Великий камень Сардиса

Фрэнк Ричард Стоктон, 2023

Фрэнк Ричард Стоктон был американским писателем и юмористом, наиболее известным сегодня благодаря серии новаторских детских сказок, которые были очень популярны в последние десятилетия 19 века. Стоктон избегал назидательного морализаторства, обычного для детских рассказов того времени, вместо этого используя остроумный юмор, чтобы высмеять жадность, насилие, злоупотребление властью и другие человеческие слабости, описывая приключения своих фантастических персонажей в очаровательной, будничной манере."Великий камень Сардиса" – это ранний футуристический приключенческий роман, написанный в 1897 году и изображающая тогда еще мир будущего 1947 года.Поклонникам стим-панка и дизель-панка это понравится! Главный герой заставил бы Эдисона позавидовать его многочисленным гаджетам и вещицам. Удивительным образом автору удалось совместить в одной книге путешествие в Антарктиду, создание "автоматического снаряда", исследования центра земли и параллельно со всем этим создание кучи изобретений!

Глава V. Под водой

Когда"Дипси", маленькое подводное судно, которое начало свой путь к северному полюсу подо льдами арктических регионов, скрылось из виду под водой, на его борту вся команда тихо и внимательно наблюдала за происходящим. Каждому хотелось узнать, что произойдет дальше, и все, чьи обязанности позволяли им это сделать, собрались под большим световым люком на верхней палубе и смотрели вверх на маленькую стеклянную сферу на поверхности воды, которую они буксировали с помощью электрического провода, и каждый раз, когда в этой колбе вспыхивал свет, им казалось, что они на мгновение воссоединяются с тем огромным открытым миром над водой. Когда, наконец, стеклянный шар был взорван в знак того, что"Дипси"освободилась от всех связей, соединявших ее с внешним миром, они увидели сквозь воду над собой вспышку и искры, а затем все погрузилось во тьму.

Внутреннее пространство подводного судна было ярко освещено электрическими лампами, и души людей, находившихся в нем, вскоре начали светлеть благодаря трудам и заботам, который они проявляли к своему новому начинанию, однако было одно исключение — душа миссис Блок не светлела.

Миссис Сара Блок была необычным человеком, она была второй женой своего мужа, и ей было около сорока лет. Ее семья была деревенской, фермерами, и ее жизнь в детстве прошла среди людей столь же старомодных, как если бы они жили в прошлом веке и принесли свои старомодные идеи с собой в век нынешний. Но Сара не хотела быть старомодной. Она сочувствовала социальным движениям того времени, верила в изобретения и прогресс, ходила в школу и изучала многое из того, о чем ее родители никогда не слышали, о чем она очень быстро забыла. Когда она выросла, то носила самые широкие юбки-обручи, одной из первых стала пользоваться электрической прялкой, а когда она стала хозяйкой отцовского дома, то изгнала на чердак старомодную швейную машинку и велосипеды, на которых когда-то катались старшие члены семьи. Она пыталась убедить отца использовать плуг с подогревом воздуха и отказаться от содержания коров в эпоху, когда молоко и масло считались не только ненужными, но и вредными для здоровья человека. Когда она вышла замуж за Сэмюэля Блока, тогда еще сорокапятилетнего мужчину, она действительно думала, что сделала это потому, что он был человеком прогрессивных идей, но на самом деле она вышла за него потому, что он любил ее и ухаживал за ней, и потому, что он делал это честным, старомодным способом.

