Теория точного выстрела… или Записки ветерана Куликовской битвы

Эдуард Евгеньевич Семенов, 2021

Бывший офицер-спецназовец вышел на пенсию и решил стать олимпийским чемпионом. Но сражаться на войне и сражаться в мирной жизни – это две большие разницы. Это книга о преодолении себя, преодолении обстоятельств и о принятии себя и обстоятельств, когда уже ничего изменить нельзя. Посвящается всем спортсменам.

Глава 2

«Он тоже не против с тобой познакомиться. Мы придем!»

Это сообщение от дочери Сергей прочитал уже утром, когда проснулся. Она прислала его уже чуть ли не в четыре часа утра. «Наверное, вернулась с вечеринки. Увидела мою фразу и посчитала нужным ответить».

Писать что-то в ответ уже не имело смысла и Сергей положил телефон на стол. Пенсионерский завтрак не отличался разнообразием. Бутерброд с маслом, кофе. Обязательно две ложки сахара, в чашку с надписью «Все будет хорошо!». Подарок. Жены. Бывшей. Гештальт о прошлой невозвратной жизни.

Пока жевал, просмотрел ленту новостей на телефоне. Да, прошли те времена, когда утро начиналось с новостей из радио и телевизора. Радио вообще осталось только в машине, а телевизор как напоминание о Малевиче стоял в углу и покрывался пылью.

«О точно, пыль!» Для Сергея, половину жизни поведшего в казарме, не было проблемой взять тряпкой и протереть все в комнате. Сделать влажную уборку. Вынести мусор. Он привык содержать себя в чистоте. Причем чистота должна быть не только в доме, но и в голове.

Однако в центре комнаты по-прежнему оставался островок неразобранных вещей. Коробки с одеждой, фотографиями, и другой домашней утварью, которую он не трогал принципиально. Это было ему напоминание того, что он до сих пор один. Вернее, вдруг так оказалось, что он один. Без жены, детей и внуков.

Конечно, он понимал, что его дочь сейчас где-то на берегах Турции делает все, чтобы сделать его дедом. Хотя представить ее в объятиях кого-то, было выше всяких сил. Поэтому он старательно избегал этих образов. При этом также понимал, что без этих образов, он вряд ли сможет покачать своего внука или внучку на коленях?

Представил себя в виду старикана, которому доверяют покачать коляску у подъезда и даже вздрогнул. Нет, это не я. Я еще полон сил и многое могу.

Солнечная погода за окном сменилась моросящим дождем. Осень! Старательно пережевывая бутерброд, Сергей скакал мыслями от темы к теме. Чем бы ему заняться сейчас? Как жить дальше в принципе?

Вот что такого он реально может? Открыть свой бизнес? Скучно. Заняться политикой? Неинтересно. Начать тренировать? А смысл… Остается одно, продолжать бухать в одиночестве дома или снова в одиночестве, но в баре, в надежде, что туда забредет другое случайное одиночество. Что вряд ли, потому что, себе то уже можно признаться в этом, он уже давно вышел в тираж и не является объектом для охоты. Ну, если только за деньги. Но это и скучно, и не интересно. Тогда остается только одно: стать олимпийским чемпионом? Смешно. А почему смешно? Потому что этого никто не делал. Но ведь делали же. Да, делали. Он сам читал. Но в прошлом веке. Когда олимпиады еще только начинались. А сейчас спорт это такая же профессия, как и любая другая. Здесь нужно время, опытный тренер, деньги, и еще куча факторов. Талант, наконец.

Ну и что? Зато задача не на один год. Как там говорили мудрейшие: «Дорога — это и есть цель!» По крайней мере не скучно, интересно и появляется смысл, чтобы жить. О том, что со стороны такая мысль у мужчины на пятом десятке лет выглядит по-идиотски, Сергей совершенно не хотел думать. В конце концов не обязательно ее озвучивать. Можно же просто попробовать, а не получится тогда в бизнес, политику, или на лавочку, если доверят.

И так Сергею от этих мыслей стало хорошо, что он прямо почувствовал себя на пьедестале почета, и за эти мысли наградил себя еще одной печенькой. Такой маленькой печенюшкой с шоколадной глазурью сверху и мармеладной прослойкой.

***

Добраться до тира Сергею удалось только к вечеру. Это только кажется, что человеку на пенсии нечего делать. Магазин, пенсионный фонд, банк. Там постой, тут поговори. Это до обеда. Потом заехать домой поесть. А обед надо еще приготовить. Забросить белье в стирку. Сообразить что надеть. Вынести мусор. Заехать на заправку.

