Отрицание Оккама

Чингиз Абдуллаев, 2008

Сын главы крупнейшей корпорации Егор Богдановский погиб из-за обострения язвы – во всяком случае, так утверждают врачи. Близкие, а среди них известные политики, влиятельные бизнесмены, актеры, не верят этому и обращаются к эксперту-аналитику Дронго с просьбой провести расследование. Дронго – лучший в своем деле, но даже ему трудно работать среди тех, кто привык к власти и вседозволенности. Все его версии – месть, ревность, зависть – опровергаются по ходу дела. Он уже готов признать свое поражение, но сущая мелочь, всего несколько слов в разговоре, внезапно определяет и мотивы преступления, и самого убийцу…

Глава 2

Дронго молчал. Можно было предположить, что ему поведают нечто подобное. Кирпичников закурил вторую сигару.

— На этот раз мы все точно проверили. Анализы отправили даже в Санкт-Петербург. Но эксперты настаивают, что ни о какой ошибке не может идти и речи. Он погиб, и это был яд, который они нашли в его уже разложившемся теле.

Наталья нахмурилась. Она хотела достать вторую сигарету, но не стала этого делать. А лишь положила пачку на стол. И снова вмешалась в разговор:

— Его убили, — резко и беспощадно произнесла она, — в этом нет никаких сомнений. И я хочу знать, кто это сделал. Меня не интересует, какими методами вы добиваетесь своих результатов. Если вам нужен миллион, мы дадим вам миллион. Если нужно два миллиона, мы дадим два. Но я должна знать, кто это сделал. И почему. Я ничего не говорила своему отцу, но уверена, что и он испытывает подобные чувства. Мой отец достаточно умный человек и понимает, что Егор не мог умереть просто так. Молодой человек возвращается домой с вечеринки и неожиданно попадает в больницу. А потом вдруг умирает. Понятно, что ничего так просто не бывает. Отец и муж подняли на ноги всю больницу, и врачи просто от страха выдали такое идиотское заключение.

Кирпичников слушал жену, и Дронго наблюдал за сенатором. Тот сидел достаточно спокойно, но было заметно, что словоохотливость супруги несколько нервировала Николая Даниловича. Но он предпочитал молчать и не делать жене замечаний в присутствии гостя.

— Я вас понимаю, — осторожно сказал Дронго, — но учтите, что это не простое расследование. После смерти вашего брата прошло довольно много времени. Люди не всегда помнят детали вчерашнего вечера, а тем более им трудно вспомнить события, которые произошли месяц назад. Вы должны отчетливо представлять, насколько мне будет сложно, если даже я попытаюсь взяться за это дело.

Кирпичников хотел что-то сказать, но жена его решительно перебила:

— Мы все понимаем. И поэтому прилетели сюда встретиться с вами. Неужели вы считаете, что у российского сенатора так много свободного времени? Но я уговорила Николая Даниловича на эту встречу, потому что мы навели о вас справки. Вас считают самым лучшим, самым опытным, самым авторитетным экспертом в области расследований. Можете не сомневаться, мы смогли бы нанять любого частного детектива в Москве или где-нибудь в Европе. Но нам нужны именно вы. И ваша работа будет соответственно оплачена.

Дронго улыбнулся.

— Не нужно все время говорить о гонорарах, — мягко попросил он, — это оскорбительно и бесполезно. Если я решу взяться за расследование, то сделаю это не потому, что вы дочь известного бизнесмена и супруга не менее известного сенатора. А только потому, что любая подобная загадка — это некий вызов, который преступник бросает всему обществу. Всем нам, и мне в том числе.

Кирпичникова несколько удивленно взглянула на мужа. Тот решил, что пора вмешаться.

— Мы не хотели вас обидеть, — примиряюще произнес он, — нам важно, чтобы вы согласились нам помочь.

Он умел разговаривать с людьми в отличие от своей безапелляционной супруги. Если Наталья сказала, что они «предлагают эту работу», то он, изменив вектор общения, добавил, что им нужна «его помощь». Важно было оценить его тактичность. Дронго согласно кивнул головой:

— Я вас понимаю. Но прежде чем я соглашусь, я должен обговорить ряд своих условий.

