Время нашего страха

Чингиз Абдуллаев, 2006

Задушен сторож санатория. Выброшен из окна фармацевт. Застрелен ученый. Перед этим все они получили от таинственного убийцы конверты с номерами 1, 2, 3… Конверт с номером 4 получил крупный бизнесмен. Похоже, он следующая жертва. А есть еще и другие конверты. Связывает этих людей только одно – все они друзья детства. Значит, мотивы убийства надо искать в их прошлом? Это первое, что приходит в голову Дронго. Но известный сыщик знает по опыту – разгадка преступления редко лежит на поверхности. Надо копать глубже. И искать то, что преступник постарался скрыть от глаз…

Глава пятая

У подъезда их ждали два автомобиля. «БМВ» седьмой серии темно-синего цвета и пятисотый «Мерседес». Первый принадлежал Петунину, второй Ледкову. Кроме самого Геннадия Даниловича, в его машине находились водитель и Александр Казберук. Ледков предложил Дронго место в своём автомобиле. Петунин отправился в свой. Когда обе машины отъехали, Дронго обернулся.

— У него водитель достаточно пожилой, — сказал он Ледкову.

— Да, он работает с ним уже много лет, — ответил Геннадий Данилович.

— И телохранителей у него нет. Получается, что он боится меньше всех? Он такой смелый?

— Он же только «пятый», — задумчиво произнёс Ледков. — Наверно, он начнет бояться сразу после моей смерти. Или после убийства Кима, постучу, чтобы этого не случилось.

— Вы думаете, только поэтому? Может, он не очень верит в эти конверты с угрозами?

— Может быть, — равнодушно согласился Ледков, — он всегда был самый умный из нас. Он и Ким Сипаков были нашими «мозгами». Ким был по-своему умным, начитанным, грамотным. А у Жени ум более практичный, больше подходящий для конкретной жизни. Понимаете, о чём я говорю? Он умеет быстро принимать нестандартные решения.

— Это он предложил охрану для Кима?

— Мы оба решили, что так будет лучше. Саша, как у нас с новыми охранниками?

— Завтра мы подпишем все документы, и уже с вечера они будут охранять Кима, — сообщил Казберук. — Я нашел самое лучше охранное агентство. Только они просят в два раза больше.

— Вот сволочи, — выругался Ледков, — ты пока с ними поторгуйся. Мы сейчас поговорим с Кимом, и я тебе скажу, как нам быть.

— Хорошо. Но со старым агентством я договор разорвал.

— Ну и правильно сделал, — согласился Геннадий Данилович.

Он посмотрел на часы.

— У меня ещё столько разных дел, — признался Ледков.

Он достал мобильный аппарат и набрал номер.

— Здравствуй, Аллочка, это я. Сегодня немного задержусь, но обязательно заеду. Новый телевизор уже привезли? Очень хорошо. Ну, будь умницей, я вечером заеду.

Он убрал телефон, посмотрел в окошко.

— Могу я задать вам личный вопрос? — вдруг спросил Дронго.

— Конечно, — удивился Ледков, — о чём вы хотите меня спросить?

— Можете не отвечать, если не хотите. У вас есть любовница?

Ледков помолчал. Немного подумал. И наконец выдавил:

— Есть. Я только что с ней разговаривал. Вы хотели спросить о ней. Разве это преступление?

— Нет, — улыбнулся Дронго, — совсем нет. Я только хотел уточнить. Как её зовут? Вы назвали её Аллой?

— Да. Аллочка Сабитова. У неё отец татарин, а мать русская. Она работала моделью в известном доме моды. Потом я настоял, чтобы она ушла. Ей двадцать шесть лет. Очень красивая женщина.

— Давно знакомы?

— Полтора года. Сначала просто встречались. Потом я купил ей квартиру в новом доме, и она переехала туда.

— Жена об этом знает?

— Нет, — испуганно ответил Ледков, — нет, нет. Конечно, не знает.

— Ваш секретарь, по-моему, знает.

— Точно знает. Вы встречали секретарей, которые не знают о любовницах своих шефов? Я таких не встречал.

— Мне понадобится более подробно познакомиться со всеми людьми, которые окружают вас и вашего друга Петунина.

