Зло из прошлого

Шеннон Мессенджер, 2018

Спасение мира всегда начинается некстати. Только Софи смогла признаться в своих чувствах себе и почти успела признаться ЕМУ, Фитцу Вакеру, как снова здорово. Мир опять катится в тартарары, и не до любви, особенно первой. Тем более что нынешняя проблема коренится в какой-то из фамильных тайн Вакеров – секрете, о котором не знают ни Фитц, ни его родители, но кое-что известно старшему брату, предавшему семью.

Глава 2

— Но он же убийца! — закричал Фитц. — Неужели вы забыли, что Алвар участвовал в разрушении Люменарии?

— Ничего подобного! — воскликнул старейшина Терик, поднимаясь со своего украшенного изумрудами трона, и в зале воцарилась тишина.

Софи не видела его с той самой катастрофы во время мирных переговоров, когда все оказались погребены под руинами грандиозного дворца. Она и не ожидала, что он настолько оправится после таких тяжёлых ранений. На светлой коже не заметно ни единого шрама, взгляд кобальтово-синих глаз по-прежнему ясен. Но стоило ему сделать шаг…

В отличие от подвижной правой ноги, левая слушалась с трудом, и если бы не серебряная трость, извлечённая из складок плаща, он бы упал.

— Как видите, я ещё не совсем в форме.

Он постучал тростью по левой ноге, и в тишине зала раздалось глухое звяканье, выдающее то, что скрывалось под плотными одеяниями.

Эльфийская медицина намного опережала человеческую, но восстановить утраченную конечность врачам было не под силу. Вместо этого технопаты изготовили для Терика анатомический протез.

Однако металл никогда не заменит костей и мышц.

Сделав ещё один нетвёрдый шаг, Терик всё-таки не сдержался и поморщился от боли, заметив Фитцу:

— Кому как не мне разделять ваш гнев, но мы не можем себе позволить упускать из-за него потенциальные возможности.

При последних словах по рядам зрителей пронеслась волна понимающих взглядов.

— Да, — подтвердил он, заправляя выбившуюся волнистую прядь каштановых волос под изумрудный обруч. — Я ещё раз попытался обследовать Алвара.

Терик был единственным в Затерянных городах дескраером, способным чувствовать потенциал любого испытуемого, но пользовался своим даром крайне редко, ссылаясь на множество сопутствующих трудностей.

Он повернулся к Алвару.

— Я решил, что при повторении результатов предыдущего сеанса буду настаивать на пожизненном заключении. Но кое-что изменилось!

Алвар порывисто вздохнул.

— И что это значит?

— По правде сказать, понятия не имею, — признался Терик, — порой результаты исследования истолковать очень непросто.

— Тогда почему вы решили, что он не стал ещё хуже? — вмешался Фитц.

— Пока не решил. Скрытые возможности труднопредсказуемы. Чтобы они проявились, необходимо создать определённые условия. Но и закрывать на них глаза не следует — особенно в подобной ситуации. Все мы рождаемся с определёнными достоинствами и недостатками. Но формирует нас на самом деле только жизненный опыт. Наши наблюдения, знания, поступки — вот что формирует личность. А в случае с Алваром всё это было стёрто. Значит, мы не можем взять на себя смелость ни судить о нём, ни рассчитывать на то, что он снова сделает тот же выбор. Именно поэтому вам даются эти шесть месяцев, — обратился он к Алвару. — Докажите, что вы чего-то стоите, а мы примем это к сведению при вынесении окончательного приговора. А не сумеете — белого света вам больше не видать.

— И не ждите никаких поблажек, — добавила старейшина Алина, к которой Софи испытывала меньше всего симпатий. Поднявшись с кресла-трона, отделанного золотисто-зелёным хризолитом, дама взбила длинные тёмные мелированные пряди. — При малейшей оплошности испытательный срок немедленно прекратится. И в доме будут жить двое наших доверенных гоблинских воинов и докладывать Совету о каждом шаге.

Биана нахмурилась.

— В каком доме?

— Бригада гномов строит отдельное жильё для Алвара на нашем участке, — пояснил Алден. — Мы с матерью решили, что так будет легче, чем размещать его в особняке.

