По закону плохих парней

Эйс Аткинс, 2011

Армейский рейнджер Квин Колсон приезжает в родной город в штате Миссисипи, где не был вот уже шесть лет. Привел его на родину печальный повод: смерть дяди. Квин собирается отдать родственнику последний долг, разобраться с наследством и возвратиться на службу. Но прошедший горячие точки солдат понимает, что в родном городке слишком многое изменилось: власть вершат преступники. По официальной версии, его дядя, шериф округа, покончил жизнь самоубийством, но некоторые факты позволяют предположить убийство. Квин стремится узнать правду о дяде, своей семье, друзьях детства. И как только истина приоткрывается, понимает, что для него теперь нет пути назад. Он не может позволить плохим парням и дальше устанавливать свои законы.

Глава 3

На грузовике Лена доехала до целлюлозно-бумажного комбината, на окраине Иерихона, где надеялась найти Джоди. На стоянке Ребел-Трак у 45-го шоссе она встретила пожилого седовласого мужчину, который сказал, что будет рад довезти ее до города. Мужик вел себя по-отечески и простодушно, пока не стал в промежутках между переключениями скорости поглаживать ее худенькую коленку. Лена принялась жаловаться на утреннюю тошноту и диарею, тогда он убрал свои шишковатые пальцы, но продолжал пялить глаза на ее черный топ до тех пор, пока не выпустил из кабины. Остаток пути Лена шла пешком. Хождение пешком способствовало сосредоточенности, здравомыслию и результативности ее поисков Джоди для выяснения того, почему он ее бросил, пообещав перед этим вернуться, когда заработает немного денег и все поправит.

Дорога четверть мили вилась среди строений комбината, — пахло как в уборной. Лена вышла к офису компании, представлявшему собой разбитый трейлер, стоящий на бетонных блоках. На стук никто не ответил, и она направилась к рифленому оловянному сооружению с трубами, выдыхающими отравленный воздух. Лена прикрыла рот платком. Вскоре она заметила трех парней, перекусывающих во время перерыва. Они сидели на бетонных плитах и ели гамбургеры из закусочной «Соник драйв-ин», отводя глаза от ее длинных ног и выпирающего живота.

— Вы знаете парня по имени Джоди?

Упершись руками в бедра, она рассказала о нем подробнее.

Парни мотали головой.

— Я слышала, что он здесь работал.

Девушка прибавила к своему описанию новые подробности: длинные светлые волосы, лопоухий, с ямочками на щеках. Сообщила, что у него татуировка на левой руке в виде какого-то китайского иероглифа.

— Есть парень, который стал работать вместе с нами два месяца назад, но он не похож на Джоди.

— Как его зовут?

— Бут. Чарли Бут.

— Он здесь? Я могу его увидеть?

Один из парней долго жевал гамбургер, прежде чем ответить, другие переглядывались с ухмылками на запачканных лицах.

— Думаю, — сказал он, — Бут еще в тюрьме. Он продавал наркотики черным. Этого можно ожидать и от вашего дружка, мисс?

Парни глупо захихикали.

Лили высадила Квина у мотеля «Отдых туриста», где он сел в свой пикап и поехал в сторону привокзальной столовой на краю площади. Там за столом сидела компания старых фермеров. Ворча и кашляя, они курили сигареты, обсуждали урожай и события местной политической жизни. К их резиновым сапогам пристали грязь и фрагменты коровьих лепешек, а кожа выглядела пергаментной. Фермерам не нравились цены на скот и то, что дождь погубил урожай хлопка. Квин заметил, что их побитые пикапы стоят снаружи, как лошади у коновязи.

Официантка, немолодая женщина, принявшая флаг с гроба Хэмптона, вновь наполнила их толстенные чашки кофе и прошаркала на кухню, чтобы вынести Квину порцию деревенской ветчины и яйца.

Квин представился. Официантка сказала, что ее зовут Мэри.

Мэри была женщиной среднего роста и комплекции, с выцветшими голубыми глазами и волосами, выкрашенными в неестественный коричневый цвет. Она выглядела так, как и десятки других женщин. Единственное, что отличало ее от них, — это исходивший от нее резкий аромат духов, который перебивал запах бекона и сигарет.

— Ваш дядя хранил в семейной Библии газетные вырезки, касающиеся вас.

Квин кивнул, отрезал кусок подсоленной ветчины и положил его между галетами.

— Вы нашли его собаку?

— Не знал, что она была у него.

— Пса зовут Хондо, — пояснила Мэри. — У него один глаз голубой, другой — желтый.