— Пожалуйста. Только у Жени, кажется, нет постоянной любовницы. Он не аскет, у нас были девочки, разные встречи. Но постоянной подруги у него нет. Женя вполне доволен своей супругой. Она очень красивая и умная женщина. Между прочим, младше его на одиннадцать лет. Она профессиональная спортсменка, занималась художественной гимнастикой. Ей было девятнадцать, когда она познакомилась с Женей. А ему уже под тридцать.

— Вы говорили про какого-то Игоря. Это ваш заместитель?

— Почти. Хотя он не официальный вице-президент. Это брат моей жены, очень надежный и толковый парень. Ему только тридцать три, но он уже кандидат физико-математических наук. Он младше моей жены на пять лет.

— У вас молодая жена?

— Ну, не такая молодая, как Алла, и не такая, как Инна, жена Петунина. Моей Любе тридцать восемь. У нас уже двое взрослых детей. Дочери шестнадцать, а сыну четырнадцать. Они учатся в Англии, и жена часто бывает у них. Там у нас есть своя небольшая квартира. Ну а я, соответственно, часто остаюсь один. Поэтому и нашел Аллу. Осуждаете?

— Никогда в жизни никого не осуждал, — заявил Дронго. — Все отношения между людьми — это исключительно их личное дело.

— Правильно. Но так думают не все.

— А кто такой Ладо?

— Жулик и проходимец, — сразу повысил голос Ледков, — типичный стервятник. Хватает всё, что плохо лежит. У него своя консалтинговая фирма. И он часто исполняет функции посредника. В общем, он уже много лет паразитирует на наших с Женей связях.

— Откуда вы его знаете?

— Не помню. Но такое ощущение, что знаю много лет. Кто-то где-то познакомил, где-то мы виделись, и он сразу становится вашим закадычным другом. Типичный бизнесмен нового поколения без всяких моральных принципов и тормозов. Хотя по возрасту мы почти ровесники.

— А вы говорили, что с Петуниным у вас нет общего бизнеса.

— Правильно говорил. Никакого общего бизнеса. У него свой бизнес, а у меня свой. А Ладо Дарчиев пользуется тем, что знает нас обоих.

— Значит, нашел ниточку, которая вас связывает, — удовлетворенно заметил Дронго.

— Ничего не связывает, — возразил Ледков. — Такие прилипалы есть рядом с каждым крупным бизнесменом, хватают всё, что плохо лежит. У нас в Москве слишком много кавказцев, которые считают, что им всё дозволено… Он произнёс эту фразу и только затем понял, что именно он сказал и кому.

— Извините, — немного сконфуженно пробормотал Геннадий Данилович, — я, конечно, не имел в виду вас.

— Но сказали про всех кавказцев. — Дронго покачал головой. — Как только нас обманывает один еврей, мы сразу записываемся в антисемиты, как только нас подводит один кавказец, мы сразу становимся ультранационалистами. Пора бы привыкнуть к тому, что среди представителей любого народа бывают и хорошие, и плохие люди.

— Наверно, — согласился Ледков, — но когда этих людей слишком много, наступает такая реакция. Вы же знаете, сколько у нас в Москве кавказцев. Наверно, несколько миллионов. И на всех рынках они. Вот у людей и наступает ответная реакция. А что касается евреев. Вы включите телевизор и попытайтесь найти там хотя бы одного русского. Никогда не найдете. Ни среди ведущих, ни среди выступающих. А если и есть русская фамилия, то это бывший еврей. И среди самых богатых людей в нашем городе почти все представители их народа. Поэтому их так и не любят. И я людей понимаю.

— А я нет, — жестко ответил Дронго. — Если кто-то умеет работать немного лучше, нужно стараться его превзойти, а не раздавить или убить. И уж тем более не сваливать это на ментальность другого народа. Всегда считал, что националисты — тяжело больные люди. Вместо того, чтобы учиться у других, они считают свой народ исключительным явлением. По-моему, глупо. Всегда есть чему учиться и у евреев, и у кавказцев, и у европейцев, и у американцев, и у азиатов. И уж тем более у русских. Народ, имеющий такую великую культуру, такую литературу, такую музыку, просто не имеет право на национализм. Хотя бы потому, что вы действительно великая нация.

