Я всегда буду рядом

Эвелина Шегай (2024)

Прошло почти восемь лет. Анналия окончила университет и устроилась работать в офисе крупной сети ресторанов на должности секретаря адвоката. И пока она трудилась под руководством близкого родственника, жизнь её протекала тихо и мирно. Но ни одно счастье не вечно, и за светлой полосой непременно следует тёмная. Их компанию поглощает конгломерат. И со сменой руководства приходят и новые порядки. Анналия глазом моргнуть не успела, как уже стала личной помощницей исполнительного директора — молодого и красивого мужчины, явно вознамерившегося вывернуть её жизнь наизнанку.

Глава 3. Собеседование

Ночная таки состоявшаяся попойка не могла не сказаться на утренних сборах Аннель на работу. Голова раскалывалась от похмелья и недосыпа так, что даже две таблетки аспирина оказались бессильны. Единственным утешением служил практически профессиональный макияж, нанесённый заночевавшей на диване подругой. Она хоть сама и красилась довольно ярко, отдавая предпочтение тёмным оттенкам теней, растушёванных чуть ли не до самых бровей, и длинным стрелкам, выглядывающим из-за нарощенных ресниц, но и тонко чувствовала самые нежные нюдовые образы.

На работу Аннель отправилась в одиночестве. Джулия заявилась к ней в одной короткой сорочке и полупрозрачном пеньюаре, поверх которых накинула кожаный плащ. И поскольку для неё с утра в чужом гардеробе не нашлось ни одной приличной вещи — под «приличной» следовало понимать «вызывающе сексуальной», — она решила перед работой заехать домой, чтобы переодеться.

К кабинету исполнительного директора Аннель подошла за пять минут до назначенного времени. Громко постучала костяшками пальцев и замерла в ожидании одобряющего возгласа. Но её никто не спешил приглашать — из-за двери не донеслось ни звука. Когда же она занесла руку, чтобы ударить посильнее, на телефон упало сообщение с неизвестного номера, состоящее из одного слова: «Входите».

И она, немало удивившись столько оригинальному подходу, последовала приказу.

Кабинет утопал в полумраке. Хоть вдоль всей правой стены и растянулись панорамные окна, из-за опущенных жалюзи с улицы пробивалось совсем мало света. В любой другой день Аннель посчитала бы подобное проявление нелюбви к солнцу странным, но сегодня у неё слишком болела голова. А как известно, резкие звуки и яркий свет крайне скверно сочетались с похмельем.

Настольная лампа разбрасывала по помещению мягкий жёлтый свет и рождала иллюзию вечера. Что-то уютное было в местной атмосфере, словно она не на собеседование пришла, а на свидание со старым знакомым. Тревоги и страхи, копившиеся всю минувшую неделю, стали наконец отступать. И ей впервые за долгое время удалось ощутить что-то смутно похожее на умиротворение.

Плевать. Пусть будет, что будет. Получит она эту работу или нет — уже неважно. Человеческое счастье вовсе не в толщине кошелька. Может, в другом месте ей и не удастся столько же зарабатывать, но зато там будут другие преимущества, которых нет здесь.

Уверенно прошагав по длинному кабинету вдоль низких диванчиков, Аннель остановилась напротив большого письменного стола. На подлокотнике развёрнутого к ней спинкой кресла лежала ухоженная мужская рука, на запястье которой красовались серебристые механические часы с кучей циферблатов внутри.

— Здравствуйте. Я пришла на собеседование. У меня назначено на десять утра.

— Присаживайтесь, — не оборачиваясь, бросил директор. Судя по бледно-голубому свечению, падающему на стены позади его кресла, он что-то просматривал на телефоне. — Представьтесь, пожалуйста.

Она села на единственный стул, стоящий на некотором расстоянии от стола.

— Меня зовут Анналиа Лагвури. Я закончила финансово-юридический университет имени Ганна по специальности документоведение и архивоведение. Стаж на должности помощника главного адвоката — три года.

— Расскажите о своих неудачах.

