Кинжал из Лунного Света

Хлоя Мун, 2022

Отцу было сложно воспитывать меня одному. Однажды он не уследил за мной и я обварилась кипятком. Всю жизнь я была изгоем из-за уродливых шрамов на лице и теле. Дети издевались надо мной, прозвали «Жаба Мег». Отец столько раз пытался сосватать меня с одним из сыновей своих знакомых, но кто захочет взять в жены жабу? Я так устала от насмешек и видела лишь один выход: я вырезала из дерева маску лисицы и приняла решение больше никогда ее не снимать! Во всех моих несчастьях виноваты вампиры, убившие маму. Поэтому я ненавижу все, что связано с магией! Новым потрясением для меня стало то, что отец пообещал меня в жены Некроманту! Как он мог? Я обязана выполнить данную отцом клятву… к тому же Некромант обещает отомстить убийцам мамы…

Глава 1. Случайная встреча

***

Коль в плодородной почве оказалось семя —

То прорастет и без заботливой руки.

А меж камнями и червями зрея

Способны выжить только сорняки.

***

Я выучила этот путь как свои пять пальцев. Выскочив за ворота, отправилась прямиком в густую рощу. Третий поворот направо. Наклонившись, проскользнула под кривым буковым деревом, что росло прямо над тропой и напоминало причудливую арку. Затем вниз, скатилась по глиняному склону. Вцепилась в одинокую почти лысую ель, чтобы не свалиться в болото. Обогнула топи, пробежала по осенней листве через перелесок и оказалась на вершине скалистого утёса.

Слезы жгли щёки. От быстрого бега дыхание сперло. Из-за маски на лице дышать было еще сложнее, а пар под ней сделал лицо липким. Я потянула за края маски и сняла ее, отложив на землю. Лисья морда с пустыми глазницами будто смотрела в самое нутро, сдирая одежду, а затем и кожу, доставая до самой сути. Лишь здесь, в своем тайном убежище, я могла снять маску. Только тут, на краю созданного мной мира, меня никто не видел. Здесь я была королевой. Одинокой королевой без трона и подданных.

Уселась на выступающий камень и дала волю слезам. Поспешно вдыхая воздух, рыдала так громко как позволяли легкие. Бояться нечего. Здесь никто не услышит и не найдет. Люди боятся топей. Каждый год тут пропадают люди. В основном девушки. Обычно — летом, когда наступает пора ягод, и они отправляются в лес. По легендам в болотах живут водницы и русалки, способные утянуть на дно даже взрослого мужчину — воина. Кое-кто убеждает, что собственными глазами видел чешуйчатый хвост или мелькнувшую синюю кожу среди кувшинок и тины, другие поговаривают о пении и плаче, доносящихся с болот. Мне нравится подкреплять их убеждения. И все же чаще я прихожу сюда плакать, нежели петь.

Взглянула вниз на неглубокую реку, текущую вдоль ущелья. Из нее торчали острые клыки камней. Они будто ждали, что какой — то нерадивый путник свалится вниз, и тогда ущелье сомкнется, перемалывая его кости в труху. В сезон дождей скалы становятся скользкими, а река наполняется, и тогда камни лишь немного выглядывают из воды. Пару раз, поскользнувшись на мху, я чуть было не упала в бурный поток.

Но я не могу позволить себе так глупо умереть, потому что поклялась перед Семью Богами отыскать убийцу матери. Я не помню ее смерти, лишь жалкие отрывки той зловещей ночи приходят ко мне во снах. Факелы, полнолуние и тонкий бальзамический аромат. Зато в память навсегда врезалось тепло ее рук, когда она поправляла мне одеяло, волшебный голос, который я унаследовала от нее и то, какая беззаботная атмосфера царила в нашем доме, когда она была жива.

— Мама, мамочка… — прошептала я в пустоту. Ветер унес мои слова в даль, добавляя к ним свое пение.

Продолжала всхлипывать, утирая щеки, до тех пор, пока сердце не закололо. Какой-то червячок закрался ко мне в душу и стал грызть изнутри. По телу пробежал холодок. Интуиция никогда меня не подводила. Всем нутром почувствовав неладное, я резко обернулась. Молодой парень прислонился к стволу березы. Он скрестил руки на груди и с ехидной улыбкой смотрел на меня. Я тут же схватила маску и натянула ее на лицо, а затем вынула из-за пояса охотничий нож.

— Думаешь, маска защитит тебя быстрее ножа, лисичка? — спросил незнакомец. Его голос был низкий и бархатистый.

В голове мигом пронеслись тревожные мысли. Ноги одеревенели. Я всем телом ощущала опасность, исходившую от незваного гостя. Он напоминал хищника: тонкая бледная кожа, острые черты лица, длинные волосы цвета вороного крыла. Сам он — высокий и статный, не мускулистый, скорее, стройный. Черная кожаная броня с шипастыми наплечниками и наколенниками придавали ему еще более зловещий вид.

— Что… что ты здесь делаешь? — наконец выдавила из себя я. Губы пересохли. Облизав их, я продолжила. — Топи… опасны для людей.

Незнакомец хмыкнул и улыбнулся, обнажая чересчур белые зубы.

— Так ты не человек, маленькая лиса? — спросил он, затем обернулся ко мне, отбросив с лица длинную черную прядь.

Внутри меня все похолодело от ужаса. Руки ослабли и задрожали. Сердце, казалось, упало вниз живота. На лбу гостя была красная метка — семиконечная звезда с руной Эар внутри, символ, которым помечают некромантов. Передо мной стоял один из слуг смерти, про которых говорят: «Никогда не поворачивайся к ним спиной». Некромант может проклясть человека только когда тот не смотрит ему в глаза. Хотя если бы он захотел убить меня, справился бы и без магии. Этот вывод я сделала заметив массивный клинок, притаившийся в ножнах на поясе незнакомца. Само лезвие было скрыто, а рукоять была глубокого черного цвета с выгравированными узорами.

Уставилась в темно-фиолетовые глаза Некроманта. В голове тут же созрел план — если он замыслил недоброе, прыгну с обрыва. Лучше уж смерть на своих условиях, чем стать его игрушкой — ни живой, ни мертвой. Не разрывая зрительный контакт, я сделала осторожный шаг назад, чтобы быть ближе к пропасти.

Некромант молча оглядел меня с головы до ног, а затем неожиданно рассмеялся. Его смех был веселый, не насмешливый или глумливый. Будто старый друг рассказал ему смешную шутку.

— Храбрая маленькая лисичка, — успокоив дыхание сказал он. — Если бы я хотел наложить на тебя проклятие, не стал бы полчаса слушать твои рыдания. Так что будь послушной, отойди от края, а то сорвешься ненароком.

Чувство страха сменилось чувством стыда. Значит он был тут все это время, пока я всхлипывала и размазывала сопли? И как я не услышала его шагов? Столько раз ходила с отцом на охоту, считала свои инстинкты безупречными. Обычно я слышала хищника издалека, чуяла его нутром.

— Что тебе нужно? — спросила я, все же на пару шагов отдалившись от пропасти.

— Твой отец — мой старый друг, отведи меня к нему.

— Друг? — на этот раз засмеялась я. — Отец скоро пятый десяток сменит, а тебе сколько? Двадцать два?

Незнакомец сделал пару шагов навстречу, отчего мое тело напряглось и я посильнее сжала нож.

— Скажем так, мы знакомы с самого рождения, он видел, как я появился на свет.

Он протянул тонкие пальцы с длинными заостренными ногтями. На пальцах Некроманта были массивные кольца, каждое из которых имело определенное значение. Кольцо в виде змеи означало его принадлежность к древнему роду Таллинов, гордо носящих на своем гербе гюрзу, что держит в зубах свой собственный хвост, складываясь в кольцо. Таллины — одна из самых богатых, влиятельных и жестоких семей на всей Старой Земле. Они владеют неприступным замком, что находится прямо внутри Венценосной Горы. Чтобы напасть на него, врагам требуется пройти сквозь узкое ущелье, на котором всегда дежурит караул. Враги Таллинов погибают, не успев дойти до главных ворот, расстрелянные осиновыми стрелами.

Перстень с печатью орла означает, что он прошел обучение воина Багровой Армии. Эта армия создана для борьбы с нечистью, такой как вампиры, оборотни, вурдалаки и прочие существа, большинство из которых не дожили до наших дней. Например, русалок и водянок, которыми пугают детей в нашей деревне, не видели уже пару сотен лет. Однако, армия существует по сей день, ведь вампиры все еще совершают нападения на людей, и, кажется, истребить их полностью не получится никогда. Одного укуса этой твари хватает, чтобы сделать человека подобным себе. Отец говорит, именно вампиры убили маму.

Кольцо в виде двух крыльев дает право Некроманту использовать свою магию: поднимать мертвых и управлять живыми. Такое разрешение может дать лишь верховная жрица Главного Храма, что находится в Голдхольте — бывшей столице Старых Земель.

Когда этот молодой мальчишка успел обучиться столь многому? Один лишь курс воина Багровой Армии занимает не менее десяти лет…

— Ну что, маленькая лиса, пойдем? — его ладонь все еще была протянута ко мне, предлагая вложить в нее свою. Я медленно, будто в тумане, убрала нож обратно за пояс и взяла незнакомца за руку. Его кожа обжигала холодом. По телу прошла волна мурашек.

— Что ты делаешь? — спросила я едва дыша.

— Показываю маленькой лисичке, что ее пристального взгляда недостаточно, чтобы защититься от Некроманта.

Он подавил мою волю. Я шла за ним, переплетя свои теплы пальцы с его ледяными. Некромант поставил меня перед собой, приподнял маску и убрал мне за ухо рыжую прядь, что прилипла к вспотевшему лбу. Его длинные ногти легонько оцарапали мою щеку. Я всеми силами старалась закричать или убежать, но крик раздавался лишь в моих мыслях, рот же был нем. Лишь губы едва приоткрылись. Некромант смотрел на меня немигающим взглядом, приподняв уголок губ. Ветер трепал его безупречно гладкие волосы. Внезапно вдалеке раздался волчий вой. Но вой был не обычный, звук был глухой, иногда каркающий, сбивающийся. Сердце зашлось. Так воют волки Мибу. Волки, принадлежащие Багровой армии. Раз они здесь, значит где-то рядом и опасная нечисть.

— Уходим, быстро, — сказал Некромант. Вновь ощутив возможность повелевать своим телом, я тут же натянула маску на лицо. Ноги кололо так, будто я несколько часов просидела в одном положении. Сделала пару неловких шагов и чуть было не упала. Тогда Некромант подхватил меня под руку.

— Веди к отцу, — приказным тоном сказал он. На его лице больше не было и тени улыбки. Оно стало ровным, словно мраморным.

— Урод, — сквозь зубы бросила я, попытавшись ударить его в грудь, но мышцы все еще были слабы, так что у меня вышел лишь легкий тычок.

— Веди, — повторил он, в его голосе отчетливо звучала злость. Волки завыли еще ближе. Надвигалось что-то страшное. Багровая Армия давно не была в наших краях. С того самого дня, как убили маму. Тогда Армия не успела прийти вовремя, убийцы скрылись. А плотные непроходимые сугробы помогли нечисти уйти безнаказанными. Вампиры не только обладают феноменальной скоростью, они еще и не проваливаются под снег.