— Скажите об этом нашим «патриотам», — пробормотал Ледков. — Но, в общем, я с вами согласен. С одним кавказцем, то бишь с вами, я могу сотрудничать и даже прибегать к вашей помощи. А с другим… с нашим знакомым Ладо я бы не сел в одну машину или за один стол. Хотя он часто оказывается в компаниях, где бываю и я… Что касается евреев… И здесь вы правы. Нам всем нужно у них учиться. Не могу понять, как они воспитывают своих детей. Но, наверно, в этом есть какая-то тайна. Все умные, все толковые, и все умеют работать. У нас вице-президент по финансовым вопросам Эмиль Борисович Левин — умница, можно сказать, финансовый гений. Каждый раз с ним разговариваю и поражаюсь, откуда такие берутся. А отец у него, между прочим, был обычный зубной техник. Но как сумел сына воспитать.

Они замолчали. Машины медленно двигались в обычных московских пробках. «Дронго» и Ледков увидели, как на светофоре мимо них прошла высокая и красивая девушка. Она не могла видеть сидевших в салоне автомобиля людей, но они увидели, как она улыбается летнему солнцу.

— У вашего друга Кима наверняка нет любовницы? — поинтересовался Дронго.

— Нет. Его вообще женщины мало интересуют. Я думаю, что в их отношениях главная роль всегда отводилась Тамаре. Она была главным инциатором их встреч и их совместного проживания. Несколько лет они жили в гражданском браке. Мы даже удивлялись. Такая женщина и вдруг живет с Кимом. Он не такой человек, чтобы кого-то отбивать или уводить. Я всегда считал, что Тамара сама ушла от своего режиссера.

— У погибшего Бориса были знакомые женщины?

— Кто-то был. Но он никогда и ничего нам не рассказывал. Он вообще был человеком замкнутым и довольно мрачным. Вы думаете, что эти конверты с номерами связаны с какой-то женщиной?

— Пока я пытаюсь понять, кто из вашего окружения мог быть заинтересован в смерти членов вашей дворовой команды. И ничего не могу понять.

— Я сам тоже ничего не понимаю, — признался Ледков. — Кому и зачем понадобилось устраивать такое кровавое шоу? Какой в этом смысл? И если это не Толик Хомичевский, то кто тогда решился на такое? И самое главное, зачем? Кому мешал Байрам? Он работал обычным охранником в санатории. Не знал никаких секретов, не занимался бизнесом, никого не трогал. Зачем его убивать? Не могу понять.

Машины въхали во двор, остановились у подъезда. Игравшие во дворе дети обступили роскошные автомобили. Петунин вышел из второй машины.

— П-пойдем, — предложил он, первым входя в подъезд.

Ледков поспешил следом за ним, пропуская вперед Дронго и сделав знак своему телохранителю, чтобы тот оставался у машины. Втроём они вошли в кабину лифта и поднялись на седьмой этаж. Вышли на лестничную клетку. Здесь было достаточно чисто и опрятно.

— Это дом ученых, — пояснил Петунин, как будто грязь в других домах оправдывалась отсутствием научных степеней у их обитателей.

Они позвонили, и дверь почти сразу открылась, словно их ждали. На пороге стояла высокая, худощавая женщина лет сорока пяти. У неё были коротко остриженные волосы, немного вытянутое лицо, тонкие губы, зеленые глаза. В руке она держала сигарету. Тамара была в джинсах и в синей блузке с короткими рукавами. Увидев гостей, она чуть посторонилась.

— Добрый день, — сказала она немного хриплым голосом, — заходите, коль приехали.

Петунин вошел первым. Следом Дронго и Ледков. Тамара прищурилась, увидев незнакомца.

— Он из прокуратуры или из милиции? — уточнила она. — Хотя, судя по развороту его плеч, он, наверно, из ФСБ? Кого ещё вы задействовали, чтобы нас охранять? Или за нами следить?

— Никого, — развел руками Ледков. — Здравствуй, Тамара. И не нужно сразу на нас бросаться. Это наш друг, эксперт по вопросам преступности, господин Дронго.

— Как? — оживилась Тамара. — Как, ты сказал, его имя?

— «Дронго», — повторил Ледков. — Мы можем пройти в комнаты?

— Идите. Ким у себя в кабинете. Ким, они пришли к тебе, — крикнула жена и добавила: — Я, кажется, что-то о вас слышала, господин Дронго. Так вас называют?

— Обычно так, — улыбнулся он, проходя по коридору.

В этой квартире самая большая комната была кабинетом хозяина. Он сидел за столом и листал какую-то книгу, поправляя очки. Когда гости вошли в его комнату, он наконец поднял голову. Улыбнулся. У него были добрые и немного уставшие глаза. На нём была клетчатая рубашка и вельветые брюки коричневого цвета. В кабинете царил тот беспорядок, который бывает обычно у творческих людей.

