в курсе! — Он оглянулся. Девицы поблизости не было, наверное, ушла в ванную.

— Да, я знал, что вы штампуете подделки, — сказал Калвин. — Но речь о другом. О паршивом качестве последней партии товара. Короче, мне наплевать, стреляли из револьвера, который вы нам подсунули, в Гражданскую войну или нет. Для меня важно, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что это «кольт» сорок четвертого калибра, такой-то номер по каталогу. Он должен отвечать стандартам, ясно? Вы знаете Роберта Чилдена?

— Да. — Фамилия была знакомой, хотя в эту минуту Уиндем-Мэтсон не мог вспомнить человека, которому она принадлежит. Какой-то сошке не из самых мелких.

— Сегодня Чилден был здесь, у меня в офисе. Он только что ушел, я звоню из конторы, не из дома. Вломился и давай буянить. Он вне себя от элости. Будто бы некий важный посетитель — джаповский адмирал, ни больше ни меньше — то ли приходил к нему, то ли присылал своего холуя. Чилден говорил о сделке на двадцать тысяч. Тут он, конечно, приврал, но в остальном я верю: к нему приходил япошка, хотел что-то купить, одним глазком взглянул на ваш «кольт-арми», назвал его липой, убрал деньги в карман и был таков. Что вы на это скажете?

Сказать Уиндему-Мэтсону было нечего, но он сразу подумал о Фрэнке и Маккарти. Они обещали кое-что предпринять — вот оно, это «кое-что».

Но зачем им понадобилось пугать Чилдена? Его охватил чуть ли не суеверный страх. Как они пронюхали, куда ушел револьвер, сработанный еще в феврале? Можно было ожидать от них обращения в полицию, или в газеты, или даже в муниципалитет Сакраменто, к буратинам; но по всем этим направлениям он бы смог нанести эффективные контрудары. Просто мистика какая-то! Он не знал, как ответить Калвину, — долго бормотал оправдания, пока наконец не сумел закруглить беседу.

Положив трубку, Уиндем-Мэтсон осознал, что Рита давно вышла из спальни и слышала весь разговор. Она нетерпеливо расхаживала по комнате в комбинации из черного шелка. По плечам в редких крапинках веснушек рассыпались светлые волосы.

— Позвони в полицию, — предложила она.

«А может, дешевле обойдется, если я предложу им тысячу-другую отступных? — подумал он. — Они не откажутся. Наверное, как раз этого и добиваются. У такой мелочи и запросы невелики, две тысячи кажутся им громадными деньгами. Ну да, вложат их в свое дело, через месяц прогорят, и опять в кармане ни гроша».

— Нет, — ответил он.

— Почему? Шантаж — это преступление.

«Ей трудно понять», — подумал Уиндем-Мэтсон. Он привык платить, привык нести производственные расходы. Хочешь стоять над другими — не жалей денег. Да и сумма на сей раз смешная. Но в чем-то она права.

«Я заплачу им две тысячи, — решил Уиндем-Мэтсон. — А еще свяжусь со знакомым полицейским, инспектором из городской администрации. Пусть посмотрят, нет ли у них чего-нибудь на Фрэнка и Маккарти. На тот случай, если они снова придут вымогать».

«Кто-то мне говорил, что Фрэнк — жид, изменивший форму носа и фамилию, — вспомнил он. — Тем лучше, надо только известить германское консульство. Чего проще. Консул потребует у япошек выдачи Фрэнка, и, как только этот педрила окажется за демаркационной линией, его засунут в газовую камеру. Вроде у них в Нью-Йорке есть такой лагерь, — подумал он. — С печами».

— Удивляюсь, — сказала Рита, пристально глядя на него, — как можно безнаказанно шантажировать парня с твоим-то положением.

— А я объясню, — рассеянно ответил Уиндем-Мэтсон. — Дело в том, что весь этот бизнес, связанный с историей, — сущая чепуха. Просто япошки — олухи. Сейчас докажу. — Он быстро прошел в свой кабинет, вернулся с двумя зажигалками и положил их на кофейный столик — Вот, глянь. На вид не отличить. Но историческую ценность имеет только одна. — Он ухмыльнулся. — Возьми. Пойдем дальше. На рынке одна из них стоит тысяч сорок-пятьдесят.

Рита робко взяла зажигалки и поднесла к глазам.

— Ну? — подзадорил ее Уиндем-Мэтсон. — Чувствуешь историчность?

