Черные банкиры

Фридрих Незнанский

Волна «заказных» преступлений захлестнула Москву. Некто планомерно устраняет банкиров, президентов фирм — тех, кто связан с огромными деньгами в Чечне. Всесильные политики склонны видеть за происходящим «чеченский след», однако «важняк» Турецкий имеет на этот счет собственное мнение.

15

Турецкий ужинал, когда позвонил Грязнов. Ирина подняла трубку, услышала знакомый голос, стала приглашать Славу в гости, но, разочарованная отказом, сказала мужу:

— Грязнов совсем одичал, не желает со мной разговаривать, требует только тебя.

— Славка, что случилось? Приезжай, рюмочкой угощу, здесь все и обсудим.

— Спасибо, но у меня для тебя подарочек поинтересней.

— Не томи!

— Угадай с трех раз! — захохотал Грязнов.

— Неужели Мирека подстерег?

— Да! С поличным!

— Ну, молоток! Вот это порадовал!

— Ладно, не подлизывайся, — строго сказал Грязнов. — Но теперь и с тебя причитается.

— Где ты его держишь?

— В доме предварительного заключения. Подъезжай сюда, допросим вместе.

— Жди!

— Господи, с этой дурацкой работой даже поесть человеку не дадут. Турецкий, я не доживу до пенсии! Ты меня доконаешь, — жалобно сказала жена.

— Ну что ты выдумываешь?

— А сейчас куда?

— Слава задержал наркоторговца, очень ловкого и хитрого, надо срочно допросить. Только и всего. Не волнуйся, никакого риска, побеседуем с молодым человеком пару часиков — и по домам.

Турецкий наклонился и поцеловал жену в щеку.

— А меня? — попросила дочка.

— А тебя — просто обязательно, — отец подхватил девочку на руки, стал тискать и целовать в щеки, она смеялась, боясь щекотки.

Турецкий вышел на лестничную площадку, услышал голоса подростков, собиравшихся на лестнице этажом выше, и пошел вниз, где у подъезда стояла его собственная машина. Холодный ветер на улице рванул полы его плаща, но после домашнего тепла Александр не почувствовал холода.

Допрос Мирослава Шайбакова шел трудно. Поначалу уже пришедший в себя задержанный отвергал все обвинения и категорически отказывался отвечать на вопросы. Но когда из лаборатории Экспертно-криминалистического управления доставили подтверждение, что в шампанском, которое Грязнов слил из бокалов в две пустые бутылки, оказался растворен первитин и это же самое вещество при обыске было обнаружено в кармане арестованного, разговор пошел более предметный.

— Мирослав Демидович, где вы берете именно этот наркотик? — спросил Турецкий.

— Ну, где я могу его взять? Сам делаю, — тихо признался наконец Шайбаков.

— Ты, брат, ври да не завирайся! — резко вмешался Грязнов. — Мы знаем, что первитин изготавливался в секретных лабораториях Англии и Соединенных Штатов. Там тобой и не пахло. Какое у тебя образование?

— Среднее.

— Рассказывайте, не тяните, откуда к вам поступает наркотик? — настаивал Турецкий.

— Говорю: сам делаю. Прямо на кухне приспособился, наладил производство. Не верите, поедем ко мне домой, покажу.

— Обязательно поедем, поскольку ордер на обыск вашей квартиры вот он, у меня в кармане. Но поедем чуть позже.

— А почему ты выбрал именно этот наркотик? — спросил Грязнов.

— Первитин мощно повышает половую возбудимость. Сами видите, внешность у меня заурядная. Комплексовал по этому поводу. А мне всегда нравились красивые, стройные девушки. Так — взаимности никакой, а с первитином все легко и просто…

— Значит, ты подсыпал им в шампанское, как сегодня? — возмутился Грязнов.

— А что такого? Первитин не имеет вкуса и запаха. Повышает настроение и жизненный тонус. И никакой усталости в течение нескольких суток! Полный кайф. Трахаешься и еще хочется.

— А вас не смущает то обстоятельство, что девушки по вашей воле становятся наркоманками? В психоневрологической клинике в настоящее время находятся уже три ваших жертвы. Возможно, за последние сутки их количество увеличилось, — заявил Турецкий.

— Это не мои проблемы, — парировал Шайбаков.

— Ваши, ваши, господин Шайбаков, по статье двести двадцать восьмой Уголовного кодекса — ответственность от трех до семи лет, — объяснил Турецкий и добавил: — Владимир Козлов вам знаком?

— Да. А что?

— Откуда вы его знаете?

— Работал с ним одно время в банке, потом я ушел оттуда.

— Брал ли у вас Козлов первитин?

— Брал… один раз… недавно.

— Он сам употребляет наркотики или, как и вы, пользуется им для привлечения девиц?

— Не знаю. Это его проблемы.

— Понятно. А Марина Суркова тоже ваша клиентка?

— Да. Меня с ней, кстати, познакомил Козлов. Она дважды брала у меня первитин. От головной боли, — усмехнулся он.

— Скажите, Шайбаков, никак в толк не возьму, почему у вашего первитина такой необычный, шокирующий эффект? Ваши клиентки прошлой ночью бегали по Москве голыми и с безумными глазами. Их пробег закончился с нашей помощью в психоневрологической клинике. Объясните, что вы туда добавляете?

По лицу Шайбакова пробежала тень самодовольства, которое он поспешил погасить, и с унылой миной стал рассказывать:

— В первитин я добавляю препарат для анестезии, то есть с совершенно противоположным действием. Ну а пропорцию выбрал опытным путем. Вон, у вас есть образец, можете сами попробовать на девицах. Для них — такой кайф! На все способны! Еще и благодарить будут, — победно заключил Шайбаков, уже не скрывая гордости.

— Это мы уже видели, — процедил сквозь зубы Грязнов.

Турецкий поднял трубку телефона, набрал номер дежурного врача клиники, в которой размещалась Суркова и две девушки, взятые на Красной площади. Когда там отозвались, он представился, спросил о состоянии пациенток.

— Суркова отпущена на похороны сестры, она чувствует себя удовлетворительно, — ответила дежурная. — А вот девушкам плохо. Мы в затруднении, не знаем, чем их лечить, как найти противоядие.

— Все понятно. Спасибо за информацию.

— Что они сказали? — спросил Грязнов.

— Плохи дела, врачи не знают, как вытаскивать пострадавших из их кайфа. А этот алхимик научился только убивать, спасать не умеет. Верно, Шайбаков? В общем, если случится беда с ними — понимаете? — вы будете привлечены как убийца.

Арестованный опустил голову и рассматривал мыски своих блестящих ботинок. До него, похоже, не доходило, что ему угрожает.

— А сам-то пробовал свое зелье? — спросил Грязнов.

— В очень ограниченном количестве, — пожал тот плечами.

— Накормить бы тебя до одурения, чтоб вывернуло наизнанку!

— Не кипятись, Слава. Шайбакова отправляем в следственный изолятор. Разыщем Козлова, проведем очную ставку, допросим отравленных им девиц и отправим дело в суд.

Турецкий вызвал конвой, Шайбакова увели.

Грязнов вздохнул с облегчением:

— Меня едва не стошнило от этого клопа вонючего! Скотина! Вот такого я мог бы и застрелить, рука б не дрогнула! Он же запросто всю Москву может превратить в психушку! Представляешь?!