Я решила не спорить, кивнула и что есть мочи помчалась к дому по давно выученной дороге. Некромант не отставал. Не позволяла себе оглянуться, несмотря на все предостережения людей не поворачиваться к ним спиной. Слышала его ровное дыхание и легкие шаги позади меня. Кроме того, я его чувствовала, будто между нами все еще лежала связующая нить, с помощью которой он подавил мою волю. Я решилась остановиться только когда вынырнула из придорожной рощи, завидев невдалеке знакомый каменный дом.

— Твой дом, маленькая лисичка? — спросил Некромант.

Я кивнула.

— У меня есть имя, — сказала я и направилась к кованым воротам, вновь повернувшись к нему спиной.

— Знаю, Мегарис.

Я с ужасом обернулась. У рощи никого не было. Некромант исчез.

Глава 2. Поступь ужаса

***

По-хорошему — не мое. Я люблю, когда кровь кипит…

Когда боль заставляет сжиматься челюсть.

Когда демон так вкрадчиво говорит:

«Буду рядом, только храни мне верность…»

***

Я впервые видела отца таким рассерженным. Хромая, он мерил шагами комнату и кричал на меня за то, что я снова сбежала из дома после ссоры. Видимо, он тоже слышал вой и беспокоился за меня. В очередной раз мы поругались из-за того, что отец убил и освежевал более двадцати лисиц. Мне кажется, их убивать нельзя. В древние времена, когда люди поклонялись Семи Богам, лисиц считали священными животными. Их убийство было большим грехом и каралось смертной казнью. Люди поклонялись лисам, ведь это животное было проводником из человеческого мира к миру божественному. Мама рассказывала мне об этом и писала в своих дневниках об обрядах и обычаях, связанных с верой в Семерых. В наши дни праздники в честь Богов утратили свое сакральное значение. Некоторые продвигают веру в Единого или не верят совсем. Я не вступаю в споры из-за различия взглядов, но лисы… есть в них что-то особенное. Я надеялась, что отец проникнется к ним теми же чувствами что и я, если будет видеть лису в своей дочери. Конечно, изначально идея моей маски была в другом. Я хотела скрыть уродливые шрамы от ожога, оставшиеся после несчастного случая. Это произошло после смерти мамы. Все хозяйство легло на плечи отца — и скотина, и стирка, и готовка… В один из особенно загруженных дней он отвлекся, и я перевернула на себя котел с кипящей водой. Меня спас местный лекарь, но на половине моего лица и тела теперь навсегда останутся шрамы.

Я рассказала отцу про встречу с Некромантом. Он схватился за сердце и сел на еловую скамейку. Воздух между нами будто загустел. Отец смотрел на меня так, будто видит в последний раз. Он оглядел меня с головы до ног, будто пытаясь найти какие — то последствия встречи с незваным гостем.

— Как он выглядел? — сглотнув, спросил отец.

Я описала Некроманта. Внезапно отец как ошпаренный вскочил со скамейки и стал выгребать из шкафов вещи, попутно раздавая мне указания.

— Мы уезжаем. Берем только самое необходимое. Еда, вода, теплая одежда, лук, ножи, — тон отца был прерывистым, его дыхание сбивалось, как после погони. — Ну же, что стоишь как вкопанная? И сними наконец эту дурацкую маску!

Отец схватил буханку утреннего хлеба и обернул ее полотенцем, а затем сложил в мешок.

— Собирай вещи. Лошадей в телегу запрягать не будем, поедем верхом, — продолжил он.

Внутри меня закипала злость. Мне нужны были ответы.

— Что, Семеро меня побери, происходит? — закричала я и до боли сжала кулаки.

Отец неожиданно замер и с горечью покачал головой. Затем он подошел ко мне, взял за плечи и взглянул мне в глаза.

— Он пришел за тобой.

— За мной? — удивилась я, издав нервный смешок. — На кой черт я ему сдалась? Отец, у Вас горячка? — на «Вы» я называла его только во время ссор. Отца это ужасно бесило.

— Просто делай как я говорю, Мег. Помнишь, ты хотела увидеть большой город. Мы поедем туда. Поедем в Голдхольт.

Гнев сменился милостью. Голдхольт я мечтала увидеть с детства. Это город, в котором все сделано из золота. Дома, мосты, часовни, даже дороги сияют золотым светом. Когда кто-то из бродячих артистов или купцов рассказывал про этот город, их истории казались мне красивыми сказками. Я поверила в его существование, только когда прочла о нем в одном из маминых дневников. Она писала, что была рождена в Голдхольте. Мама должна была выйти замуж за сына наместника, но затем она встретила отца, который приехал продавать звериные шкуры. Мама быстро влюбилась в молодого и веселого купца и сбежала с ним на край Старой Земли в деревушку под названием Сигрия, где я родилась и живу уже семнадцать лет. Семнадцать ненавистных лет.

— Правда? — спросила я отца, и улыбка расползлась по моему лицу. Конечно ее скрывала маска, но отец наверняка разглядел озорную искорку в моем взгляде.

— Правда, — подтвердил он и мягко улыбнулся.

Я бросилась собирать вещи. В Сигрии меня ничего не держало. Здешние люди не любили меня. С детства я была объектом насмешек и издевательств. Дети жестоки, я успела узнать это на своем примере. Они звали меня «Рыжая жаба Мег», иногда просто «Жаба». Они боялись прикасаться ко мне, думали, что мои шрамы заразны. У них была веселая игра — ткнуть в меня палкой. Как бы прикоснуться к опасной заразе. Все девочки, с которыми я училась искусствам (что кстати получалось у меня просто ужасно) давно были сосватаны. Но кто согласится сватать своего сына с жабой? Никто, несмотря на весомое денежное состояние моего отца. Пусть замужество казалось мне кошмаром, но было нестерпимо больно сознавать тот факт, что на меня боятся даже смотреть.

Я помню лица мальчишек, в чьи семьи водил меня отец. Будучи купцом, он расхваливал меня как самый лучший товар, говорил о моей доброте, прекрасном голосе, о моей силе и остроте ума. Вот только все эти достоинства не могут покрыть главный недостаток «товара» — алые выступающие рубцы на половине лица и тела. Так вот парни смотрели на меня так, будто увидели что-то неприятное. Все они морщили носы и кривили рты, умоляли родителей выбрать им другую невесту. Так отец смирился и перестал наконец водить меня в семьи потенциальных женихов. А я начала носить маску постоянно, снимая ее лишь на вершине скалы, во время сна и когда умывалась.

Я выгребла из массивного сундука мамины дневники. Три небольшие книги, сделанные из бересты. Бережно завернула их в телячью кожу и убрала в мешок. Туда же отправился мой ярко-оранжевый плащ, который достался мне в наследство от матери. Она привезла его из Голдхольта. В нем я была как яркое пятно в этой серой деревне. Но как говорит отец — хочешь что-то спрятать — положи на видное место. Потому спрятать саму себя я пыталась в самом ярком одеянии. И даже в оранжевом плаще и маске лисы люди пялились на меня меньше, чем до этого глазели на мои шрамы.

Собрав немного одежды и запасную пару обуви, я надела черные брюки и рубашку, накинув поверх теплый меховой плащ из шкуры медведя. Он был тяжелый, но главным его преимуществом было то, что он способен согреть даже в суровые северные зимы. Осень выдалась холодная, морозы могут застать нас в пути. Я закинула на спину тисовый лук и колчан со стрелами.

— Мегарис, ты собралась? — позвал отец. — Я уже навьючил лошадей. Келия повезет вещи, ты поедешь на Киро, я возьму Эллина.

Киро — конь, на котором я училась верховой езде. Он со мной с самого детства.

— Как же остальные звери?

— Крисфина присмотрит. Дам ей знать, как доберемся. Она продаст хозяйство.

Крисфина — помощница по дому. Отец нанял ее после несчастного случая, что произошел со мной. Понял, что не справляется сам. Мы с ней очень близки. Она если и не заменила мне мать, то по крайней мере помогла пережить тоску по ней.

Только сейчас я начала осознавать реальность происходящего. Если отец в один миг решил продать хозяйство, которое наживал годами, значит нам действительно грозит опасность. Холодное спокойствие, коим я обычно не отличалась, окутало меня с ног до головы. Я не испытывала ни страха, ни сожалений. Что бы ни произошло — я наконец покину это место, эту деревню. Мне ни капельки не жаль расставаться с мерзкими людишками, что влачат тут свое существование. Сигрия — гадюшник, и вместо слюны у здешних людей яд.

Отец взял у меня мешок и мы вышли во двор. Он привязал мой мешок на спину Келии. Я похлопала Киро по пятнистому боку. Он радостно фыркнул и боднул меня головой, прося почесать гриву. Я запустила пятерню в коричневые пряди и Киро вновь радостно заржал.

— Едем, — сказал отец.

Я забралась в седло и взяла поводья. Мы с отцом обменялись взглядами и погнали лошадей рысью прямо к распахнутым воротам.

— Я не попрощалась с Крисфиной, — вспомнила я.

— Я оставил ей записку. Она найдет ее утром, когда придет, — ответил отец.

Цоканье копыт разносилось эхом по пустым улицам. Ветер дул в лицо, будто не пуская нас в это путешествие. В лесу раздавалось уханье совы. Луна была скрыта за тучами, из-за чего тьма была густой. Воздух был свежим и прохладным. Внутри меня родилось и разрасталось ожидание новой жизни.

Едва мы выехали за ворота, небо как по волшебству прояснилось и полная Луна осветила дорогу. Сердце зашлось так, будто кто-то погнал его галопом. Невдалеке на дороге стояла тень. Я узнала его по очертаниям. Высокий рост, длинные волосы, шипастые наплечники. Некромант. Он вернулся. Ладони стали влажными, я сглотнула.

— Что нам делать? — едва слышно спросила я.

— Скачи что есть мочи через Пустошь прямо к тракту Висельников. Не смей оглядываться.

— Но там…

— Молчи! Встретимся у башни. Той, что видно из любой точки здешних мест. Если не приду к утру — беги в Голдхольт и разыщи мясника по имени Берикс, он поможет.

Я задрожала. Услышала скрежещущий звук, взглянула на отца и разглядела в его руках меч. Но какой глупец пойдет с мечом на Некроманта? Тело окаменело, глаза наполнились слезами. Папочка, что же с тобой будет? Сейчас мой отец не казался стариком, которого я видела в нем утром. Он напрягся и выпрямился, словно струна. Я ощущала в нем решимость. Он стал больше напоминать воина, нежели купца.

— Скачи, — процедил он.

Я развернула коня и стукнула пятками по бокам, молясь Семерым, чтобы мой отец пришел к той башне. Бросилась в пустошь — огромное мертвое поле. В земле здесь сокрыты тысячи братских могил. Людей на пустоши хоронили вместе с нечистью. Говорят, что за это Боги разгневались и прокляли здешнюю почву, потому она перестала быть плодородной. По слухам, тут все еще можно встретить упырей. Это почти тоже самое что вампиры, но, в отличии от них, упыри не обладают разумом. Единственные инстинкты упырей — это еда и размножение. А питаются они человеческой кровью. Деревенские не ходят ни на Пустошь, ни на тракт Висельников. Сюда когда-то наведывалась лишь Багровая Армия, устраивая перевалочный пункт у той самой башни.

— Киро, Кирочка, прошу тебя, — повторяла я. Слезы застилали обзор. Позади раздавались звуки стали, что билась о сталь.

