Наследник олигарха

Чингиз Абдуллаев, 2006

Ни сном ни духом не ведал бедный журналист Ринат Шарипов, что получит фантастическое наследство – аж три миллиарда «зеленых». Жизнь изменилась как в сказке: дорогая тачка, обеды в шикарных ресторанах, от длинноногих красоток нет отбоя… Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. За свалившееся на него богатство Ринат должен платить… страхом. Кто-то уже стрелял в него, но пока он отделался ранением в руку. Кто-то устроил на него охоту? Не тот ли, кто взорвал в вертолете его дядю-олигарха, от которого он унаследовал бешеные баксы? Ринат еще не знает, что ответ ошеломит его не меньше самого богатства…

Глава 3

Целую минуту он молчал. Французы любезно ждали, пока он придет в себя. Даже Дима ошеломленно вертел головой. Такая сумма не укладывалась и в его голове. К тому же он помнил, что именно писал о Глущенко. Тот был одним из тех новых олигархов, которые появились на Украине к концу девяностых. В газетах отмечалось, что погибший Глущенко был даже богаче медиа-магната Рабиновича и зятя бывшего президента Украины Пинчука, которые также были в числе самых богатых людей Восточной Европы.

— Что я должен делать? — неожиданно спросил Ринат.

— Получить наследство, — улыбнулся адвокат, довольный произведенным эффектом. — Мы потратили на ваши поиски почти три месяца. Никто не мог предположить, что у господина Глущенко был такой родственник, как вы, фактически его родной племянник.

— Ясно. — Ринат посмотрел на притихшего Диму. Тот не знал, что ему делать. Оба были в явной растерянности. Про завтрак можно было забыть, но как себя вести, было абсолютно непонятно.

— По французским законам вы должны будете заплатить довольно большой налог на наследство, — пояснил Леклерк, решив, что молчание слишком затянулось. — Кроме того, мы должны оформить на вас всю остальную недвижимость. Это процесс довольно долгий и обойдется вам в несколько миллионов долларов. У вас есть такие деньги?

— Несколько миллионов долларов?

Он снова посмотрел на Диму. Значит, никаких денег ему не получить. И никакого наследства не будет.

— У меня ничего нет, — устало сообщил Ринат, — и я не смогу ни заплатить налог на наследство, ни оплатить ваши расходы. Я думаю, вы уже знаете, что у меня нет миллионов долларов.

— Ничего страшного, — сразу успокоил его Плавник, — мы знаем, что вы известный журналист и любите свою работу. Можете и дальше заниматься своей деятельностью, если хотите. Или переехать жить во Францию. На ваше усмотрение. Дело в том, что пока будет проходить оформление документов, вы имеете право жить в домах, отходящих к вам по наследству. Как родственник покойного. А после соответствующего оформления можете сами решать, что вам делать с этой недвижимостью.

— Ясно, — кивнул Ринат. — Но как я туда поеду?

— Как вам удобно. Можете самолетом, можете заказать частный рейс. У Глущенко был собственный самолет, но он его продал.

— У меня нет своего самолета, — он начал нервничать. Похоже, они над ним издеваются.

— Мсье Шарипов, — вмешался другой адвокат, — мы надеяться, что вы будет с нами работать. — Этот говорил по-русски совсем плохо. У него была смешная фамилия Дрюмо. Дрюмо-трюмо…

— Обязательно. Вот только куплю себе самолет, найду несколько миллионов долларов и перееду жить… где, вы сказали, его вилла?

— В Антибе.

— Туда и перееду. Послушайте, зачем вы меня позвали?

Все трое адвокатов переглянулись. Затем Плавник немного торжественно сказал:

— Мы понимаем ваши проблемы, господин Шарипов. Нужны деньги на некоторые представительские расходы, на оплату наших поисков и оформление всех документов. Поэтому вам будет выделена небольшая сумма денег, которую вы можете тратить до того момента, когда к вам перейдет все наследство вашего дяди. К сожалению, оформление акций может занять чуть больше времени, чем обычно. Речь идет об очень крупных суммах, вы нас понимаете?

— Да. И какую сумму мне выделяют? — Он был уверен, что речь идет о нескольких тысячах долларов. В его положении это были достаточно большие деньги.

— Тридцать миллионов евро. Вас устроит для начала? — спросил Плавник.

Переспрашивать Ринат не решился. В горле неожиданно пересохло. Он хотел что-то сказать, но вдруг громко закашлял. Дима ударил его по спине. Плавник быстро открыл бутылку минеральной воды, налил воду в стакан и протянул ее Ринату.

