Тьма и золото полуночи

Холли Рейс, 2022

Тьма готова поглотить Аннун – удивительный мир, рожденный из сновидений и грез; в нем, как в зеркале, отражается мечта о том Лондоне, каким его хочет видеть семнадцатилетняя Ферн. Она и ее брат-близнец Олли принадлежат к мистическому древнему ордену рыцарей, охраняющих сновидцев в Аннуне: если сновидца настигает смерть в потустороннем мире, то проснуться наяву ему уже не суждено. Ферн проводит в Аннуне каждую ночь, но ей все труднее исполнять свое предназначение, ведь ее магическая сила перешла к брату. Так что их отношения, и без того омраченные жестоким прошлым, обостряются еще больше… Тем временем заклятый враг близнецов, чародей Мидраут, стремящийся уничтожить Аннун, предвкушает победу. Чтобы противостоять ему, необходимо вернуть пропавший меч короля Артура – Экскалибур – и найти таинственный Грааль. Сможет ли Ферн спасти мир, который она так любит, и увидеть, как надежда, свет и чудо возвращаются в Аннун? Заключительная книга трилогии о полночных близнецах – впервые на русском!

12

Я никогда не была особой поклонницей Мерлина — он несколько лет откровенно проявлял недоверие ко мне, прежде чем признал наконец, что я не инкарнация зла, — но смерть его и Нимуэ действует на меня сильнее, чем я ожидала. Когда Мидраут убил Андрасту, потрясение было мгновенным. На этот раз оно вползает в меня в тихие мгновения. Странные картины словно подталкивают меня к чему-то — последнее увядающее растение в саду аптекарей или то, как знамя танов трепещет над парапетами Тинтагеля, как шелковый шарф Нимуэ. В Итхре я зарисовываю их последние мгновения во всей их уродливости, словно пытаюсь выпустить воспоминания через руки.

Иногда Чарли сидит рядом со мной в студии, пока я рисую. Она не встречалась с феями, но я рассказала ей о них. Чарли хороший слушатель, хотя я не уверена, насколько это свойственно ей от природы, а насколько это просто результат того, что она понемногу приходит в себя после экспериментов ее отца. Ее взгляд иногда может стать пустым, тело напрягается, пока какие-то тени, мелькающие в ее уме, не рассеиваются.

Как-то раз она приносит мне подарок: плоскую коробочку, в которой оказываются несколько листков сусального золота.

— Я подумала, ты сможешь украсить свои рисунки вот этим, — предлагает она.

В первую очередь мне хочется сказать: кто она такая, чтобы советовать мне, что делать с моими рисунками. Но потом я думаю над ее предложением. Несколько золотых точек на янтарях Андрасты. Легкая полоска над облаком шарфа Нимуэ. Золото вместо серой краски для глаз Мерлина. Да, что-то в этом есть…

— Думаю, это поможет, — только и говорю я. — Спасибо.

Когда я касаюсь маленькой кистью первого золотого листка и наматываю хрупкое золото на ее волоски, я смотрю на Чарли:

— А почему ты об этом подумала?

— Фея Динь-Динь, — отвечает она.

— Ну конечно.

Чарли улыбается:

— Когда ты или Лайонел рассказываете мне о феях, я всегда думаю о сказках. Моя няня читала мне «Питера Пэна»^[13], когда я была маленькой. Мне нравилась мысль о том, что Венди улетает прочь от своей жизни и находит невероятный новый мир на краю горизонта.

Я продолжаю рисовать, но мы обе думаем о том, почему юной Чарли хотелось сбежать за пределы своей спальни.

— В той книге были замечательные картинки, но моей любимой была та, где Динь-Динь умирает. Она лежала на руках Питера Пэна, а из ее рта вылетали крошечные золотые завитки. Это был ее последний вздох. Это было так прекрасно… Я помню, что тогда я впервые поняла.

— Поняла что? — зачарованно спрашиваю я.

— Что жизнь — это лишь часть нашей истории. Может, она приходит и уходит, как это случилось с Динь-Динь… но можно было бы вернуть эти золотые завитки жизни в ее тело, если бы достаточно людей поверили в фей. Но если бы такого не произошло, это все равно не было бы настоящим концом. Золото ведь не может исчезнуть? Может, мы его больше не сможем видеть, но оно останется в воздухе вокруг нас. И она все равно будет где-то здесь. Везде.

Слова Чарли задевают меня. Я пытаюсь думать о том, что Андраста, и Мерлин, и Нимуэ окружают нас всех, побуждая не прекращать усилий. Я пытаюсь думать о своем Иммрале, пока что дремлющем. Возможно, я потому и делаю все это…

— У нас есть начальный план, — говорит однажды ночью лорд Элленби во время регулярного собрания. — Нам понадобятся рыцари. Несколько добровольцев.