Я осмелилась оглянуться только когда проехала пустошь и пересекала границу тракта Висельников. За мной никто не гнался, но и отца не было видно. Даже если ему удалось победить, вероятнее всего он проследует другой дорогой. Я не поехала по самому тракту, на котором была бы видна как на ладони, а свернула в редкий хвойный лес, обрамляющий его. Не решалась замедлить темп и гнала Киро как в последний раз, пригнувшись как можно ниже, чтоб не удариться об ветви. На мою удачу Луна больше не скрывалась за тучами, освещая мне путь.

Внезапно мой охотничий слух уловил движение. Я напряглась всем телом и посмотрела в сторону шороха. Среди молодых елей различался едва видимый силуэт, который явно направлялся ко мне. Волк? Медведь? Кто бы это ни был — не время для охоты. Хотя охота была в самом разгаре, и по неведомым мне причинам дичью была я.

В очередной раз оглянувшись на преследователя, я не заметила огромной ветки. Она выбила меня из седла, ударив по лицу. Встретившись с землей, я стукнулась копчиком и едва слышно вскрикнула. Боль отдалась по всей спине, в глазах потемнело. Киро остановился и испуганно заржал, обнаружив потерю седока. Силуэт приближался со страшным горловым рычанием. Теперь я смогла его разглядеть. Он был похож на человека, но точно не человек. Упырь.

Моя кровь стала горячей, я вскочила на ноги и схватила упавший лук. Подбежала к Киро и буквально влетела в седло, погнав коня галопом. Лицо обдало холодным ветром. Только сейчас я заметила, что на мне нет маски. С неба посыпались белые хлопья. Первый снег в этом году.

Рычание и хрипы раздавались, казалось, из-за самой спины. Я лишь раз позволила себе оглянуться, отметив, что упырь догоняет. Он бежал на всех четырех конечностях, руки его были непривычно длинными. Он цеплялся за стволы деревьев, будто подтягивая себя вперед. Еще немного, и он меня догонит. Один его укус, и я стану такой же — уродливой тварью, жаждущей убивать.

Удерживая поводья одной рукой, я сняла с плеча лук. Придется выехать на дорогу, иначе меня ждет еще одно позорное падение. Только в следующий раз оно может стоить мне жизни. Я оглянулась. Упырь был примерно в двухстах шагах от меня. Остановив и развернув Киро, я натянула тетиву и прицелилась. Стрела рассекла холодный воздух и попала точно в цель — вонзилась Упырю между глаз. Противник взвыл и остановился. Я развернулась и вновь погнала коня. Этого мало. Чтобы убить упыря нужно либо его сжечь, либо отрубить голову. Но из оружия помимо лука у меня с собой только охотничий нож.

Я вновь свернула в пролесок. Упыря не было слышно. Лишь теперь я посмела расплакаться. Я еще никогда не была так близка к смерти. Раньше я думала, что не боюсь ее. Но когда смерть шла за мной по пятам, я была готова рвать противника зубами и ногтями, лишь бы выжить.

Наконец я добралась до гранитной смотровой башни. В лунном свете она казалась еще величественнее, чем мне виделось раньше. Тени от покачивающихся деревьев плясали на ее стенах. Дорога заканчивалась прямо у арочных ворот.

Когда пустошь была плодородной землей, вокруг башни всегда дежурил отряд Багровой Армии, оберегая земледельцев. Они разбивали здесь лагерь, ели, пили, тут же рождались дети, если солдаты находили себе жен среди крестьянок. Думая о подвигах славных воинов, что защищают людей от нечисти, я трепетала перед их силой и храбростью.

Я спешилась и привязала Киро, немного углубившись в лес. Упырей животные не интересовали, а вот Некромант мог его заметить. Затем я подошла к башне и чуть толкнула ворота. Они поддались и с жутким скрипом отворились. Я зашла внутрь и решила подняться — вдруг смогу разглядеть отца. Оказавшись наверху, вышла на смотровую площадку. Оглядела и тракт, и Пустошь, ни одной живой души.

Внезапно внизу раздался скрежет. Громкий звук пронесся эхом по всей башне. Кто-то зашел внутрь. Вглядываясь вдаль, я не разглядела, что кто — то приблизился к самой башне. На цыпочках я прокралась к винтовой лестнице и осторожно выглянула вниз, встретившись взглядом с упырем. Он был в самом начале лестницы, но, заметив меня, с бешеной скоростью ринулся наверх. Его хрипение и сопение отдавалось в ушах и мне хотелось зажать их ладонями. Я в ловушке!

Дрожащими руками я достала нож, который против упыря был все равно что ложка в руках младенца, и вышла на смотровую площадку, ожидая противника. Его тень скользила по стенам, заставляя мое сердце то замирать, то вновь бешено биться. Я не сдамся без боя. А если он меня укусит, я пронжу ножом свое сердце прежде, чем завершится превращение.

Из лестничного пролета показалась морда упыря. Он улыбался. Из-под его верхней губы рос ряд длинных заостренных зубов, точно, как те камни в речном ущелье. По его подбородку текла слюна. Синяя кожа упыря в лунном свете казалась серой. Он издал хрюкающий звук, втянув в себя слюну. Упырь стал приближаться ко мне, цепляясь когтями за каменные ступени башни.

Я выставила вперед нож, сжав рукоять двумя руками. Ноги напряглись, я будто вросла в то место, где стояла. Я следила за противником, готовясь уловить его малейшие движение. Упырь не торопился. Он будто смаковал сладкий миг охоты. Интересно, когда он последний раз пил кровь? И тут упырь бросился на меня. Приблизившись, он замахнулся когтистой лапой. Я отбила жестокий удар, но он сбил меня с ног. Я привалилась к хлипкому ограждению смотровой площадки. Упырь присел, вновь втянул слюну и прыгнул. Мой сапог с радостью встретил его живот, упырь упал на спину.

Пнув упыря, я еще сильнее надавила спиной на ограждение. Железные прутья заскрипели и стали прогибаться назад. Я схватилась за решетку, но она продолжила падение вместе со мной. Я завопила что есть мочи. Выронила нож, схватившись двумя руками за прутья. Решётка изогнулась и я полетела вниз, умоляя руки выдержать. Ударившись о стену, я все же удержалась за прутья, но теперь болталась на огромной высоте. Со смотровой площадки на меня смотрела удивленная морда упыря.

Я перехватилась поудобнее и сползла ниже по решетке. Железо было ледяным как пальцы Некроманта и обжигало кожу. Плащ из шкуры медведя тянул вниз, но я не решалась отпустить хотя бы одну руку, чтобы открепить брошь и сбросить его вниз.

Упырь не боится умереть, он давно мертв, так что он ни на мгновение не засомневавшись пополз вниз за мной. Я должна решиться и отпустить руки, не дать ему добраться до моей плоти. Но я так отчаянно желаю жить! Пусть надо мной издеваются, пусть мне не светят брак и любовь, но я все еще хочу чувствовать себя живой. Петь, мчаться на лошади, ходить с отцом на охоту, купаться в прозрачном холодном озере, собирать лесную землянику и горстями закидывать ее в рот.

— Отец! Папа! Папочка… — всхлипывая, закричала я.

Внезапно голова упыря пролетела вниз мимо меня, а его тело рухнуло на пол. Сквозь туманную дымку слез я различила протянутую руку, ту самую с тремя кольцами и длинными заостренными ногтями. И я схватилась за нее, будто она была последней ниточкой, связывающей меня с жизнью.

Некромант с завидной легкостью поднял меня наверх и поставил перед собой. Я все еще продолжала плакать. Он оглядел меня с головы до ног, придержав за плечи.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Ты! Как ты смеешь спрашивать в порядке ли я? — мой нож канул в пустоту, так что мне нечем было защищаться. Разозлившись, я стала бить Некроманта в грудь кулаками, рыдая и крича. — Где мой отец? Что ты с ним сделал, чудовище?

Силы покинули меня, руки не по моей воле опустились вдоль туловища.

— Успокойся, маленькая лисичка, ты не справилась с упырем, думаешь, сможешь одолеть Некроманта? — спросил он и вытер мои слезы большими пальцами. — Твой отец жив и здоров. Он кое что мне задолжал, но не хотел отдавать, поэтому мне пришлось вас остановить.

— Ненавижу тебя! — вырвалось у меня. К удивлению, он не подавил мою способность говорить. — Ненавижу! Из-за тебя я чуть не умерла!

Некромант улыбнулся и взял меня за руку. В этот раз холод его руки показался привычным. Он повел меня вниз, я осыпала его ругательствами и кричала. Почему в этот раз он не заткнул мне рот? Если бы тело меня слушалось, я бы брыкалась и дралась до последнего.

— Где твоя лошадь? — спросил Некромант, когда мы вышли на улицу.

Я замолчала впервые с тех пор, как он повел меня вниз.

— Что же, понесу тебя на руках.

— Она в лесу позади башни.

— Хорошая лисичка, так бы сразу.

Киро мы нашли быстро. Узнав мои шаги, он выдал себя радостным ржанием. Некромант снял седло и посадил меня на коня, сам сел позади. Он потянул пальцами за завязки моего плаща и отстегнул брошь.

— Что ты делаешь? — возмутилась я.

— Мех загораживает мне обзор. Если не хочешь, чтобы вместо твоего дома мы приехали куда-нибудь в Новые Земли, надо его снять.

Он стянул с меня плащ и накинул себе на спину. Прижался поближе ко мне, взял поводья и укутал меня полами плаща. Его тело было таким же холодным, как руки, но плащ мог согреть и двоих людей. Сердце забилось быстрее, а лицо заполыхало. Я впервые была так близко к мужчине. Я все еще не управляла своим телом. Некромант приказал мне держаться за гриву, и пальцы против воли вцепились в лохматые пряди. Он погнал лошадь вперед. И вдруг я подумала, когда Некромант глядел в мое лицо, его выражение не было похоже на гримасы тех парней, к которым меня приводили свататься. Он смотрел на меня как на простую девушку, чья внешность не обезображена.

— Не противно? — спросила я.

— Что?

— Ехать со мной вот так.

Воцарилась пауза. От неловкости свело скулы. Если бы он не ответил в следующее мгновение, я бы точно провалилась сквозь землю.

— Почему мне должно быть противно?

— А ты что, слепой?

— Вижу также ясно, как ты.

Мне захотелось его ударить, но руки мне не повиновались, они сжимали гриву Киро.

— Тогда ты должен был увидеть безобразный шрам на моем лице.

— Я видел его. Так почему мне должно быть противно?

Я сглотнула. Не отрывая взгляд от дороги, сказала:

— Я — монстр.

— А кто тогда я? Завидев метку, люди думают, будто знают обо мне все. И если ты можешь спрятаться за маской, то я не имею на это права.

Некроманты не могут скрывать свою метку или закрашивать ее, это карается смертной казнью. Мне показалось, что тело моего спутника на секунду задрожало. Я оглянулась, ощутив, что ко мне вернулся контроль.

— Не делай глупостей, — сказал он, на секунду переведя взгляд с дороги на меня. — Я везу тебя к отцу.

Я кивнула и посильнее прижалась к лошади.

Глава 3. Нареченная

***

Скелет в шкафу нас боле не пугает,

У каждого есть призрак за спиной.