— Неудачах, — тихо и задумчиво повторила она. — В начале стажировки у меня был конфликт с коллегами… Нас объединяли в группы по три человека для выполнения проекта. Во время распределения обязанностей я постеснялась активно участвовать в этом процессе, что сказалось на неравноценном разделении. И, как итог, я не успевала справиться с тем объемом работы, что на себя взвалила. Когда же обратилась за помощью к членам своей команды, то столкнулась с негативом и нежеланием мне помогать — это и привело к конфликту. Конечно, в последующем они были вынуждены взять часть работы над проектом на себя, чтобы успешно пройти защиту. Я же для себя вынесла определённые выводы из этой ситуации.

— И что же это за выводы? — интонация его обволакивающего голоса немного изменилась, словно он улыбнулся. И хрипотца, в которую наверняка влюблялись многие женщины, прорезалась ярче.

— Работа — не место для проявления излишней скромности.

— На какую зарплату вы рассчитываете?

— Зависит от функционала и уровня ответственности. Учитывая средние показатели на рынке в аналогичных должностях, рассчитываю на оклад не меньше чем в пять тысяч.

— Да, скромность вы и правда откинули. Как вы смотрите на сверхурочную работу?

Бледно-голубой свет погас, и кресло слегка заскрипело.

— За дополнительное вознаграждение — положительно.

Колёсики крутанулись, и мужчина, наконец, развернулся к ней лицом.

— Буду с вами откровенен, должность моего личного помощника подразумевает ненормированный рабочий день и частые командировки. Ко всему прочему, мне нужен человек, который будет на связи все двадцать четыре часа в сутки. И в какое бы время мне ни потребовалась помощь: в три часа ночи или в разгаре торжественного ужина, — вы будете обязаны всё бросить и в кратчайшие сроки оказаться передо мной. Естественно, за столь высокие требования я и платить буду соответствующе.

Он сидел на расстоянии пары метров, но его слова доносились как будто издалека и так глухо, словно пробивались сквозь толщу воды или не пойми откуда взявшуюся вату у неё в ушах. От осознания, что Курт Нейпер — исполнительный директор, чьим именем последние дни устрашали всех сотрудников компании, по совместительству тот самый молодой человек у лифтов, что своей модельной внешностью вызывал обильное слюнотечение у подавляющего большинства женщин в фойе, Аннель попросту растерялась.

— Охренеть… — пробормотала она, не отдавая себе отчёта. — Что за фигня?

— С подобной реакцией мне ещё не доводилось сталкиваться, — признался он, опешив не меньше её. И поднялся из кресла.

— Простите, мысли вслу… — зажмурившись, Аннель оборвала себя на полуслове, чтобы не ляпнуть очередную глупость. — Простите.

Директор медленно обошёл стол и остановился напротив, опершись задом на край столешницы. На нём не было ни пиджака, ни галстука. Одна лишь незаправленная в штаны антрацитовая рубашка с задранными до локтей рукавами. Его причёска тоже изрядно истрепалась. Из хвоста выбилась пара коротких прядей, что красиво легли на острых скулах. В общем и целом он выглядел не так презентабельно, как вчера. Словно всю ночь провёл на работе. И появившаяся в результате переработки лёгкая истома придавала ему ещё большую сексуальность.

Невольно вспомнив подругу, что от подобной картины уже давно призывно опустила бы декольте до пупка, Аннель шумно выдохнула, тем самым попытавшись скрыть выскочивший смешок.

— Сначала ругается, теперь хихикает — очаровательно, — с ироничной улыбкой подытожил директор.

— Извиняюсь, я немного отвлеклась.

— Я заметил.

— Насколько длительными будут командировки?

— В среднем от недели до месяца. В особых случаях до полугода. Я собираюсь расширять франшизу, и конкретно сейчас в разработке два крупных проекта. — Он стянул очки, прикрыл глаза и помассировал переносицу двумя пальцами. Предплечье его правой руки опоясывала монохромная татуировка. — Длительные командировки для вас представляют проблему? Вы с кем-то живёте, кого не можете оставить без присмотра?