Фитц как ужаленный крутнулся к родителям.

— Так, значит, вы заранее всё знали?

— Фитц… — начала Делла.

Он покачал головой, поворачиваясь к Софи и Кифу.

— И вы тоже знали? Потому и явились?

— Они пришли по моей просьбе, — вмешался Алден. — Причину я не объяснял. Да, мы с матерью узнали обо всём сегодня утром, когда старейшина Терик заглянул, чтобы заручиться нашим согласием на перевод Алвара в поместье.

— И вы согласились? — спросила Биана, переходя на сторону Фитца, словно между ними и родителями пролегла невидимая граница.

— Понимаю, вы не это ожидали услышать, — вздохнула Делла. — Но Алвар — наш сын и ваш брат. Мы должны ему…

— Ничего мы ему не должны, — перебил её Фитц. — Он нас предал! И если вы думаете, что он этого не повторит, то вы…

— Я бы на вашем месте поостерёгся переходить на оскорбления, — предупредил старейшина Эмери. — Таково решение Совета.

Фитц с такой силой стиснул зубы, что дрогнул подбородок.

Алден откашлялся.

— Фитц, я понимаю, как ты злишься. И не стану тебя отговаривать, но не стоит делать из мухи слона — это всего лишь шесть месяцев твоей жизни.

— За шесть месяцев многое может произойти, — раздался у входа в зал голос с таким же резковатым акцентом, как у Фитца, Бианы и Алдена.

При виде входящего в зал светловолосого эльфа в безупречно белом одеянии присутствующие зашептались. У него были резкие черты лица, а такие длинные кончики ушей Софи видела впервые в жизни, поэтому не удивилась, когда Бронте сказал:

— Фэллон, добро пожаловать. Какая приятная неожиданность.

— Да я случайно заглянул, — признался Фэллон, оглядываясь словно в порыве броситься наутёк.

Софи вытянула шею, чтобы лучше разглядеть знаменитого затворника рода Вакеров, и тут вдруг её осенило, почему при его описании к слову «красивый» так и напрашивалось «поразительно». Острый клин светлых с проседью волос на лбу и залысины на висках придавали его безупречным чертам какую-то суровость, но самое сильное впечатление производили глаза, бездонные, как ночное небо, и горящие тысячелетней мудростью.

— Что ж… Спасибо, что пришли, — сказал Эмери, и все двенадцать старейшин согласно кивнули. На поклон было непохоже, скорее как дань уважения не просто бывшему члену Совета, а одному из его основателей. Фэллон прослужил почти тысячу лет, а потом оставил свой пост ради женитьбы на пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушке Фитца и Бианы.

Старейшинам не разрешалось иметь семью, детей, чтобы их решения были беспристрастны.

Заламывая руки, Фэллон окинул взглядом зал.

— Прошу прощения за опоздание. Я предпочитаю домашнее уединение, где мой разум не борется, отделяя настоящее от прошлого. Бронте, я даже не представляю, как ты справляешься.

— Уйти с головой в работу бывает полезно, — заметил Бронте. — Воспоминания о былом отходят на второй план.

— Пожалуй, — согласился Фэллон, задумчиво уставясь в пустоту. — Но вся эта суета просто… выматывает.

Повисла долгая пауза, которую Эмери прервал с едва заметным недовольством в голосе:

— Полагаю, у вас веская причина прерывать заседание.

Фэллон крепко зажмурился, опуская руки.

— Есть. По крайней мере… была. Совсем запамятовал. О чём я говорил?

— Вот это красавчик, — прошептала Ро, бесцеремонно встряхнув Кифа за плечи. — Ну всё, готовься сверкать своими тощими ходулями по всей школе.

— И вовсе они не тощие, — возразил Киф и повысил голос, подсказывая Фэллону: — Вы сказали, что за шесть месяцев может случиться многое.

— Ах да. Что-то знакомое. И правда, многое может случиться, — Фэллон уставился на руки, переплетая пальцы. — Только я хотел что-то добавить… совсем из головы вылетело.

Снова повисла долгая неловкая пауза, и Ро начала хихикать, а Софи едва сдерживала улыбку при виде ёрзающего Кифа.