— Выпейте и успокойтесь, — посоветовал адвокат.

— Спасибо. — Он все еще кашлял. Тридцать миллионов евро! Это сколько долларов? Сейчас, кажется, евро дороже доллара. Он даже не помнил точного курса. Но, наверное, это тридцать пять или тридцать восемь миллионов долларов. Неужели ему выделят такую сумму?

— Я надеюсь, вы можете отменить на сегодня все дела, чтобы мы могли оформить необходимые документы? — спросил Леклерк.

Они еще спрашивают?!

— Могу, — сумел выдавить он.

— Только с одним условием, — вмешался Дима, — может, нас здесь еще и покормят.

— Конечно, — улыбнулся Плавник, — назовите ресторан, и мы закажем обед прямо сюда. Я думаю, такой богатый человек, как господин Шарипов, может себе позволить любой обед, даже в самом лучшем московском ресторане.

— Подождите. — Он нахмурился. — А откуда берут эти миллионы? Это кредит? Я должен буду за него платить?

— Нет. Это часть ваших денег, которые находятся в вашей ячейке во французском банке. Наличные деньги, на оформление которых не требуется никаких документов. Вы можете их просто забрать. Или перевести на другой счет.

— Он держал такую сумму в наличных деньгах? — изумился Ринат.

— Только пять миллионов. Остальные в чеках и на счету. Счет на предъявителя, владельца ячейки. Для него это были не очень большие деньги. Согласитесь, что если у вас почти три миллиарда долларов, то тридцать миллионов — это всего лишь один процент.

Ринат кивнул в знак согласия и почувствовал, как у него кружится голова. Все было слишком неожиданно. Он снова закашлял.

— Может, я налью вам коньяку? — предложил Плавник.

— Можно, — сдавленным шепотом сказал Ринат.

— И мне, — попросил Дима.

— Господин Сизов будет вашим юристом? — уточнил Леклерк.

— Нет. Да. Господи, что я говорю. Он будет… он будет моим советником, — выдавил Ринат, чувствуя на себе взгляд Димы.

Плавник позвонил своему секретарю, и уже через минуту она внесла поднос. Коньяк был дорогой, французский. Такие бутылки Ринат видел до сих пор только в кино. Он выпил рюмку. Такой коньяк ему еще пить не приходилось.

— Вы взяли с собой паспорт? — спросил Леклерк.

— Он у меня всегда с собой, — достал паспорт Ринат.

Французам не обязательно знать, что он со своей полутатарской кровью иногда нарывается на милиционеров, которые требуют показать документы. И хотя у него давно есть московская прописка и гражданство России, паспорт лучше носить с собой. Как и удостоверение члена Союза журналистов. Он достал паспорт и вспомнил про Лизу.

— Я хотел уточнить один вопрос, — сразу сказал Ринат, обращаясь к Плавнику. — Если я получаю наследство, то должен по закону делить его с бывшей женой? Или все деньги отходят ко мне?

— Вы официально разведены? — уточнил Плавник.

— И давно. Мы даже живем отдельно, хотя я все еще прописан по своему старому адресу.

— Тогда все наследство переходит к вам и не может быть разделено. Вы ведь получили его после развода. К тому же это не совместно нажитое имущество. А где вы прописаны, не имеет к наследству никакого отношения. Если вы не живете там и не ведете со своей женой общее хозяйство.

— Еще чего, — буркнул Ринат. Деньги для Кати он, конечно, оставит, а вот сука Лиза ничего не получит. Как приятно это сознавать: пусть мучается, что развелась с таким богатым наследником.

Потом было долгое оформление документов. Его заставили подписать целую кучу бумаг. Он внимательно читал все документы, прежде чем их подписывать. Но понимал, что все трое сидевших перед ним адвокатов используют ситуацию в свою пользу. Один из документов гласил, что адвокаты получают два процента суммы наследства. Он быстро подсчитал сумму и ахнул.

— Какие у вас аппетиты! — нервно сказал он, отложив ручку.

— Обычный адвокатский гонорар, — развел руками Плавник, — я даже беру до четырех процентов. Иногда до пяти. Но в вашем случае мы можем позволить себе два процента, учитывая сумму наследства. И мой вам совет, быстро подпишите. Господа Дрюмо и Леклерк — признанные специалисты в этом вопросе, известные адвокаты Франции и одни из самых компетентных. Вам просто повезло, что они ведут ваше дело.

— За такие деньги я мог бы нанять целую армию юристов, — проворчал Ринат. Он уже начал входить во вкус.