— Безусловно, — сразу согласился Кирпичников, — я заранее согласен на любые ваши условия. В данном случае нам важен конкретный результат.

— Почему вы не обратились в прокуратуру, если у вас есть бесспорные доказательства преступления?

Кирпичников тяжело вздохнул. Они переглянулись с женой, и сенатор решил, что сам должен ответить на этот вопрос.

— Есть некоторые моменты, о которых мы скажем вам позже, если вы согласитесь на это частное расследование, — пояснил Николай Данилович. — Мы надеемся, что вы сможете гарантировать нам определенный результат. Мы наводили о вас справки.

— Во-первых, я его не гарантирую, — начал Дронго, — я не волшебник и не могу дать абсолютную гарантию, что смогу раскрыть это преступление. Но вы можете не сомневаться, что я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы его раскрыть, если оно действительно произошло. Разумеется, в этом случае мы оговариваем часть гонорара, которую вы мне выплачиваете при любых обстоятельствах…

— Конечно, — согласился Николай Данилович.

— Подожди, — перебила его супруга, — значит, если господин Дронго не добьется никаких результатов, он все равно получит наши деньги? По-моему, это неправильно…

— До свидания, — поднялся Дронго, — торг окончен. Здесь не восточный базар.

Он повернулся и пошел к выходу.

— Постойте! — крикнул ему Кирпичников. — Постойте, не уходите. Я же сказал, что согласен на все ваши условия. Почему ты все время вмешиваешься? — нервно спросил он у жены.

— Господин Дронго, — повысила голос Наталья, — одну минуту…

Он остановился, обернулся. Когда к нему обращается женщина, выходить из комнаты, не попрощавшись, было не в его правилах. Она быстро поднялась, подошла к гостю, судорожно схватила его за руку.

— Вы должны меня понять, — с явным усилием произнесла Наталья. — Вы должны понять меня, — повторила она. — У меня такое состояние, как будто безжалостно вырезали часть моей души. Часть моей жизни. Он был младше меня на восемь лет, и я его очень любила. Не уходите. Пожалуйста, не уходите. Я была не права. Извините меня.

— Ваши извинения приняты, — согласился Дронго, — я понимаю ваше горе и сочувствую вам. Но не нужно пытаться меня оскорбить при каждом удобном случае. Я заключаю с вами деловое соглашение. Возможно, я не сумел стать сенатором, как ваш супруг, или главой корпорации, как ваш отец, но я требую не меньшего уважения. Хотя бы потому, что мы должны будем работать как партнеры.

Она выпустила его руку, и они вернулись на свои места.

— Что еще? — спросил Кирпичников, явно недовольный поведением супруги. — Какие-нибудь другие условия?

— Я веду расследование так, как мне удобно, а вы должны мне помогать, — продолжал Дронго, — это во-вторых. То есть никаких секретов, никаких тайн. Любую информацию, которая мне понадобится, вы должны мне предоставлять. Разумеется, я отвечаю за конфиденциальность. Заранее продумайте и решите, согласны ли вы на мое второе условие.

Сенатор опять переглянулся с женой.

— Конечно, мы согласны, — сказал Николай Данилович, — и мы готовы рассказать вам все, что мы знаем.

— И третье условие. Никто не должен знать о нашей встрече и нашем соглашении. Пока я сам не решу, что эту информацию можно обнародовать. Я должен работать в достаточно спокойной обстановке.

— Принимаем, — сразу согласился Кирпичников, — поверьте мне, мы даже Аристарху Павловичу не сообщили, зачем вылетаем в Италию.

— Он не знает, что вы решили провести собственное расследование?

Кирпичников тяжело вздохнул и покачал головой:

— Не знает. И не должен знать. Принимая во внимание его состояние… У него больное сердце, и после случившегося…

— Для него это самый большой удар в жизни, — торопливо добавила Наталья.