— Входите, ребята, — встал он из-за стола, поправляя растрепавшиеся волосы. Он пожал руки Петунину и Ледкову. Представился Дронго:

— Ким Сипаков. Извините, что я принимаю вас в кабинете. Здесь такой беспорядок.

— Меня обычно называют Дронго, — сообщил гость.

— Ничего страшного.

— Садитесь, — показал им на диван и два глубоких кресла хозяин квартиры, — садитесь, ребята, и рассказывайте, какую пакость вы мне приготовили. Про ваших незадачливых охранников я уже знаю. Ещё немного, и они смяли бы в лепёшку нашу машину. Хорошо, что всё так обошлось.

— Они должны были тебя охранять, — сказал Ледков, устраиваясь в одном из кресел. «Дронго» сел на диван. Рядом уселся молчаливый Петунин.

— Я видел, как они меня охраняют. — Сипаков захлопнул лежавшую перед ним книгу. — Не понимаю, как вы могли. Неужели вы всерьез поверили в эти глупые конверты с цифрами? И кому могла прийти в голову такая чушь? Я говорил со следователем, она тоже не верит в эти глупости. А вы поверили. Ребята — это был элементарный розыгрыш. Кто-то так глупо пошутил. И цифры случайно совпали. Первые две с Байрамом и Борей. Просто совпадение.

— Мы хотели, чтобы они тебя защитили, — мрачно сообщил Ледков.

— А вместо этого они только за нами следили, — вставила Тамара, появившаяся на пороге. Она курила, прислонившись к дверям кабинета.

— Они не следили, — попытался возразить Ледков.

— Только не говори, что они нас охраняли, — попросил Сипаков, — от кого, зачем? Кто нас хочет убить? Кому мы мешаем?

— Откуда я знаю, — пожал плечами Ледков. — Мы наняли телохранителей, чтобы они тебя охраняли. На всякий случай…

— А если мы не хотим этих телохранителей? — спросила Тамара. — Если мы не хотим, чтобы кто-то знал о нашей личной жизни? Разве вы не обязаны были нас предупредить?

— Но Ким не хотел…

— И правильно делал, — повысила голос Тамара. — Вы не имели права нанимать людей без нашего согласия. Или вы не понимаете таких элементарных вещей? Друзья называются.

— Понимаем, — обреченно сказал Ледков. — Но мы старались для вас. А если эти «цифры» не шутка? Если кто-то хочет перебить нас всех. Что нам тогда делать?

— Обратиться в милицию или в прокуратуру, — отрезала Тамара. — Вы ведете себя, как маленькие дети. Неужели вы не понимаете, что мы просто не хотим, чтобы за нами ходили чужие люди, к тому же без нашего ведома. Это так трудно осознать?

Дронго молча следил за этой пикировкой. Почему она так не хочет, чтобы за ними следили? Если она любит своего мужа, то должна понимать, что его друзья делают всё, чтобы обеспечить ему безопасность. Почему она не выносит присутствия чужих? Какой «скелет» спрятан у неё в шкафу? Чего она боится?

— М-мы не считали, что всё так п-принципиально, — вмешался Петунин.

— Очень принципиально, — отрезала Тамара. — И давайте на этом закончим. Чтобы ни один человек нас больше не охранял. Нам это не нужно.

Дронго понял, что этот спор может вылиться в неприятную сцену.

— Вы можете показать мне конверт с вашей цифрой? — спросил он.

— Нет, — усмехнулся Сипаков, понявший, что гость намеренно меняет тему разговора, чтобы успокоить споривших гостей и жену хозяина, — не могу. Я его сразу порвал и сжег. Зачем мне эти глупости.

— И не проверяли?

— Ничего не проверял. Так и следователю сказал. Кому нужно оставлять это барахло? У меня и так дом завален бумагами. Порвал и сжег.

— А фотографии вместе с друзьями у вас остались?

— Конечно, остались. Мы всегда вместе собираемся и фотографируемся на память. Только этот альбом сейчас куда-то затерялся. Он вам нужен?

— Нет, просто спросил.

— У нас была веселая детская компания, — улыбнулся Сипаков. — Мы так здорово дружили. И дружим до сих пор.

