Дачная жизнь, или Исповедь Большевички

Эжени Лихтенштейн

Эжени Лихтенштейн. «Дачная жизнь, или Исповедь Большевички». Документальная проза. Воспоминания Нины Марковны Днепровой о ее жизни, комсомольской и партийной работе, об испытаниях тюрьмой, лагерем, ссылкой и о верности идеалам юности.Автор выражает искреннюю благодарность Ирине Глебовне Леблё-Шахгильдян и Иосифу Васильевичу Шахгильдяну.

«ВСЕ МЫ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА»

Картинка: двор того самого дома, из которого её, мою партийную тётку, Нину Марковну Днепрову, родную сестру моего деда Наума Марковича Слуцкого, увели ночью, голубоглазые «ворошиловские стрелки», мы, стриженные наголо, вернувшиеся из эвакуации московские дети играем в «казаки-разбойники». И я — попадаю в плен. Уже не помню — «кто — я «казак или разбойник». Но совершенно явственно вижу СЕБЯ в полосатом байковом платье, синем в белую полоску, платье, полученном — «по ордеру», я стою, прислонившись спиной к красной кирпичной стене. В двух сжатых кулаках — камни. И слышу свой голос: «Кто подойдёт — убью!»

И всегда ЭТО во мне присутствовало — непокорство. И — ненасытимая любовь к жизни, к Искусству, к изящной словесности, к Театру, к дальним странам. Ах, как мы с ней были похожи! Она запоем читала, память её — меня изумляла.

— Я всегда выписывала «Литературную газету», чтобы быть в курсе того, что происходит в мире. И детям своим внушала:

— Учиться только в Москве, на дневном отделении, быть отличниками, стремиться к вершинам знаний, чтобы приносить пользу своей стране.

Посмотрела на меня.

— Ты напишешь об этом? Я внушала им, что партия ни в чём не виновата. Это были ошибки. Отдельных подлецов. Перерожденцев. Напишешь?

— От твоего имени, тётка, — ласково говорю я.

— Ты думаешь по-другому?

— Но я — не троцкистка. Не анархистка, и, уверяю тебя, — не «внутренняя эмигрантка» и даже — не диссидентка. Я — язычница и поклонница секты дзен. Это такая буддийская секта, которая имеет следующие постулаты. Рассказывать?

Она улыбается и покровительственно:

— Ты любишь учиться!

Я, подыгрываю: «Кабачки приготовишь?»

Она: «Со сметаной».

Вечером садимся напротив друг друга и начинаем работать.

— Каждый человек сам должен выбрать себе религию. У Юрия Левитанского есть такое стихотворение. Можно я его прочту?

(Она умела слушать. Она любила слушать, когда я читала ей стихи. Самых разных поэтов. И когда она, однажды попросила: «Прочти свои». Я, помня замечание Анны Ахматовой, «читать только ТРИ стихотворения», прочитала ей «грузинские стихи». Её молчание было для меня бесценной наградой.)

Она согласно кивает.

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку —

Каждый выбирает для себя…

— Я выбрала идеалы партии, — сказала она, — а ты?

— А я — свободу. Но я бы в революционеры всё равно бы никогда — не пошла. Хотя в школе очень любила читать Маяковского. «Стихи о советском паспорте».

— Расскажи про секту дзэн.

— Всего несколько постулатов. «Никогда не делай зла». Зло нельзя простить. Нельзя забыть. Нельзя выстрадать. Нельзя исправить. Посему — никогда не делай зла. Кстати, в христианстве один из смертных грехов «гнев». Теперь мои любимые: «Истина в случайном. Всё, что истинно — случайно». «Насилуя себя, ты насилуешь мир». «Общайся с посвященными». Далее следует объяснение. Трёхстишие. Хокку:

Только ценителю тончайших вин

Я расскажу про водопад

Из персиковых лепестков.

«Всё, что построено — разрушится, что выросло само — даст плоды». И наша с тобой книга, должна вырасти сама. Не нужно её придумывать. Торопить. Она рождается САМА. По закону и методу — «потока сознания». Как фильм Федерико Феллини — «8 1/2».

— Да, да, ты — права! Важен — конечный результат. А почему все родственники считают тебя — «лентяйкой»? Ты же каждое утро сидишь за машинкой. Потом что-то записываешь в свой синий блокнотик и много читаешь. И ты действительно очень образованный человек.

— Ну, насчёт «образованный» — это преувеличение. Я не говорю и не пишу, и не думаю — ни одном из европейских языков, а английский знаю на уровне кафе и магазина. А что касается мнения родственников, то на это, простите Нина Марковна, как говорили в нашем московском дворе — мне «трижды наплевать». У меня в жизни было две студии, театральная и литературная, меня там любили, уважали и ценили. Как личность. И внушили:

«Ты — талантлива, и только от тебя зависит — сохранишь ты свою «искру Божью или нет». Вот я всю жизнь и занималась своим талантом. И слушала его. Вот теперь, не знаю — почему и зачем, но мне необходимо «записать Ваши воспоминания» и может быть., мои. комментарии. Не уверена, что они нужны. Но — в любом случае, книга будет разделена на главы.

— А что ещё ты можешь рассказать про свою японскую секту?

— Иногда я думаю, откуда во мне такая необъяснимая любовь — к Франции, Прибалтике и Японии. Это — прапамять. Генная память. Имя — Жанна. Французское. Зародили меня на Дальнем Востоке, рядом — Япония. Знак Зодиака — Стрелец. Главное для Стрельцов — независимость. Мне было интересно разгадывать себя. И свои пристрастия. Но я — страдала от нелюбви ко мне моих близких и дальних родственников, пока не поняла: «Чувства — они взаимны». Вот почему: «Насильно мил — не будешь». Я тебе, тётка, расскажу про Японию, про Сэй-Сёнагон, придворную даму и поэтессу. Однажды ей подарили кипу прекрасной рисовой бумаги. И она стала записывать свои наблюдения. Впечатления. Дневниковые записи. И — представляешь, в год моего рождения, кто-то обнаружил в архивах её «Записки у изголовья». А она написала их в ДЕСЯТОМ — веке! А потом, совершенно случайно, эта книга попала ко мне. Я всем друзьям дарила эту книгу. Так что, главное в жизни — написать, а там: «Без меня книга пойдёшь ты в Город» и «У книг — своя судьба». Латынь. Я сначала не могла понять — почему в советской школе не преподавали латынь? А потом догадалась! Латынь способствует чувству собственного достоинства. Это ведь был язык римлян. «Все дороги ведут в Рим». А зачем советскому человеку, рабу, «чувство собственного достоинства», когда у него в любой момент могут отнять всё: жизнь, семью, даже память о нём?

Конец ознакомительного фрагмента.