Рассвет

Хозяинов Михаил, 2023

В сборник входят рассказы с разной проблематикой, идеей, повествованием и героями. Строители на Марсе… Учёные, ищущие квантовые частицы… Проблема компьютеризации людей… Проснувшийся от криосна человек из 21 века отправляется в туристический рейс по Солнечной системе… Всё это в сборнике!

Противоречивые частицы

«Случайности не случайны», Чжуан-Цзы

На работу Академия дала сроки до конца земного года. То есть, за четыре месяца Попову необходимо было провести простые опыты над новой версией двигателя Циммерманна. На результатах этих опытов нужно будет написать отчёт и дать ответ — способна ли новая версия к межгалактическим перелётам преимущественно в состоянии гиперпространства. «Вот если бы мне дали задание разобраться в физических свойствах гиперпространства, — думал Попов, — тогда бы я за неделю всё изучил и выступил в Академии. А зачем мне делать эти опыты? И так ясно, что двигатель ко всему способен». Попов сел за свой рабочий стол. На синем голографическом экране компьютера мигало сообщение от профессора Кифа. Он и приказал провести опыты над двигателем, он же доставил его в лабораторию, он же был «начальником» Попова.

Профессор Киф писал, что к Попову, как к учёному, он направил студента Массачусетского института космонавигации Американского филиала ОАЗ на практику. Киф просил провести для студента краткую экскурсию по лаборатории, рассказать принцип работы двигателя Циммерманна и вместе с ним провести ряд опытов. Попов удалил сообщение и выключил компьютер. Почему без предварительного обсуждения к нему направляют каких-то студентиков и ставят перед фактом, мол, вот, обучайте их? Они же, студенты, ни в чём не разбираются, но делают вид, что они доктора наук. И теперь Попову нужно учить одного такого студентика.

В коридоре зазвонил видеофон. Попов вышел из лаборатории и включил связь. Звонил профессор Киф, куда-то торопящийся и что-то кому-то говорящий. «Как же ты мне уже надоел», — подумал Попов. Киф был одет в лабораторный защитный комбинезон, он спустил капюшон и с улыбкой на лице сказал:

— Уважаемый, — сказал Киф, морщась и смотря в камеру своего устройства, — Попов, видишь меня?

— Вижу, вижу, — сквозь зубы сказал Попов. — Я прочитал ваше сообщение, зачем вы ещё и звоните? Что случилось? Студент не придёт?

— Нет-нет, наоборот, — Киф установил своё устройство в удобное положение и поправил свои седые волосы. — Итак. О чём же я? Да, студент прибудет, но немного задержится. Его рейс перенесли.

Попов усмехнулся. «Значит, — думал он, — студента не будет. Можно начать опыты и быстрее с ними покончить».

— Ну, что ж поделать, — с лёгкостью сказал Попов, — бывает. Я один справлюсь.

— Вы уже начали опыты?

— Ещё нет, но после нашего разговора незамедлительно приступлю.

— Нет-нет, не начинайте! Студент задержится на несколько минут, может быть, через полчаса договорённого времени он прибудет.

Теперь Попову было совсем не весело.

— Как так? — спросил он. — Его рейс же перенесли.

— Это особенный студент. Он летит в Москву на спецрейсе, заказанном Академией, а их задержки, как вы знаете, не длятся более десяти минут. Студент окончил школу в четырнадцать лет с красным аттестатом и золотой медалью, его приглашали десятки вузов Российского филиала и сотни учреждений прочих филиалов. Понимаете, он один стоит тысячи таких же, как он студентов! Он особенный. К тому же, он увлечён тем же вопросом, что и вы.

— Ну-ну, — презрительно сказал Попов, — мне за ним подгузники убирать не нужно будет?

— Ну что вы, Алексей, — усмехнувшись, сказал Киф, — он вполне самостоятельный студент. Ему сейчас восемнадцать лет, рассвет сил, так сказать.

— Мелюзга, — тихо сказал Попов.

— Что вы сказали? — спросил Киф, поближе взяв своё устройство.

— До свидания, говорю.

— А, да-да, до свидания! Знаете, мы заняты удивительным экспериментом по созданию этаких порталов, способных на телепортацию… Впрочем, расскажу вам об этом позже! Работайте вместе со студентом! До связи!

Профессор Киф прекратил сеанс связи с Поповым. «М-да уж, — думал он, — придётся терпеть этого назойливого студента. Особенный? Бросьте, и меня в молодости считали особенным». Попов выключил видеофон и пошёл обратно в лабораторию. Он встал рядом со столом, на котором лежал двигатель. Двигатель был небольшим, компактным. Такой вид, на самом деле, был самым лучшим. Двигатель был легче весом, следовательно, его было легче обслуживать, а также проводить над ним опыты. Космические корабли с такими двигателями могли перелететь галактику, игнорируя общую теорию относительности. Это, как и некоторым другим учёным, интересовало Попова. Зачем проводить какие-то опыты с двигателем, если можно (и нужно) узнать причину игнорирования теории? Что примечательно, сам создатель двигателя — Мирослав Циммерманн — тоже не знал эту причину. Он утверждал, мол, работает и работает, зачем тут что-то крутить и вертеть? Может быть, с этих слов Академия и не хотела разбираться в принципе работы двигателя.

Попов перечитал цели и задачи опытов, проверил работоспособность всей необходимой аппаратуры и вновь сел за свой рабочий стол. Попов включил компьютер и зашёл в раздел новостей. За последний час не было никаких известий ни с Земли, ни с Марса, ни с орбитальных станций «Ангел» и «Земля-2». Попов вздохнул и решил выйти на улицу.

