Сто первый километр

Эдуард Хруцкий, 1952

Москва. 1952 год. Бывший руководитель оперативного управления, Комиссар госбезопасности третьего ранга Игорь Сергеевич Муравьев, с легкой руки тестя – зампреда Совета министров, покидает теплое, но ставшее небезопасным место в идеологической службе МГБ. Отныне он заместитель начальника милиции. И вроде, как и место неплохое, «генеральское» и нужно то оно всего на пару лет, пересидеть, пока все в министерстве успокоится, а неспокойно на душе у генерала Муравьева. По большей части от того, что предстоит ему встреча с бывшими товарищами по работе. Особенно с Даниловым, с которым еще в далеком сорок пятом у него был серьезный конфликт. Но сейчас у Муравьева появился хороший шанс поквитаться с давним противником.

Данилов и Никитин

Первые два дня они, как на работу, ходили в спецкомендатуру, знакомились с делами уголовников, отправленных из Москвы в «зону сотку». В основном спецконтингент работал на кирпичном заводе, торфоразработках и в многочисленных совхозах и колхозах. Хозяйства все небогатые.

Когда председателем райисполкома был Кравцов, а первым секретарем впоследствии изгнанный из партии за потерю бдительности Васильев, район еще держался. Новое начальство, выдвинутое из местной номенклатуры, дело валило, как могло, подменяя знания и опыт идеологической трескотней. Но для спецкоменданта такое положение стало сегодня выгодным. Рабочие руки были в цене, и бывших зэков пачками отправляли в колхозы.

Данилов, просматривая дела, встречал своих давнишних знакомцев, выселенных в «зону сотку». Здесь были и крупные воры-домушники, и знаменитый налетчик Сережа Сукно, король карманников Марьиной Рощи Коля Наперсток. В общем, всякого добра здесь хватало.

— Да, повезло, — засмеялся Никитин, — по авторитетному урке на один квадратный метр.

— А вы не тревожьтесь, товарищ майор, — вмешался в разговор оперативник из комендатуры, — они здесь не балуют. Здесь они тихие. В Москве промышляют, а некоторые в Ленинград ездят. Конечно, и по районным городам. А так народ они вполне тихий.

— Ну что же, — Никитин засмеялся весело, — это значит, пусть блатарь ворует, только не у меня. Что твои агенты говорят?

— Вот то же и говорят.

— Значит, ты считаешь, что они все перековались? Так, что ли? Ударниками стали?

— Кое-кто стал.

— Вот вы, младший лейтенант, — Данилов поднялся из-за маленького замначного стола оперчасти, — дали бы нам списочек этих людей.

— Мы на них опираемся, товарищ полковник.

— Я понимаю, но есть же такие, которые пока не работают с вами.

— В основном политические. Но они на особом учете в райМГБ.

— Ну что же, спасибо и на этом.

— Да о чем вы говорите, товарищ полковник. Только у меня одна просьба есть, — сказал опер.

— Какая?

— Если вы кого из наших заловите, позовите меня.

— Непременно.

— Вот спасибо. А то с прежним начальником розыска у нас понимания не было.

* * *

Спецкомендатура помещалась на окраине города, в приземистом одноэтажном домике, выложенном из темно-красного кирпича.

Видимо, владел им когда-то человек тщеславный, мечтавший оставить о себе память. Поэтому и выложил над дверями свои инициалы «Н.К.» и год «1905». Хороший был домик, а главное, конечно, сад. Огромный, заросший. Посмотришь, и кажется все декорацией к чеховской пьесе.

Посмотришь на красоту эту и никогда не подумаешь, что живет в этом прекрасном саду столь неприятное учреждение.

На углу Почтовой улицы рядом с ними остановилась «победа».

— Данилов! — крикнул кто-то из окна машины.

Данилов остановился.

— А ну-ка, подойди сюда.

Данилов пригляделся и увидел капитана с погонами госбезопасности, развалившегося на переднем сиденье.

— Вы меня ни с кем не перепутали, капитан?

— Я сказал — подойди, — рявкнул чекист.

— Потрудитесь выйти из машины, когда разговариваете со старшим по званию, — холодно ответил Данилов.

— Я начальник райотдела МГБ, — грозно произнес капитан.

— Вы для меня всего-навсего капитан.

— Ишь ты. — Капитан открыл дверцу. — Ты видел, Чепкин, — повернулся он к шоферу, — какие московские милиционеры гордые, а?

Он вылез из машины. Маленький, с короткими, толстыми ногами, на которых чуть не лопался хром сапог, собранных в гармошку. Он стоял перед Даниловым в расстегнутом кителе, засунув руки в карманы галифе.

Конец ознакомительного фрагмента.