— Понимаю. У меня больше нет никаких условий. Я согласен принять ваше предложение и сделать все, что в моих силах. Но для начала вам нужно будет ответить на несколько моих вопросов.

— Пожалуйста, — кивнул Кирпичников.

Жена сидела рядом достаточно спокойно. Она уже не пыталась вмешиваться, поняв, что столкнулась с человеком, у которого гораздо более сильный и сложный характер, чем у ее супруга.

— Почему вы стали подозревать, что его убили? — спросил Дронго, устраиваясь поудобнее в своем кресле. — Почему вы решились на эксгумацию трупа?

Кирпичников пожал плечами, нахмурился.

— Это жена, — коротко ответил он, — она настаивала на этой… проверке. Не давала мне покоя. Она была убеждена, что он не мог умереть просто так.

— Почему?

Сенатор взглянул на жену, как бы давая ей возможность высказаться.

— Я не поверила, — объяснила Наталья, — я не могла поверить. Он, правда, курил и никогда не ограничивал себя в алкоголе. Но в двадцать восемь лет умереть от язвы? Я ведь его фактически вырастила и знала, что он был абсолютно здоров.

— Вы сказали «вырастила»? Что это значит?

— То и значит. Я заменила ему маму. Когда ему было восемь, а мне шестнадцать, наша мама умерла. У нее был рак. Отец делал все, чтобы ее спасти, показывал лучшим врачам, но это было еще в советское время. Тогда нельзя было выезжать за рубеж и лечиться в Америке или Германии. В восемьдесят восьмом году. Егор был во втором классе. Я — в десятом. Нам было одинаково больно и нехорошо. Но я была старше. Теперь понимаете, почему я так психую? Он был мне очень дорог.

— Каждый раз, когда я сталкиваюсь с подобными случаями, то задаю себе вопрос, почему это происходит? — неожиданно сказал Дронго. — Я не знаю ответа. Я понимаю, что даже в силу неумолимой вероятности должны быть ранние смерти, неполные семьи, потери близких и родных. Не может быть такого, чтобы у семи миллиардов людей не происходило ни одной трагедии, ни одного несчастного случая. Но почему все происходит именно так? Каков замысел Творца? Или это всего лишь случайность, статистика? Не знаю. Но если происходит убийство, я твердо знаю, что здесь была не рука провидения и не статистика, а чья-то злая воля. И моя задача — противостоять этой злой воле. Немного патетически, но поверьте, что именно эта задача мне представляется самой важной.

Кирпичникова понимающе кивнула.

— Спасибо. — Она достала платок и вытерла набежавшую слезу.

— Как это произошло? — спросил Дронго.

— Был прием в корпорации «Сибметалл». Обычная корпоративная вечеринка. Пригласили известных певцов, актеров. На вечере присутствовали политики, бизнесмены, писатели, художники, в общем, обычная тусовка. — Наталья убрала платок в сумочку. — И мы с Николаем Даниловичем тоже там были. Егор приехал чуть позже, он опоздал. В этот вечер он был такой красивый, ему так шел смокинг с бабочкой. Я еще подумала, что его нужно женить как можно быстрее.

— Где проходил прием?

— В саду «Эрмитаж». Там собралось около четырехсот гостей. Отмечали пятнадцатилетие компании. Все поздравляли моего отца. Ведь он стоял у истоков создания «Сибметалла». Он был тогда одним из руководителей союзного ведомства, заместителем самого Колпакова. Был такой министр металлургии в бывшем СССР. Когда все распалось в девяносто первом, отец решил создать компанию по продаже металла за границу. И уже в девяносто втором начал ее создавать. В первые годы им было сложно. Потом стало гораздо легче.

— Там работала охрана?

— Конечно. И не просто охрана, а сотрудники службы безопасности компании. Восемнадцать человек. И руководитель службы безопасности Виктор Босенко. Они вместе с отцом уже пятнадцать лет. Босенко бывший полковник госбезопасности. Отец ему абсолютно доверяет. Поэтому мы не сразу решились на эту… экс… эксгумацию. — Ей, очевидно, было трудно выговаривать это слово.

