Медовый траур

Франк Тилье, 2014

Впервые на русском новая книга Франка Тилье «Медовый траур». После гибели жены и дочери комиссар Шарко сломлен. Бессонница, раскаяние, скорбь… Работать в таких обстоятельствах практически невозможно. Но новые события заставляют его резко вернуться к реальности: в церкви найдено тело женщины. Над ним летают бабочки. Труп выглядит странно: нигде ни единого волоска, все сбрито, а внутренние органы словно взорваны. Похоже, убийца – любитель головоломок, готовый причинять жертве муки, рассчитывая их с ювелирной точностью. И он явно не собирается останавливаться на достигнутом. Для Шарко это расследование носит особенный, личный характер: оно ведет в глубины человеческой души – души убийцы… и его собственной.

Глава десятая

Шарль Дьямон — все в том же длинном халате, из-под которого виднелись все те же коротенькие ножки, — встретил меня у входа. Выглядел профессор забавно, но человеком оказался интересным и очень образованным. Пока он вел меня к дверям лифта, укрытого за двумя шлюзами со сканерами сетчатки, я выслушал мини-лекцию о мухе цеце, зверюшке, вызывающей сонную болезнь, и подумал, что говорит он о крохотных существах, которыми занимается, с почти неприличной страстью.

У лифта на нас уставились камеры.

— Калипсо Брас, инженер по информатике лаборатории П-три, ждет вас в подвале. Что бы ни случилось, — Дьямон ткнул меня пальцем в грудь, — не снимайте с себя беджик, а главное — следуйте инструкциям. Там, куда вы попадете, работают с опасными патогенными микроорганизмами. На самых нижних уровнях подземной части лаборатории вы увидите зараженных насекомых в условиях, близких к их естественной среде обитания. Малярия, желтая лихорадка, лихорадка денге, японский, или комариный, энцефалит — все от них! Расспросите сотрудников, составьте себе представление — и поднимайтесь ко мне в кабинет. В вашем распоряжении час…

Лифт пополз вниз… Высадка на другой планете, во враждебном мире, где человек, самое хищное из всех созданий, низводится до состояния самой безответной жертвы. Я — со своим пистолетом и полицейским удостоверением — казался себе посмешищем…

Высоченная сенегалка Калипсо Брас была полной противоположностью коротышке Дьямону. Ее гладкая, лоснящаяся кожа напоминала в падавшем с потолка бледном свете драгоценные породы африканской древесины. Шапочка, фартук, мягкие туфли на длиннющих ногах… Она олицетворяла два мира: мир сильной, властной женщины и мир диких непредсказуемых земель.

Калипсо протянула мне марсианский костюм и объяснила, что меня ждет:

— Для начала вы испытаете довольно серьезное расстройство слуха, потому что нам предстоит пройти через два шлюза с пониженным давлением. При непредвиденном сообщении с внешним миром этот перепад давления вызывает приток воздуха, которым возбудитель инфекции оттесняется вглубь лаборатории. Я советую вам зажать нос, сглотнуть и…

–…выдохнуть через ноздри. Знаю. Я довольно долго занимался подводным плаванием.

Она кивнула. Пока я переодевался, она набрала код, повернула одновременно две рукоятки, зашипел воздух…

И хотя я зажал пальцами нос, в ушах стрельнуло.

— Ну вот, — несколько мгновений спустя сказала сенегалка, — теперь можете дышать нормально. Очень было больно?

— Бывало и похуже.

— В инсектарии не отходите от меня и ни к чему не прикасайтесь, кроме как взглядом. Если вас терзают какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь, спрашивайте. А сейчас поднимите руки и закройте глаза. Через эти дырочки вас опрыскают репеллентами. Они без запаха…

Я исполнял ее распоряжения, охваченный сладким страхом, как ребенок, который впервые отправляется в пещеру ужасов.

Мы шли по длинным коридорам со стенами из небьющегося стекла, разделенными тяжелыми металлическими дверями, со всех сторон нас обдували струйки воздуха.

По ту сторону стекол — наглухо закрытые помещения, по ним ходят туда-сюда люди в оранжевых комбинезонах. Другие наблюдают за ними, сидя за мониторами и сами находясь под прицелом укрепленных на стенах видеокамер. Смотритель смотрит за смотрителем, который смотрит за смотрителем, и за всеми ними присматривает смотритель…

— Не так хорошо видны, как пули из револьвера, но убивают куда вернее, — улыбнулась Брас, показывая на пробирки с культурами.