***

Отец был связан по рукам и ногам. Из-за кляпа во рту он не мог произнести и слова, только пыхтел и хрипел, а на его лбу проступали капли пота. Я бросилась к нему и вынула кляп, бросив яростный взгляд на Некроманта.

— Воды, — прохрипел отец. Я налила в стакан воду из графина и поднесла к его губам. Отец жадно, с громкими глотками опустошил стакан. Я принялась развязывать его путы.

— Зачем ты его связал? — спросила я Некроманта.

Он пожал плечами.

— Твой отец пытался навредить себе.

— Не правда, он бы не стал.

Некромант вальяжно уселся в кресло. Он выглядел в нем не на своем месте. Кресло было маленькое и милое, с клетчатым чехлом и ручками из светлого дерева. Этот высокий статный мужчина смотрелся в нем неуместно будто шут на похоронах.

— Он набросился на Некроманта с простым мечом, что это, как не самовредительство? — промолвил он ровным тоном и уголки его губ поползли вверх. Мне вновь захотелось врезать этому наглецу.

— Зачем ты пришел? Не похоже, что отец рад видеть старого друга, — процедила я, справляясь с последней веревкой.

Некромант подошел к камину и стал разжигать огонь. Сухие ветки быстро поддались, в комнате запахло древесиной.

— Как я уже говорил, твой отец мне кое-что задолжал.

Среди пляшущих теней Некромант, облаченный в черное, выглядел будто темное божество. Он стоял неподвижно, как изваяние, скрестив руки на груди, и с привычной ухмылкой смотрел на меня. На мгновение мне показалось, что в его зрачках тоже пляшут огни.

— Оставь ее. Забирай что хочешь и уходи, — наконец подал голос отец.

— Так не пойдет, — ответил Некромант и задрал рукав. На его руке от кисти до локтя виднелась черная татуировка. Я знала, что она означает, но никак не могла сложить факты. — Наш договор скреплен магией Семи. Не выполнив его ты умрешь, старик.

Отец потирал уставшие и затекшие кисти. Он выглядел не просто печальным, на его лице отчетливо читалась скорбь. Такое выражение бывает у него, когда мы приходим на могилу матери. Он будто постарел лет на десять. Отец не смотрел в мою сторону, будто меня здесь нет, он сцепился взглядом с Некромантом. «Никогда не поворачивайся к ним спиной», — мысленно повторила я.

— Отец, просто отдай ему что должен! — не выдержав, вмешалась я.

— Вообще-то, он должен мне тебя, — сухо сказал Некромант.

И тут все встало на свои места. Он спас меня. Зачем Некроманту было бы спасать деревенскую девчонку от упыря? Его татуировка — договор о сватовстве, она проявляется по достижению совершеннолетия. Мне еще нет восемнадцати, но ему явно больше двадцати. Внутри все похолодело. Я обещана Некроманту? Мне дико захотелось надеть маску, но я потеряла ее в лесу.

— Никогда, — сквозь зубы процедила я. — И за что же Вы продали меня, отец? Что дали тебе его родители?

Отец зажмурился и открыл рот, но с его губ не слетело ни звука.

— Даже если захотим, ни он, ни я не сможем тебе рассказать до свершения Венчания, — сказал Некромант. — Когда тебе восемнадцать?

Я сжала кулаки. Ногти впивались в ладони, зубы поскрипывали от злости. Я не могла вымолвить и слова, даже задержала дыхание. Что все это значит? Невеста Некроманта? Кто угодно, только не я. Все знают, как жестоки эти… существа. Для них ни жизнь, ни смерть ничего не значат, ведь они могут поднять мертвого и даже привести его во вполне приличный вид, если его тело не сильно разложилось. Вот только воскрешённый будет выполнять все приказы и поручения Некроманта. И кто пойдет против него? Кто вступится за меня? Мышцы налились кровью, на лбу проступил холодный пот, мне не хватало воздуха. Я оперлась рукой на стол издав нервный смешок. Чуть подернув плечами, все же нашла в себе силы выпрямиться.

— Ты правда собираешься на мне жениться? — спросила я.

— Да.

— Посмотри на меня. Я — уродина. Жаба Мег, так меня называли. Зачем я тебе?

Некромант встал и подошел ко мне. Его походка напоминала движения ласки, в ней угадывались сила и ловкость. Некромант взял меня за плечи.

— У тебя нет выбора, маленькая лисичка, иначе твой отец умрет.

Отец вырвал меня из цепких лап монстра, что имел облик прекрасного юноши.

— Это моя ошибка, моя вина. Я готов отдать жизнь, но моя девочка, моя дочь пусть живет счастливо. Отпусти ее.

Мне показалось, еще миг и Некромант заберет его жизнь вместо моей.

— Нет! — закричала я. Во рту пересохло, глаза застилала пелена слез. — Я пойду с тобой. Пойду.

Некромант вновь протянул руку, и я ее приняла. Отец набросился на него, но Некромант с легкостью перехватил его кисть, завернув руку ему за спину. Отец брыкался и кричал что никогда меня не отпустит. Он умолял его передумать. Мне было больно видеть его таким, сердце разрывалось на тысячу частей. Но я не могла позволить ему умереть.

— Ей еще нет восемнадцати, — вдруг сказал отец. — Она должна жить в родительском доме.

Некромант задержал на мне серьезный взгляд с прищуром, а затем взглянул на отца.

— Ты прав. Когда ей восемнадцать?

— Через два месяца. В день зимнего солнцестояния, — ответила я вместо отца.

Некромант нехотя отпустил мою руку. Если бы я не знала, какой монстр скрывается под миловидной внешностью, мне бы показалось, что он расстроился. Он прикоснулся холодной ладонью к моей левой щеке и провел большим пальцем по бугоркам шрамов. Мое тело одеревенело.

— Ты не должна прятать лицо за маской. Наши шрамы показывают то, как нелегко нас убить. Они не дают забыть о прошлом, но учат жить с ним.

— Обойдусь без советов Некроманта с идеально ровной кожей, — вымолвила я и дернула головой, сбросив его руку.

Некромант засмеялся.

— Меня зовут Торлазар. Через два месяца наш договор вступит в силу. Надеюсь, маленькая лисичка будет мудрой и не попытается вновь сбежать.

— А меня зовут Мег, запомни наконец, — пробурчала я.

Когда Некромант покинул дом, я пыталась расспросить отца об их договоре, но он молчал, и молчание это меня убивало. Я не могла уснуть, мне снились кошмары, но теперь помимо факелов, теней, Луны и бальзамического запаха, в них был Некромант. Проснувшись в холодном поту, я спустилась в кухню за водой и обнаружила на кухонном столе свой охотничий нож и деревянную маску лисицы, разукрашенною уже выцветшими красками. Лишь на миг задумавшись, я надела ее.

Глава 4. Ценности

***

Дороже всяких благ бывает слово,

Что сказано с крупицею добра…

***

Торлазар поселился в Сигрии в доме Гаспара, что владел небольшой лавкой с изделиями из кожи и меха, которые изготовлял своими руками. Отец часто продавал ему шкуры после охоты. Местные ремесленники платят купцам меньшую плату, нежели люди в больших городах, потому отец частенько присоединялся к торговым караванам и отправлялся в путешествия, оставив меня с Крисфиной. Путешествовать в торговом караване было намного безопаснее, чем в одиночку. Торговцы нанимали стражу, к тому же, большинство нечисти не сунется к большим компаниям. Им проще выслеживать одиноких путников да потерявшихся детей. И все равно я волновалась каждый раз, когда отец покидал дом.

За последний месяц мы с ним отдалились друг от друга. Он не хотел говорить о Некроманте, но как безумный искал способы избавить меня от договора. Отец мало спал и мало ел. Он штудировал сотни писаний и посещал ведьм и колдунов, но все они как один говорили, что договор о сватовстве самый сильный и снять его может лишь смерть. Притом, если отец умрет до исполнения обряда венчания, ответственность за исполнение перейдет на меня. Отец предлагал мне вновь бежать, но я отказалась. Он даже пытался опоить меня снотворным и увезти силой, но я учуяла маковый запах в своем чае. Тогда мы вновь поссорились.

— О чем задумалась? — Крисфина хлопотала на кухне, пока я ковырялась в порции блинчиков с лимонным джемом. У нас на окне растет лимонное дерево, мое любимое. Я ухаживаю за ним сама. Отец как-то сказал, что я уже пропиталась запахом лимонов.

У меня, как и у отца, пропал аппетит. Крисфине мы решили пока ничего не говорить, волнуясь о ее здоровье. Она уже не молода, скоро сменит шестой десяток. У Крисфины нет своих детей, она относится ко мне как к родной дочери, трепетно любя и оберегая от всех невзгод. При ней я никогда не стеснялась своих шрамов.

— Надо сходить на рынок за рыбой, — уклончиво ответила я. Мяса благодаря охоте у нас было достаточно, а вот рыбалкой в нашей семье не промышляли. Крисфина вытерла руки о передник и укоризненно глянула на мою тарелку.

— Не переживай, солнышко, я схожу, а ты поешь.

— Мне надо проветрить голову, — буркнула я. Получилось грубо, потому, прежде чем уйти, я поцеловала Крисфину в щеку.

Мамин ярко-оранжевый плащ из шерстяного сукна, маска, длинные кожаные сапоги, купленные у Гаспара — такой меня привыкли видеть жители Сигрии. Они давно не задают вопросов, скорее, не замечают меня, будто я — призрак. Порой так больно видеть чужое горе, оно как доказательство — тоже самое может произойти с каждым. Человек всегда стремится отвернуться от чужого несчастья. Потому все отворачиваются, чтобы не видеть мое лицо.

Зима уже полностью окутала северные земли. На улице было пасмурно и темно даже днем, дороги спрятались под белым покрывалом, а ветви лиственных деревьев облысели и торчали в разные стороны как искалеченные пальцы. Дорога пролегала через густо населенный район. Чем ближе я подходила к рынку, тем теснее дома прижимались к друг другу, и тем беднее и хрупче они выглядели. Только обеспеченные люди, такие, как мой отец, могли позволить себе построить дом на большом участке.

Я люблю зиму. Как только ударяют первые морозы — на улице становится меньше людей. Мне нравится ходить по пустынным дорогам, слушая размеренный скрип снега и промёрзших серых трав. На улице все становится чистым, обновленным, окрашивается в белый — цвет надежды. У нас на Севере не бывает теплого времени года. Весна и лето нас кормят — в лесу становится больше дичи, появляются ягоды и грибы. Все бы ничего, но настроение портит вечная грязь и слякоть. Осенью же наступает сезон дождей, а дожди у нас ледяные с градом размером с яйца малиновки. То ли дело зима… Погода успокаивается, засыпает. Даже ветра будто смягчаются и дают людям отдохнуть от своих порывов.

Я мечтаю попасть в Голдхольт еще потому, что он находится на Юге. Говорят, там всегда светит жаркое Солнце, а дожди бывают редко, к тому же, они теплые и приятные. Люди утверждают, что в Голдхольте растут причудливые деревья, каких у нас ни за что не увидеть, и обитают совсем другие звери. Путешественники рассказывают о ящерицах, размерами с два локтя, лошадях с горбами и об огромных животных, у которых нос больше похож на змею. Там даже лисы другие — маленькие и с большими ушами. Хотела бы я увидеть их собственными глазами.