Наконец Эмери не выдержал:

— Что ж, как вспомните, приходите к нам в любое время. А сейчас мы должны вернуться к делу. — Он повернулся к Алвару: — Мы переведём вас в Эверглен, как только…

— Эверглен! — воскликнул Фэллон. — Точно!

И приблизился к тронам старейшин.

— Вам не кажется, что отправлять его домой опрометчиво?

— Это почему же? — удивился Эмери.

— Вижу по крайней мере две причины, — начал Фэллон. — Во-первых, Эверглен — владения Древних. Даже подозреваю, кое-какие постройки сохранились ещё с тех времён.

— Одна комната точно, — согласился Алден. — Мой личный кабинет как раз из них. И что тут особенного?

— Точно сказать не могу, — Фэллон перевёл взгляд на Бронте. — Но древности часто таят множество сюрпризов.

Тут у Софи ёкнуло сердце и в голове пронеслись воспоминания о нагромождениях лжи, которую она помогала раскрыть.

Дерево четырёх сезонов. Сумрак. Даже причина, по которой эльфы затопили Атлантиду и оборвали все связи с человечеством.

На самом деле всё оказалось далеко не так, как преподносили наставники по эльфийской истории, если об этом вообще упоминалось в учебниках.

В Затерянных городах жилось не так уж плохо, но и раем их назвать тоже было нельзя. А сколько там неожиданностей!

— В Эверглене таится что-то необъяснимое? — спросила она Алдена.

— Мне о таком ничего не известно. Унаследовав имение, я провёл широкомасштабную реконструкцию. Но это всегда было частное владение. Фэллон, ты разузнал что-то новое?

— Не совсем, — ответил тот, снова уставясь в пустоту. — Всем присутствующим известно, что Вакеры ничего случайно не делают. Вот и то поместье было выбрано не случайно.

— Да, мне понравился пейзаж, — заявила, поднимаясь со своего места, роскошная дама с острыми ушками, торчащими из-под блестящих чёрных волос. Её раскосые ясные голубые глаза были подведены фиолетовым карандашом — в тон длинного шелкового платья, а бронзовая кожа мерцала аметистовыми блёстками. — Озеро ночью было таким безмятежным, что в нём отражались звёзды. Идеальное место для восстановления сил после того, как целый день укрощаешь солнце.

— Кто это? — прошептала Кифу Софи.

Он склонил голову набок.

— Это Люция Вакер, я почти уверен. Она самый известный фотокинетик.

— Ну, не самый известный, — возразила Люция, и Софи покраснела, удивляясь, как это Люция могла их услышать. — То ли дело мой сын.

— Орем, — прошептал Киф, показав на сидящего через несколько кресел от Люции эльфа с аккуратно стриженными волосами того же цвета, что у матери.

Об Ореме Софи была наслышана и даже ходила на знаменитое световое шоу, которое он давал во время Фестиваля Небожителей.

— Не скромничай, сестрица, — сказал Фэллон, и брови Софи от удивления поползли на лоб. — Без твоего искусства нам пришлось бы жить под землёй.

— Люция помогала создавать многие миражи, что хранят наши города от посторонних глаз, — объяснил Алден.

— Подождите, — сказала Софи, расправив плечи. — Значит, она работала с Весперой?

— Иногда, — заметила Люция и машинально расправила платье. — Многие мои разработки основывались на её идеях. Но мы редко встречались. Она всегда была неуравновешенной, и я не приглашала её к себе, если кто интересуется. Прости, брат, здесь ты ошибаешься.

Несколько других представителей рода Вакеров поддержали мнение Люции, и Софи хотелось им верить.

Но она не могла забыть слова Алвара Биане, когда тот наконец признался, что помогает Незримым.

«Придёт время, и ты всё поймёшь, когда узнаешь истинную суть наследия Вакеров».

— Может, стоит проверить, прежде чем переводить Алвара в Эверглен? — спросила Софи достаточно громко, чтобы расслышали старейшины. — Лишний раз убедиться, что ничего не упущено?

— Там нечего пропускать, — ответила Люция. — Поместье было моим личным убежищем, не более.

— Тогда почему ты оттуда съехала? — спросил Фэллон. — Я бы ни за что не расстался с Мистмидом, все наши так же привязаны к своим жилищам.