Я сощурился:

— Мы, как и вы, сражаемся с убийцами, но наш противник более… экспрессивен… Страшно подумать, что подобные создания находятся в руках сумасшедшего.

Походка Калипсо, в отличие от моей, была уверенной.

— На самом деле больше всего нас беспокоит не биотерроризм. Еще при Жоспене^[11] были разработаны серьезные планы — в их числе «Биотокс», против заражения оспой, а в рамках другой программы, «Пиратокс», проводились учения в парижском метро. Вода у нас защищена хлором, который уничтожает ботулиновые токсины, созданы запасы вакцин против тяжелых инфекционных болезней, например брюшного тифа, и при малейшей тревоге эти вакцины будут распределены между всеми больницами… Нет, самые большие опасения у нас вызывает психотерроризм. Положите в конверты споры сибирской язвы, отправьте свои «послания» нескольким правильно выбранным людям — и готово дело. Пусть заразиться сибирской язвой обычным путем практически невозможно, и она поддается лечению антибиотиками, и культивировать ее переносчиков очень трудно — психоз тем не менее остается.

— Точно такой же психоз способны вызвать и наши милые анофелесы. Неоправданный страх перед «французской малярией». Вот почему так важно сохранить все в тайне, — напомнил я, а Брас перешла на шепот:

— Если бы вы знали обо всем, что происходит и о чем вам не рассказывают… Помните Менада, одного из сыновей имама Шеллали Беншеллали? Он занимался изготовлением рицина^[12]. Чеченский след, видимая часть огромного террористического айсберга… В прессе информация появляется, когда дело успешно закончено, то есть менее чем в пяти процентах случаев. А все остальное обходят молчанием…

Я кивнул, соглашаясь:

— Расскажите мне об этой разновидности комаров. Если они не водятся в нашей стране, то как вышло, что в доме Тиссеранов обнаружено несколько сотен экземпляров?

— Иногда анофелесы проникают на нашу территорию просто потому, что санитарный контроль недосмотрел. Насекомые прибывают в багажных отсеках самолетов и рассеиваются в окрестностях аэропортов, как результат — каждый год регистрируется десятка полтора случаев «аэропортной малярии». Не далее как в мае нынешнего года женщина, живущая в пятнадцати километрах от Руасси, заболела малярией, вызванной Plasmodium malariae, хотя никогда не покидала Францию. Два года назад умер от малярии мужчина, живший на высоте шестисот метров и тоже никогда никуда не выезжавший… Известны и другие, правда очень редкие, случаи — и ни один из них так и не нашел объяснения. Выдвигаются гипотезы о существовании полирезистентных штаммов, которые переносит ветер или перевозят транспортные средства, но службы здравоохранения сходятся на том, что пока ничего определенного сказать нельзя. — В конце бесконечно длинного коридора моя спутница набрала еще один код. — Что же касается количества комаров в доме этой семьи… Нет, столько насекомых в багажном отсеке ввезти не могли. И каким бы невероятным ни показалось это предположение, я уверена, что они… выведены в питомнике.

— В питомнике… Как те сфинксы «мертвая голова»…

Большие черные глаза Калипсо стали совершенно круглыми.

— Вы еще и бабочек нашли?

— Оба раза на теле или рядом с ним было обнаружено по семь бабочек… Можно ли украсть носителей инфекции из вашей лаборатории?

Она развела руками:

— Оглядитесь кругом! Все эти камеры! А обязательный обеззараживающий душ, а шлюзы с перепадом давления и еще куча проверок, которые надо пройти перед тем, как подняться на поверхность? Нет, это невозможно!

— На самом деле не существует ничего невозможного… Сколько во Франции таких лабораторий, как ваша? — Я старался собрать как можно больше сведений.

— Есть одна-единственная, надежно защищенная и недоступная П-четыре в Лионе и около сотни П-три. Но если говорить только о тех, где занимаются паразитами, их всего с десяток, а в Париже только одна из них, наша.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

Лионель Жоспен — французский политик-социалист, в 1997–2002 годах премьер-министр.

12

Рицин — токсичное вещество, которое может привести к летальному исходу при попадании его в дыхательные пути или в кровь. В 2004 году французские полицейские передали своим британским коллегам оперативную информацию о том, что в Англию ввезено несколько контейнеров с рицином, изготовленным в одной из лабораторий в Лионе под руководством Менада Беншеллали.