— Вам нужна эта собака?

— Нас с Хэмпом не связывал гражданский брак.

— Простите, — извинился Квин, — я просто думал, что вы хотите ее взять.

— Хороший пес, — продолжила она. — Мне он определенно нравится.

— Я позабочусь о нем.

— Вам налить кофе?

Она отошла, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

На старой деревянной панели висели фото команд Малой лиги, бывших чемпионов по футболу, покойных городских руководителей вместе с некрологами, а также рекламные фотографии знаменитостей, которые, бывало, останавливались в Иерихоне, в основном музыканты округа или телеведущие. Но Квин слышал, что однажды в городе останавливался Джонни Кэш. В то время, прежде чем местом встреч местных жителей стала привокзальная столовая Филлина, городская закусочная располагалась на площади. Квин незаметно для себя привстал, стараясь найти фото Кэша в длинном ряду снимков, отражающих события городской истории. Некоторые из них были связаны с ним самим. Например, история, рассказанная газетой Мемфиса о десятилетнем мальчике, который в одиночку прожил две недели в лесу, после того как потерялся на охоте. Газетный заголовок гласил: «ДЕРЕВЕНСКИЙ МАЛЬЧИК ВЫЖИЛ». Квин увидел юного самого себя, стоявшего между отцом и дядей. Дядя Хэмп был одним из тех, кто искал его в лесах, раскинувшихся на тысячу миль, где Квин занимался рыбной ловлей, охотой, разжигал костры и продолжительное время считал, что весь мир провалился и сохранилось только пространство, в котором он жил. Вторая газета за 1990 год писала: «Потерявшийся местный мальчик нашелся».

Вернулась Мэри и, вынув из кармана фартука пачку сигарет, быстро прикурила одну из них от розовой зажигалки «Бик». Она отгоняла рукой дым сигареты и наблюдала, как Квин садится за стол. Когда Мэри увидела, как он берет второй бутерброд с ветчиной, ее взгляд приобрел почти материнскую нежность.

— Вы нашли его оружие?

— Нет еще.

— А как насчет его кольта?

— Полагаю, он в офисе шерифа.

— Хотелось бы, чтобы он исчез. Вы сделаете это для меня?

— Сделаю.

Мэри взглянула через плечо. Старики смотрели на нее, ожидая, что она вернется на кухню и принесет их бесплатный кофе. Но она докуривала сигарету с таким видом, будто ей на все наплевать, хотя по ее лицу можно было предположить, что она находится на грани нервного срыва. Затем оно вдруг сделалось спокойным.

— Вы видели его в последний час?

— Нет, сэр, не видела.

— Он снова ушел в запой?

— Не замечала, чтобы он прекращал пить, — заметила она. — Этот мужчина конечно же любил виски.

— Но не злоупотреблял?

Мэри замотала головой:

— Меня поразило то, что удивило бы и вас. Вам известно, что он обещал взять меня с собой в путешествие в Мексику? Прежде мы ездили вместе лишь до Билокси и Туники.

— Он жаловался на что-нибудь?

— Мы не делились личными проблемами, — произнесла она, качая головой. — Нас связывал только секс.

— Вы что-нибудь от него требовали?

Мэри покачала головой и слегка улыбнулась, гася сигарету.

— Этот дом доставит неприятностей больше, чем он стоит. Вы знаете размер долга Хэмптона?

— Что-что?

— Ваш дядя взял кредит под залог земли.

— Он обанкротился?

Мэри пожала плечами.

Звякнул колокольчик. Через стеклянные двери вошла пожилая чета. Мужчина и женщина заняли место возле обогревателя, чтобы погреть старые кости. Старик помог жене снять шерстяной жакет и подождал, пока она сядет. Мэри бросила сигарету в оловянную пепельницу и взглянула в сторону кухни. Предвиделся заказ.

— Какой банк?

— Не было никакого банка, — пояснила она. — Он занял деньги у Джонни Стэга. Вы знакомы с Джонни?

— С тех пор как я в городе, уже второй раз слышу имя этого сукина сына.

— Квин Колсон.

— Уэсли Рут.

— Не пора ли мне выписать ордер на твой арест?

— Срок давности прошел.

— Разве не ты угнал пожарную машину? — спросил Уэсли, смеясь. — Признайся, гарантирую, что это останется между нами.

— Кажется, у меня был помощник, — тоже улыбнулся Квин и пожал руку друга.

