Ты мой грех

Элена Макнамара (2024)

Кирилл Соболев — богат, циничен, избалован вниманием женщин и всегда получает то, что хочет. Но не её… Ассоль — незнакомка с великолепным голосом, подрабатывающая в непопулярном баре. Она — первая девушка на пути Кирилла, на которую не действует его обаяние. Которая раз за разом убегает, только распаляя в нём хищные инстинкты. И у неё есть веская причина держаться от него подальше…

Глава 8

Соболев

Стоит только закрыть глаза, как в сознание просачивается образ… Её образ.

Не знаю, какими мозгами думал, когда писал ту записку, а потом ещё и запихнул её в коробку с конструктором, но сейчас чувствую себя просто жалким.

Я мог написать ей смс. Найти в инстаграме или другой социальной сети. А воспользовался клочком бумаги и шариковой ручкой.

Идиот… Наверное, напугал её своим поступком ещё больше. Или разозлил, что ещё вероятнее. Наверняка завтра будет испепелять меня взглядом. Напомнит о том, что замужем. И что мне ничего не светит…

Но я мысленно потираю руки, испытывая предвкушение. Мне нравятся наши маленькие перепалки. Они выглядят настоящими, живыми. То, как она старательно демонстрирует холод и как пытается скрыть свои истинные эмоции рядом со мной… Меня это вдохновляет, заводит и… чертовски злит уже в следующую секунду. Потому что я не понимаю, что именно мешает ей быть более искренней!

Слишком верная? Или просто цену себе набивает?..

Порывисто сажусь, откинув одеяло. Свешиваю ноги с кровати и зарываюсь пальцами в волосы, уперев локти в колени. Раздражённо взлохмачиваю шевелюру.

Блядь! Сука! Как спать-то?

Поднявшись, влетаю в штаны. Покинув комнату, иду вниз по лестнице на первый этаж. В доме стоит гробовая тишина. И так как все окна закрыты, даже шума моря не слышно. Катнув раздвижную дверь, выхожу на террасу и вдыхаю полной грудью влажный морской воздух.

Дом стоит на береговой линии. Мне пришлось нехило раскошелиться, чтобы получить разрешение на его строительство. Блядь, смог же! Потому что меня редко останавливают трудности. Немногочисленные соседи тогда скептически фыркали, считая, что я затеял невозможное. Но мой дом стоит уже много лет. В то время как им пришлось подавиться собственной беспомощностью. Теперь их коттеджи в добрых двухстах метрах от моего. И у меня свой закрытый пляж… Музыка, вечеринки…

А я иногда чувствую себя отшельником даже при наличии шумного общества вокруг. Словно у меня есть всё, но так или иначе мне чего-то не хватает.

Особенно сильно это ощущение обострилось, когда я познакомился с Асей. Не знаю, что такого в этой девушке, но она пробуждает во мне странные порывы. Например, остепениться…

Закрыв глаза, подставляю лицо ветру, дующему с моря. В горле глухой вибрацией рождается смех.

Чёрт… Я брежу! Она несвободна. У неё есть муж. И мне нужно от неё только одно — утолить свой мужской интерес.

Заткнись, Соболев! И думай только об этом! Никаких привязанностей и драм, мать вашу!

Возвращаюсь в гостиную. Опускаюсь на диван. Подхватываю пачку сигарет с низкого столика и достаю одну зубами. Чиркнув зажигалкой, прикуриваю. Затянувшись, выдыхаю плотное кольцо дыма. Закидываю ноги на столик и пристраиваю голову на спинке дивана. Разглядываю потолок, стараясь думать о чём-нибудь другом. О чём угодно…

Не об Асе, её муже, ребёнке. И не о том, что уже завтра я её увижу. Не о том, что её глаза не просто зелёные, а с вкраплениями янтарных пятнышек вокруг радужки… Под ярким солнечным светом глаза становятся травянисто-зелёными. А при комнатном освещении приобретают глубокий тёмно-зелёный оттенок.

Её губы… Чёрт… На первый взгляд они кажутся совершенно обычными. Но когда девушка говорит, нижняя губа становится значительно пухлее верхней. Когда обижается — её губки трогательно складываются бантиком. Или когда Ася их облизывает…

С шумом сглатываю, ощущая, как дёргается кадык. Асе даже помадой пользоваться не надо, достаточно лишь смочить губы слюной — и они начинают напоминать клубничный леденец. А я ненавижу сладкое, чёрт возьми! Но вот уже долбаный месяц каждый раз при встрече с этой девушкой мечтаю отведать этот леденец. С тех самых пор, как впервые вошёл в бар!