Внезапно в мое лицо прилетело что-то и ударилось о маску. Вода проникла в прорези для глаз. Я приподняла маску и начала судорожно вытирать лицо. Снежок! Кто-то бросил в меня снежок! На мгновение я вернулась в детство, когда дети буквально закидывали меня снежками и ледышками до синяков и разбитого носа. Тогда мне пришлось научиться защищать себя, и сейчас я встала в знакомую боевую стойку.

— Животное, тебе место в лесу или на плечах в виде горжетки! — засмеялся один из мальчишек. Они были младше меня, и каждого из них я знала. Они не раз меня доставали. Роняли в грязь, срывали маску, однажды даже облили мой плащ свиной кровью, приговаривая, что красный мне к лицу.

— Отвали, Риз, или снова побежишь к папочке с разбитым носом, — сказала я, сжимая кулаки. Я никогда не сдавалась без боя, им тоже прилетало от меня. Особенно Ризанду. Он — главарь местной шайки, стоит вывести его из строя, как остальные отступают.

Риз не ответил, он махнул рукой и трое его друзей бросились на меня. Удар первого я отбила, но второй заехал мне прямо в живот. Я не позволила себе согнуться от боли и пнула обидчика по колену. Возможно, я выбила ему коленную чашечку, ведь он упал на снег с громким стоном и завыл, схватившись за ушибленное место.

Я попыталась дотянуться до Риза и вцепиться в его сальные волосы цвета конского навоза, но не смогла и притронуться к нему. Один из его друзей взял меня за кисть и заломил мою руку мне за спину. В лопатке что-то хрустнуло и спину пронзила острая боль. Другой друг Риза проделал тоже самое с моей второй рукой. Я брыкалась и пиналась, но Ризанд сорвал мою маску, бросил ее в снег и вывел меня из строя тремя мощными ударами в живот и по челюсти. В глазах потемнело. Я сплюнула скопившуюся во рту жидкость. На снег упали капли крови, похожие на гроздья рябины.

— Животные должны сидеть в клетке, жаба Мег, неужели ты не знала, — проскрипел Риз и его друзья заржали. Их смех был похож на гусиный гогот. Третий друг, что ранее валялся на земле, уже ковылял к нам.

— Сейчас я сломаю ногу этой твари, — проревел он. — Держите крепче, парни.

Он надвигался на меня как росомаха. В его взгляде читалась неподдельная ярость.

Нет. Только не ногу. Пожалуйста. Кажется, эти слова я произнесла вслух, потому что парни вновь заржали, А Риз сплюнул рядом со мной и вновь назвал жабой.

— Кладите ее на землю, а ногу вон на тот камень, — крикнул главарь и его друзья завалили меня на снег. Один из них сел сверху так, что я не могла пошевелить руками. Из-за его жирного тела я не видела, что делают остальные, зато почувствовала. Один из них сел на мою ногу и обездвижил ее, а другой держал мою вторую ногу на камне.

— Сейчас прыгну, — со смехом сказал Риз. — Будешь молить о пощаде?

Мне хотелось умолять его и кричать. Хотелось ползать на коленях и целовать его ботинки, лишь бы он не сломал мне ногу. Но я выдавила из себя лишь слова проклятия. Тогда Риз присел, приготовившись к прыжку. Но вместо того, чтобы прыгнуть, он вдруг упал на снег и утопил свое лицо в сугробе, кашляя и отплевываясь. Его друг, что держал мою ногу на камне, сделал тоже самое. Двое других внезапно встали и принялись биться лбами, будто два барана. Я подтянула к себе ноги и вскочила с земли, не понимая, что происходит. Осмотревшись, позади себя увидела Некроманта.

— В таких случаях обычно благодарят, — сказал он.

Вместо благодарности я расплакалась. Нашла на земле маску лисы и натянула ее на лицо. Маска дала ощущение контроля и безопасности. По лицам парней, что бились лбами, густо стекала кровь. Риз и другой его друг старались оттолкнуться от земли и вынуть лицо из снега, но еще больше в нем утопали. Когда Риз перестал дышать и обмяк, я закричала.

— Хватит, Некромант, ты убьешь их!

— Поделом. — Он пожал плечами.

Некромант выделялся среди белого одеяния природы. В привычных черных доспехах, теплом тканом плаще и кожаных сапогах по колено он олицетворял саму тьму. Снежинки, что падали на его черные длинные волосы, выглядели словно кляксы. Снег не таял на его холодной коже и она искрилась на свету.

— Пожалуйста, — пропищала я.

Некромант вернул моим обидчиком способность двигаться. Теперь двое друзей Риза держались за разбитые носы, а третий ползал и кряхтел, откашливаясь. Я пыталась радоваться страданиям моих обидчиков, но единственное чувство которое я испытывала — это жалость. Мне было жалко их дешевые жизни и пустые души, что будут прокляты Семерыми после смерти.

Некромант перевернул тело Риза и приложил два пальца к его шее. Я прикрыла рот руками.

— Он…

— Нет. К сожалению.

Я выдохнула. В конце концов Риз был сыном главы. Если бы он погиб из-за меня, нас с отцом в лучшем случае бы изгнали, а в худшем — приговорили бы к смерти.

— Цела? — спросил Некромант, оглядывая меня с головы до ног.

— Цела, — подтвердила я.

Ризанд кряхтя приходил в себя. Его лицо было алым как зимняя вишня. Обморожения ему не избежать, но проживет еще долго.

— Ты заплатишь, — хриплым голосом произнес он, глядя на меня исподлобья.

— Если тронешь ее вновь, деньги тебе не понадобятся никогда, — приподняв брови без тени улыбки сказал Торлазар.

Ризанд поспешил убраться с глаз долой. Ему хватило ума не вступать в спор с Некромантом.

Я так и не поблагодарила Торлазара. Он всего лишь защищал свой товар. Везти меня в мрачный замок внутри Венценосной горы было бы сложнее, будь у меня только одна здоровая нога. За рыбой я не пошла и вернулась домой, закрывшись ото всех в своей комнате. Крисфина несколько раз стучалась, предлагая поесть, но я отказывалась, ссылаясь на плохое самочувствие. И оно правда было скверным. Я не могла выбросить из головы момент, когда Риз присел, чтобы прыгнуть на мое колено и переломить хрупкие кости. Я ненавидела его за страх поселившийся во мне. Когда я смогу оправиться и вновь выйти на улицу? Я прокручивала в голове эту ужасную сцену и слезы сами лились из моих глаз. Если, помимо внешнего уродства, я бы еще стала калекой… лучше об этом не думать.

Внезапно в дверь снова постучали.

— Я все еще не голодна, — по привычке сказала я.

— Огонечек мой, это я, — голос отца заставил меня вздрогнуть. Я будто услышала его с того света, так давно отец не заходил ко мне. Поднялась с кровати, вытерла слезы и открыла дверь. На пороге стоял отец, но он был не один, рядом с ним словно тень возвышался Некромант. — Он пришел к тебе.

— И был уверен, что я хочу его видеть? — спросила я отца, делая вид, что не замечаю Торлазара. Отец виновато пожал плечами. Я попыталась захлопнуть дверь, одарив Некроманта грубым словом, но он удержал ее.

— Разве можно вламываться в спальню к невесте до свадьбы? — ехидно спросила я.

— Ты ее и дома носишь? — Он кивнул на маску.

— Привычка. Ты за этим пришел?

Я попросила отца дать нам пару минут. Убедившись, что все в порядке, он оставил нас наедине. Я не хотела впускать Некроманта ни в свою комнату, ни в свой мир, потому что ненавидела его всей душой. Он посмел прийти в мою семью, нарушил привычный порядок вещей, угрожал отцу. Если он думает, что я так просто сдамся, то он ошибается.

— Ну и чего тебе? — спросила я, когда Торлазар вошел и прикрыл за собой дверь.

Он посмотрел на меня с легким недоумением, будто не понимал, почему я к нему так отношусь.

— Если думаешь, что разок спас меня, и я брошусь в твои объятия, то ты так же глуп, как и слеп, — бросила я, скрестив руки на груди.

— Два, — усмехнулся он. — Я спас тебя два раза.

Конечно, он имел ввиду встречу с упырем возле смотровой башни, которая чуть было не стоила мне жизни.

— Так у тебя еще и с памятью проблемы, — парировала я. — В прошлый раз я попала в неприятности именно из-за тебя.

Его глаза расширились от удивления. Он зарычал и оскалился.

— Ну хватит, маленькая лисичка! Я не сделал тебе ничего дурного. Твой отец бросился на меня с мечом! Будь это другой безумец, он бы лишился головы, не успев взмолиться о пощаде.

— О, ну да, после этих слов я точно брошусь тебе на шею в знак благодарности.

Некромант сжал кулаки. Из его фиолетовых глаз летели искры, стремящиеся сжечь мой грязный язык. Я выдавила из себя насмешливую улыбку. Он вдруг расслабился, а его лицо вновь стало холодным и ровным как мрамор.

— Я тебе не какой-то уличный маг, лисичка. Не играй с огнем.

— Поздно предупреждать, Некромант, — хмыкнула я.

Мы молча с вызовом смотрели друг на друга. Воздух будто стал плотнее и холоднее. Ладони вспотели, а бешено бьющееся сердце не хотело успокаиваться.

— Я пришел чтобы дать тебе это, — наконец подал голос Торлазар. Он вынул из-под плаща меч, не похожий ни на один из тех, что я видела раньше. Он словно был сделан из тончайшего горного хрусталя. Казалось, он разлетится на мелкие осколки от легчайшего удара.

— Ты должна лучше защищать себя.

Я молчала, разглядывая меч. Я хотела его. Несмотря на то, что по здешним меркам мой отец был обеспеченным человеком, такое оружие было доступно лишь по-настоящему богатым людям, таким как короли и командир Багровой Армии. А я обожала красивое и опасное оружие, оно казалось мне символом свободы и силы. Усилием воли я оторвала взгляд от меча и перевела его на Некроманта.

— Возьми его, — сказал он и протянул мне оружие. — Его клинок сделан из камня, что упал с неба. Послание небес, не иначе. Работа лучших мастеров Венгора. Для его создания ведьмы трудились заодно с кузнецами. Он наполнен магией света, легкий и крепкий, как раз для твоей руки. А еще им можно убить любую нечисть, даже бессмертную, но бить надо прямо в сердце.

Во рту пересохло. Я приоткрыла губы, чтобы сказать «Спасибо», но с них слетела привычная колкость.

— Это что, свадебный подарок, Некромант? — произнесла я и ехидно улыбнулась. Конечно, из-за маски он не видел выражение моего лица, но я постаралась придать голосу столько отвращения, сколько могла.

— Называй как хочешь.

Некромант сказал, что меч сделан из единственного в своем роде камня, а потому кинжалов только семь. Один из них у его отца, один у самого Торлазара и один теперь у меня. У кого другие четыре клинка он не знает. Его дед продал их еще до рождения Некроманта, чтобы укрепить свои позиции. На вырученные средства он и построил замок внутри Венценосной горы. Раньше королевство Венгор называлось Тарликс и находилось недалеко от Голдхольта.