— Нет, ничего такого.

Чем больше Аннель узнавала о нелёгкой судьбе личного помощника Курта Нейпера, тем меньше в ней оставалось запала бороться за должность. Можно сказать, ей предлагали сменить спокойную офисную работу на добровольное рабство. Ибо по-другому подобный график в двадцать четыре часа семь дней в неделю не назовёшь. Ещё и с полугодовыми командировками без возможности хотя бы денёк отдохнуть вдали от шефа.

С другой стороны, подобный опыт в трудовой открывал перед ней практически все возможные пути для развития, захоти она открыть своё собственное дело или работать на аналогичной должности у менее требовательного руководителя. Да и заработная плата в пять тысяч, то есть вдвое больше её нынешней, вносила определённую долю сомнения.

— В дополнительных обязанностях у меня будут, я так понимаю, личные поручения. Я бы хотела узнать, насколько личные и какие конкретно сферы жизни они будут затрагивать.

— В дополнительных? Нет, скорее, в основных. Помощник обязан сопровождать меня в течение всего рабочего дня. Другими словами, вашим рабочим местом буду я. И ваше внимание должно распространяться на все сферы моей жизни от трёхразового питания и похода на ежегодный осмотр к врачу, до составления рабочего графика и решения организационных вопросов, не требующих моего вмешательства. Что же касается «насколько личных»… — директор наклонился вперёд, не сводя прямого взгляда с её лица, на котором, несмотря на все старания игнорировать его шарм, Аннель ощущала растекающийся по щекам жар. Она попыталась отвлечься, сконцентрировавшись на небрежно надетых очках почти на центр носа. Но испытала лишь зудящее желание их поправить. Очнулась же от странного наваждения, когда услышала слова, брошенные напоследок, как ей показалось, более низким голосом: — При острой необходимости вплоть до покупки трусов.

— Вы хотите сказать, что вашим бытом буду заниматься тоже я? — уточнила Аннель с невозмутимым видом.

— Да, будете вхожи в мой дом как в свой собственный. На нём будет начинаться и заканчиваться ваш рабочий день.

— Боюсь, в таком случае у меня могут сложиться не самые здоровые отношения с вашей супругой.

Внезапно шагнув к ней, директор сократил расстояние между ними до неприличного. Он положил ладони на подлокотники стула и навис над ней, вынудив вжаться уверенно расправленными лопатками в кожаную спинку с жёстким корпусом.

— Я одинок, — кончики его пальцев дотронулись до пряди её чёлки и скользнули вниз по щеке к подбородку, за который приподняли лицо. — Поэтому вам не следует из-за этого волноваться. Никто не помешает нашему сотрудничеству.

— Вы со мной флиртуете?

— Я у вас вызываю непрофессиональный интерес?

— Думаю, вы и сами прекрасно осознаёте всю степень своей привлекательности. Однако для меня внешность не имеет такой большой ценности. Поэтому — нет. Вы не в моем вкусе.

Ещё несколько долгих секунд он не сводил с неё немигающего взгляда болотного оттенка глаз. Затем мимолётно улыбнулся и выпрямился, наконец-то перестав вторгаться в её личное пространство самым наглым образом.

— Очень хорошо. Похоже, я не прогадал с вашей кандидатурой.

— А-а, так это проверка такая была, — скептически протянула Аннель.

— Скорее импровизация. Мне понравилось, как вы ответили на вопросы из последних бланков опросника. Как быстро и ловко раскусили, на что они направлены. — Директор вернулся в свое кресло и, потянувшись к нижнему выдвижному ящику, продолжил объяснять: — Скажем так, я изначально составил психологический портрет кандидата на должность своего персонального ассистента. Мне нужен был человек с перечнем определённых характеристик. И конкретно вы по этому пункту идеально вписались в установленные рамки.

На стол опустилась кожаная папка, которую он придвинул к краю стола с её стороны, после чего расслабленно откинулся на спинку.