— Да, но я свободна от дурацких сантиментов, — возразила Люция.

Фэллон нахмурился.

— Не верю. Расскажи кому другому, как тебе всё равно, но меня не проведёшь, я всё-таки твой брат.

Люция рассмеялась.

— Хорош братец, что за несколько веков не удосужился даже проведать. Да уж, ты прав, вот так-то ты меня знаешь.

— Лучше, чем ты думаешь, — возразил Фэллон. — Мы оба знаем, ты приложила руку ко многим закулисным событиям не хуже любого старейшины. С единственным отличием — твои тайны никогда не стирались.

— Потому что в этом нет необходимости! — вспылила она. — И больше мне добавить нечего.

— Нам тоже, — согласился Эмери. — Кроме заверения, что мы тщательно осмотрим поместье Эверглен, как только строительство завершится.

— И примем дополнительные меры по усилению безопасности, — добавил Бронте.

— Не забывайте о том, что мы говорим о родном доме Алвара, — напомнила Алина. — Так что там ему знаком каждый уголок.

— Да, но, когда мы узнали, что Алвар связался с Незримыми, папа тут же сменил охрану, — предупредила Биана. — Вдруг Алвар что-нибудь припрятал там и не мог забрать?

— Если так, то почему Незримые стёрли память об этом? — возразила Алина.

— Потому что память может вернуться! — вскипел Фитц. — Стоит только выяснить, что послужит толчком.

— Так для этого к нему будет приставлена круглосуточная охрана, — напомнил Эмери.

Фэллон вздохнул и потёр лоб.

— Весьма прискорбно осознавать, как часто судьбоносные решения приходится принимать наугад.

— Это вовсе не догадки, — возразил Эмери.

— Да, припоминаю, я точно так же себя убеждал во времена службы в Совете. Но деваться некуда, именно так всё и происходит. Решения принимаются на основе той информации, что удалось собрать, — сказал Фэллон. — Но только время покажет, было ли оно верным. А если нет…

Он всплеснул руками, как бы говоря: «Что поделаешь!»

— Можно мне сказать? — спросил Алвар.

Фэллон не обратил на него внимания.

— А ещё меня волнует предсказуемость. Эти мятежники, так называемые Незримые, несомненно, предполагали, что в таком состоянии его могут отправить домой к родным. Разве не логично предположить, что этого они и добиваются?

— Мы рассматривали такую возможность, — заметил Эмери. — И это ещё одна причина, почему мы ставим охрану. Только прежде внедряемые агенты Незримых прекрасно осознавали свои задачи.

— Да-да, конечно, — согласился Фэллон. — Однако как тут уже заметили, память может вернуться. Или же… может быть, бунтовщики считают, что невольного пособника нам труднее раскусить.

Алина фыркнула.

— По-вашему Незримые настолько преуспели в своих кознях, что способны использовать Алвара втёмную в какой-то мудрёной интриге?

— Для достижения успеха сильно мудрить необязательно, — поправил её Фэллон. — Обычно самые действенные планы как раз бывают наипростейшими.

— Серьёзно, позвольте мне высказаться, — снова попросил Алвар. — Вы словно считаете меня беспомощной марионеткой, но это не так. Даже если память вернётся и я пойму, что участвую в каком-то заговоре, даю слово, что не буду им помогать, наоборот, сделаю всё, чтобы разрушить их планы. Но если честно, то я не думаю, что они планируют меня использовать. Если бы они надеялись на мою преданность, стали бы так истязать?

Он засучил рукава, под которыми оказались такие же неровные багровые рубцы, как на лице и шее, только длиннее и как бы глубже, словно раны проникали до самых костей.

Это были следы шамнива, особого оружия огров для клеймения не справившихся с боевым заданием, и подтверждали теорию, что Незримые решили покончить с Алваром.

— Меня бросили на верную смерть, — сказал Алвар. — И они ещё пожалеют, что я не умер, потому что теперь смысл всей моей жизни — поквитаться за всё сполна. Знаю, вы мне не доверяете, чтобы позволить примкнуть к сопротивлению. Теперь, после всего услышанного, я вас не виню. Но я ещё придумаю, как помочь их уничтожить.

