Золото Колчака. Историко-фантастическое повествование

Элеонора Тихонова

Роман «Золото Колчака» повествует в фантастическом ключе о событиях, прошедших в далеком уральском городе Чёрмозе и связанных с трагичной историей нашей страны. Главная тема романа – это золото земли русской, которое хранится в душах людских, освещает божественным светом в их суровой жизни – это, конечно, ЛЮБОВЬ.

6. Чёрмоз (осень — зима 1918 год)

Покрывались золотом березки посреди темнеющих елей в лесах, окружающих рабочий городок, на заводе шла привычная работа. Потихоньку успокаивался народ после выпитого спиртного, а молодежь справляла свадьбы. И жизнь текла по-прежнему, словно и не шла жестокая война, не подбирались к Прикамью войска адмирала Колчака, который в результате военного переворота стал Верховным правителем. Народ сразу сложил о нем нехитрую частушку:

Мундир — английский,

Погон — австрийский,

Табак — японский,

Правитель — омский.

Первым актом новый правитель издал приказ войскам о наступлении на Пермь. С самых первых дней своей власти и до конца адмирал правил как один из самых жесточайших в истории диктаторов. Командующим военными округами было предоставлено право, по своему усмотрению, объявлять отдельные местности на осадном положении, закрывать оппозиционные газеты и выносить смертные приговоры. Никогда больше во время Гражданской войны так не свирепствовал белый террор, как при Колчаке.

Анатолий должен был срочно возвращаться в Москву, как государственный служащий и торопился обвенчаться с Леночкой и увести ее с собой. Дед Игнат очень боялся отпускать от себя любимую внучку, но видел их взаимную любовь, помнил, как ждала Леночка этой новой встречи, знал, что он сам уже скоро не сможет защитить свое сокровище, а Анатолий вполне подходящая партия. Благословил дед молодых, обвенчались они в соборе Рождества Богородицы, что стоял на горе, свидетелями были Степан и Шурочка. А дальше без пышной свадьбы увез Анатолий Леночку в далекую Москву, и не предчувствовал дедушка, какая судьба ждет его внучку, и что видит он ее в последний раз. Чуть больше года проживет уральская красавица в Москве, не успеет насладиться своим семейным счастьем, не превратится в статную женщину, не понянчить своего первенца — умрет Леночка при родах, оставит мужу сыночка на долгое воспитание и сиротливое проживание без материнской ласки.

Трудно представить, что тогда творилось с Анатолием.

— За что? — лишь мог повторять про себя покинутый муж, — Неужели мы с Леночкой чем-то прогневили Бога? Где та грань судьбы, за которой не хочется уже ничего? Сколько страданий может выдержать человек и не согнуться? Неужели это неотвратимая цена за то безграничное счастье взаимно любить друг друга? Не может быть, чтобы человек был наказан за счастье?

Анатолий чувствовал, что его жизнь, так счастливо начавшаяся, должна закончиться. Даже родившийся сын не мог удержать его на этой земле, думал Анатолий, собираясь добровольцем на фронт.

Сына окрестили Ильей, крестными были Иларий Бельский с женой — уже не молодая бездетная пара, с которой и оставил Анатолий сынишку, уходя на фронт.

Так распорядилась судьба с участником захоронения клада с применением недозволенных обращений к потусторонним силам. Все что успел сделать Анатолий, уходя на фронт, это передать Бельскому карту закладки тайников, которую вывез из Чёрмоза. Подробностью эта карта не отличалась и могла быть расшифрована только при участии Степана — второго товарища, пользующегося полным доверием. Но о судьбе Степана Анатолию ничего не было известно со времени расставания, а сведения из мест, где хозяйничал Колчак, до Москвы не доходили, и не знал он, через какие испытания пришлось пройти его друзьям.

После отъезда Анатолия с женой в Москву Степан ни дня не пропускал, чтобы не встретиться с Шурочкой, прибегал к ее дому и оставался рядом, даже когда сама девушка не могла уделить ему внимания — очень много времени занимали домашние хлопоты. Шурочка потеряла отца, умершего от тифа, будучи еще совсем маленькой, а вскоре заболела мать — кроткая набожная женщина, всю жизнь посвятившая мужу и детям. Отец один работал на заводе, а мать содержала корову и обрабатывала с детьми огород. Строго соблюдая все посты и посещая праздничные службы, она стремилась передать детям веру в Бога, но время было неспокойное, да и сам отец не стремился соблюдать церковные законы, хотя жене не мешал. Благодаря строгому соблюдению постов в доме накапливались запасы масла и сметаны, которые могли продать и получить дополнительные деньги. Шурочка рано начала рукодельничать «на заказ» и прославилась необыкновенным умением. Вот и приходилось Шурочке всюду успевать, хорошо еще, что младший братишка подрос и, уже в свои не полные шестнадцать лет, пошел работать на завод. Веселым вырос братишка Ванечка, любил песни петь и танцевать, даже, уходя на работу, успевал на крылечке что-то пропеть и отбить чечетку, прежде чем направиться на нелегкую однообразную, изнуряющею работу в горячем цеху.