— Не буду ходить вокруг да около — вы меня заинтересовали. Среди двухсот осмотренных анкет, как среди сотрудников компании, так и предложенных агентством соискателей с подходящим образованием и опытом работы, ваша кандидатура оказалась наиболее привлекательна.

Аннель не торопилась хвататься за папку, настороженно на неё косясь. Уж слишком стремительно развивались события. Чересчур уж гладко всё складывалось. Она внимательно ловила каждое его слово, включая все эти намеренно двусмысленные конструкции, оказывающие на неё ровно противоположный эффект. Если директор и правда проверял её реакцию, то явно чересчур увлёкся процессом.

— Вы обращались в кадровое агентство, специализирующееся на подборе административного персонала?

— Да. Объективно были варианты лучше с точки зрения квалификации. Но то уже сформировавшиеся специалисты со своим стилем и понимаем работы. Мне же нужен чистый лист с высокой обучаемостью.

— Чистый лист, — снова повторила Аннель, но теперь уже с нотками возмущения, ощутив укол обиды за то, с какой лёгкостью он перечеркнул три года её старательной работы у дяди.

— Не хотите ознакомиться с предложением?

— Да, конечно, — под его требовательным взглядом она забрала папку и углубилась в чтение документа. И уже на первой странице нашла строчку, заставившую её едва не вскрикнуть: — Сразу на пять лет? Но зачем вообще устанавливать срок?.. Тем более с таким штрафом за одностороннее расторжение!

— Мне нужны гарантии, что вы не убежите после того, как я вложусь в повышение вашей квалификации. Вы же не думаете, что знаний одного иностранного языка и стандартного офисного пакета программ достаточно, чтобы работать на подобной должности?

Она будет абсолютной дурой, если согласится на условия настолько рабского контракта. Мало того, что придётся забыть о личной жизни. Хотя, если быть откровенной, то этой самой жизни у неё как таковой и нет. Но всё же! Пять лет каторжного труда, которые будут состоять исключительно из работы и учёбы — это не то, что соответствовало её пониманию счастливой жизни.

Добравшись же до строчки с цифрой фиксированного оклада, без учёта премиальных и отпускных, Аннель чуть не выронила папку. Вскинула взгляд на расслабленного директора, что лениво игрался с перьевой ручкой, и снова сконцентрировалась на цифре в десять тысяч. Да у неё пятнадцать выходило за полгода с учётом всех дополнительных пособий. А тут за один месяц так щедро одаривали. Это сто двадцать тысяч в год. Следовательно, уже через два она сможет себе позволить купить студию, а под конец контракта — приличную четырёхкомнатную квартиру в хорошем микрорайоне.

— Зато богатой дурой, — тихо пробубнила Аннель.

Не считая ещё пары пунктов, неприятно резанувших глаз, договор выглядел стандартно. Один момент, конечно, выбивался из общей картины адекватности, для большинства людей будучи за гранью добра и зла: личному помощнику запрещалось вступать в брак, пока действует контракт. Но за такую зарплату она могла потерпеть временный дискомфорт. Тем более и так предельно ясно, зачем его добавили. Господин Нейпер всего-то перестраховывался, сводя до минимума вероятность ухода ценного сотрудника в декретный отпуск. Вполне разумное желание, с учетом затрачиваемых средств.

— Меня устраивают условия договора, — подытожила Аннель, встретившись с директором глазами. — Последнее, что я хотела бы уточнить, прежде чем поставлю подпись…это довольно личное. Вы не сочтёте за грубость?

— Боитесь, что вам придётся разбираться с последствиями моих любовных похождений? — развязно ухмыльнулся он. — Мне жаль вас расстраивать, но я преданный однолюб. И история моей безответной любви полна трагизма.

— Прощу прощение за недоверие. Но вы не выглядите как человек, который воздерживается от половой жизни.

— Заниматься сексом можно и без любви, — подтвердил он, пристально на неё посмотрев. И от его взгляда стало не по себе. Пополнять коллекцию женщин на одну ночь ей, в отличие от Джулии, не хотелось. — Но желательно по обоюдному согласию.