— Наймете, — согласился Плавник, — но к тому времени от вашего наследства ничего не останется. Сейчас особняк в Киеве и квартира в Лондоне уже выставлены на продажу. Набежали долги за обслуживание, газ, свет, воду. Не платили обслуживающему персоналу. В Киеве за особняком следили двенадцать человек. Охрана, домработницы, кухарка, дворники. Если так пойдет дальше, у вас ничего не останется. Я думаю, лучше платить два процента, чем сидеть нищим.

Этот тип умел убеждать. Ринат подвинул к себе бумаги и начал их подписывать. Дима тревожно следил за своим другом. Потом не выдержал и подошел к нему.

— Наколят они тебя, — шепнул он, наклоняясь к Ринату, — чует мое сердце, что наколят на крупную сумму. Ты бы пока ничего не подписывал.

— А твой завтрак? — зло спросил Ринат. — Или уже обед? У меня осталось всего триста долларов. Если они мне сейчас дадут тысячу, я готов подписать все что угодно.

И, словно услышав его, Леклерк сказал:

— Мы уже послали в банк за деньгами. Для ваших расходов сейчас привезут триста тысяч долларов. Вы возьмете в долларах или лучше получить в евро?

— Возьму в долларах, — вздохнул Ринат так, словно это была большая обременительная ноша. — А когда выдадут остальные деньги?

— Мы дадим вам чековую книжку и оформим все документы на право пользования ячейкой, — пояснил Леклерк. — Можете пользоваться своими деньгами уже с завтрашнего дня. Хотя это пока вся сумма, которую мы можем вам выдать. Остальные деньги и акции компаний поступят к вам только после нашей проверки.

— Я подожду, — великодушно решил Ринат.

Обед заказали в каком-то модном японском ресторане. Когда привезли коробки с суси и сасими, Дима от восторга даже вскрикнул. Правда, водки не было и даже саке не заказали. На работе Плавник мог подать всего лишь рюмку коньяку, да и то только для клиентов.

Их встреча затянулась до шести вечера. Они условились встретиться завтра утром и продолжить рассмотрение нужных документов. Когда они вышли из офиса, было уже темно. Осенью в Москве рано смеркается. У Рината в руках была небольшая сумка, в которой лежали деньги. Дима толкнул в бок ошалевшего от всего происходившего Рината.

— Сбылась мечта идиота. Ты стал миллионером.

— А я и не мечтал, — признался Ринат, — даже не представляю, что мне делать.

— Завтра тебе дадут ключи от твоей московской квартиры, и ты сможешь туда переехать, — напомнил Дима. — И вообще, теперь ты не просто миллионер, а миллиардер. Потенциальный, конечно. Представляешь, какие гонорары ты можешь получить, если начнешь писать о своих первых впечатлениях. Хотя, что я говорю? Глупости все это. Какие гонорары? Ты теперь можешь купить любую газету, любой журнал, любого журналиста. Зачем тебе гонорары, если только проценты от твоих капиталов будут давать тебе больше, чем зарабатывают все журналисты Москвы. Ты меня слушаешь?

— Слушаю.

Они прошли к «малютке» Димы и сели в машину.

— Может, поедем и прямо сейчас купим тебе какую-нибудь крутую тачку? — предложил Дима. — И заявимся к твоей Лизе. Пусть подыхает от злости.

— Нет. Поедем домой. Я устал и хочу спать.

— Вот так всегда. Только сегодня стал миллионером и уже изменился.

— Оксана должна вечером приехать.

— Давай ей позвоним, — обрадовался Дима, — представляешь, что с ней будет?

— Не нужно. Я потом ей сам все расскажу.

Дима огляделся по сторонам и тронул автомобиль с места.

— Ты посмотри, какое совпадение, — возбужденно напомнил он. — Ты встречаешься с Оксаной. И твой дед встречался с Оксаной. Может, это была ее бабушка.

— Нет. У Оксаны бабушка живет в Харькове.

— Все равно интересно…

— А потом, она его бросила из-за этого интенданта, — меланхолично заметил Ринат.

— Может, это твой дед ее бросил беременную, — возразил Дима.

— Не смей говорить гадости про моего дедушку.

— Я и не говорю. Просто в жизни разное бывает. Ты смотри, как он меня подрезает. Чуть не ударились…

Ринат даже не посмотрел в сторону проехавшей «Волги». Он думал о своем. Дима, поняв, что его восклицания неуместны, решил замолчать. Когда они подъехали к дому, Дима все-таки решился спросить:

— Может, мне подняться вместе с тобой? Как ты себя чувствуешь?

