Архивы Блэквуда. Незримые

Чак Хоган, 2020

Карьера и психика Одессы Хардвик повисли на волоске в тот самый момент, когда она, молодая оперативница ФБР, застрелила своего напарника. И хотя поступить иначе она не могла – прославленный ветеран агентства внезапно и необъяснимо превратился в жестокого убийцу, – случившееся никак не дает ей покоя. Тогда она начинает собственное расследование и вскоре выходит на след Хьюго Блэквуда, личности крайне загадочной – не то безумца, не то единственного человека, способного защитить мир от чудовищной угрозы. Впервые на русском!

1582 год. Мортлейк, Лондон

Дом у реки Мортлейк с обилием залов, посвященных разнообразным практикам и дисциплинам, отражал величие ума знаменитого чародея.

От коридоров веяло тишиной, прохладой и задумчивостью. Одна дверь вела в обсерваторию со стеклянным потолком для наблюдения за небесными светилами во славу астрономии и астрологии. Вторая отворялась в лабораторию навигации и картирования; с недавних пор картография пользовалась огромным спросом у английских мореплавателей, жаждущих проложить торговые маршруты в Китай, Новый Свет, покорить северные моря. За третьей дверью таилась лаборатория космографии — науки о Вселенной с ее фактами и загадками, чьи составляющие (астрономия, география, геометрия) давали почву для бесконечных изысканий в прочих залах, сокрытых за массивными створками.

Подлинный чертог разума.

Но главной жемчужиной была библиотека, чье содержимое заставляло всю Британскую империю зеленеть от зависти, а площади мог позавидовать любой университет. На полках и в шкафах теснились бесценные тома, собранные по всему свету, — базальные ганглии дома. «О законах» Цицерона, «Libelli Quinque» выдающегося итальянского математика, инженера, философа, врача и астролога Джероламо Кардано, «Медицинские труды» испанского врача и алхимика Арнольда из Виллановы и прочие инкунабулы — в общей сложности четыре тысячи заморских изданий о тайных науках, упорядоченных в замысловатую систему, понятную лишь владельцу — оккультному философу и британскому королевскому советнику Джону Ди.

К шестидесяти пяти годам Ди занимал пост придворного астролога королевы Елизаветы, руководил агентурной сетью, слыл величайшим ученым и обладал почти безграничным влиянием. Он удостоился чести предсказать и благословить дату коронации ее высочества и вот уже двадцать лет наслаждался ролью непререкаемого авторитета в высших кругах Лондона. Увы, с недавних пор его некогда прочное положение изрядно пошатнулось; виной тому был ряд неудобных пророчеств и периодический отказ исполнять монаршую волю. Его математические изыскания по-прежнему ценились и поощрялись, однако мир вокруг стремительно менялся. В шестнадцатом веке любое научное достижение сопровождалось прямо пропорциональным спадом стихийной магии.

Разлад между точными науками и тайным искусством подорвал авторитет советника и грозил лишить его высочайшего покровительства, на которое он так полагался — надо признать. И чертогом разума, и его уникальным содержимым, заставлявшим всю Британскую империю зеленеть от зависти, Ди был обязан исключительно щедрости сановных покровителей. Осознав, что почва уходит у него из-под ног, он с упорством и не без толики отчаяния посвятил себя изучению сверхъестественного.

В своих исследованиях Джон Ди надеялся устранить брешь между наукой и магией, свести их воедино посредством алхимии и колдовства. Но столь нелегкая задача требовала участия высших сил. Да, Джон Ди искал помощи у ангелов.

Извилистыми тропами советник набрел на тайную лигу приспешников оккультизма и медиумов. Пообщавшись с мистиками, якобы способными вступать в контакт с существами высшего порядка, Ди сблизился с Эдвардом Талботом, в миру Эдвардом Келли, вынужденным взять псевдоним после обвинения в мошенничестве. В наказание за проступок магистрат отрубил Талботу оба уха, и теперь тот не снимал монастырской шапочки даже в помещениях. Прегрешения Эдварда ничуть не смущали Ди, напротив, советник восхищался спиритуальными практиками партнера, безграничной широтой его знаний сверхъестественного и особенно талантом безошибочно предсказывать будущее по хрустальному шару.

— Пора начинать, — провозгласил Ди. — Момент на редкость благоприятный.

Талбот застыл в центре огромной библиотеки, направив всю силу подсознания на хрустальную сферу, мерцавшую на бронзовой подставке в форме воздетой ладони. Пламя трех ароматических свечей озаряло безупречно гладкую поверхность шара, отчего тот словно подсвечивался изнутри. В белом одеянии, с шелковистой седой бородой, ниспадавшей из-под идеально ровных усов, Джон Ди напоминал волшебника, готового произнести заклинание. Погрузившись в глубокий транс, Талбот заговорил на языке енохианских ангелов, ведомом лишь им двоим.

На сеансе присутствовал третий человек, но в каком качестве — пассивного ли наблюдателя или непосредственного участника? — об этом знали только Талбот и Ди.

О Хьюго Блэквуде известно не много. Молчун по фамилии и в жизни, он неотступно следовал за Ди как в места общественные, так и в сакральные. Люди называли его Тенью, правда исключительно за глаза, в лицо не отваживались.

По легенде, случай свел их в 1555 году в Звездной палате, где Блэквуд только начинал карьеру стряпчего, а Ди предстал перед судом по обвинению в государственной измене — якобы при трактовке гороскопа Марии Тюдор он опирался на «математические вычисления», приравнивавшиеся в ту пору к мошенничеству. Впрочем, эта версия рассыпалась, когда в свет просочилась противоречивая информация, будто на момент церемонии Блэквуду едва перевалило за тридцать и выступал он душеприказчиком Ди. Трудно судить, насколько это близко к истине, поскольку документов с тех времен практически не осталось. По последней, пока не опровергнутой теории, Блэквуд представлял интересы Ди в вопросах собственности и торговых сделках.

Доподлинно известно одно — подобно многим до и после себя, Блэквуд попал в орбиту знаменитого философа. Причина его появления на ритуале окутана тайной. Мы не знаем, постился ли он накануне церемонии по примеру Ди и Талбота, но не удивимся, если все трое пригубили напиток из зерна мелкого помола с экстрактом полыни, любовно взращенной в саду Ди. Возможно, Блэквуд выступал лицом заинтересованным, а может — маловероятно, но тем не менее, — в чертоги его привело банальное стечение обстоятельств.

Не исключено, что проницательный Джон Ди угадал в Блэквуде некий потенциал — ключ, открывающий двери в высшие сферы, — и старался всеми правдами и неправдами заманить стряпчего на сегодняшнюю церемонию.

В дневниках Ди свидетельства сверхъестественного встречаются редко, отсюда напрашивается вывод: либо в ту ночь ничего экстраординарного не произошло, либо оно ускользнуло от внимания Ди. Остаток своей долгой жизни он провел в погоне за неуловимым и в неустанных, но тщетных попытках объединить математику, ворожбу, астрономию и спиритизм в единую науку.

Однако кое-что необычное все-таки случилось. В тот вечер, занятые сферомантией и обращениями к архангелу, наделенному божественным знанием, участники ритуала преступили черту. Естественный порядок вещей нарушился. Грань между добром и злом сместилась.

Для двоих обошлось без последствий.

Для третьего они стали необратимыми.