— Что еще за «историчность»?

— Так говорят о вещах, содержащих в себе историю. Слушай дальше. Одна из этих «Зиппо» лежала в кармане Франклина Рузвельта в момент его убийства. А другая — нет. Одна имеет историческую ценность, да еще какую. Другая выеденного яйца не стоит. Ну, ты чувствуешь? — допытывался он. — Ничего ты не чувствуешь. Нет тут ни «мистической тонкой материи», ни «ауры».

— Ух ты! — благоговейно воскликнула Рита. — Правда, что ли, одна из них была у Рузвельта?

— Да. И я знаю которая. Понимаешь теперь? Все это большое надувательство, люди сами себя обманывают. Скажем, твой пистолет побывал в какой-нибудь знаменитой битве, например в Маас-Аргоннской операции^[54], но если ты об этом не знаешь, то и пистолет кажется тебе самым обыкновенным. Все это вот здесь! — Он постучал себя по лбу. — В уме, а не в пистолете. Я тоже был коллекционером. В сущности, поэтому и занялся нынешним бизнесом. Собирал ранние марки британских колоний.

Сложив руки на груди, Рита стояла у окна и смотрела на огни центра Сан-Франциско.

— Не погибни он, мы бы выиграли войну, — задумчиво произнесла она. — Так говорили мои родители.

— Так вот, — продолжал Уиндем-Мэтсон, — представь, что в прошлом году кто-нибудь — неважно кто, хотя бы правительство Канады — обнаружил клише старинных марок. И не только клише, но и краску. И запас…

— Я не верю, что одна из этих зажигалок принадлежала Франклину Рузвельту, — перебила его Рита.

Уиндем-Мэтсон хихикнул.

— В том-то и дело! Мне придется доказать это с помощью документа. Понимаешь? Вещь не говорит сама за себя, ее ценность должна подтверждаться бумагой. А следовательно, вся возня с историческими редкостями не имеет смысла. Это массовый самообман.

— Покажи бумагу!

— Пожалуйста.

Он снова прошел в кабинет и снял со стены листок в рамке — сертификат Смитсоновского института^[55]. Зажигалки и сертификат стоили целого состояния, но Уиндем-Мэтсон не жалел — они позволяли ему доказать свою правоту, доказать, что слово «подделка» — пустой звук, поскольку слово «оригинал» тоже ничего не значит.

— «Кольт сорок четыре» — это «кольт сорок четыре», — провозгласил он, возвратясь в гостиную. — Важны система и калибр, а не год изготовления. Поскольку значение имеет лишь то…

Рита протянула руку. Он отдал сертификат.

— Значит, одна из них все-таки подлинная, — сказала она наконец.

— Да. Вот эта. — Он подал ей зажигалку с длинной царапиной на боку.

— Пожалуй, мне пора, — сказала Рита. — Как-нибудь вечерком еще увидимся.

Она вернула сертификат и зажигалку и направилась в спальню, где осталась ее одежда.

— Почему?! — раздраженно крикнул он, идя следом. — Чего бояться? Нам никто не помешает, жена в клинике, приедет через несколько недель… Я же тебе объяснил ситуацию. Отслоение сетчатки…

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Будь любезен, вызови велотакси, пока я одеваюсь, — попросила Рита.

— Я сам тебя отвезу, — буркнул Уиндем-Мэтсон.

Она оделась. Вернувшись из прихожей с ее пальто, Уиндем-Мэтсон застал Риту в кабинете, погруженную в раздумья. Казалось, ее что-то гнетет.

«Прошлое, — понял он. — Оно навевает грусть на многих. И я-то хорош, что завел этот разговор! — упрекнул он себя. — Но ведь она такая молоденькая — я думал, она и не слышала о Рузвельте ничего».

Рита опустилась на колени возле книжного стеллажа и взяла с нижней полки книгу.

— Ты читал?

Он напряг близорукие глаза. Яркая обложка. Роман.

— Нет, — ответил он. — Это жена купила. Она много читает.

— Тебе бы следовало прочесть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

54

Одна из крупных операций Первой мировой войны, в 1918 г., на реке Маас и в Аргоннском лесу, проведенная против немцев французами и американцами. (Прим. ред.)

55

Смитсоновский институт — в нашем мире один из крупнейших научно-исследовательских и культурных центров США. Основан в 1846 г. в Вашингтоне на средства английского химика и минералога Дж. Смитсона (1765–1829). (Прим. перев.)