— А если это действительно Толик Хомичевский, — вдруг тихо спросил Ледков, глядя на своего друга.

Тот снял очки, протер стекла специальной салфткой, лежавшей у него на столике. Снова их надел, посмотрел на Ледкова.

— Ты по-прежнему веришь в такие глупости? Он решил через тридцать или сорок лет вернуться в Москву и начать убивать ребят, которые его побили в детстве? Полный абсурд. Ты помнишь всех, с кем дрался в детстве? Мы и Толика запомнили только потому, что он избил Арнольда, и мы решили ему отомстить.

— Нет, — возразил Ледков, — а его нож, который он спрятал? Если ты помнишь, то первым его нашел Низамов. И он же первый погиб. Ты думаешь, это совпадение?

— Ты такой известный бизнесмен, а рассуждаешь, как ребёнок, — ответил Сипаков. — При чем тут нож или наша драка спустя столько лет? И зачем тогда посылать нам эти конверты и убивать нас по очереди? Наоборот, тогда он должен был предупредить всех и убивать безо всякой очереди. Ведь если у меня цифра «три», то следующим точно должен быть я. Предположим, что ему удалось до меня добраться. Но «четверка» у тебя, и тебя будут охранять сразу несколько человек. Как тогда он до тебя доберется? И что делать с «пятеркой», которая выпала Жене Петунину? Представляешь, как его тогда будут охранять? В общем, с каждым новым убийством его задача будет почти невыполнимой. Зачем в таком случае устраивать весь этот цирк? Я лично думаю, что Толик Хомичевский здесь ни при чем. Не верю я в такого графа Монте-Кристо, который явился через столько лет, чтобы восстановить справедливость. Да и справедливостью это не назовёшь. Он был типичный уголовник, без всякой фантазии…

При этих словах Сипакова все мужчины взглянули на Тамару. Она повернулась и ушла на кухню.

— Тяжелый у неё характер, — вздохнул Ледков. — Что советуешь нам делать, Ким? Снять охрану вообще? Но это может быть очень опасно. А если это не цирк, а реальная угроза? И такой «Монте-Кристо» действительно существует?

— Твои охранники всё равно нас не защитят, — твердо заявил Ким. — Да и Тамара психует, говорит, что никуда не сможет ездить, нервничает, плачет. Пока вы приехали, она мне целую лекцию прочла о вреде чужих глаз, которые наблюдают за нашей семьей. В общем, ребята, извините, но нам такие охранники не нужны.

— М-может, мы тебе хотя бы м-машину пока дадим, — предложил Петунин в наступившей тишине, — у т-тебя же нет автомобиля.

— За машину спасибо, — рассудительно ответил Ким. — Это было бы очень кстати. Только не такую навороченную, как у тебя, а обычную, чтобы мы могли с ней справиться.

— Чем круче машина, тем легче она в управлнии, — вставил Ледков. — Но если хочешь, мы найдем тебе такой же «Пежо», как ваш. Сумеете управиться?

— Конечно, сумеем, — обрадовался Ким, — вот за это спасибо. А наблюдателей уберите. Они нас будут только нервировать.

Ледков кивнул в знак согласия и взглянул на Дронго, словно приглашая его к разговору.

— А вы сами никого не подозреваете? — поинтересовался Дронго.

— Нет, никого. Я стараюсь об этом даже не думать.

Тамара снова появилась на пороге кабинета.

— Идемте, ребята, на кухню пить кофе, — предложила она. — И ни слова больше об этих «гориллах». Уберите их раз и всегда. А я своего мужа сама буду охранять. Ни одного киллера к нему не подпущу, можете быть уверены.

— Пошли, — улыбнулся Сипаков, поднимаясь со своего места, — у нас такой хороший кофе.

Они вышли в коридор.

— Подождите, — вдруг сказал Дронго.

Он заметил, как она напряглась. Ошибиться было невозможно. Она явно испугалась, словно ожидая какого-то разоблачения.

— Что? — быстро спросила она. — Что вы хотите?

— Чаю, — улыбнулся гость. — Можно попросить вас заменить мне кофе на чай?

— Разумеется, — было заметно, как она осторожно перевела дыхание. Её явно волновал и этот неожиданный визит, и сотрудники частного охранного агентства, которые так некстати появлялись у неё за спиной. Ни один из мужчин даже не мог предположить, что в этот день они последний раз видят живого Кима Сипакова.