— Это можно пережить, — пошутил Ринат. — Не обижайся, Дима. Я все еще не пришел в себя. Мне нужно побыть одному.

— Тебе нужна хорошая дверь, — улыбнулся Дима, показывая на сумку. — Я бы завтра вызвал мастеров и поставил новую дверь.

— Завтра я перееду в другую квартиру, — напомнил Ринат. — И вообще нужно вести себя так, словно ничего не произошло. Спасибо тебе, что сегодня был со мной. Завтра утром я тебя жду. Нам нужно держаться вместе.

— Приеду, — кивнул Дима. — Сейчас я думаю, как важно напиться и забыть обо всем, что случилось. Если бы такое мне приснилось, то я бы решил, что это самый невероятный сон в моей жизни. Нужно еще сдержаться и никому об этом не рассказывать, что труднее всего.

— Для тебя да. — Ринат вышел из автомобиля и хлопнул дверцей.

Войдя в подъезд, он невольно поморщился. Почему он раньше не замечал, какой здесь неприятный запах? Он медленно поднялся по лестнице, держа в руках сумку с деньгами. Открыл дверь. Вошел в квартиру. Сумку он бросил в угол, рядом с вешалкой. Раздеваясь на ходу, прошел в комнату.

Он сел на кровать, оглядел комнату. Небольшой телевизор в углу, старая мебель, столик, за которым он работал, его компьютер, принтер. Все как обычно. Потертые занавески. Немного пожелтевшая люстра. Неужели его жизнь сделала такой невозможный оборот и он теперь будет жить совсем в других условиях? Он вспомнил про деньги. Поднялся и вышел в коридор. Взял сумку и принес ее в комнату. Пачки стодолларовых купюр лежали небрежной кучей. Он достал одну пачку, сорвал обертку. Посмотрел на деньги. Теперь он может никогда в жизни не думать о деньгах. Он может путешествовать, посещать самые экзотические места, жить в лучших отелях, обедать в самых изысканных ресторанах. Он может читать книги, лично знакомиться с самыми выдающимися мудрецами, посетить Тибет, увидеть Иерусалим, побывать в Риме. Он может пригласить лучших архитекторов и соорудить нечто невообразимо прекрасное. Сможет писать умные книги, для которых не нужны спонсоры и издатели… Ринат положил деньги на столик, убрал сумку в шкаф.

О каких глупостях я думаю, поморщился он. Как только появились деньги, я сразу думаю, как их потратить. Нужно вложить их в какое-то дело, открыть новый журнал, нанять хорошую команду журналистов, поставить главным редактором Диму. Хотя Дима не сможет руководить. Он должен быть скорее главным советником, а командовать людьми нужно доверить другому. Ринат улыбнулся. Хорошо, что его не слышит Дима, иначе он бы страшно обиделся.

В дверь позвонили. Ринат вспомнил, что сегодня должна приехать Оксана. На часах было уже около восьми. Кажется, он слишком увлекся распределением будущих доходов. Он поднялся и пошел открывать дверь, запоздало вспоминая, что не успел ничего купить к ужину и в доме нет хлеба.

Оксана вошла в квартиру, привычно поцеловала его в щеку. Она была высокого роста, даже чуть выше Рината. У нее были длинные соломенные волосы, которые она обычно собирала в пучок, правильные черты лица, голубые глаза, немного вздернутый носик. Они познакомились в прошлом году у продюсера и с тех пор встречались только дома у Рината.

Она привычно прошла на кухню. Приезжая к нему после работы, она обычно здесь ужинала, или они куда-нибудь ездили, если у него бывали деньги. Но на этот раз она сразу прошла на кухню. Открыла холодильник, и из кухни донесся ее недовольный возглас:

— У тебя пустой холодильник. Ты совсем опустился. Неужели ты сегодня вообще ничего не покупал? Или не выходил из дома?

— Выходил. Но ничего не покупал, — уныло подтвердил Ринат, войдя на кухню в одних трусах.

— В последнее время ты совсем сходишь с ума, — сказала Оксана, захлопнув холодильник. — У тебя даже сметана уже провоняла. И сыр загнулся. Весь желтый, хотя он должен быть белый. А хлеба тоже нет?

— Нет, — выдавил Ринат. — У меня было много работы, и я только недавно появился дома.

Она поставила чайник на огонь, включив газовую плиту. Затем оглядела кухню.

— Тебе нужна домработница, — заявила Оксана, усаживаясь на стул, — и здесь давно пора прибраться. У тебя вообще ничего нет покушать?