— Но, если вам уготована роль невольного пособника, — предупредил Фэллон, — вы будете играть им на руку, сами того не ведая. А вы наверняка убеждены, что такая задача Незримым не по зубам, — сказал он Алине. — Но кто из нас мог хотя бы представить, что они способны разрушить Люменарию, затопить Атлантиду или сжечь дотла великолепный город, где мы сейчас находимся? Недооценка противника дорого нам обошлась.

— Преувеличивать возможности мятежников тоже не стоит, — возразила Алина. — Когда мы представляем их нелепыми суперзлодеями, то начинаем перестраховываться и колебаться. Это нам обходится не менее дорого.

— Но если мы… — Фэллон осёкся и уставился на неё, склонив голову. — Хотел привести встречный аргумент, но при взгляде на вас в голове начинает звучать какая-то музыка и мешает сосредоточиться. Вы не объясните почему?

Алина закатила глаза.

— Понятия не имею.

Фэллон напел несколько тактов ненавязчивой мелодии, и Софи задумалась, понимает ли он, что с каждой нотой его точка зрения становится всё менее убедительной.

— Вам не знакома эта мелодия?

— Ничего не могу сказать, — ответила Алина.

Он промурлыкал ещё несколько тактов, раскачиваясь на каблуках.

— Кажется, это свадебное. Прямо перед глазами платье невесты. Словно соткано… из солнечного света. А потом поднялся переполох. Погодите-ка! Это же вы хотели помешать!

Алина густо покраснела. И Алден. И Делла.

Ни для кого не было тайной, что когда-то Алина встречалась с Алденом и потом пыталась помешать его свадьбе с Деллой. Но, ясное дело, вспоминать об этом никому из них приятно не было.

— Ну, с тех пор много воды утекло, — севшим голосом ответила Алина, приглаживая волосы. — И в конце концов всё уладилось.

Она показала на хризолитовую тиару.

— Служить Совету великая честь, — сказал Фэллон. — Но жить только этим нельзя. Такой совет я даю не впервые, но, к сожалению, в прошлый раз меня тоже не послушали.

Конечно, он мог иметь в виду кого угодно, только…

Щёки старейшины Орели порозовели, как турмалины на троне, а небесно-голубые глаза наполнились слезами, и сердце Софи сжалось от сострадания. Она давно подозревала, что Орели скрывала свои чувства к Кенрику ради службы в Совете.

А теперь Кенрика не стало.

— Так, — захлопал в ладоши Эмери, — мы слишком отвлеклись от предмета обсуждения.

— Отошли, — подтвердил другой голос, и с места поднялся ещё один Вакер — дама с ярко-рыжими волосами и едва заострившимися ушами. — А самого важного вопроса так никто и не задал. Как отреагируют остальные жители, когда узнают, что отъявленный негодяй не сидит взаперти, а прохлаждается у себя дома вместе с родными? И не говорите, что никто не узнает. При таких обстоятельствах простыми пересудами дело не кончится.

— Какая туманная формулировка, Норин, — холодно улыбнулась Алина. — Скажите, вас беспокоят массовые волнения? Или нападки на вашу семью?

Норин вскинула голову, сверкая тёмно-синими глазами.

— Не стану отрицать, я надеялась, что после сегодняшнего заседания с некоторыми слухами, порочащими нашу заслуженную репутацию, будет покончено. Но как опытный эмиссар, прослуживший на несколько сотен лет дольше вас, могу добавить, что меня волнует безопасность нашего мира. Народ напуган. Ему надо показать, что Совет принимает меры. А это…

— Это напоминание всем, что наша цель — правосудие, а не мщение, — закончил за неё Бронте. — Мы не имеем права поддаваться страху или гневу, пытаться свести счёты. И уж тем более без крайней необходимости разбрасываться пожизненными приговорами!

— А вдруг он сбежит? — возразила Норин.

— Мы этого не допустим, — вмешался Эмери. — Кроме уже упомянутой охраны и усиления мер безопасности по всему поместью, каждый его шаг будет отслеживаться совершенно уникальным способом.

Он вытянул шею, высматривая что-то в дальнем конце зала, и приказал:

— Пожалуйста, подойдите сюда!

