Бракованный

Эл Найтингейл, 2022

Когда босс брата решил на мне жениться, я подумала, что ничего ужаснее уже не случится. Но ошиблась. Муж умер в первую брачную ночь, а меня заставили переспать с его братом-близнецом. Я забеременела от того, кого совсем не знала. Но теперь он вернулся за мной. Вернулся, чтобы забрать свое. Содержит нецензурную брань

Глава 10

Юлия

Я вернулась в съемную квартиру, несмотря на все возражения брата. Он говорил, что я по праву могу считаться вдовой Дениса Порохова. Могу рассчитывать на его деньги за все те мучения, что я вынесла из-за его необдуманного желания жениться. Брат просил вернуться и упасть в ноги Элеоноре. Рассказать ей, как сильно мы с Денисом любили друг друга. Снова солгать.

Я осталась непреклонна:

— Мы сделали все, что требовал Влад, больше ему нечем нам угрожать. Элеонора выгнала меня и правильно сделала. Не хочу продолжать этот фарс. Влад пусть врет и изворачивается сколько угодно, оправдывая то, что не сумел уберечь Дениса, но от меня пусть этого не требует.

Наверное, я сильно повзрослела после той ночи, начала смотреть на мир иначе, другими глазами. Мне все еще было стыдно за собственный поступок, но долгими одинокими ночами…

Я думала о Нике.

Вспоминала его напряженное тело и жаркие стоны, когда мы занимались сексом. Наверное, это был первый и последний раз в жизни, когда я делала это. Пробовать снова мне не хотелось. Мутило от одной мысли о том, чтобы снова выйти замуж. Подпустить к себе кого-то еще, кроме своего единственного любовника. Его я запомнила на всю жизнь.

Кстати, о тошноте…

Она подозрительно усиливалась по утрам. А грудь вдруг налилась и словно бы выросла на целый размер. И пусть до «красных дней календаря» оставалось еще несколько дней, изменения становились все более ощутимыми.

Неужели вышло?

Вот таким нелепым образом? С первого раза?

Чтобы подтвердить догадки или опровергнуть пустые предположения, я отправилась в клинику. Отправилась тогда, когда моего брата не было дома.

— Поздравляю, вы беременны, — с улыбкой сообщили мне на УЗИ. — Срок еще очень небольшой, но ошибки быть не может. Сейчас вам нужно сдать некоторые анализы, скорректировать питание, отказаться от вредных привычек, если таковые имеются…

Она все говорила и говорила, а я словно впала в кому, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово. Беременна? Ошибки быть не может?!

— Вы слышите меня? — забеспокоилась врач. — Вы выглядите слишком бледной, все в порядке?

Я отмерла и похлопала глазами.

— Так просто не бывает… Не верю, что это действительно случилось.

— У вас молодой здоровый организм, — ободряюще улыбнулась врач. — Так чему удивляться? Главное сейчас — поменьше волноваться и привыкать к мысли о материнстве.

— Я справлюсь.

Пообещала даже не ей, а себе самой. Пора нести ответственность за собственные поступки. Не надеяться на брата или кого-то еще. К тому же от меня теперь зависит новая маленькая жизнь. Подумать только, я практически изнасиловала мужчину, от которого забеременела. Это ужасно! Но ребенка буду любить — этого у меня никто не мог отнять.

Брату и, тем более, Владу, о своих планах не рассказала, пока нет. Но работать официанткой летом, в жару, становилось все более невыносимо. У меня начались головокружения. В один из таких моментов я присела за пустующий столик и уронила голову на сложенные руки. А когда подняла, увидела ее, Элеонору. В черном траурном костюме, она стояла надо мной, рассматривая поверх темных очков. Взгляд ее был задумчив и тревожен.

— Значит, беременна, — выдала она. — Влад не обманул.

— Откуда вы?… Откуда он знает?!

Она вскинула руку, останавливая поток вопросов.