— Печенье, — вспомнил Ринат, — в шкафу новая банка датского печенья.

— Это лучше, чем ничего.

Она достала печенье, налила себе чай.

— И долго ты будешь так жить? — спросила Оксана, оглядывая Рината.

Он почувствовал себя голым. Пожал плечами. Сейчас ему меньше всего хотелось разговаривать. Он так нуждался в ее ласках, в ее теле.

— Пойдем, — предложил Ринат, — я соскучился.

Она не почувствовала интонацию его голоса. Наверное, была слишком голодна. Или обижена на него за невнимательность. Он ведь знал, что она должна к нему заехать, и мог хотя бы купить хлеба и одеться к ее приезду.

— Подожди, — отмахнулась Оксана.

— Пойдем в комнату, — снова повторил Ринат, — мне так много нужно тебе сказать.

— Опять в постель? — В ее голосе прозвучало некоторое презрение. — Ну хватит уже, сколько можно. Тебе не кажется, что мы должны закончить наши неудачные отношения? Я, собственно, и заехала, чтобы сказать тебе об этом.

— Понимаю. Поужинать и попрощаться.

— А ты не остри. Мне надоели твои вечные шутки. Ты такой невнимательный и грубый. Мне иногда кажется, что тебе вообще не нужны рядом партнеры. Тебя никто не интересует…

— У нас, кажется, намечается скандал, — грустно улыбнулся Ринат. — Перестань брюзжать. Мне столько нужно тебе рассказать. Пойдем в комнату. Я ничего не буду делать…

— У тебя ничего и не получится. — Она допила чай, убрала чашку, даже не помыв ее, закрыла банку с печеньем. — И вообще, сегодня у меня месячные. Извини. Мне кажется, ты должен был понять. Наши отношения закончились. Я приехала, чтобы сказать тебе об этом.

— Ты знаешь, какая интересная история сегодня со мной случилась, — сообщил Ринат. — Я узнал, что у моего дедушки была знакомая женщина по имени Оксана, которую он любил. А потом они расстались…

— Наверное, твой дедушка тоже не умел вести себя с женщинами, как и ты, — равнодушно ответила Оксана, поднимаясь со стула. — У тебя лежат две мои книги. Можно, я их заберу. Кажется, ты брал у меня почитать «Код да Винчи» и еще какую-то книгу.

Она прошла мимо него в комнату. Он повернулся и молча последовал за ней. На полке лежали две ее книги. Она забрала их и взглянула на столик, где находилась открытая пачка денег.

— Откуда такие деньги? — удивилась Оксана, поворачиваясь к нему.

— Получил… — Он не знал, что ему говорить.

— Твои гонорары? — Она улыбнулась. — Поздравляю. Для тебя это целое состояние. Сможешь переехать в другую, более приличную квартиру и лучше одеваться. Здесь, наверное, несколько тысяч долларов. Ты теперь богатый человек, но все равно безалаберный. Дома нет даже хлеба. Я думала, у тебя нет денег, а ты сидишь на куче долларов голодный. Очень глупо.

— Оксана, — он сделал последнюю попытку.

— Ну, хватит. — Она чуть брезгливо поморщилась, и это убедило его сильнее всяких слов, что их отношения закончились. Когда у женщины появляется такое выражение в разговоре с мужчиной — это означает, что их отношения уже перешли критическую черту.

— Постарайся получше израсходовать свои «миллионы», — насмешливо сказала она, выходя в коридор и чуть задевая его.

Он посмотрел ей вслед.

— На одной книге есть какое-то пятно, — заметил на прощанье Ринат, — но ты так принесла.

— Надеюсь, что это последнее пятно в нашей совместной жизни. — Она еще нашла в себе силы пошутить. — До свидания, Ринат. Ты очень хороший парень, но слишком предсказуемый. И не забудь покупать хлеб. Пока.

— Успехов тебе.

Что-то в его голосе заставило ее повернуться.

— Спасибо, — она посмотрела на Рината. — И не принимай своих гостей в таком виде. До свидания.

Она вышла из квартиры, негромко захлопнув дверь. Ринат остался один. Он вернулся в комнату, посмотрел на пачку денег, лежавшую на столе. Взглянул на сумку.

— Вот так началась моя жизнь «миллионера», — негромко прокомментировал он. — Весело.

Он повернулся и пошел в ванную комнату. Ему захотелось побриться. И умыться, словно после Оксаны к нему еще кто-то мог прийти. Но в эту ночь к нему никто больше не приходил.