В наступившей тишине, чеканя шаг, к старейшинам направилась ещё одна представительница воинства гоблинов, которую Софи сразу узнала. А рыжеватого блондина сзади неё ещё лучше.

— Декс? — спросила она, наблюдая, как её лучший друг ступил на другую площадку, что поднялась и примкнула к платформе Алвара. — Что происходит?

— Что бы там ни было, давайте поскорее, — добавил Киф. — У некоторых мало времени.

Ро захихикала.

— Мы вас не задержим, — уверил его Эмери. — Мистер Диззни пришёл показать прибор, разработанный по нашему заданию.

При виде металлической коробочки, что Декс выудил из кармана плаща и протянул на ладони, у Софи заныло под ложечкой.

Он был одним из самых талантливых и изобретательных технопатов Забытых городов и создал множество разнообразных уникальных устройств вроде её браслета «Удар исподтишка». Но когда-то он изобрёл не слишком удачный ограничитель телепатии, а Совет заставил Софи его носить. Она никогда не забудет дикие головные боли, которые вызывал у неё этот прибор, и отчаяние, охватившее из-за утраты способностей.

— Не волнуйтесь, прибор подействует только на Алвара, — пообещал Декс, взглянув на Софи барвинковыми глазами, и вытащил из коробки широкий золотистый браслет. — Он привязан к его ДНК. Я назвал его «Надзиратель», потому что видел такое в одном человеческом фильме. Там преступнику приходится носить на ноге браслет с маячком. Прибор будет фиксировать каждый шаг Алвара, каждое слово, а ещё следить за пульсом, так что будет понятно, когда он волнуется или лжёт. Благодаря этому устройству без разрешения он никуда не денется.

Декс повернулся к Алвару и указал на серебряное кольцо в центре.

— А вот это как бы нексус наоборот. Если попробуешь прыгнуть без разрешения Совета, как ни напрягайся, всё равно рассыплешься и исчезнешь.

Алвар побледнел.

— А это не опасно?

— Нет, если не попытаешься сбежать. — Декс расстегнул браслет и присел. — Сними левый ботинок.

Алвар подчинился, и браслет с громким щелчком сомкнулся у него на ноге.

— Вроде… жмёт немного, — заметил Алвар.

Декс кивнул.

— Он должен входить в ботинок. К тому же он придуман не для удобства, а для напоминания, что мы следим за каждым твоим шагом. Не советую пытаться его снять. Если сработает датчик вскрытия замка, шибанёт так, что мало не покажется. Для лечения ожогов придётся вызывать целителя с вонючим снадобьем из мочи йети. А попробуешь скрыться из Эверглена любым другим способом, кроме Светового прыжка, получишь разряд сильнее, чем от мелдера. Будешь в отключке пару дней.

Киф аж присвистнул.

— Диззни, с тобой лучше не ссориться.

Декс не улыбнулся. Он хмуро взглянул на Алвара.

— Знаю, что ты меня не помнишь. Но я помню всё, что ты натворил, даже шрам на память остался. Вот почему я придумал вот это.

Он вытянул руку с узким золотым браслетом на запястье, украшенным посередине чёрным камнем.

— При малейшем подозрительном движении «Надзиратель» пришлёт мне сигнал. Мне останется только нажать на эту кнопку, и ты пожалеешь, что не остался в вонючей камере. Ясно?

Декс с самодовольной ухмылкой наблюдал, как Алвар кивает, сглотнув ком в горле, но тут послышался голос Бианы, и от ямочек на его щеках не осталось и следа:

— Значит… Если у тебя было время создать «Надзирателя», то ты знал обо всём заранее… и ничего нам не сказал.

— Я не знал наверняка, — пробормотал Декс. — Мне сообщили, что такой вариант только рассматривается Советом, и на всякий случай уточнили, могу ли я что-нибудь придумать. Но решения ещё не было.

— И когда был разговор? — сердито спросил Фитц.

— Неделю назад, — вмешался старейшина Эмери. — И мы ясно дали понять, что это задание секретное, так что мистер Диззни не имел права его обсуждать. Он выполнял наши приказы, чего мы ждём и от вас.