— Кто обслуживал гостей?

— Официантов приглашал Босенко. Обычно он заключал договор с фирмами, обслуживающими такие вечера. Еду и напитки заказывали в самых лучших ресторанах, список у нас есть. Но ведь ни один человек не почувствовал себя плохо, никто не отравился. Никто, кроме Егора.

— Как это случилось? Я понимаю, что вам трудно, но постарайтесь рассказать мне более подробно.

Она достала из сумочки темные очки и надела их, чтобы ее глаза не выдавали ее чувств.

— Он опоздал примерно на час. Приехал позже обычного. Он часто опаздывал, но, учитывая наши московские пробки, в этом нет ничего необычного. Когда он появился, все женщины посмотрели в его сторону. Я уверена, что абсолютно все. Богатый, молодой, красивый, умный. И все знали, что он наследник моего отца. Нужно было видеть, какое впечатление он производил на женщин. Он подошел к отцу, поздравил его. Они были очень похожи друг на друга. Потом поцеловал меня, поздоровался с Николаем Даниловичем. И пошел к другим гостям. Часа через три, когда все начали расходиться, он сел в свою машину и уехал.

— Один?

Она посмотрела на мужа. Тот ничего не сказал. Наталья поправила очки.

— Не совсем, — ответила она, — он увез с собой одну из молодых женщин, приглашенных на прием.

— Куда они поехали?

— К нему домой.

— Он жил один?

— Конечно. Он уже пять лет как жил один.

— Что было дальше?

— Ночью он почувствовал себя плохо. Сначала он пытался снять боль, принял какое-то болеутоляющее. Затем выпил таблетку аспирина. Потом женщина вызвала «Скорую помощь». Врачи увезли его в больницу. Почти сразу туда приехали мы с Николаем и наш отец. Босенко привез какого-то специалиста из Минздрава, мы подняли всех врачей, делали все, что могли. Но на следующий день его перевели в реанимацию. Ему было совсем плохо, он потерял сознание. А вечером следующего дня скончался. Когда отцу сообщили об этом, у него едва не случился удар. Мы его отвезли в другую больницу. И он еще три дня лежал там. До… до похорон.

— И врачи считали, что это язва? Неужели возможно так ошибиться?

— Не знаю. Я ничего сейчас не понимаю. Но говорят, что это был очень редкий яд. И его трудно распознать в крови. Только в костных тканях он может проявляться через какое-то время. Поэтому его и нашли. Во всяком случае, на снимках врачи видели именно обострение язвенной болезни. Потом оказалось, что это яд разъедал стенки желудка. Нечто в этом роде. Но тогда никто и не думал, что Егора могли убить.

— Ясно. Вы беседовали с той женщиной, которая оставалась ночью у вашего брата? Может, он выпил что-то, после того как приехал домой?

— Беседовала, и не один раз. Я хорошо знаю эту молодую женщину. Она была в таком состоянии, почти в шоковом… Я думаю, она его любила… Его невозможно было не любить.

— Мне придется с ней встретиться.

Наталья сняла очки, достала сигарету, закурила. Затем медленно проговорила:

— Дело в том, что она не совсем обычный свидетель. И поэтому мы не можем передать дело в прокуратуру или в милицию. У нас достаточно деликатная ситуация…

Дронго ждал, когда ему объяснят. Наталья вдруг раздраженно обратилась к мужу:

— Скажи и ты что-нибудь.

— Дама, о которой идет речь, замужняя женщина, — сразу пояснил Кирпичников, — и мы бы не хотели, чтобы ее имя стало известно… Ее супруг очень влиятельный человек, и мы семейно с ними знакомы.

— Понимаю. Но если я соглашаюсь расследовать возможное убийство вашего родственника, то обязан поговорить и с ней. Можете не беспокоиться, я постараюсь встретиться с ней так, чтобы об этом никто не узнал.

— Конечно. Конечно. Но вы понимаете, что эта информация должна быть строго конфиденциальной…

— Мы уже обсуждали этот вопрос, — напомнил Дронго.