Уэсли мощной струей воды отмывал от грязи шины пикапа шерифа. На передних дверцах машины еще сохранялось имя прежнего шерифа. Он поочередно поднимал ноги, счищая с подошв ботинок грязь и рассказывая Квину, что последние четыре часа провел, разыскивая группу подростков, которые вломились ночью в магазин мистера Варнера и похитили десять фунтов мяса для гамбургеров, несколько булочек, кетчуп и четыре галлона сладкого чая.

— Я колесил по окрестностям, пока не почуял запах гамбургеров, потом пошел в лес, где они устроили пикник. Меня даже пригласили присоединиться к пиршеству.

— Ты предъявил им обвинения?

— Посадил в камеру, чтобы сбить с них спесь, — сказал Уэсли. — Пусть мистер Варнер решает, что с ними делать. Дверь они повредили не очень сильно. Один из парней либо слабоумный, либо принял дозу.

— Я слышал, ты выполняешь обязанности шерифа.

— И ты поверил в эту чушь?

— Ты бы прекрасно справился.

— Тебе нравится начальствовать? — спросил Уэсли. — Лично я убежден, что это дрянное дело.

— Я сержант. Имел под командой сорок юнцов, которые считали меня стариком. Именно со мной связывались, когда их задерживали за вождение в нетрезвом состоянии или за драку.

— Никогда не думал, что кому-нибудь из нас исполнится тридцать, — произнес Уэсли с легкой улыбкой.

— Хэмп говорил, что я никогда не повзрослею, если не выберу свой путь.

— Как в знаменитой песне Mama Tried, — вспомнил Уэсли. — Твой дядя был хорошим мужиком, Квин. Искренне соболезную.

— Тебе что-нибудь известно о его собаке?

Уэсли домыл последнее колесо, выключил мотор, свернул шланг, затолкал промывочный аппарат в гараж и запер на замок ворота. Кивнув, он сказал:

— Не видел Хондо всю неделю. Прошлой ночью выходил, чтобы найти его.

— Ты продвинулся в этом деле?

— В каком деле?

— В расследовании того, что случилось с дядей.

Уэсли, такой же высокий, с бычьей шеей, каким был тогда, когда играл в школьной футбольной команде вместе с Квином, а затем два года в команде «Оле Мисс», обнял приятеля за плечи и повел в офис шерифа.

— Найдено немного.

— Может, что-то связанное с его должностью?

— Он не из тех, кого ненавидели, Квин.

— Однако он был шерифом. Могли быть недовольные.

— Приглашаю тебя поискать их. Но я там был, Квин. Он не собирался этого делать. Знаю, что ты встречался с Лили, знаю, что она занимается этим всерьез.

— Была какая-нибудь записка?

— Он объяснился.

Квин кивнул и вошел в учреждение, где из кабинета в кабинет ходили посетители и помощники шерифа, а секретарь занималась приготовлением кофе и отвечала на телефонные звонки. Он заметил Леонарда и Джорджа, двух помощников своего дяди еще с тех пор, когда Квин десять лет назад уходил служить. Квадратная голова Леонарда, подстриженная под «ежик», поднялась от бумаг. Он жестом поприветствовал Квина.

— Как Мег? — спросил Квин.

— Бросила меня ради страхового агента из Джексона.

— А как ваш сын?

— Встречаюсь с ним по выходным.

— Выглядишь неплохо.

— Черт возьми, а я выгляжу толстым! — воскликнул Уэсли Рут, потирая бритую голову.

— Вас проверяют на этот счет?

— Еще как проверяют.

— Ну и дела…

— Рад видеть тебя, Квин, — сказал Уэсли, снова обнимая приятеля. — Как насчет того, чтобы выпить сегодня вечером?

— У меня много дел. Только что я узнал, что дядя занимал деньги у Джонни Стэга.

— Не очень приятная новость.

— И заложил ферму в счет долга.

— Забудь про это. Лучше пойдем в низину, постреляем броненосцев.

— Я слышал, что дядя обанкротился. Это правда?

— Все свободное от работы время он проводил в казино Туники, — сообщил Уэсли. — Ладно, закончим на этом.

Квин кивнул:

— Я зайду к тебе.

— Ты видел Анну Ли? — спросил Уэсли, улыбаясь так, словно собирался сказать скабрезность.

— Школьная жизнь давно закончилась.

— Хочешь повидаться с Бумом?

— Он следующий в очереди.

Уэсли покачал головой и поплелся к двери следом за Квином.

— У него, брат, супермаркет. Два дня назад Бум попал в историю. Дай ему немного времени прийти в себя.

— Что он сделал?

— А что Бум делает всегда?

— Ничего не делает.