Он повернулся к Дексу.

— Благодарю вас. Вы свободны.

— Я просто хотел помочь, — начал оправдываться Декс с опускающейся до уровня пола платформы. — Думал, сможем хоть как-то держать ситуацию под контролем.

Никто из них не кивнул в ответ.

Декс перевёл взгляд на Софи, и та ободряюще улыбнулась, понимая, что он оказался в трудном положении. Надо дать Фитцу и Биане время остыть.

— Хочу предостеречь от дальнейших выпадов, — добавил Эмери вслед плетущемуся на выход Дексу, — и напомнить, что это решение окончательное. Как только все меры по безопасности в Эверглене будут приняты, Алвара переведут в новый дом, где он и пробудет в течение шести месяцев, если не даст нам повода забрать его до окончания срока. И всё это время будет получать от нас еженедельные списки заданий для проверки поведения. Результаты всех наблюдений будут учтены при вынесении окончательного приговора.

— Вы не пожалеете, — неловко поклонившись, пообещал Алвар и принялся натягивать ботинок.

— Надеюсь, — ответил Терик. — А ещё надеюсь, что понимаете, как вам повезло, что получили такую возможность.

— Да, — Алвар со слезами на глазах повернулся к Алдену с Деллой. — Мне… очень хотелось бы узнать вас поближе.

— Нам тоже, — прошептала Делла, вытирая щёки.

— Это твой последний шанс, — предупредил Алден.

Кривясь от отвращения, Фитц покачал головой, и, оглядев присутствующих, Софи заметила, что он такой далеко не один.

— Погодите! — воскликнула Ро, услышав приказ Эмери увести Алвара в камеру. — И что, это всё?

— А чего вы ещё ожидали? — удивился Эмери.

— Ну, не знаю. Некоторые вообще ни слова не промолвили. Вот вы, например, в красном! — Она указала на рубины в обруче старейшины Дарека. — Вам что, нечего добавить? Или вы, на троне с какими-то дурацкими звериными мордами. Может, желаете что-нибудь сказать?

— Мы уже высказались раньше, — пояснила старейшина Кларетт.

— Ну, что я говорил? — расплылся Киф в невыносимо самодовольной усмешке, поглядывая на Ро и закинув руки за голову.

— На этом наше заседание окончено, — объявил Эмери, и все остальные члены Совета поднялись со своих мест. — О дате вынесения приговора будет объявлено позже. А сейчас все свободны.

Под рёв фанфар, от которого затряслись стены, старейшины в роскошных нарядах удалились, а с ними строевым шагом гоблины-телохранители.

За ними последовал клан Вакеров, оглашая зал пререканиями. Софи мало что поняла, но кое-что расслышала вполне отчётливо:

— Позор нашего рода.

А в сторону Алдена с Деллой никто даже не взглянул.

Киф старался разрядить обстановку, потрясая кулаком с криком:

— Да здравствует Сребровласый Повелитель! Ну скажи, Ро. Скажи!

Ро подчинилась без особых возражений, только добавила пару ласковых на своём языке.

Софи чуть не прыснула со смеху, но заметила, как Биана схватилась за живот, словно её тошнит, а Фитц так стиснул кулаки, что побелели костяшки.

Алден откашлялся.

— Нам нужно многое обсудить. Но…

— Только не надо делать вид, что вам не наплевать на наше мнение, — перебил его Фитц.

— Конечно нет, — ответила Делла.

— Так почему вы дали согласие, даже не посоветовавшись с нами? — спросила Биана. — Нам ведь тоже придётся жить с ним рядом.

— А ещё придётся расхлёбывать последствия, — добавил Фитц. — Если вы думаете, что это неприятно, — он указал на последних родичей, с ворчанием покидающих зал, — погодите, то ли ещё будет в школе. Слышали бы вы, что там про нас говорят.

К сожалению, он не преувеличивал. Занятия в Фоксфайре шли уже пару недель, и где бы ни появлялись Фитц с Бианой, до Софи долетали весьма нелестные высказывания.

— Они скоро угомонятся, — обещала Делла.

— Сомневаюсь, — пробормотала Биана.