Кирпичников взглянул на жену.

— Ты сама хотела пригласить независимого эксперта, — негромко напомнил он, — и отказалась от официального расследования. Теперь придется ему все рассказать.

— Рассказывай, — кивнула супруга, — я думаю, что мы просто обязаны это сделать.

— Это Мила Гришунина, — выдохнул сенатор, — супруга моего коллеги, сенатора от… в общем, жена Анвара Махметова. Члена Совета Федерации и известного политика. Вы должны знать, что любое упоминание его фамилии или фамилии его супруги вызовет грандиозный скандал. Достаточно и того, что некоторые газеты уже намекали на причастность Гришуниной к событиям вокруг смерти Егора. Махметов — председатель комитета в сенате. И к тому же он восточный человек, и такой невероятный факт просто разрушит его семью.

— Это его первая супруга?

— Третья, — ядовито заметила Наталья. — Она же известная актриса, неужели вы не видели ее в сериалах? Мужчины сходят из-за нее с ума. Говорят, что она самая сексуальная женщина в нашем кино. Наверняка вы ее помните. Хотя по отношению к моему брату она вела себя очень трогательно.

— Теперь вы понимаете, почему нам нужен независимый и частный эксперт? — спросил Кирпичников. — Это очень деликатное и сложное поручение. Нам нужно не просто найти убийцу, но и сделать так, чтобы вся эта история не попала в прессу. Вы же знаете журналистов: они ищут любую возможность выплеснуть всякую грязь на страницы своих газет. Им нужны сенсации, а нам нужен убийца нашего Егора.

Дронго протянул руку и выпил оставшуюся в его стакане воду. Немного помолчал. Эти апартаменты все-таки производили впечатление своей роскошью.

— У вас очень красивый номер, — сказал Дронго, оглядываясь по сторонам.

— Я всегда здесь останавливаюсь, — самодовольно ответил Кирпичников. — Мы иногда выбираемся в Милан и отправляемся отсюда на горнолыжные курорты. Даже когда я не могу поехать с семьей, туда едет Наталья Аристарховна с детьми. Обычно Арсений все сам организовывает. Это наша незаменимая правая рука.

— Здесь прекрасные курорты, — вежливо согласился Дронго.

— А в Швецарии у нас свое небольшое шале, — добавил Николай Данилович, — но у нас никогда нет времени там побыть. И за хозяйством, и за нашим зимним садом там следит только Арсений. Он там бывает чаще, чем мы.

— Ты потом расскажешь о своих путешествиях, домиках и наших помощниках, — нервно перебила Наталья, — давай наконец уточним у нашего гостя: он согласен или нет?

— Вы согласны? — спросил Кирпичников.

— Судя по вашим рассказам, это дело еще более запутанное, чем я его себе представлял. Во время приема была запись на камеры? Обычно такие мероприятия фиксируются на пленку.

— Мы все просмотрели, — сказала Наталья, — по нескольку раз. Много людей, полно гостей, и ничего конкретного нельзя увидеть. Если бы мы знали, что моего младшего брата собираются отравить, мы бы следили все время за его бокалом или тарелкой. Но камеры все время двигались вместе с приглашенными.

— Так вы готовы нам помочь? — снова переспросил Кирпичников.

— Да, — кивнул Дронго, — я попытаюсь что-нибудь придумать. Сделаем так. Через два дня я возвращаюсь в Москву. Вы соберете мне все акты экспертиз, все заключения врачей и найдете телефон госпожи Гришуниной. А еще мне нужно будет побеседовать с этим Босенко.

— Мы все вам обеспечим, — сразу согласился Николай Данилович. — Может, вам нужна охрана, помощники?

— У меня есть свои помощники, а охрана мне ни к чему. Она только привлекает ненужное внимание.

— Мы согласны на все ваши условия, — напомнила Наталья, — нам нужна только правда. Мы хотим знать, кто и зачем его убил.

«Интересно, что я скажу Джил?» — подумал с некоторым унынием Дронго. Он уже размышлял над этим делом и понимал, что теперь будет думать о нем все время.