— Как это понимать?..

— Но вы можете не беспокоиться. Вас это точно не коснётся.

Аннель окончательно потеряла смысловую нить их диалога. То ли директор обобщал, то ли говорил о себе. И что конкретно её не коснётся? Обоюдное согласие? Или его особое внимание? Может, он такими туманными ответами пытался закатать ей губу? Так зря старался. Она изначально не особо заинтересована в его кандидатуре, у которой на лбу большими буквами написано — бабник.

— И часто вы склоняете к сексуальным отношениям женщин против их желания?

— Да как-то не доводилось, — снисходительно усмехнулся он. — Обычно женщины рады моему вниманию.

Кто бы сомневался. Точно второе. И этот козлина ещё и не постеснялся её опустить. Подумаешь, красавчик, — не всё то золото, что блестит.

— Хотите, мы можем добавить пункт в контракт касаемо любовниц? Вернее, их отсутствия в вашей жизни на протяжении нашего сотрудничества. Или ограничимся устной клятвой, что вам не придётся копаться в моём грязном белье?

— Я не вправе обрекать вас на монашеский образ жизни, — холодно отметила Аннель и потянулась за ручкой, чтобы расписаться. — Но всё же прошу свести до минимума необходимость вмешиваться в вашу интимную жизнь.

— Вы не встретите ни одной моей любовницы, — пообещал он, протягивая ей штемпельную подушечку для отпечатков пальцев.

После того как договор оказался подписан обеими сторонами, она испытала сразу два сильных и сложных чувства. С одной стороны, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, в том, что в ближайшие пять лет ей не стоило бояться оказаться на обочине жизни без денег и работы. А с другой, её всё ещё душили сомнения в отношении скоротечности сделки. Директор словно куда-то торопился или не желал дать ей возможности хорошенько обдумать, взвесить все плюсы и минусы его на первый взгляд щедрого предложения. И это притуплённое ощущение какой-то скрытой опасности не давало ей до конца расслабиться.

Сфотографировав лист с подписями, он кому-то написал короткое сообщение. Захлопнул папку и снова в упор посмотрел на неё.

— Что ж, надеюсь, мы сработаемся.

— Можете не сомневаться в моём профессионализме. Как мне к вам обращаться? Господин, шеф, директор?

— Курт.

— Это исключено, я за соблюдение строгой субординации на рабочем месте.

— Тогда мой господин.

— Хорошо, господин Нейпер.

— Нет, мне не нравится. Слишком сухо и официозно. Давайте остановимся на шефе.

Она выдавила из себя доброжелательную улыбку, надеясь, что со стороны незаметно, насколько она раздражена. Всё же молодой начальник — та ещё головная боль. Инфантильность так и прёт из всех щелей, несмотря на внешнюю состоятельность и деловитость.

— Итак, шеф, на сегодня мы закончили? Я могу идти?

— Да, можете идти. Через час перевод вступит в силу. Жду вас после обеденного перерыва вместе со своими вещами на новом рабочем месте, — он указал глазами на дверь в углу, за его креслом, — к вашему возвращению там будет стоять всё необходимое.

В который раз за сегодняшний день растерявшись, Аннель удивлённо уставилась на начальника. Ладно, к спешке она уже успела попривыкнуть, но с чего вдруг ей иметь отдельный кабинет?

— Моё рабочее место будет не в приёмной?.. Подождите… — до неё стало медленно, но верно доходить осознание, что именно она подписала. — Это было не дополнительное соглашение к действующему договору?

— Да, вы заключили новый договор конкретно со мной. Формально внутри компании за вами установят новую должность, но фактически вы подотчётны только мне. Я — ваше прямое и единственное руководство. Именно поэтому вы будете работать с уже отфильтрованной информацией, поступающей в том числе от офисного секретаря, сидящего в приёмной. Впрочем, в детали вашей работы я просвещу вас позже, а сейчас вы можете быть свободны.