Когда Некромант ушел, я позволила себе вволю насладиться новым оружием. Отказываться от него не стала, я же не сумасшедшая. Я делала выпады и стойки, приседала, кружилась, поворачивалась. Меч со свистом рассекал воздух. Он будто стал продолжением руки. Я не остановилась даже когда сбила старинный канделябр, и он с грохотом упал с тумбочки на пол. Впервые мое сердце ликовало. Это лучше, чем танцы, которым учили девочек. Нет, это и был танец. Самый лучший танец в мире. Я мысленно поблагодарила учителя Ваегона, который тайно занимался со мной фехтованием, когда я сбегала с уроков искусств. Тогда в моей руке было деревянное оружие, но этот меч был еще более легким и маневренным.

Утомившись, я спустилась на кухню и попросила Крисфину положить мне чего-нибудь сытного. Она так обрадовалась, что поставила передо мной обед из трех блюд. Там было свиное мясо с чечевицей, лимонный пирог и наваристый бульон из рыбы. Я съела все.

Глава 5. Странники

***

Как два пути, в один соединившись,

Сплетаются течения двух рек.

Два странника, один короткий век,

Что пролетит и сгинет, не простившись.

***

Осталась одна ночь до совершеннолетия, а значит и до моего отъезда из родительского дома. Отец к этому времени похудел и побледнел, сделавшись похожим на свой собственный призрак. Он так и не смог найти способ, чтобы избавить меня от незавидной участи. Я злилась на отца, мы часто ссорились, и все же мысль о расставании с ним заставляла мое сердце сжиматься до размера горошины. Я поклялась себе, что никогда не прощу Торлазара, никогда не смирюсь со своим пленом. Я сделаю его жизнь со мной такой тяжелой, что он сам захочет отослать меня обратно. А если он посмеет прикоснуться ко мне против воли… Перережу ему глотку во сне его же кинжалом.

Я не могла уснуть. На улице сверкали огни, раздавались крики и пение. Люди праздновали день зимнего солнцестояния — праздник Семи Богов. Все-таки, большинство людей в деревнях еще верят и поклоняются им. Привычно празднества продолжатся до следующей ночи. И так вышло, что я родилась на рассвете — в самый разгар праздника. Отец перестал верить в Семерых после смерти мамы. Теперь, когда у него заберут и меня, его вера окончательно померкнет. С первыми лучами Солнца на моей изуродованной шрамами руке возникла причудливая блеклая татуировка — символ моей связи с Некромантом. Ее линии бежали через выступы рубцов от середины кисти до плеча.

После нашей стычки Ризанд разнес по деревне слух, что я спуталась с Некромантом. Люди стали шептать, что я ведьма. Теперь они не только игнорировали меня, а начали обходить стороной, бросая косые взгляды. Несмотря на то, что Торлазар жил у Гаспара, к нему люди относились по-прежнему добродушно. Конечно, ведь его лицо не покрыто шрамами. У моего отца перестали покупать шкуры и мясо. Деревенские стали говорить, что наши товары прокляты. Чтобы хоть что-то продать отцу пришлось ездить торговать в соседние деревни и города. Он ужасно выматывался, а по возвращению продолжал изучать древние рукописи. Я еще больше возненавидела Некроманта. Ладно я, но мой отец… как он будет жить, когда я уеду? У него останется лишь Крисфина. Чем он будет ей платить? Слухи распространяются быстро. Если где-то разгорелась искра — огонь тут же перекидывается на соседние дома. Скоро весь Север будет знать, что дочь Берриана выходит замуж за Некроманта.

— Я отвезу тебя в Венгор. Мне требуется благословение правителя. Проведем венчание там, — сказал Торлазар, когда пришел за мной.

Я молчала. Мне хотелось то ли расплакаться, то ли выцарапать его наглые глазенки. Прощание с отцом прошло быстро. Он дал Крисфине выходной, решив, что так будет лучше для нее.

Я последний раз поцеловала отца в обе щеки. Мы обнялись.

— Я отыщу способ. Будь сильной и верь мне, огонечек, — прошептал он мне на ухо.

Я не ответила. Отвернулась быстро, чтобы отец не увидел слез, собравшихся в уголках моих глаз. Оседлала Киро и пустила коня рысью. Я не оборачивалась, зная, что он плачет. Я не хотела и не могла видеть его таким, мои мысли итак были полны забот о его дальнейшей судьбе. Мой отъезд наверняка разбил ему сердце, но он хотя бы остался жив. Теперь нам придется сражаться со своими демонами в одиночку.

Улица пестрила кострами. Вокруг них танцевали и смеялись люди. Всюду звучало пение и раздавалась музыка. Посреди двора стояла импровизированная сцена на которой выступали уличные актеры. Праздничные столы ломились от изысканных яств. Я люблю этот день. Серая обычно Сигрия превращается в яркий безумный хоровод. Тут наша странная пара, девушка в маске лисы и Некромант, казалась весьма обычным зрелищем. Мы вели коней бок о бок по заснеженным дорогам сквозь волны празднующих, когда Некромант вдруг повернулся ко мне. Я кожей ощутила его испытующий взгляд.

— Переночуем в трактире в Хельбоне, запасемся припасами, следующую ночь придется провести в пещере Белой горы. До замка три дня пути.

Я молчала, поджав губы. Сердце казалось горячим, кровь кипела.

— И ты планируешь провести их в молчании…

— А чего ты ожидал? — вспыхнула я. — Я тебе не милая крестьянская глупышка, какую ты надеялся получить.

Торлазар усмехнулся.

— Это я понял еще при первой встрече, когда ты собиралась сброситься с обрыва, лишь бы не делать то, что я скажу.

Я фыркнула, давая понять, что не собираюсь продолжать этот разговор.

Как только мы пересекли границу Сигрии, дорога повела нас через дремучий лес. Хмурые деревья сопровождали нас до тех пор, пока мы не въехали в Хельбон. Этот город сильно отличался от родной деревни. Дома тут были больше и выглядели крепче. Одежда горожан была яркой и разнообразной, повозки и лошади встречались чаще. Жизнь кипела и бурлила, все куда то спешили. Этот хаос казался мне упорядоченным, я будто оглядела на муравейник.

До трактира мы не проронили ни слова. Наш ночлег представлял собой ветхое двухэтажное здание из брусьев темного дерева. Вывеску с названием «Сытый Кабан» пересекала глубокая трещина. Одно из окон было выбито, а другие не мыли, казалось, с самой постройки.

Мы привязали лошадей и зашли в трактир. Взгляды сидевших там людей тут же направились к нам. Среди пьяниц и алкоголиков в грязных и рваных одеждах мы выглядели как пришельцы. Но заметив метку Некроманта посетители предпочли отвернуться, а кто-то и вовсе покинул заведение, оставив деньги на столе.

— Тор, ты всех гостей распугаешь!

К Некроманту с распростертыми руками летел тучный, но на удивление ловкий старик. На вид ему можно было дать около пятидесяти лет. На нем была зеленая рубаха, заляпанная пятнами непонятного происхождения. Несмотря на это, Торлазар тепло обнял трактирщика, а тот в свою очередь приподнял его на своем тостом брюхе.

— Давно не виделись, дружище! — сказал старик, похлопывая Некроманта по плечу.

— Целую вечность, мой друг. — Глаза Торлазара светились непривычной мне нежностью. Он расплылся в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Даже глаза его улыбались. Что связывает этих совершенно разных мужчин?

— Познакомься, это Мегарис, моя невеста. Не проси снять маску, а то укусит, — с улыбкой предупредил Некромант.

— Очень приятно, Рикард, — сказал старик, обтёр руку о штаны и протянул мне.

Я молчала, не отвечая на рукопожатие.

— Прости, ее не учили хорошим манерам, — сказал Некромант. Он даже не смутился, что его невеста не удостоила старого друга приветствием. Торлазар общался с Рикардом легко и непринужденно, будто они были братьями. — Нам нужно две комнаты для ночлега.

— Сейчас свободна лишь одна, но в ней две кровати.

— Подойдет.

Могу поклясться, Некроманта забавлял мой возмущенный взгляд. Он смотрел на меня с вызовом, ожидая новой колкости. Но я не нашла что сказать. Что же, две кровати лучше, чем одна.

Рикард проводил нас до комнаты и тепло распрощался с Торлазаром, сказав напоследок, чтобы тот непременно спустился к ужину и рассказал последние новости из его жизни.

Я оглядела комнату. Совсем не похоже на дом отца. Во-первых, комната была маленькая, в ней едва помещались две кровати, между которыми приходилось протискиваться. У двери стоял стул и небольшая тумбочка, на которой стоял канделябр с пятью свечами. Вот и вся мебель, что хозяин счел необходимой. Некромант бросил наши дорожные мешки у входа на полу и зажег свечи.

— Миленько, — я наконец подала голос. — Не думала, что такие высокопоставленные особы как ты снизойдут до подобных трущоб. — Я смахнула паутину над одной из кроватей и плюхнулась на нее, подняв пыль.

— Хорошо, что тебе нравится, — хмыкнул Торлазар и ехидно улыбнулся. — Если захочешь помыться, купальня на этаже, но там только холодная вода и вряд ли чистая.

— Пожалуй, потерплю.

Я легла на кровать, чтобы дать отдых уставшему телу. Мне приходилось подолгу ездить верхом на охоте, но такой длинный путь я преодолела впервые. Некромант предложил спуститься к ужину, но я отказалась, вспомнив контингент трактира. Рядом с Некромантом мне ничего не грозит, ни один бандит не посмеет даже приблизиться к нам, но у меня не было ни сил, ни желания терпеть косые взгляды. Когда Некромант ушел на ужин, я погасила свечи в канделябре, накрылась медвежьей шкурой и уснула.

Проснулась я уже утром. Торлазара не было в постели. То ли он уже встал, то ли и вовсе не ложился. Во рту пересохло, дико хотелось пить и есть. Нехотя я поднялась с кровати и спустилась в общий зал. Некроманта там не было, зато был Рикард. Завидев меня, он бросился навстречу с веселой улыбкой, выглядывающей из-под густых усов.

— Мег, доброе утро. Надеюсь тебе понравился мой скромный ночлег. Тор уехал по делам, строго настрого приказав накормить и напоить тебя, так что присаживайся.

Он протер мокрой несвежей тряпкой один из столов, и я села за него. От стола пахло сыростью. По крайне мере за ним не спал какой-нибудь пьянчужка, как за соседним.

Рикард поставил передо мной тарелку с жидкой кашей, блюдо с вареными яйцами и оладьи с лимонным джемом, напомнившим мне о доме. Из напитков был лишь едва окрасивший воду чай.

— Прости за скромный завтрак, — сказал он, прежде чем вернуться к работе.

Поев и поблагодарив хозяина, я вернулась в комнату. Тело все еще болело. Через некоторое время пришел Торлазар с припасами и мы стали собираться в путь. Из города выехали быстро, свернули на ближайшей развилке. И вновь нас окружили густо растущие деревья. Они мелькали, смешиваясь в немыслимый хоровод. Деревья казались одинаковыми, будто мы стояли на месте. После встречи с упырем я боялась лесов, даже со своим смертоносным спутником мне было не по себе. Я вздрагивала, чуть заслышав шорох, и успокаивалась лишь разглядев птицу или кролика.