В дверь кто-то постучался. Попов нажал кнопку открытия на пульте управления. В лабораторию вошёл высокий и худой человек с беленьким и ухоженным лабораторным костюмом. Его тело и лицо были худыми, очень сильно выражались скулы, а под глазами были мешки. Волосы его были взъерошены и не уложены. Это и был тот самый студент, Попов его узнал. Когда-то и он был таким же. Уставшим, худым, но страсть каким падким на знания. Обычный, среднестатистический студент старших курсов.

— Студент? — безэмоционально спросил Попов. Студент кивнул. — Ну, проходи.

Он прошёл в лабораторию и положил свою сумку рядом с рабочим столом, на котором лежал двигатель. Студент подошёл к Попову и протянул лист бумаги.

— Что это? — с презрением спросил Попов, смотря то на лист, то на студента.

— Договор о прохождении практики у вас, — ответил студент. Его голос выражал некоторую усталость.

— И что мне с ним делать? Почему мне не прислали электронный документ?

— Массачусетский институт не отправляет в другие филиалы электронные документы. По крайней мере, так сообщили мне.

— Обманули тебя, студент, — сказал Попов, взяв документ. — В любые филиалы можно отправлять электронные документы.

Попов быстро прочитал текст документа. В ящиках стола он нашёл пишущую чёрную ручку и подписал документ.

— На, держи, — сказал Попов, отдав документ студенту.

— Спасибо, — студент сложил документ пополам и закинул в карман сумки.

— На здоровье. Ну, звать тебя как?

— Так в документе…

— На бумаге ты Турчавский А.С. А на деле?

— Турчавский. Анатолий Семёнович.

— Другое дело. Я Алексей Викторович. Учёный. Почитаемый работник Российского филиала и Академии.

— Очень приятно познакомиться.

Попов встал. Он осмотрел Турчавского. Всё же, ему что-то в нём не нравилось.

— Ты физик?

— Учусь на координатора с уклоном в космофизику.

— М-да, такие направления, значит, остались. Ладно, говорю кратко и один раз, слушай внимательно. С этим движком, — Попов пальцем показал на стол с двигателем, — нужно провести ряд опытов. Простых, я бы сказал. Излучить, посмотреть, вычислить. Экскурсию я тебе устраивать не буду. Сам разберёшься? (Турчавский кивнул) Ну и хорошо. Значит, иди, включи излучатель звёздной энергии, его мы первым используем. По ходу работы разберёшься, раз ты, по мнению Кифа, особенный.

Турчавский, не обращая внимания на язвительность Попова, кивнул и подошёл к излучателю. Попов, приготавливая рабочее место, искоса глядел на студента. «Хорошо справляется, — думал Попов, — по крайней мере, он не перепутал аппарат». Турчавский ловко подключал кабеля, подал питание и, включив антигравитационный поддон, повёл аппарат к столу с двигателем. Студент не забыл настроить предохранитель и даже обезопасить сам излучатель.

— Ты уже работал с такой аппаратурой? — спросил Попов, накинув на себя защитную рубашку.

— Нет, Алексей Викторович, — ответил Турчавский. — Я только читал их условия эксплуатации. Это зитрон, верно?

— Да, это он, — сказал Попов. Он взял из стенного шкафа ещё одну защитную рубашку. — Держи, надень её. Не хватало ещё, чтобы ты себя излучением угробил, а мне потом объяснительных целую кучу писать…

— Спасибо, — Турчавский быстро надел рубашку и закрепил все ремни. — Я готов.

— Прекрасно, — сказал Попов, подойдя на противоположную сторону стола от Турчавского. — Так, сейчас плавно сними защиту с излучателя и дай ему питание.

Турчавский ловко снял с излучателя защитный кожух и всмотрелся в панель управления.

— Здесь сто тысяч гигаватт. Достаточно?

Попов задумался. Возможно, такой мощности не хватит для проведения опыта. А, возможно, это переизбыток. Впрочем, Попов решил не убавлять и не прибавлять мощности.

— Сойдёт. Держи сто тысяч. Не ниже, не выше. Ясно?

— Да, конечно.

Турчавский направил излучатель на двигатель. По команде Попова он включил его и постепенно увеличивал доступную мощность. «ЗИТРОН» громко гудел. От двигателя не было никакой реакции. Однако когда метка на панели излучателя достигла максимального стотысячного значения гигаватт, то Попову показалось, что вокруг верхнего корпуса двигателя появилось тусклое световое движение. Попов махнул рукой и сказал Турчавскому выключить излучение.

— Ты что-нибудь видел? — спросил Попов, смотря на студента.

— Честно, я боковым зрением заметил какой-то зелёный свет.

— Какая была максимальная температура двигателя во время излучения?

Турчавский обошёл излучатель и посмотрел на панель в столе.

— Сто градусов Цельсия. Это не рабочая температура, но это не есть плохо. В общем, это нормальное состояние нерабочего двигателя при излучении звезды.

— Увеличь мощность до двухсот тысяч гигаватт. И внимательно следи за температурой двигателя. Я же посмотрю за ним, попытаюсь увидеть этот свет.

Турчавский набрал на панели излучателя несколько команд и увеличил его мощность. Попов пристально наблюдал за двигателем. В состоянии покоя он ничем не отличался от своего обычного состояния. На вид двигатель был таким же — полушар из крепкого материала с круглым углублением сверху. Кивнув Турчавскому, Попов прищурился и наблюдал за верхней частью двигателя. Излучатель гудел ещё громче, чем в прошлом опыте. Турчавский следил и за аппаратом, и за панелью стола.

Конец ознакомительного фрагмента.