Но не радовались родители Степана зажиточные купцы выбору сына, всячески препятствовали общению, стремились побыстрей сосватать и женить его на богатой невесте. Ну да не тут-то было, упрямый и своевольный сын у них народился, не хотел он слушать родителей и оставлять свою любовь, несмотря на запрет, приходил он к Шурочке.

Вместе шли они к дедушке Леночки, который тосковал о внучке и тревожился о ее судьбе. Чувствовал Игнат, что не просто приехали молодые люди в этот городок, что не зря суетились возле тоннеля. Догадывался знахарь, что Степан использовал, полученные от него знания для общения с темными силами, и что замешен в этом Анатолий, муж Леночки. Вряд ли пройдет бесследно обращение к силам, много лет дремавшим в болотистых низинах.

А к городу с боями подступали войска Колчака, все, кто поддерживал новую власть рабочих, стремились отступить вместе с Красной армией, а Степан был оставлен, для дальнейшей связи, но должен был затаиться в подполье.

Наполненное тревогой сердце дед Игнат мог успокоить только обратясь к Богу, и он пошел в храм Рождества Богородицы, расположенный на горе поселения с древних времен. Давно он не посещал богослужение, да и не чувствовал необходимость в священниках, принимая их не как посредников для общения с Богом, а как людей, которые, как и он сам, владеют некоторой тайной, поэтому, войдя в храм, он не обратился к батюшке, а подошел к иконе Николая Чудотворца и начал молиться. Но и молитва его не была по молитвеннику, из глубины души рождалось обращение к Святому Николаю:

— Святой Николай, заступись перед Господом нашим за души чистые Елены и Анатолия, перенеси на меня их невольный грех, защити от невзгод и гонений. Аминь. Кротко преклонив колени, стоял дед Игнат перед иконой Николая Чудотворца и верил в непреходящую мудрость его.

Лишь бы сами молодожены не сопротивлялись Воле Божьей, лишь бы посетили Святой Храм и попросили прощения за все грехи вольные и невольные, но творящаяся в мире суета не давала деду Игнату надежды на лучшее. Проще всего спасали свои души католики — не молитвами, а индульгенциями — папскими грамотами «об отпущении грехов». Если бы все было так просто — (дедушка подозревал, для чего использовали Степан с Анатолием древние заклинания) и смог бы открыть сокровища и откупиться. Но в православии так не делается. Надо было спасать молодых влюбленных, что были рядом, и он занялся организацией подполья для Степана.

На западной окраине городка жила одинокая бабушка, которая часто пользовалась знахарством деда Игната. К ней то и направил он Степана, но строго — настрого запретил говорить о том Шурочке, как не упрашивала потом Шурочка деда, как ни скучала о любимом, не рассказал ей, где прячется юноша. Не знали о том и родители Степана.

Но не выдержал разлуки с любимой Степан и поздним вечером пробрался к дому Шурочки. Снова встретились влюбленные и не могли наглядеться друг на друга, возникшая опасность особенно обострила их чувства, духовная близость, ощущение постоянного незримого присутствия друг друга наполняла их болью и счастьем. Признался Степан Шурочке, где скрывается, раскрыл не свою — партийную тайну. А Шурочка не могла оставаться дома, когда наступали сумерки. Она бежала на край селения, чтобы еще раз увидеться с любимым, заглянуть в его глаза, и что еще можно было делать под приглядом старушки — как играть в карты и тихонечко переговариваться. Так и проводили они долгие зимние вечера.

Но не могло так продолжаться долго, колчаковцы хватали людей по малейшей провинности и, избивая и издеваясь, выпытывали различные сведения о происходящих в Чёрмозе событиях в начале осени. Но никто ничего существенного вспомнить и рассказать не мог, поступали какие-то отрывочные воспоминания от сторонников белого движения, но представить ясную картину событий командующий военным отрядом не мог и очень нервничал по этому поводу.

Сжималось сердце от страха за дочь и у набожной матушки Шурочки, боялась она и божьего наказания за связь с юношей вне брака, но в тоже время, верила в девичью честность девушки, и сами молодые люди откладывали назревающую близость до лучшего времени, до окончания оккупационного кошмара. Верили, что наступят мирные времена, и они обязательно обвенчаются.

Тревожные тучи все ближе подступали к конспиративному домику, и Степан решил поздним вечером покинуть убежище; и, одевшись потеплее, направился в сторону дальней деревни за болотом. И надо же такому случиться, что по той же дороге в город возвращался младший брат Шурочки — Ваня.

— Привет, Степа, — обрадовался встрече Ваня. — Как же ты пройдешь по этой дороге, ведь при выходе из леса белые поставили кордон и проверяют пропуска?

— Что же мне делать? Обратно возвращаться, но в городе облава. Слушай, Ваня, дай мне твой пропуск, ты уже скоро дойдешь до дома, пока не наступит комендантский час.

— Возьми, — сказал Ванечка — безгрешная душа. — Шуре передать что-нибудь?

— Пусть ждет.

— А если тебя поймают?

— Не бойся, — пропуск я уничтожу, а сам им в руки живым не дамся, не будут они меня бить и унижать.

Так и разошлись в разные стороны.