Распахиваю глаза, почувствовав, как окурок обжигает пальцы, и быстро растираю остатки сигареты в пепельнице. Она истлела, пока я продолжал «не думать» об Асе!

Пару раз вмазываю затылком по спинке дивана. Вряд ли поможет избавиться от назойливых мыслей, но у меня закончились варианты воздействия на свой мозг.

Забыться с другими девчонками я пробовал. У меня для этих целей огромный справочник в телефоне, а также сеть стриптиз-клубов. Секс в итоге получался скучным. Да и в мыслях я трахал не ту, что была со мной. А это уже попахивало извращением.

На втором этаже хлопает дверь, и через мгновенье слышу неторопливые шаги босых ног по лестнице. Сижу молча, наблюдая за Викой. Она прекрасно ориентируется без света. Ещё бы — столько месяцев здесь провела. Иногда мне её по-настоящему жалко.

Девушка, не замечая меня, сразу исчезает в дверях кухни. Слышу, как хлопает дверца холодильника. Звяканье посуды, шуршание… Спустя минуту Вика выходит из кухни. В руке у неё стакан с молоком, в зубах зажато печенье. Она натыкается на меня взглядом и почти подпрыгивает.

— Блин, Соболев… — бессвязно бормочет, всё ещё зажимая в зубах печенье.

Приближается, ставит стакан на столик. Откусив печенье, протягивает мне, но я качаю головой. Кусок в горло не лезет.

Сегодня, обнаружив холодильник пустым, я не испытал негодования, как случалось в течение последних месяцев. Сегодня мне было плевать на Вику и её никчёмность.

— Давно тут сидишь?

Она решает составить мне компанию. Отхлебнув молока, ложится на диван, устраивает голову на моих коленях, и мы вместе разглядываем потолок. Так себе занятие.

Спустя минуту Вика нарушает молчание.

— Может, поделишься, что такого невероятного в этой певичке? — спрашивает она в лоб.

— Почему ты думаешь, что мои мысли заняты ею? — уточняю ровным голосом, хотя внутренне напрягаюсь от Викиной прозорливости. Или у меня всё на роже написано?

— Не надо быть гением, Кир, чтобы понять — ты на ней свихнулся! — заявляет Вика. — Во-первых, тебя выдаёт постоянная задумчивость. Соболев, которого все знают, так не выглядит. Обычно ты всегда улыбаешься, и в твоём взгляде неизбывное веселье — вот, каким тебя видят люди. Но не сейчас. Сейчас ты постоянно напряжён, словно на тебя свалилась куча проблем. В твоих глазах нет ни намёка на беззаботную жизнь…

— Да, потому что у меня и правда есть куча проблем, — отзываюсь, всё ещё разглядывая потолок.

— Каких?

— Ты! — ухмыляюсь я, но Вика не может видеть этой ухмылки. — Куча — это ты.

— Очень смешно, — фыркает она скептически. — Так мне продолжать?

Задумываюсь. Хочу ли я знать то, что кажется ей очевидным? Наверное, нет… Наверное…

Киваю, не произнося ни звука. Возможно, этот жест она тоже не увидит.

— Во-вторых, — продолжает Вика, — ты ходишь в тот чёртов бар.

Да, я купил чёртов бар.

— Ну и самое основное… — она делает многозначительную паузу. — Ты ни с кем не спишь уже около месяца.

— Если в моей постели нет девчонки, это не значит, что я ни с кем не сплю, — отзываюсь бесцветно. — Для секса полно других мест, Вик…

Опустив взгляд, смотрю на неё. Запускаю пальцы в её волосы, которые разметались по дивану. Не хочу говорить о себе и тем более об Асе. Тем более с Викой. Меняю тему:

— Ты живёшь без секса, почти всегда в плохом настроении… Ты помешана на ком-то?

Пытаюсь пошутить, но явно задеваю болезненную тему, в которой копаться не хотел. Вика морщится, собирается ответить, но я её перебиваю:

— Ты согласна подстричься? Перекраситься?

Девушка морщится ещё сильнее. Затылком ёрзает на моих коленях, пока я запутываю пальцы в её шелковистых локонах.

— Мне жаль твои волосы, — говорю задумчиво. — Они длинные и красивые.

— Я укорочу их немного, но краситься не стану! — Вика почти хнычет.

Удивительно, что у этой девчонки есть хоть какие-то пристрастия. Мне всегда казалось, что она ни к чему не привязывается.