Осенью темнеет рано. Только когда зажглись фонари, а на небе появились первые звезды Сергей смог подкатить к спорткомплексу. В сгущающихся сумерках здание спорткомплекса выглядело как круизный лайнер на приколе у пристани. Такой темный, спящий у ватерлинии и весь в огнях, где-то на верхних палубах.

Легкий ветерок с парка раскидал по асфальту желтую листву и дворник методично сметал ее в пластиковый пакет. Мерное шарканье метлы напоминало шум волны. А автомобили на стоянке как шлюпки у соседнего пирса.

«Нормально у Петровича, здесь все поставлено! — подумал Сергей, ища глазами место, куда припарковаться, а заодно и машину своего бывшего сослуживца. Ему почему-то не хотелось сейчас встречать его. Еще в подъезде он загадал, что если директор будет на работе, то он не пойдет к Серафиму. По непонятным причинам он чувствовал себя немного виноватым перед Петровичем.

Хотя, вроде бы оснований не было. Но звезды сегодня четко указывали ему путь. У спорткомплекса он почти сразу увидел китайский пикап Серафима. Чуть в стороне краем глаза он различил очертания «Миникупера» и сердце его почему-то екнуло. Он посмотрел на девушку с плаката и подмигнул ей. Типа, мы еще покажем.

Охрана, признав в нем товарища директора, пропустила его на верх беспрепятственно. Даже не прося надеть бахилы. Парень в белой рубашке, который сидел за стойкой, лишь кивнул ему как старому знакомому и вернулся к разгадыванию кроссвордов. В холле также было свободно. Видимо в вечернее время дети занимались меньше. Сейчас в нем преобладали молодые мужчины. Некоторые даже с букетами роз. Стайка девуль в облегающих спортивных брючках и маечках, выгодно подчеркивающие выпуклые ягодицы и торчащие груди, проскочила мимо него и скрылась в зале. Некоторые из этой стайки успели послать мальчикам с цветами воздушные поцелуи.

В другой раз Сергей с удовольствием бы понаблюдал за «ритуальными действиями перед обязательной случкой», как он называл конфетно-букетный период, но не сегодня. Сегодня у него была цель. И это была высокая и благородная цель, которой можно было вполне отдаться на старости лет, причем, что особенно подогревало Сергея, главное здесь даже была не цель, а сам процесс.

Он пришел вовремя. Тренировка еще не началась. Серафим о чем-то говорил с парнем, которые выглядел как самый настоящий гей. У него были длинные светлые волосы зачесанные назад и заколотые самой настоящей женской заколкой. Он сведя брови домиком внимательно слушал Серафима и собирал свой лук. Хозяйка «Миникупера» уже стояла на линии стрельбы и сосредоточенно натягивала и отпускала лук, не выпуская стрелы. При этом лук издавал странный щелчок, каждый раз когда руки лучницы достигали максимального напряжения.

Сергей не мог не залюбоваться ее грациозным движениям. Серафим же явно был не доволен ею. Поэтому прервав разговор с «геем», переключился на девушку.

— Олеся, о чем ты думаешь? — прикрикнул он на нее раздраженно. — Локоть выше, плечи опускай.

— Угу, — ответила девушка и продолжила делать то же самое, но Серафим видимо заметил какие-то изменения, потому что довольно хмыкнул и вернулся к разговору с парнем.

Сергей не удержался, снова снял обувь. Ковер все еще был для него святым местом, и подошел к тренеру. Тот положил руку на плечо парню, заглянул ему в глаза.

— Все понял.

— Угу.

Серафим вспылил.

— Что угу, Анжей? У тебя чемпионат на носу, — хлопнул его по плечу, — давай, соберись. Начни с прощелкивания, потом три метра и на дистанцию, — посмотрел на Сергея. — Вы ко мне?

Сергей почувствовал себя школьником и покраснел. Увидев его смущение, Серафим опустил глаза и посмотрел на его носки. Сергей тоже опустил глаза и увидел на одном из них дырку. Поджал пальцы так, что скрыть ее.

— Можете не разуваться, — Серафим поднял глаза, — уборщица все равно после нас будет убираться. Так вы по какому поводу?

Сергей напомнил о себе.

— Я был тут у вас недавно…

Серафим мотнул головой.

— Да, я помню.

Сергей продолжил.

— И вот я подумал, а есть ли какая-то возможность мне тоже заниматься у вас?

Серафим даже бровью не повел. Он снова отвлекся на спортсменов, а потом вернулся к Сергею.

— У нас спортшкола. Мне нужны постоянные тренировки и результаты. Пострелялками и по приколу это не ко мне.

Сергей проглотил слюну, у него почему-то пересохло во рту.

