Тревожные люди

Фредрик Бакман, 2019

В маленьком шведском городке накануне Нового года вооруженный пистолетом человек в маске после неудачной попытки ограбить банк захватывает восемь заложников во время показа покупателям выставленной на продажу квартиры. У подъезда тут же собирается толпа жадных до сенсаций репортеров, полиция блокирует все подступы к дому и готовится штурмовать квартиру… атмосфера накаляется. Не выдерживая нарастающего напряжения, заложники делятся друг с другом своими самыми сокровенными тайнами… Вскоре грабитель начинает склоняться к тому, что, возможно, лучше добровольно отдать себя в руки полиции, чем продолжать оставаться в замкнутом пространстве со всеми этими невыносимыми людьми… Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Глава 8

На кухне в полицейском участке молодой полицейский встретил старого. Молодой налил себе воды, старый пил кофе. Отношения у них были сложные, как это часто бывает между полицейскими разных поколений. В конце своей карьеры человек стремится к смыслу, а в начале — к цели.

— Здрасте, — крякнул старый.

— Привет, — огрызнулся молодой.

— Предложил бы я тебе кофе, да ты небось по-прежнему не любитель? — Старый хмыкнул с таким видом, будто нелюбовь к кофе делала человека ущербным.

— Не любитель, — ответил молодой с таким видом, будто ему предложили отведать человечинки.

Старый и молодой кардинально расходились в вопросах еды и питья, как, впрочем, и во всех остальных вопросах, что было причиной постоянных раздоров, когда они патрулировали город в полицейской машине и наступал обеденный перерыв. Старый обожал сосиски с порошковым пюре, купленные на заправке, а когда они вместе с молодым ходили в местный ресторанчик и заказывали шведский стол, то вырывал свою пустую тарелку из рук официанта с криком: «Я еще не доел! Это ведь шведский стол! Как доем, сам увидишь — лягу под стол и свернусь клубочком!» Любимым блюдом молодого полицейского было — выражаясь языком старого — «всякая хрень, вроде водорослей, морской капусты и сырой рыбы — он, видать, вообразил себя раком-отшельником». Один любил кофе, другой — чай. Один смотрел на часы в ожидании обеда, другой — конца обеденного перерыва. Старший считал, что для полицейского главное — поступать по совести, младший — вести себя корректно.

— Уверен? Могу сделать тебе это чертово фраппучино, или как там его. Я даже купил специально соевое молоко, вот только вопрос, кого они для этого доили! — Старший раскатисто захохотал, при этом искоса с беспокойством поглядывая на молодого.

— Мм, — ответил молодой, пропустив саркастическое замечание мимо ушей.

— А как поговорили с чокнутой риелторшей? — бросил старший таким тоном, будто просто сострил, а тема его ничуть не волнует.

— Прекрасно! — заверил его молодой с плохо скрываемым раздражением и двинулся к двери.

— Ты сам-то как? — спросил старший.

— Я в полном порядке! — простонал молодой.

— Точно?

— Точно!

— А это что? — старый посмотрел на лоб молодого.

— Все в порядке. Ну все, мне пора.

— Ну да, ну да. Может, помочь тебе с допросом той чокнутой тетки? — Старый выдавил улыбку, силясь отвести озабоченный взгляд от ботинок молодого.

— Сам справлюсь.

— А то смотри, я готов помочь.

— Спасибо, не надо!

— Уверен? — крикнул старый вслед молодому. Но ответом была тишина.

Старый полицейский стоял на кухне один и допивал свой кофе. Когда ты старый, то не знаешь, как объяснить молодому, что ты за него волнуешься. Трудно подобрать слова, если все, что ты хочешь сказать, умещается в одной фразе: «Я вижу, что тебе больно».

На полу, где стоял молодой полицейский, остались красные пятна. У человека подошвы до сих пор в крови, а он даже не замечает. Старый полицейский отжал тряпку и осторожно протер пол. Руки его дрожали. А может, молодой не соврал? Может, у него и правда все в порядке? А вот у старого-то нет.