Неприкаянный

Шукалов Тарас (2024)

Погрузитесь в ужасный и темный мир, который породила глупая война веры и надежды! Пройдите тернистый путь боли, страдания и страха вместе с главными героями! Узрите, как надежда обманывает и даже убивает, но в итоге спасает душу! Посмотрите со стороны, как глупая и наивная вера в неизвестное, может сломить человека! Осознайте, насколько жизненно необходима память, и ужаснитесь от того, как жизнь без нее становится бессмысленной! Все это вы испытаете на пути Неприкаянного…

Глава III

Обещание

Пещера грязи была темной-темной, наши факелы были единственными источниками света в ней, а ветер был так силен, что моя потрепанная белая рубашка, что подарил мне Сал, так и намеревалась слететь с меня. Василевс гордо шел впереди всех с картой, посередине всегда был Тит, а сзади я вместе с Салом. Плетемся мы так уже очень долго, и с каждой новой пещерой мы углублялись все глубже и глубже.

— Ладно, все, сделаем здесь привал! — громко сказал Василевс.

Усевшись на прямом камне, рыцари начали разводить костер: Сал достал пару деревяшек, а Тит вынул из сумки неизвестный мне синий порошок. Растерев его в ладонях, резким выдохом Тит отправил порошок в древесину. Уже находясь в воздухе, мелкие частички возгорались, а стоило им только коснуться дерева — так они сразу затанцевали языками яркого пламени.

— Магия… — прошептал я.

— Ага… — уставшим голосом ответил Тит.

Все принялись доставать еду и готовить ее на магическом огне: непонятное мясо заворачивалось в приятную корку, а вода с разноцветными ягодами издавала приятный аромат. Все уже сидели с лакомствами в руках, все, кроме Василевса — он словно заколдованный сидел с картой, пытаясь что-то выяснить.

— Ты полдня ничего не ел… — проговорил Тит.

— Значит, еще полдня протяну, — резко и грубо сказал Василевс, развернувшись к нам спиной.

Тит, мотая головой, также развернулся, а я бросил недоумевающий взгляд на Сала.

— Когда мы едим, мы разворачиваемся друг от друга, чтобы не видеть, насколько наши лица испортились проклятием… — прошептал оранжевый рыцарь.

— Но зачем вы скрываете это?

— Чтобы избежать чувства сострадания и переживания… — поникшим голосом отвечал Сал. — Чтобы, идя рядом с братом, ты не думал о том, что он скоро полностью обратится в нежить…

Я ответил лишь молчанием, и Сал тоже последовал примеру братьев, мне ничего не оставалось, как тоже просто развернуться спиной к огню.

Примерно уходил один час на одну пещеру. Каждая из них была в чем-то уникальная и особенная: одна — это слияние рек и водопадов, другая — чисто продуваемая сильным потоком ветра равнина, третья состояла из десятков разрушенных домов, засыпанных песком, и так до бесконечности…

Перевал за перевалом, и вот на ногах мы, наверное, уже целый день. Идя по зеленой пещере, что заросла зеленым мхом и была усеяна пышными деревьями, все знатно устали за этот долгий путь.

— Все, Василевс, стой! — крикнул негромко Сал. — Здесь остановимся и наберемся сил…

— Нет, мы должны идти дальше… — закряхтел синий рыцарь.

Вдруг раздался звон падения меча и щита.

— Нет! — говорил Тит, снимая снаряжение. — Мы останавливаемся…

У Василевса не было выбора, так что он медленно побрел к нам.

И вновь: палки, порошок, выдох, огонь, готовка, спина, еда и на этот раз сон. Все улеглись на мягкий мох и медленно окунались в сновидения, все, кроме меня — я все смотрел и слушал, как ветер раскачивает зеленую листву деревьев. Было немного страшно закрывать глаза, вдруг я их больше не смогу открыть, но все же шелест листвы отправил меня в некрепкий сон.

Внезапно я проснулся из-за громкого звука доспехов. Открыв глаза, я увидел, как Василевс медленно идет к зеленому обрыву. Тихо поднявшись, я отправился за ним. Подойдя прямо к пропасти, синий рыцарь лишь уселся на край и свесил ноги вниз. Я аккуратно подкрался сзади, как вдруг услышал:

— Не спится? — проронил Василевс, смотря в пропасть.

— Ты разбудил меня… — зевая, сказал я.

— Тогда прошу прощения… — с усмешкой сказал рыцарь. — Красиво здесь, правда?