В душе Сара была такой же старомодной, как и все — она родилась такой и никогда не менялась. Как бы она ни старалась заставить себя поверить, что она женщина современных мыслей и чувств, ее душа на самом деле тянулась к моде и обычаям, в которых она была воспитана, и те, к которым она пыталась себя приучить, были для нее внешней стороной, никогда не были ее частью, но всегда были объектами ее стремлений. Эти стремления она считала принципами. Она пыталась настроиться на раскрывающиеся откровения эпохи, как молодые женщины во времена ее деда постоянно пудрились. Когда Сара сказала мистеру Кливу, что идет на"Дипси", потому что не отпустит мужа одного, она сделала это потому, что ей было стыдно сказать, что она настолько увлечена великими научными движениями того времени, что считает своим долгом присоединиться к одному из них, но хотя она думала, что поступает в соответствии с высокими принципами, на самом деле она выражала истинную привязанность своей старомодной натуры — натуры, которую она всегда старалась не замечать, но которая из своего темного угла управляла ее жизнью.

У нее был старомодный характер, который наслаждался ограничениями. Чем больший интерес она проявляла к чему-либо, тем более остро ощущала недостатки этого предмета интереса. Она старалась быть хорошим членом своей церкви, но прихожане отзывались о ней резко.

Никакая электрическая иллюминация не могла осветить душу миссис Блок. Она передвигалась по маленькому судну с омраченным лицом. Ее не покидало ощущение, что что-то не так, даже сейчас, в самом начале пути, хотя, конечно, от нее нельзя было ожидать, что она знает, что именно.

На носу и в разных местах по бортам судна, и даже в днище, находились большие пластины толстого стекла, через которые люди могли смотреть в воду, и там струилась вперед в тихие глубины океана длинная световая дорожка, исходящая от мощного прожектора на носу. В этом свете можно было увидеть любой объект в воде за некоторое время до того, как судно его достигнет, но для более надежной защиты от самого страшного препятствия, которое они опасались встретить на своем пути, тянущихся вниз масс льда, гидравлический термометр, установленный на маленьком подводном судне, соединенным с"Дипси"проводами, шел впереди на большом расстоянии. Приводимая в движение и направляемая батареями более крупного судна, эта маленькая лодка-термометр мгновенно сообщала о любых изменениях температуры воды, вызванных близостью льда. Чтобы не погрузиться слишком глубоко, далеко под"Дипси"висел тяжелый свинец, на котором было несколько электрических ламп, готовых в любое время дня и ночи подать сигнал, если судно подойдет слишком близко к рифам и пескам дна Северного Ледовитого океана.

Стюард только что объявил, что первый обед на борту"Дипси"готов для офицерской столовой, когда в каюту неожиданно ворвалась миссис Блок.

— Послушай, Сэмми, — воскликнула она, — я хочу, чтобы ты или кто-нибудь, кто знает больше тебя, сказал мне, как люди на этом судне собираются получать воздух для дыхания. Меня только что осенило, что когда мы вдохнем весь воздух, который есть внутри, мы просто задохнемся, как если бы нас просто утопили снаружи лодки, и со своей стороны я не вижу никакой разницы, кроме того, что в одном случае мы остаемся сухими, а в другом — будем мокрыми.

— Более того, мадам, — сказал мистер Гиббс, мастер-электрик, который, по сути, занимал должность первого помощника капитана судна, — если мы утонем снаружи в открытой воде, то станем пищей для рыб, тогда как если мы задохнемся внутри судна, то станем пищей для размышлений, если нас вообще кто-нибудь найдет.

— Надеюсь, вы не ожидаете именно этого? — сказала миссис Блок. — Я чувствовала, что что-то случится, когда мы стартовали, но я никогда не предполагала, что нам не хватит воздуха.

— Не беспокойся об этом, Сара, — сказал Сэмми. — У нас будет столько воздуха, сколько мы захотим, мы бы не не отправились в такое предприятие, не подумав об этом.

— Ох, не знаю, — сказала Сара. — Крайне редко люди отправляются куда-либо, не забыв о чем-нибудь.