— Мы думаем, тут есть некая схема, — говорит Иаза. — Мы уже несколько недель следим за прорывами между мирами, и некоторые из них возникают в одном и том же месте.

— А это дает нам отправную точку, — продолжает лорд Элленби. — Если те подобные змеям твари появляются рядом с прорывами, то мы, зная, где возникнет очередная брешь, получим шанс поймать одну из них.

Меня охватывает страх. Я понимаю, что произойдет. Туда отправят или Самсона, или Олли. Скорее Олли, учитывая его Иммрал. А может, обоих. Внимание обратят на лучших воинов и лучший ум. И в том и в другом списке Самсон и Олли стоят в самом начале. Самсон берет меня за руку, и я с трудом заставляю себя слушать то, что говорят нам лорд Элленби и Иаза.

— Пока что мы отвели рыцарей от прорывов, как только это обнаружили, на случай если так происходят похищения, — говорит лорд Элленби. — Но так мы, конечно, не избавимся от тех тварей. И пока не поймаем одну и не изучим ее, не узнаем, с чем столкнулись. Поэтому мы предлагаем…

— Ловушку, — подхватывает Олли. — А мы станем приманкой.

Лорд Элленби кивает, понимая, что такое не примут хорошо. Но громче всех протестуют другие лоре, не рыцари.

— Разве им без того мало досталось? — горячо восклицает Рейчел, ко всеобщему одобрению.

Иаза смотрит на Олли, одними губами спрашивая: «Ты как?» Мой брат лишь кивает в ответ, но щеки у него горят.

— Мы призываем добровольцев. Никого не заставят делать такое, — произносит лорд Элленби, перекрывая шум. — Мы знаем, что это будет опасно. Если кто-то не хочет принимать участие, вас никто не осудит.

— За себя говори, — бормочет Найамх себе под нос.

— Мы выберем среди добровольцев только самых искусных рыцарей, — добавляет Иаза.

Я смотрю на Самсона:

— Ты, конечно, готов вызваться?

— Я был бы совсем паршивым капитаном рыцарей, если бы не вышел вперед. Но ведь нет гарантии, что меня возьмут.

— Ой, не прикидывайся скромником. Мы оба знаем, что возьмут, — замечаю я, сжимая его бедро.

Я пытаюсь скрыть собственное чувство неполноценности. Всего несколько месяцев назад я могла бы рассчитывать на то, что приму в этом участие. Но теперь дела обстоят так, что я сама знаю: я недостаточно сильна, чтобы участвовать в предполагаемой схватке.

Когда ты будешь готова.

Как будто Мерлин, Нимуэ и Андраста где-то рядом со мной, именно так, как сказала Чарли. Бесформенные, но присутствующие. Я могу быть не готова для Экскалибура, я могу никогда не стать готовой для Экскалибура. Но к чему я готова, так это снова что-то изменить.

— Ну, я участвую, — заявляет Наташа.

— Я тоже, — произносит Самсон.

— И я помогу, — громко говорю я.

Лорд Элленби неуверенно смотрит на меня. Его мысль ясна: я не обладаю достаточным искусством, чтобы принять участие. Я остро ощущаю смущение всех находящихся в комнате, но они стараются справиться с ним.

— Не думайте, что я пойду сражаться, — быстро поясняю я. — Просто позвольте мне помочь в разработке плана. Я побывала в штаб-квартире Мидраута, помните? И я хорошо знаю других рыцарей. Вы будете очень заняты, сэр, так что и здесь вам понадобятся помощники. Так что позвольте мне помочь. Дайте возможность быть полезной.

Мои друзья таращатся на меня, но мне не хочется изучать выражение их лиц.

Лорд Элленби улыбается:

— Да, это будет более чем полезно, Ферн, спасибо. Не могу представить кого-то другого, кто будет лучше работать над этим вместе с Иазой и Майси.

Все мы понимаем, что это полная чушь, но я это принимаю. Я напряженно киваю, и вскоре собрание заканчивается.

— Ты действительно становишься большой шишкой? — попозже говорит Олли, и в уголках его губ играет улыбка.

— Я намерена стать твоей начальницей, — отвечаю я. — Так что лучше, если ты будешь подчиняться моим приказам.

— Ох, у нас было два года, чтобы к этому привыкнуть, — добавляет Самсон. — Полагаю, мы выживем.

Он прижимает меня к себе, чтобы поцеловать, а я позволяю себе погладить его грудь. Иногда, когда мы одни, я просовываю ладони под его тунику и слегка царапаю его кожу. Самсон при этом издает в высшей степени удовлетворенный звук. Но я не могу этого сделать на глазах у всех, так что просто прижимаю ладони к его тунике и многозначительно смотрю на него. Блеск в его глазах говорит мне, что он прекрасно знает, о чем я думаю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

13

Имеются в виду сказочные повести Джеймса Мэтью Барри (1860—1937) о Питере Пэне — мальчике, который не хотел взрослеть.