— У Бриллиантового озера красивей…

— Не поспоришь… — с грустью проговорил Василевс. — Там, впервые я увидел Сани… такую красивую, скромную и самое главное… загадочную…

Мы замолчали, лишь ветер и шелест листвы все никак не утихали.

— Напомни, а зачем ты ищешь королеву?

— Я дал ей обещание, что всегда буду искать ее! — восторженно произнес я.

— Хах… обещание… — с усмешкой и злобой проговорил Василевс. — Я дал обещание сестрам, что стану исследовать все пещеры и все глубины, дабы нарисовать карту и найти лекарство для их отца, а они, в свою очередь, должны были… спасти моих братьев…

Молчание… Злоба… И ветер… Это все, что было вокруг… Но вдруг рыцарь схватился руками за свой шлем и потянул его вверх — тяжелый доспех упал на землю, и передо мной открылись все ужасы проклятья: волосы полностью отпали, кожа высохла и стала похожа на тех мертвецов, а его глаза уже начинали затуманиваться. В них была видна необычайная боль… страдания… и страх… Он протянул мне грязный пергамент — карту всех пещер, до которых он сумел добраться. Низ карты был полностью пустой, видимо, именно туда и не рискнул идти рыцарь…

— Я смог дойти лишь до пещеры битвы… — поникшим голосом рассказывал Василевс. — Я наблюдал за воинами, которые убивали друг друга… а затем вставали сражаться вновь… вечная бойня…

Место вечной бойни он отметил на карте толстым крестом.

— Фрейд… Знаешь… Я, скорее всего, не смогу довести тебя до Бездны… я… моя душа сдастся намного раньше…

— Ну, Василевс… — не мог найти слов я. — Я верю в тебя и верю, что ты справишься!

— Ты… Да как ты можешь верить в это? — с болью говорил рыцарь. — Если ты даже не видел того, что видел я…

— Василевс, послушай, — продолжал я, — я все равно верю всем сердцем, что ты сможешь это сделать!

Рыцарь опять лишь усмехнулся, а затем посмотрел на меня влажными глазами:

— Фрейд… ты можешь дать мне еще одно… обещание?

— Да, конечно, какое? Только скажи!

— Если я пропаду… не ищите меня… не заставляй братьев тратить драгоценное время и свои силы на мои поиски…

Я смотрел в его глаза, около которых собирались капельки слез, в них до сих пор была надежда на спасение, но не на свое, а на братьев…

Крепко взяв его за руку, я произнес:

— Обещаю.

Василевс лишь добро кивнул и вновь спрятал проклятье под тяжелым шлемом…

Мы отправились дальше. С каждым новым долгим часом пещеры были безжизненные и пустые, а воздух становился тяжелее и беззвучнее. С каждым привалом рыцари все меньше разговаривали и ели… особенно Василевс: он почти вовсе не говорил, дабы не подать и малейшего намека на свое проклятие… Эти пещеры… Как будто покрыты той черной массой, что вытекала из сестер… Нежного ветра почти не было слышно, лишь сводящая с ума тишина, страшно и представить, как Василевс путешествовал в одиночку, когда одна только надежда сопровождала его… Надежда на спасение своих дорогих братьев, это была та же надежда, как и у сестер на спасение своего отца. На одном из перевалов я решил спросить про него:

— Как именно сестры собирались спасти своего отца?

Рыцари по бокам замотали головой, а Василевс даже не дрогнул: возможно, его душа уже угасла до конца…

— Их отец лежал у дерева позади деревни… мертвей мертвого… — говорил шепотом Тит. — Они надеялись найти способ исцеления в Бездне… и именно тогда они встретились с нами…

Костер медленно догорал, и свет потихоньку сужался. Вдруг Василевс поднялся на ноги и измученно сказал:

— Пойду поищу… дерево…

Он взял с собой факел, и мы лишь видели, как его огонек медленно удалялся в темноту, братья, ничего не подозревая, продолжали спокойно сидеть, но я… я понимал, что Василевс оттуда уже не вернется…

— Нас с Титом почти полностью одолело проклятье, и мы были почти что нежитью… — продолжил рассказ Сал. — И тогда Василевс дал обещание, что станет изучать Бездну в обмен на спасение нас… Каждые два дня он вырисовывал карту, пытаясь найти то самое лекарство…

— Увидев карту, сестры сдержали свое обещание… — продолжил Тит. — Сестра Ирга пожертвовала своей красотой и превратилась в старуху, дабы восстановить нашу человечность и души…

Все замолчали, лишь тихий треск догорающих палок звучал эхом…

Прошло много времени, а Василевса все не было. Братья стояли с ярко горящими факелами в надежде на его возвращение…

— Он не вернется… — прошептал я.