— На лицо мне плевать, — предугадывает она мой следующий вопрос. — Я полностью доверюсь пластическому хирургу, и плевать, что он со мной сделает… Вот фамилию жалко. Даже странно, что я больше не буду Соколовой…

— Имя, отчество — всего этого тоже не останется.

— И какое у меня будет имя? — она резко садится и замирает в ожидании ответа.

Пожав плечами, говорю с кривой ухмылкой:

— В этом-то и вся прелесть, Вик — ты сама можешь выбрать. Новое имя, новое лицо, новые возможности. Постарайся отнестись к этому с ответственностью.

Поднимаюсь с дивана и направляюсь к лестнице.

— Кир! — зовёт меня Вика.

Оборачиваюсь.

— Спасибо… за всё…

***

Ася появляется в баре после двенадцати. Заходит не через парадный вход, а через задний, потому что я сам попросил её об этом. Написал в смс, на которое она даже не ответила. Но просьбу выполнила.

— Там меняют вывеску, обновляют фасад, — киваю на дверь, потому что она ждёт объяснений.

Вообще-то, Ася явно немного в шоке от происходящего. Обводит бар испуганным взглядом, медленно качая головой.

— Удивлена?

Мне чертовски важно знать её мнение.

— Не ремонтом, а скоростью, — отвечает Ася, и мне мерещится в её голосе восхищение.

На самом деле ремонт начался ещё вчера. Рабочие за ночь разрушили все напоминания о прошлом убогом интерьере. А уже с утра прибыли дизайнеры с проектом, который я предварительно утвердил дистанционно. Новая бригада приступила к ремонту в десять утра. И уже к двенадцати помещение стало выглядеть опрятно. Ещё много чего не хватает: мебели, декора. Но сегодня должны всё закончить.

— Здесь стало светлее и уютнее…

Я не ошибся, в её голосе действительно восхищение. И пока Ася обводит взглядом зал, я наблюдаю за ней. Зелёные глаза кажутся светлее теперь, когда мрачный бар перестал быть мрачным. Её губы сегодня без помады, и они вновь выглядят как клубничный леденец. И хоть Ася одета сегодня очень сдержанно и скромно, я всё равно её хочу и уже вряд ли смогу усмирить своё желание.

Почувствовав мой пристальный взгляд, девушка смущённо опускает глаза.

— Зачем я здесь? — спрашивает, делая шаг в сторону от меня, потому что я слишком близко стою.

— Пойдём.

Первым иду за сцену. Приближаюсь к гримёрке. Здесь пока без изменений, и я решительно иду дальше. Замираю возле кабинета её бывшего босса. Да-да, у этого слюнтяя был собственный кабинет, которым он практически не пользовался, хотя свою звезду запихнул в какую-то крошечную подсобку.

Дождавшись, когда Ася подойдёт ко мне, толкаю дверь кабинета и приглашающим жестом пропускаю девушку вперёд. Она нерешительно переступает порог, а я немного подталкиваю её сзади, словно непроизвольно скользя ладонью по пояснице. Рука так и хочет опуститься ниже. Сжать её попку. Сжать всю Асю. Завладеть её вниманием, губами, телом…

Блядь… Мне нужно выдохнуть. Или вдохнуть что-то, кроме её парфюма, который поселился в носу и никак не хочет выветриваться.

Ася отшатывается, почувствовав моё прикосновение. Шагает в центр кабинета и осматривается. Спокойное выражение её лица лишь на мгновение меняется, когда она замечает, что я запер дверь. Взгляд выдаёт испуг… нервозность. Странно, что уединение со мной вызывает всё это.

— Ты же не считаешь меня психом, верно? — задаю прямой вопрос, потому что не привык ходить вокруг да около.

— Психом? — переспрашивает она. Пожимает плечами и отворачивается, чтобы скрыть свою язвительную ухмылку. Но когда вновь смотрит на меня, её лицо непроницаемо. — Смотря что для тебя означает быть психом, Кирилл. Купить бар, который принесёт только убытки или написать записку замужней женщине?

Значит, она её прочла. Что ж…

— Ты не против, если я начну с конца? — мой вопрос скорее риторический, поэтому тут же продолжаю: — В моей записке не было ничего неестественного. Я не просил тебя бросить мужа. И не предлагал тебе что-то противозаконное. Лишь сказал, что у меня такое впечатление, будто давно тебя знаю… Уже понял, что такого просто быть не может, учитывая твою неприязнь ко мне. Поэтому решил закрыть эту тему.