Торлазар несколько раз пытался со мной заговорить, но потерпев неудачу оставил попытки. Я устала от дороги и гнала Киро скорее по привычке, молясь Семерым, чтобы этот лес наконец закончился. Для еды и отдыха мы останавливались только один раз. Некромант развел костер, вскипятил воду и заварил чай, чтобы я могла согреться. Он же, казалось, совсем не чувствовал холода. Обед был скромнее чем завтрак в трактире — вяленое мясо и мягкий хлеб. Я прижимала трясущиеся руки к горячей кружке, стараясь впитать весь ее жар.

Зимой на Севере темнеет рано, и если ночь не выдалась лунной — приходилось зажигать факелы. Сегодня нам не повезло и пришлось освещать путь огнем. Меня потрясывало от страха, но желание убраться из чащи придавало сил. Неожиданно ночную тишину нарушил отдаленный вой волков Мибу. Некромант застыл и вгляделся в черноту леса, будто мог разглядеть хоть что-то помимо освещенного факелом пространства.

— Пускай коня галопом.

— Но в такой темноте…

— Не перечь, лисичка, если не хочешь остаться одна в чаще.

Он ударил по бокам своего коня и помчался вдаль. Я последовала его примеру. Лишь чудом мне удавалось уклоняться от летящих навстречу веток. В конце концов одна из них все же хлестнула меня по руке и я выронила факел. Чертыхнулась.

— Некромант, подожди, — задыхаясь крикнула я. Он сбавил темп. — Почему ты боишься Багровой Армии?

Он молчал, стиснув зубы. В свете факела его лицо не было бледным, но огонь подчеркивал каждую морщинку, а искорки, что плясали в его зрачках, делали его вид зловещим. Теперь я подумала, что он старше, чем показался мне раньше.

— Я видела кольцо, оно дает тебе право использовать магию Некроманта не скрываясь. Почему мы должны мчаться в темноте неведомо куда, едва заслышав тех, кто защищает людей от нечисти?

Некромант горько усмехнулся.

— Защищает… как же.

Торлазар достал из-за пояса какой-то раствор и намазал им руки, лицо и одежду. Запахло хвоей.

— Сбиваешь запах? — удивилась я. — Но зачем? Волки Мибу чуют нечисть, а не магов.

Некромант хмыкнул. Он платил мне той же монетой — отмалчивался. Я не стала расспрашивать, но в моей голове созрел план — раз он боится Багровую Армию, мне во чтобы то ни стало нужно привести их к нему. Возможно так я смогу избежать плена.

Волков мы больше не слышали, дошли до Белой Горы без приключений. Поднявшись по извилистой дороге, вышли к пещере, внутри которой было кострище, несколько одеял и пару бутылок со спиртным. Видимо, Некромант останавливается тут не в первые.

— Костер разводить не будем, — сказал он.

— Ты хочешь заморозить меня насмерть? — возмутилась я.

Он вздохнул, открыл одну из бутылок со спиртным и налил немного в дорожную кружку.

— Выпей, согреешься. Я отдам тебе все одеяла, не замерзнешь.

— Но как же ты?

— Я привык к холоду.

В общем то мне было плевать. Пусть хоть примерзнет к этой скале, тогда я смогу вновь стать свободной. Поморщившись, я опустошила кружку смородиновой настойки и легла на одеяло, укутавшись поплотнее в медвежий плащ. Некромант накинул на меня еще два одеяла, оставив себе только одно. Лежать на камнях было неудобно, они даже сквозь несколько слоев ткани впивались в кожу. К тому же, поверхность была неровной и мои мышцы быстро заныли. А когда Луна вышла из-за туч и словно насмехаясь стала светить мне прямо в глаза, я поняла, что уснуть не смогу. Села и взглянула на Некроманта. Он лежал на спине с закрытыми глазам, скрестив руки за головой. Его грудь ровно вздымалась. Если бы не дыхание, я бы с легкостью перепутала его с покойником. Его лицо было умиротворенным, и я отметила, что сын короля Венгора хорош собой. Жаль, что внешность не отражает красоты души. Было бы здорово только взглянув на человека понимать — какой он внутри. Некромант мог не требовать исполнения договора, зная, что я не хочу выходить за него замуж и что этим он испортит жизнь и мне, и отцу.

Ярость завладела мной и заставила вынуть из ножен меч. Я размахнулась, намереваясь рубануть точно по шее. Но мои руки задрожали, а решительность куда-то испарилась. Я еще раз взглянула на умиротворенное лицо Торлазара. Разве я убийца? Я просила о пощаде даже для Риза, хотя он как никто другой заслуживал худшей участи, чем небольшое обморожение. Мне не хватит смелости убить живого человека, пусть и такое чудовище как Некромант.

Я осторожно отложила меч и вышла из пещеры. Лес внизу покачивался и шелестел, напевая ночную песню. Ветер после заката словно становился злее. Он кусал меня даже сквозь одежду. И тут вдалеке раздался вой… тот самый…прерывающийся и каркающий. Я оглянулась. Торлазар все еще спит. Это мой шанс. Я на цыпочках прошла в пещеру и взяла из мешка Некроманта факел и огниво. Вышла на улицу и как можно тише по старалась его зажечь. У меня получилось не сразу, но через несколько мгновений факел вспыхнул. Я выдохнула. Подняв его как можно выше, стала махать факелом из стороны в сторону, оглядываясь на спящего Некроманта. Волки завыли громче. Мое сердце ликовало.

— Ты что делаешь?

Голос Торлазара заставил вздрогнуть.

— Глупая, глупая маленькая лисичка, — печально произнес он, выхватил факел и бросил его в снег. От досады из моих глаз хлынули слезы. Успел ли хоть кто-нибудь из армии заметить мой сигнал? Вместо ответа я разглядела отряд состоящий не меньше чем из ста воинов. Большинство из них сидели на конях, другие были пешими, но не отставали. Армию сопровождали кровожадные волки ростом с крупную лошадь. Все воины были в красных доспехах. Отец рассказывал, что одежда красного цвета была выбрана не случайно, на ней меньше заметна кровь. Вид ранений подрывает боевой дух солдат.

— Седлай коня! — приказным тоном сказал Некромант. Я застыла на месте, глядя на него испуганным взглядом. Я вдруг ощутила себя такой маленькой и незначительной. — У меня нет на это времени. — произнес он и я вновь потеряла контроль над телом. В этот раз я даже не пыталась сопротивляться, зная, что это бесполезно. Не по своей воле я оседлала коня, и мы бросились вверх по дороге, что вела через Белую Гору. Армия наступала нам на пятки. Впереди всех мчались волки, за ними всадники, затем пешие воины. Дорога была узкой, у них не получалось рассредоточить силы. Некоторые воины срывались со скал, старая обогнать братьев по оружию. Каждый из них хотел первым догнать дичь и готов был положить голову ради общего дела. Зато волки успешно прыгали с камня на камень, оставляя в скалах дыры от длинных и острых когтей.

Они догнали нас и окружили, когда мы вышли на заснеженное плато. Некромант достал прозрачный сверкающий меч, приготовившись к битве. Он нахмурил брови и напряг все тело разом. Он сам стал похож на смертоносное оружие.

— Тор! Сложи меч, — в центр вышел один из воинов. По нашивке, изображающей летящего орла, я поняла, что этот мужчина был командиром. — Даже если ты возьмешь под контроль пятерых — шестерых мужчин, нас все равно больше.

— Я скорее умру, чем сдамся тебе, Ларс, — сказал Некромант.

— Так и будет. Кто твоя спутница?

Некромант даже не взглянул на меня, продолжив.

— Она тут не при чем.

Командир почесал затылок.

— Причем, не причем. Воины изголодались по женской ласке, преследуя тебя по забытым Семерыми местам. Она придется кстати.

В командира полетела стрела, но он с легкостью отбил ее круглым щитом. Торлазар взял под контроль одного из лучников. Командир рассмеялся, отбивая вторую стрелу. Я не понимала, то ли я все еще под влиянием Некроманта, то ли оцепенела от страха. Мысленно просила прощения у Семерых за то, что навлекла на себя беду. Я позвала Багровую Армию, думая, что они смогут мне помочь, но теперь лишь Богам известно, что они со мной сделают. Теперь то я поняла, что несмотря на благородную цель основания Багровой Армии, истинным благородством ее воины отнюдь не славятся.

Командир отдал приказ и воины бросились в атаку. Торлазар бился отчаянно, справляясь разом с несколькими воинами. Взмахи его оружия были плавными, но точными. Меч, что казался таким хрупким, на самом деле разрезал сталь оружия противников как масло и рассекал их железную броню, воины один за другим бездыханными валились в снег. Некромант взял под контроль с десяток человек, что сражались теперь на нашей стороне.

Я достала меч. Всего на мгновение растерялась, но этот миг оказался решающим. В мое плечо прилетела стрела. Я вскрикнула и поймала на себе отчаянный взгляд Торлазара.

— Держись, лисичка, — одними губами прошептал он и продолжил сражение.

И я держалась, отбивая редкие атаки. Воинов я не интересовала, им нужен был Некромант. Из раны на плече густо стекала кровь. Я обломила древко, оставив наконечник в ране. Торлазар устал, я видела это по его движениям. Даже опытный воин и маг не в силах справиться с сотней врагов. И тут Некромант схватился с командиром. Он то нападал, то ловко парировал его выпады. Воины, которых он контролировал, защищали его со спины. Если они умирали, он брал под контроль новых. Волосы Некроманта слиплись от чужой крови, а лицо выражало неподдельную ярость. Внезапно один из воинов, что его защищали, пал от стрелы, и к Торлазару со спины подошел противник.

— Некромант! Некромант! — бешено завопила я, стремясь перекричать звуки кровопролития.

Он опоздал лишь на мгновение. В его спину вонзился меч, пройдя насквозь. Мир замер. Голова стала тяжелой как камень. Еще недавно я страстно желала ему смерти, но сейчас мое сердце разрывалось от боли. Я кричала. Не понимала, что именно кричу, возможно это были просто несвязные слова. Кричала так, что моего горло заболело. А потом мир вновь продолжил движение и я увидела как изо рта Торлазара стекает тонкая струйка крови. Поспешила к нему, но не смогла пробиться сквозь толпу беспощадных воинов.

Убийца вынул меч. Битва остановилась.

— В цепи его, — закричал командир.

Но зачем мертвому цепи?

Несколько воинов принесли серебряные цепи и верхом на конях приблизились к Некроманту, который слабо, но все еще держался в седле.

— Прости. Не хотел, чтобы ты узнала, — слабым голосом сказал Торлазар. Эти слова были адресованы мне. Я замотала головой, не понимая, о чем он говорит.

Некромант издал страшный горловой рык, пронзивший ночное небо. Из его спины, разрывая одежду вырвались два черных крыла, напоминающие крылья летучей мыши. Точеные черты его лица вдруг огрубели и стали одутловатыми, а тело немного выросло в высоту и ширину, кое-где даже треснула одежда. Торлазар улыбнулся. Я отказывалась верить в то, что вижу. Два острых клыка. Вампир. И этот запах… Бальзамический запах из моих снов. Я пошатнулась и направила коня прочь, но перед глазами неожиданно заметались черные мушки, а земля стала стремительно приближаться ко мне.

Глава 6. Красота и уродство

***

Не тот красив, кто сам похож на розу,

Прекрасен тот, кто видит красоту.

***

Я очнулась от дрожи в теле. Было так холодно, что зубы ходили ходуном. Раненое плечо отдавало жгучей болью, но острия в нем уже не было, а рана была перебинтована. Он что, раздевал меня? Не ощутив почвы под ногами, я начала брыкаться, стараясь нащупать землю.