— Ну даже если вы и правы, — заметил Алден, — нам далеко не впервой сталкиваться со слухами, что распускают о нашей семье. Когда Фитц тайком отправлялся в Запретные города на поиски Софи, а все удивлялись, куда он пропал, вас это не волновало. И к «Чёрному лебедю» вы примкнули без особых раздумий, даже зная, что вам грозит изгнание.

— Только теперь это не пустые сплетни, а чистая правда! — рявкнул Фитц. — Из-за вас нам придётся жить с убийцей!

— Вы не будете жить с ним, — поправил его Алден. — Вы будете жить рядом. И можете вообще не видеться.

— Будто это что-то меняет, — пробормотал Фитц.

— Немного меняет, — признала Биана. — Но всё равно могли бы нас предупредить заранее.

— Простите, вы правы, — заломила руки Делла.

— Нам казалось, что вам легче было бы услышать это от Совета, — объяснил Алден.

— Нет, вы беспокоились прежде всего о себе, — возразил Фитц. — Держали всё в тайне до тех пор, когда уже бесполезно было что-либо предпринимать.

— Ты бы всё равно не смог этому помешать, — убеждал его Алден. — Совет уже принял решение. Если бы мы не дали согласия использовать Эверглен, они нашли бы что-нибудь другое.

— Вот и хорошо! — закричал Фитц.

— Ну не знаю, — вмешался Киф. — Тебе не кажется, что за Алваром лучше присматривать самим?

— И ты тоже с ними? — окрысился Фитц. — Потому и трепался только о своей дурацкой шевелюре?

— Так. Во-первых, мы оба знаем, что у меня превосходная причёска, — заметил Киф, изобразив самую широченную ухмылку. — А во-вторых, не путай, твоего брата не отпускают на свободу. Ты слышал, что говорил Диззни? Да он у Декса даже дышать будет через раз, чтобы разряд не схлопотать.

— Даже не напоминай мне про Декса, — пробурчал Фитц.

— Да уж, — пробормотала Биана. — Просто не верится — целую неделю знал и даже не заикнулся.

Софи собралась было вставить пару слов в защиту Декса, но тут же прикусила язык. Было ясно, что Фитц и Биана не готовы их услышать.

Фитц, наверное, что-то заметил, потому что повернулся к ней.

— Только не говори мне, что тебе всё это нравится.

— Да какое там «нравится», — пробормотала она. — По-моему… дело тёмное.

— «Тёмное», — повторил Фитц. — Неужели? Я-то наивно считал, что в этом вопросе мы будем солидарны.

— Так и есть, — подтвердила Софи, потянувшись к нему.

Он неожиданно отпрянул.

— Нет, мы…

Киф встал между ними и положил руку на плечо Фитца.

— Так, на правах лучшего друга я вынужден тебя прервать, пока ты совсем с катушек не слетел, как обычно, и не наговорил всяких гадостей, о чём потом горько пожалеешь. Мы же понимаем, что такое лучше не повторять, тем более с Фостер.

Софи не совсем поняла, на что он намекал последней фразой и почему так многозначительно переглянулся с Алденом, но аргументы Кифа, кажется, оказались убедительными, и она успокоилась. Таким злым она Фитца не видела с тех тяжких дней, когда у Алдена разрушился разум, и после этого они не сразу восстановили дружеские отношения.

— Пожалуй, нам всем пора немного остыть, — нарушила молчание Делла. — Давайте вернёмся домой и…

— Нет, — оборвал её Фитц таким ледяным тоном, что у Софи мороз пробежал по коже.

Алден вздохнул.

— Хорошо. Обдумай всё как следует, а когда будешь готов обсудить, возвращайся к нам в Эверглен.

— Ну-ну, долго же вам придётся ждать, — Фитц расправил плечи, оказавшись ростом почти с отца, сунул руку за пазуху своего камзола и достал домашний кристалл.

— Не знаю, что ты задумал, — заметил Киф, — но сдаётся мне, это не к добру. Просто феерическая глупость, вроде моего побега к Незримым.

— Наплевать, — Фитц рванул цепочку так, что она не выдержала, и швырнул кристалл Алдену. — Вы сделали выбор. Теперь моя очередь. Если Алвар возвращается в Эверглен, ухожу я.