Ася стоит в центре кабинета и молча слушает. Похоже, не собирается опровергнуть мои слова о неприязне. Скрипнув зубами, я медленно двигаюсь по кругу, не сводя с неё хищного взгляда.

— Отвечая на твой первый вопрос, скажу так: мои проекты не бывают провальными. Ты удивишься, когда поймёшь это. И, надеюсь, восхитишься, а потом ещё и признаешь, что была неправа.

— Я даже извинюсь, — опрометчиво бросает она и тут же кусает губы.

— Извинишься? — игриво вскидываю брови. Приближаюсь к девушке. — За что именно? За то, что не веришь в меня? Или в себя?.. Ведь бар будет процветать благодаря твоему голосу.

Кажется, смущаю её своими словами, потому что Ася вдруг отводит взгляд и вновь собирается отпрянуть, так как я снова подошёл слишком близко. Одной рукой хватаю её за плечо и притягиваю к себе. Второй беру за подбородок, вынуждая посмотреть мне в глаза.

— Ты очень талантливая, Ась. И окружающие должны каждый день тебе это напоминать, раз уж ты сама сомневаешься…

Не собирался этого говорить, но слова вырвались прежде, чем я смог их поймать. Последнее время я действую импульсивно.

Отпускаю её плечо, но прежде чем убрать руку с подбородка, скольжу ладонью по шее девушки, зачарованно вглядываясь в лицо. Расширить сознание за пределы этой комнаты не получается. Знаю, что должен копать куда-то в далёкое прошлое, именно там сидит воспоминание, которое, возможно, связано с Асей. Но когда я рядом с ней, прошлое словно стирается. Сознание меня туда не впускает. Запечатывает в этой комнате, в этом моменте. Топит в её глазах, словно в омутах.

— Зачем мы здесь? — отпрянув, девушка отходит ещё на пару метров в сторону.

— Теперь это твоя гримёрка.

Обвожу взглядом почти пустое помещение. Здесь из мебели остался только стол бывшего владельца, и я приближаюсь к нему. Тут стопкой лежат каталоги. Протягиваю Асе самый верхний.

— Выбери мебель. Шкаф, зеркало, кресло… и всё, что может понадобиться.

Она неуверенно принимает журнал из моих рук, но даже не раскрывает его.

— Мне и моя гримёрка подходит.

— Это была не гримёрка, а клоповник, — отбриваю я, ничего не желая слушать. Указываю на остальные каталоги. — В них сценическая одежда. Её ты тоже должна выбрать, и уже сегодня я сделаю заказ. Только прошу: ничего вульгарного. Ладно?

От её бывших костюмов, от которых я с радостью избавился, до сих пор мороз по коже. Безусловно, она была в них красива и мегасексуальна, но меня коробило от этого. Не должна она демонстрировать свои прелести широкой публике. Для этого есть другие, специально отведённые места с совершенно иными девушками. А в этом баре пусть слушают голос Аси, а не разглядывают её тело.

— Если не выберешь, я сам это сделаю, — предупреждаю угрожающим тоном. — А потом примерить заставлю, чтобы удостовериться, что не ошибся с размером.

Угроза явно действует. Ася приближается к столу и раскрывает первый каталог с одеждой. Пролистывает, даже не стараясь скрыть восхищённый взгляд от обилия и качества разнообразных нарядов, а потом поднимает глаза и смотрит на меня.

— Пожалуй, мне нужно время, чтобы определиться.

— Я не против. Часа хватит?

Она неуверенно кивает. Вновь оглядывает пустое помещение и, убедившись, что присесть здесь негде, запрыгивает на стол. Положив ногу на ногу, с отвлечённым видом пролистывает каталог, делая вид, что меня тут уже нет.

А я здесь. В каком-то жалком метре. Сгорающий от желания уложить её на этот стол. Протиснуться между её ног. Ощутить жар её плоти…

Блять!

Отступаю к двери.

— Скоро вернусь, — бросаю сухо и выхожу в коридор.

Похоже, каждый день, проведённый наедине с Ассоль, обещает быть интересным. А еще волнительным настолько, что у меня подскакивает пульс. Слишком много всего внутри меня творится, поэтому уйти на час подальше от Аси — это то, что сейчас нужно. Она убивает меня своей неприступностью. Мне ненавистна мысль, что по ночам в её постели другой мужчина.

Соболев, который не знает, что такое ревность, похоже погряз в ней по уши. А ещё столкнулся с одержимостью. Желанием обладать лишь одной. И всё это попахивает драмой…

Фу, бля, ненавижу драму…