— Тише, маленькая лисичка, ты же не хочешь, чтобы мы оба разбились. — Теперь голос Некроманта был другим — кряхтящим и неприятным. Он нес меня на руках среди перистых облаков укутав в медвежью шкуру. Был день, и я смогла разглядеть его. Изменившееся лицо Некроманта было испачкано кровью, крылья изранены и изорваны, из-за чего он заваливался на бок. Я пришла в себя и стала пинать Торлазара ногами, вопя от отчаяния. Глаза застилали слезы, сердце билось где-то на уровне горла.

— Ты — вампир! Чудовище! — повторяла я. — Ты был там, когда убили мою мать. Что ты с ней сделал?

Мои пинки не сильно помешали Некроманту. Завернутая в шкуру в его сильных руках я была практически обездвижена.

— Не могу рассказать. Не могу. Эта тайна скрыта договором сватовства.

Я не могла поверить в услышанное.

— Ты хочешь, чтоб я вышла замуж за убийцу моей матери? Клянусь, я убью тебя как только мои ноги коснуться земли!

Уголок губ Некроманта пополз вверх. Его забавляли мои угрозы. Как же! Посмотрим, как он будет смеяться с отрубленной головой. Но когда мои ноги наконец коснулись земли у подножия Венценосной Горы, меня вывернуло. Голова кружилась и все, что я хотела, это спать и пить. Но все же потянулась к ножнам. Меча не было.

— Забрал твою игрушку, пока не придешь в себя, а то еще поранишься, — с усмешкой сказал он. Торлазар вернулся в привычный мне облик, но его лицо и одежда все еще были в крови. Я пару раз слабо ударила его в грудь.

— Как часто ты позволяешь девушкам бить себя? — голос прозвучал неожиданно, я вздрогнула и обернулась. Перед нами стояли двое взрослых мужчин. Говоривший был карликом, рост которого вместе с золотыми кудрявыми волосами едва до ходил до груди второго.

— Братья, — сказал Некромант и склонил голову в приветствии.

— Зачем явился? — спросил второй. Это был высокий и статный мужчина, виски которого лишь немного затронула седина. В его лице угадывалась отдаленная схожесть с Торлазаром. Он глядел на Некроманта словно орел на мышь.

— Хочу встретиться с отцом, Молдрак.

— Кто это с тобой? — спросил карлик, склонив на плечо чересчур большую голову.

— Моя невеста, — спокойно ответил Некромант.

— Я не… — начала было я, но меня прервал Молдрак.

— Пусть снимет маску.

Я замотала головой. Молдрак направил коня ко мне, карлик двинулся за ним. Некромант преградил им путь.

— Как мы можем пустить ее в наш дом, не зная — кто она? — спросил Молдрак. — И почему твое лицо в крови?

— Кровь не моя.

— Не сомневаюсь.

— Ее зовут Мегарис, большего вам знать не нужно, — отрезал Некромант.

Из ножен Молдрака скользнул меч.

— Не вынуждай меня, брат, — сказал он.

Некромант тоже вынул оружие и оскалившись занял боевую стойку. Карлик пожал плечами.

— И так всю жизнь, принцесса, — сказал он мне с улыбкой.

Мужчины будто вросли в землю, направив оружие друг на друга. Казалось, вот-вот и они схватятся. Торлазар отличался от брата как день отличается от ночи. Молдрак намного больше походил на принца со своими широкими плечами и волосами цвета янтаря. Его лицо светилось. Естественно, оба брата Некроманта выглядели в два раза старше него, но это удивляло меня меньше всего, ведь Торлазар — вампир. А по внешности монархов вообще было сложно судить о возрасте, они живут дольше обычных людей. Я еще раз взглянула в разъяренные лица братьев. Они смотрели друг на друга как смотрят только кровные враги. Я не могла вынести еще одной битвы.

— Не надо, я сниму ее, — сказала я и сделав шаг в строну резко сорвала маску.

Лицо Молдрака сделалось таким же, как лица тех мальчишек, к которым приводил меня отец. Он скривился будто съел что-то кислое.

— Невеста под стать такому выродку как ты.

Торлазар сорвался с места и бросился на брата, но карлик мгновенно направил свою лошадь и встал между ними.

— Ардонар, отойди! Живо отойди! — закричал Некромант, сжимая тонкими пальцами рукоять меча. Такие пальцы больше подходят для игры на арфе, нежели для битв.

Карлик прищелкнул языком и произнес.

— Если хотите кровавой бойни, может дождемся встречи с отцом?

Молдрак неожиданно расхохотался, отбросил с лица длинную прядь, развернул коня и направил его в сторону узкого ущелья. Ардонар подмигнул мне и улыбнулся. Некромант посмотрел на меня, в его глазах все еще отчетливо читалась ярость. Он мягко положил руку на мое плечо, но я стряхнула ее. Как он смеет? Будь у меня сейчас меч, я бы пронзила его жестокое сердце насквозь.

Мы шли сквозь узкий проход в горах. Скалы давили на меня своей величиной. Внутри грудной клетки словно маленький зверек копошилась тревога. На вершинах скал я замечала караульных и лучников. Братья не разговаривали между собой, лишь Ардонар старался разрядить обстановку, но у него это плохо получалось. Тогда он оставил в покое Молдрака и Торлазара и обратился ко мне.

— К слову сказать, Вы выбрали лучшего из братьев, — сказал он. Его пухлые губы смешно шевелились при разговоре.

— Я его не выбирала, — бросила я. — Мой отец сосватал меня.

— Сочувствую. У меня было так же. Благо девицы не против выйти замуж за карлика, если у того много денег, — он вновь подмигнул мне.

— Вы с женой любили друг друга?

Ардонар вздохнул, на его лицо пала тень.

— Она погибла во время родов вместе с нашим сыном. Но да, мы любили друг друга.

Я пробормотала извинения и замолчала, но карлик вновь улыбнулся.

— Почему Вы такая печальная? Многих сватают еще в младенчестве.

— Но не с вампиром-некромантом, — буркнула я.

— У всех свои недостатки.

Я искренне улыбнулась впервые за долгое время. Мне нравился этот карлик. Мы с ним были чем-то похожи, разве что он не носил масок и не скрывался от людей. Он гордо восседал на коне и смело встал между братьями, когда те намеревались подраться. В нем есть то, чего не хватает мне — храбрость быть собой.

Мы шли дальше и поднимались выше. Уставшее тело болело, каждый шаг давался с трудом и мне пришлось принять предложение Ардонара сесть на его коня. Я разместилась позади карлика, взявшись за его плечи так осторожно, словно он был хрупкой фарфоровой статуэткой. Но чем круче становился склон, тем сильнее мне приходилось держаться за него и, признаюсь, меня удивила истинная сила и стойкость его тела. Я ощутила мышцы, проступающие сквозь доспехи из проваренной кожи.

Вдали замелькали башни, которые пронзали гору словно пики. Где-то среди камней проступали дома или их части, но я знала, что основная часть королевства находится внутри горы.

— Знаете ли Вы, почему гора названа Венценосной? — спросил Ардонар и не дожидаясь ответа продолжил. — На рассвете, когда за горизонтом встает солнце, его лучи обрамляют вершину напоминая самый прекрасный венец из всех что я видел. Когда-нибудь я покажу Вам это чудо, принцесса.

— Не пытаешься ли ты, карлик, увести невесту нашего братца? — усмехнулся Молдрак. — Вы бы с ней хорошо смотрелись вместе. — Он расхохотался, да так громко, что эхо разнесло его лающий смех по всему ущелью, спугнув стаю птиц.

Ардонар проигнорировал слова брата, а затем сказал мне так, чтобы Молдрак точно услышал.

— Не обижайтесь на Молдрака, природа наградила его одной лишь красотой, львиная доля ума досталась мне. А вот среднему братишке повезло, в нем удачно соединились оба этих качества.

Я уже изрядно вымоталась, когда перед нами предстали массивные ворота замка. Они были полностью сделаны из серебра, что говорило о богатстве королевства. Стражники открыли ворота, и я охнула. Внутри горы был целый город. Я конечно знала об этом, но не ожидала такого размаха. Яркие и сияющие многоэтажные дома, больше похожие на дворцы, располагались вдоль стен от пола до самого потолка. Город был многоуровневый, мощеные кирпичом дороги петляли то вверх, то вниз. Вместо Солнца королевство внутри Венценосной горы было освещено тысячами факелов. Я сразу поняла, где живет королевская семья. У самой дальней стены возвышался невероятных размеров замок. К нему вели множественные переплетения дорог, заканчивающиеся дверями и воротами на разных этажах. Золотые колонны вырастали из земли и подпирали потолки замка. Оконные рамы были выложены драгоценными камнями. Шпили и башни уходили далеко за своды пещеры и наверняка виднелись на поверхности горы. Чем ближе мы приближались к замку, тем ярче ослеплял блеск драгоценностей и золота.

— Этот город начал возводить наш дед, когда еще был молод, а закончил наш отец, — сказал Ардонар, заметив мой восхищенный взгляд. — На строительство ушло более ста лет, жаль, что дед не успел увидеть воплощение своей мечты.

Горожане, казалось, не уделяли особого внимания прибывшим принцам, а занимались своими делами. Прохожие лишь кротко здоровались и Торлазар сдержанно кивал в ответ. В отличии от жителей Хельбона, местные не были суетливы и никуда не торопились. В городе царила расслабленная и непринужденная атмосфера, всюду слышались разговоры, детский смех и умиротворяющий шум улиц.

Мы въехали в замок по дороге, ведущей сразу на второй этаж. Слуги распахнули перед нами дверь и сняли с меня мокрый испачканный плащ. Торлазар вызвался проводить меня в покои, где я смогу отдохнуть и привести себя в порядок, но я предпочла пойти с Ардонаром. По широкой лестнице с каменными перилами мы поднялись еще на этаж выше. На полу повсюду были расстелены дорогие красные ковры. Меня кольнул стыд за то, что я шла по ним по ним в грязной обуви, но Ардонар уверил меня, что я могу хоть станцевать на них после работы в конюшнях, уже через пару часов ковры вновь будут сиять чистотой.

Ардонар провел меня в один из арочных коридоров в котором было светло благодаря окнам вырезанным прямо в стенах горы. Открывающийся из них вид заставил мое сердце трепетать: заснеженные вершины гор багровели в закатном Солнце. Горы возвышались будто древние исполины — величественные и гордые. Хотела бы я стать похожей на них — непоколебимой скалой, способной встретиться лицом к лицу с любыми трудностями. Но я лишь маленькая испуганная девочка, которая не в силах защитить себя даже от деревенских мальчишек. И как я справлюсь с неприятностями, что пророчит мне судьба?

В покоях мне стало не по себе, я почувствовала себя как пугало на королевском балу. Широкая и высокая кровать с белым балдахином из кружев была сердцем комнаты. По стенам были развешены факелы и картины в дорогих резных рамах. Я видела такие лишь однажды, когда в Сигрии проездом был художник, рисующий для знатных особ. У него в повозке я мельком заметила одну подобную работу, когда ветер сорвал с нее кожу, в которую та была обмотана. На той картине была изображена морская пучина. Голубой, синий, зеленый и белый цвета смешались, чтобы родить шедевр.

Конец ознакомительного фрагмента.