Тит с силой сжимал факел, он не мог поверить, что старший брат покинул их…

— Тит… — продолжил я. — Я видел его лицо… Он не вернется…

— Лжец! — крикнул дрожащим голосом рыцарь, доставая из чехла клинок. — Он бы никогда не сдался! Это ты его заколдовал!

— Успокойся, брат… — истощенным голосом проговорил Сал. — Фрейд прав, он не вернется… Ты же сам знаешь, насколько он был… проклят…

Тит выронил трясущийся меч на черную землю и сам упал на колени.

— Нет… Нет! — плачущим голосом закричал рыцарь. — Нет…

Это был крик не злобы или ярости, а крик боли и страдания… Он отражался по всей пещере громким эхом… Я опустился на колено перед Титом и, положа ему руку на плечо, сказал:

— Мы должны идти дальше… Этого бы пожелал Василевс…

Сал помог подняться брату, и мы стали собирать остатки припасов, которые были уже на исходе. Собираясь, я заметил ту самую карту Василевса, что лежала одиноко на песке в ожидании своего владельца. Сверив пещеры, я осознал, что впереди нас ждет Вечная Бойня…

По мере спуска еще ниже рыцарям становилось уже трудно идти вперед — их души медленно угасали, прямо как свет наших факелов…

Идя в мертвой тишине, мы внезапно услышали их… крики и стоны битвы… Сделав еще несколько шагов, Тит обо что-то громко споткнулся. Поднеся факел, мы увидели, что это было закопанное наполовину в песок мертвое тело, одетое в доспех королевской стражи… Голова пробита стрелой, а правая рука лежит рядом с ней… отдельно от тела… Посмотрев еще раз на карту и увидев зловещий крест, я произнес:

— Мы здесь…

Чем дальше мы шли, тем больше тел нам встречалось, но когда мы поднялись на высокий холм, мы увидели нечто ужасное: равнина, по которой скиталась толпа нежити, туда-сюда, иногда просто так сражаясь друг с другом, а рядом с этой толпой безнадежно ходила фигура с горящим факелом.

— Василевс… — прошептал Тит.

Это был правда он… Даже с такого расстояния была видна грязная синяя ткань, которая когда-то украшала доспех храброго воина и любимого брата…

Я пошел дальше, и моя нога задело что-то тяжелое — это был шлем синего рыцаря… Тит поднял доспех, стряхнул с него темный песок и взял под руку… Мы пошли дальше.

Спрятавшись за большим камнем, мы начали размышлять, как преодолеть толпу нежити.

— Вон там скала! — показывая на каменную возвышенность, прошептал Сал. — Мы можем обойти толпу сбоку и там сумеем залезть на нее…

Тит же молча наблюдал за фигурой старшего брата, которая медленно брела вправо, как бы преграждая нам путь…

— Я его отвлеку… — сказал Тит, уверенно идя к Василевсу. — Идите же!

— Тит…брат мой… — нервно говорил Сал, пытаясь остановить брата. — Но… как же ты?

— На этом мой путь закончится… Сал, пока во мне тлеет надежда за тебя, все будет хорошо…

Сал не знал, что и ответить, поэтому он просто вцепился в прощальные объятья с братом…

— Спасибо, Тит… — проговорил я, уходя в тень.

Рыцарь лишь кивнул мне в ответ. Медленными шагами Тит подошел к старшему брату, держа в одной руке яркий факел, а в другой крепкий клинок. Лицо Василевса медленно разлагалось на глазах и обретало белый цвет нежити…

— Ну здравствуй, брат…

В ответ лишь непонятное мление…

— Ты же обещал, что не оставишь нас… Что не отправишься больше в Бездну…

Пустые белые глаза лишь моргали, глядя на Тита…

— Ты… ты…

В голосе рыцаря стали слышны слезы… Тит бросил факел на землю и скинул с себя шлем, показалось лицо, которое было точь-в-точь как лицо Василевса в лесу…

— Ты не узнаешь меня? — со слезами на глазах говорил Тит.

Внезапно нежить завопила и стала двигаться в сторону брата.

— Бегите, ну же!

Мы мигом двинулись за большие камни, Сал бежал вперед, а я остановился, чтобы посмотреть на двух братьев…

— Ну, ну… Ну, давай же! — кричал со слезами Тит.