— Твои коллеги давно заметили. И вообще, от меня сложно что-то утаить.

Теперь я вздрогнула. Ее слова звучали как скрытая угроза. Может быть, Элеонора уже знала, что произошло той ночью? Кто-то из так называемых друзей Влада мог проболтаться. Или сам Никон… Вдруг, он нашел Элеонору и рассказал ей все?

Краска прилила к моим щекам.

— Пошли со мной, тебе нечего здесь делать, — скомандовала Элеонора.

— Но я…

— Мой внук не должен появиться на свет от задрипанной официантки. Только посмотри на себя: ты выглядишь жутко. Чего доброго, причинишь малышу вред своей дуростью. Пошли, я сказала, не заставляй меня терять терпение!

Похоже, она ведала не все, что происходило в городе и даже у нее под носом. Элеонора не узнала подробностей нашего с Денисом брака — возможно, потому, что не хотела этого знать. Но она с таким рвением впилась в идею о внуке, что переубедить ее не было даже возможности. Видно, сама мысль о том, что у нее будет новый мальчик, сын ее обожаемого Дениса, вдохнула в женщину новую жизнь. И она вцепилась в эту идею, как в спасательный круг.

Меня поместили в лучшую клинику, под неусыпное внимание врачей. Каждое мое желание выполнялось немедленно. Но я не чувствовала себя принцессой, хотя именно так называла меня пожилая медсестра, приставленная ко мне. Элеонора беспокоилась лишь о внуке. Я же была для нее не больше, чем инкубатор. Досадное приложение к тому, кто еще не появился на свет, но кого она уже так беззаветно любила.

— Надо сказать ей, — предупредила я брата. — Это неправильно. Бесчестно обманывать ее.

— Не вздумай! — предупредил Коля. Лицо его перекосилось от страха. — Влад убьёт нас за это. И вообще, все вышло хорошо, хоть так ужасно начиналось. Ты родишь наследника Пороховой, больше никогда не будешь бедной, сможешь путешествовать, как всегда мечтала, станешь переводчиком. Ты это заслужила, сестренка!

— Но мой ребенок — не внук Элеоноры!

— Разве? — удивленно проговорил брат. — Так и Денис не был ее родным сыном, но это не помешало ей любить его до умопомрачения. Только подумай, ребенок получит все, о чем можно только мечтать. Элеонора пылинки с него сдувать будет. А что сможешь дать ему ты?

— Я буду его любить.

— Разве этого достаточно? Какая же ты еще малышка, Юлька. У тебя нет ни денег, ни даже жилья. А я, сама знаешь, плохой добытчик. К тому же… Ты, правда, думаешь, что Элеонора позволит тебе уйти?

Прикрыла глаза, вновь почувствовав приступ дурноты. С каждым днем ситуация все ухудшалась. Я чувствовала себя слабой мошкой, запутавшейся в липкой паутине. И о том, чтобы вырваться на свободу, не могло идти и речи.

— Но ведь у ребенка есть отец! — напомнила я. — Его настоящий отец, Ник.

Лицо брата стало белым, как сметана, а левый глаз подозрительно дернулся.

— Не упоминай о нем, Юлька! Имени не произноси. Он умер, уяснила? Умер так же, как и его брат Денис. Теперь твой ребенок — единственный наследник состояния Элеоноры. Ее родной внук.

— Ник не умер, — возразила я, рискуя разозлить брата. — Он сбежал, ты тоже это знаешь.

— Он мертв!.. — в палату ворвался Влад, грозно застыв в дверном проеме. Кажется, он подслушивал разговор. — Не смей даже думать о нем, а то пожалеешь!

— Это ты не смей! — бросила я. — Думаешь, Элеонора простит, если ты причинишь мне или ребенку вред? Ник сбежал, не отрицай это. И, знаешь, я рада, что так произошло. Рада, что он остался в живых, даже если тебе это не нравится.