— Давайте присядем, миссис Блок, — сказал мистер Гиббс, — и я успокою вас по поводу воздуха. Здесь на борту есть множество машин и механических устройств, которые вы, конечно, не понимаете, но я с удовольствием объясню вам, когда вы захотите что-нибудь о них узнать. Среди них два больших металлических устройства, расположенных снаружи"Дипси"и около носа, которые открываются в воде, а также сообщаются с внутренней частью корпуса. Эти устройства называются электрическими жабрами, и они отделяют кислород от воды вокруг нас способом, несколько напоминающим действие жабр рыбы. Они постоянно доставляют воздух в достаточном количестве, чтобы обеспечить нас не только всем необходимым для дыхания, но и чтобы поднять нас на поверхность воды, когда мы захотим произвести его в достаточном количестве.

— Я рада это услышать, — сказала миссис Блок, — и надеюсь, что машины никогда не выйдут из строя. Но я думаю, что такой воздух, полученный из воды, будет очень влажным. Он очень отличается от того воздуха, к которому мы привыкли, нагретого солнцем и хорошо проветренного.

— Воздух, который проветривается — это кажется мне забавным, — заметил Сэмми.

Огромные стеклянные фонари в Дипси завораживали, что было совсем не удивительно, и всякий раз, когда человек не был на службе, он непременно оказывался у одного из этих окон, если к нему попасть. Поначалу миссис Блок боялась выглянуть из любого из них. По ее словам, у нее кровь стыла в жилах, когда она смотрела на эту величественную воду. Первые два дня, когда никто не мог с ней поговорить, она почти все время сидела в каюте, держа в одной руке щетку для пыли, а в другой — фермерский альманах. Она не пользовалась щеткой и не читала альманах, но они напоминали ей о доме и реальном мире.

Но когда она все-таки решилась взглянуть в иллюминатор, ей стало очень интересно, особенно на носу, где она могла смотреть на воду, освещенную длинной полосой света, отбрасываемого прожектором. Здесь она постоянно воображала, что видит что-то, и иногда своими восклицаниями сильно тревожила людей на вахте. Однажды ей показалось, что она видит плывущий труп, но, к счастью, рядом с ней был Сэмми, когда она объявила о своем открытии, и он не поверил в подобную чепуху, предположив, что это могла быть какая-то рыба. После этого мысль о рыбе заполнила разум миссис Блок, и она принялась за работу, разыскивая в энциклопедии, которая была на борту, описания рыб, обитающих в глубинах арктических морей. Встретить кита, думала она, было бы очень некстати, но кит неуклюж и мягок, больше всего она боялась рыбы-меч. Рыба-меч, пронзившая мечом одно из стеклянных окон и, возможно, проникшая внутрь вместе с водой, вызывала у нее холодок по спине каждый раз, когда она думала и говорила об этом.

— Не стоит бояться рыбы-меч, — сказал капитан Джим Хаббелл. — Они боятся холодной воды, в которой мы плывем, а что касается китов, разве вы не знаете, мадам, что их больше нет?

— Китов больше нет!? — воскликнула Сара. — Но я слышала о них всю свою жизнь!

— О, вы можете читать и слышать о них достаточно часто, — ответил капитан Джим, — но ни вы, ни кто-либо другой никогда не увидит ни одного из них — по крайней мере, в этой части света. Кашалотов стало очень мало, когда я был еще мальчиком, и очень скоро не осталось ничего, кроме касаток и гренландских китов, которые старались держаться подальше от людей, живя далеко на севере, но когда в них начали стрелять из пушек, способных поражать цель за три или четыре мили, день кита закончился, и ох становилось все меньше и меньше, пока не исчезли совсем. В 1935 году британское судно"Баркрайт"убило двух гренландских китов к северу от острова Мелвилл, но с тех пор во всех арктических водах не видели ни одного кита. Я слышал, как об этом говорили моряки, и читал об этом. Они все были убиты, и от них ничего не осталось, кроме скелетов, которые хранятся в музеях.

Миссис Блок вздрогнула.

— Было бы ужасно встретить живого кита, но еще более ужасно думать, что они все мертвы и исчезли, — сказала она.