Василевс с диким ревом сделал быстрый выпад мечом, но Тит его ловко отразил, затем еще один удар был тут же отбит, еще один, все равно отбил… Затем их клинки сошлись, и лица оказались друг рядом с другом, они смотрели друг другу в глаза, Тит искал в них ту самую надежду, но видел лишь белую пелену…

— Я… я… Я любил тебя!

Тит отпихнул от себя брата и начал кричать, дабы отвлечь остальную нежить…

— Ну же, подходите, выродки!

Все ходящие тела медленно шли к свету лежащих факелов, и тут вдруг меня дернули за плечо:

— Идем, Фрейд… Мы уже ничего не сделаем…

Мы добежали до высокой скалы не оглядываясь, уже карабкаясь по острым камням, я решил опять посмотреть назад: Тит стоял на груди своего брата, занеся меч над ним, в то время как его окружала огромная толпа сплошной нежити.

— Прости… Прости меня…

Меч с криком вошел в грудь Василевса, а затем каждая нежить начала набрасываться на рыцаря, и раздался ужасный крик боли… Я резко отвернулся, чтобы не видеть этого.

— Давай руку, Фрейд!

Поднявшись, мы смотрели, как нежить борется за тело Тита. Сал, сильно вздохнув, отвернулся и пошел дальше… Я поступил так же, мысленно прощаясь с братьями-рыцарями…

Мы шли по круговой дороге, которая постоянно устремлялась вниз, и так уже целую вечность. Салу становилось все хуже и хуже с каждым кругом, а голубой порошок уже заканчивался.

Спустя несколько минут мы наткнулись на обломки каких-то карет, Сал подошел к одной из них и протер запыленную дверцу — показался знак королевства Эзмунда.

— Мы рядом… — хриплым голосом прошептал Сал.

Внезапно мы услышали из повозки странные шорохи, как будто что-то скребли. В это же мгновение из-за второй кареты появился силуэт: коричневый длинный плащ, обмотанная голова и серебряная шпага на поясе.

— Вы живые? — спросил я.

Резким движением Сал отодвинул меня за свою спину и достал меч:

— В Бездне нет живых… Одни мертвецы…

Силуэт подошел ближе к свету факела, и мы смогли лицезреть его: голова была полностью обмотана кровавой повязкой, лишь его пустые глаза были видны.

— Нежить… — злобно прошептал Сал.

Дверь первой повозки открылась, и оттуда вышла такая же нежить, и они медленно начали нас окружать. Я достал свой ржавый меч из чехла и, даже не осознавая этого, принял боевую стойку. Нежить переглянулась между собой и почти одновременно достала свои шпаги.

— Я правого, ты левого… Вперед! — через кашель крикнул Сал.

Рыцарь начал ловко атаковать, а я — упорно обороняться. Нежить заносила на меня клинок, но я искусно отводил его в сторону, как будто делал это множество раз. Наши лезвия сошлись, и мы начали давить друг на друга со всей силы, но тут я заметил, как Сал начинает сбавлять темп атаки и с каждым шагом все ошибаться — его душа умирала…

Я со всей силы ударил нежить ногой прямо в живот и затем пронзил с криком ее грудь мечом. Серебряная шпага беззвучно упала в песок, а грязные руки крепко схватились за мои плечи. Я видел, как через повязку она изо всех сил открывала рот, будто пытаясь что-то сказать, но затем ее тело лишь так же беззвучно, как и шпага, свалилось в пыль…

Сал же тем временем на моих глазах отрубил нежити обе руки и затем всадил свой меч прямо в забинтованную голову… Но после этого он лишь с тяжелым вздохом упал на землю.

— Сал! Сал, что же ты! Не уходи! Сал!

Я только поднес руки к его шлему, чтобы снять его, но Сал резко остановил меня.

— Нет… Я давал… обещание… — через боль говорил последний рыцарь. — Я могу тебе… навредить… иди дальше один…

— Но как же так?! Я тоже давал обещание, что не оставлю никого из вас!

— Забудь… Все то и делают, что их дают… но никто не… выполняет… Ступай… Фрейд…

С грустью и мокрыми глазами я решил исполнить волю последнего рыцаря… Я накинул на себя плащ нежити и повесил на пояс чудесную серебряную шпагу.

— Прощай, Сал…

Рыцарь лишь кивнул мне вслед…

Когда я уже отошел от него, раздался громкий стон, а стоило мне развернуться, как я увидел, что Сал воткнул в себя свой меч, дабы никому не навредить, когда он обратится…

Я продолжил в одиночку свой путь к Бездне… путь к Элизабет…