— Да я и не говорю про пострелялки. Я хочу серьезно.

Серафим с недоверием окинул взглядом Сергея.

— Закрой один глаз?

Сергей не ожидал такого вопроса, поэтому переспросил.

— Какой?

— Любой.

Сергей приложил руку к лицу. Серафим махнул рукой.

— Без руки.

Сергей убрал руку и зажмурил левый глаз. Серафим кивнул.

— Правша?

Сергей не согласился.

— Нет, левша. Всегда стою в левой стойке.

На автомате втянул голову в плечу и выставил вперед правое плечо, подтянув левый кулак к подбородку. Показал как это делает, но Серафим не оценил движения. Он лишь пожал плечами и пояснил.

— Человек всегда первым закрывает тот глаз, который не нужен для прицеливания. Вы закрыли левый глаз. Значит, целитесь правым глазом. И вам нужен праворукий лук. Пошли.

Он хлопнул в ладоши, чтобы на него обратили внимание.

— Продолжаем заниматься. Я сейчас вернусь.

Прошел мимо Сергея, позвав за собой еще раз.

— Пошли.

***

Они прошли по коридору и по дороге Серафим начал объяснять, не поворачивая головы.

— Стандартный спортивный лук весит около шестнадцати килограммов, плюс стрелы и прочая амуниция. Что вам нужно будет еще докупить я потом объясню…

Серафим достал из кармана, он был одет в костюм олимпийской сборной, связку ключей и начал искать нужный.

— Недавно замок сломался у оружейки, пришлось всем луки домой забирать, — вставил ключ в замочную скважину, — но сейчас вроде все починили. Поэтому все оставляют луки здесь.

Посмотрел на Сергея.

— По желанию, конечно. Некоторые берут домой, потому что стреляют дома.

Дверь открылась и перед Сергеем открылась оружейная комната, так называлась подсобка, в которой вместо швабр, ведер и тряпок, хранились луки, стрелы, мишени и… те самые чемоданы, которые так привлекли внимания Сергея.

— Сколько весишь? — Серафим прищурив один глаз, взвесил Сергея. — Килограмм сто?

— Ну, примерно.

Сергею конечно хотелось сказать, что меньше, но сейчас был не тот случай.

— Вот, — Серафим снял с гвоздиком деревянный лук, — на первое время. Потом подберем.

Показал головой на выход.

— Пошли.

Сергей удивленно открыл рот.

— А остальное?

Серафим ухмыльнулся.

— Ты же хотел по-настоящему?

— Конечно.

— Значит, об остальном пока забудь.

Сергей прижал лук к груди, потом перехватил его правой рукой. Примерился, лук был тяжелый. Серафим его поправил.

— Это праворукий лук, его держат левой рукой.

Сергей решил заспорить.

— Я все же левша. Мне правой рукой сподручнее.

Серафим посмотрел в потолок и вздохнул.

— Значит так, давай, поступим. Я говорю, ты делаешь…

Сергей открыл еще рот, но Серафим перебил его.

— И никак иначе.

Сергей закрыл рот. «Ну что ж, так даже проще, — подумал он, — как в армии, бери больше, кидай дальше и не надо думать».

— Договорились.

— Вот и ладненько.

Они вернулись в зал и Сергей уже не стал разуваться.

***

Нельзя сказать, что следующие три недели отличались для Сергея разнообразием. Серафим поставил его в угол, и… оставил наедине с собой.

А если быть совсем точным, то приказал натягивать лук. Или тетиву… Кому как понятнее.

Тренировка проходила примерно так. Он брал лук, вставал в угол, смотрел в стену, пытаясь найти на ней какой-то ориентир: трещинку или царапину, — и делал вид, что стрелял. При этом именно делал вид, так как стрелы ему тренер забыл дать. Сергей растягивал тонкую нить тетивы и снова мягко отпускал ее без выстрела, как будто играл на гармошке, растягивая меха.

С одной лишь разницей, что никаких звуков при этом не звучало. Все происходило в полнейшей тишине. Уже много позже Сергей часто вспоминал эти первые, как ему казалось «пустые» три недели. Не раз говорил себе, что если бы была возможность, отмотать все назад, то он бы не задумываясь вернулся назад и попытался переиграть все по-другому.

Ведь на самом деле именно в эти три недели происходило то, что на языке музыкантов называлось настройкой инструмента. В стрельбе из лука главный инструмент не оружие, а тело и каждый натяг тетивы был той самой тонкой настройкой, которые должны были научить мышцы и сухожилия вступать в мелодию выстрела точно в свое время и с нужной силой.

Задача ученика была почувствовать эту мелодию… Чем точнее настройка, тем тоньше музыка.

Но в том-то и дело, что все эти три недели его тело безбожно фальшивило. Мозг отказывался работать в унисон с луком, и совершенно не хотел становиться с ним единым целым, постоянно сбивая настройку глупыми ассоциациями и смешными картинками.

Все, абсолютно все вокруг Сергея мешало, раздражало и было направлено на то, чтобы сбить его с толку и глубоких мыслей. Даже трещина, которую он в конце концов выбрал для того, чтобы глазу было за что зацепиться, неизбежно превращалась в черную и полноводную реку с извилистым руслом, по которой на расписной пироге плыл индеец с пером в волосах.

Сергею требовались титанические усилия, чтобы загнать этого бессовестного индейца, вглубь трещины, откуда он постоянно выглядывал и смеялся над его неуклюжими попытками растянуть лук.

Ох, уж эти индейцы! Один раз Сергей забыл, что в луке не было стрелы и спустил тетиву. Он был уверен, что воображаемая стрела проткнула воображаемого индейца и заставила его замолчать, но лишь до того момента пока тетива не ударила его по руке.

Тут-то Сергей и понял все коварство краснокожего. Кожу руки будто обдало огнем. В глазах забегали огоньки, а тыльная сторона запястья сразу опухла и стала иссини-черной как свежий баклажан.

Сергей исполнил ритуальный танец «Ух, ты, как больно!», с броском лука на пол и зажимание кисти между колен. Индеец долго смеялся…

Пляску святого Витта заметила Олеся. Она в этот момент разбирала свой лук, упирая коленкой в рукоятку, снимала тетиву. Было видно, что она делала это дело сотни или даже тысячи раз, даже не задумываясь. Вот и увидев как Сергей пытается сдержать навернувшиеся слезы, она не задумываясь, отложила свой лук, подошла и осмотрела его стремительно синеющую руку.

— Нужна бодяга, — объяснила она, — подождите, кажется у меня есть.

При этом она так выразительно посмотрела ему в глаза, что он смутился и лишь, проглотив слюну, молча мотнул головой, так и оставшись стоять с протянутой рукой как нищий на паперти, пока девушка залезала в свой чемодан и вынимала из него тюбик с мазью.

В этот момент Олеся была не просто красива. Она была обворожительна, какой только может быть девушка в самом расцвете лет, да еще спортсменка. Все ее движения были естественны и просты. Но на Сергея она смотрела и в момент его пляски, и пока осматривала руку и пока мягко обрабатывала рану не так как смотрят женщины на мужчину, а как опытный спортсмен на новичка.

Это было обидно для Сергея, но как говорится не до жиру, быть бы живу. В конце Олеся даже подула на его рану, но опять она сделал это так, как старшие сестры дуют своим младшим братишкам. Что снова больно кольнуло по самолюбию взрослого мужчины.

Но развиться обиде не дал Анжей. Он складывал свой лук рядом с ними, и наблюдал за всем действием. Совершенно без всяких объяснений достал из своей спортивной сумки потертую кожаную крагу.

— Вот возьмите, — протянул он ее Сергею. — Это хорошая защита для запястья. Я ее пользовался, когда начинал заниматься.

Причем это произошло так же просто и обыденно, как и действия Олеси. Сергей это даже сравнил с детским поведением. Когда ты сидишь в песочнице роешь явку, а приходит девочку с бантиком и мальчик с машинкой. Девочка тут же начинает лепить куличики, мальчик подвозить ее на машинке песок, а ты этот песок грузишь ему в кузов. Потом мальчик уже насыпает песок твоим совочком, а девочка возит машину. А кулинар уже ты!

Но Сергей уже давно привык, что за все в этой жизни надо платить, чтобы не быть должным. Поэтому вместо «Спасибо!», он спросил.

— Что-то вам должен?

Немного смущаясь, потому что в тот же момент почувствовал, что такой вопрос был здесь неуместен. Действительно Олеся немного напряглись. Обстановку снова разрядил Анжей.

— Не парься! Еще сочтемся, — он осмотрел синюю руку Сергея. — А вообще поздравляю. С боевым крещением. Теперь ты стал настоящим лучником.

Сергей улыбнулся и выдавил из себя, то что и следовало.

— Спасибо!

Уже после этого сделал еще одну попытку познакомится с ними поближе.

— Может быть после тренировки где-нибудь посидим, — немного смущаясь, спросил он. — Пообщаемся. Мне все же хочется вас чем-то угостить. Не поймите меня неправильно.

При этом он сделал лицо как у кота из мультика про Шрэка. И у него получилось. Ребята засмеялись, переглянулись и мотнули головами в знак согласия.