Пробуждение вайлорда

Элиан Тарс, 2021

Граймы пожирают людей, а вайлорды убивают граймов. Испокон веку вайлорды объединялись в кланы. Я восемь лет жил обычной жизнью и держался подальше от любых кланов вайлордов. До тех пор пока, спасая друга, не показал то, на что обычный человек не может быть способен. И теперь я под прицелом сразу двух тайных кланов. Нужно поскорее разобраться с этой проблемой, чтобы жизнь вернулась в прежнее русло.

© Элиан Тарс, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава 1

— Здравствуйте. Пакет считать? — на автомате сказала Таня и, поняв смысл собственных слов, выпучила глаза. Я перевел взгляд на изумленного официанта, который, только что поздоровавшись, выставлял на стол наш заказ: пиво и закуски.

— Ха-ха-ха! — Дэн первым не выдержал и засмеялся.

— Поработал бы сам хоть пару смен кассиром, я бы на тебя посмотрела, — пробурчала Таня.

— Хах, спасибо, — сквозь смех кивнул я юноше в белой рубашке, показывая, что все в порядке.

— Хорошего вечера, — с профессиональной улыбкой отозвался он, от секундного изумления уже не осталось и следа.

Мы вчетвером потянулись за кружками.

— Давайте лучше за встречу! — улыбнулась Таня.

Мы чокнулись, выпили и принялись за закуски.

— Фух, неплохо, — выдал Олег, протягивая рыбку возлюбленной. Таня взяла ее и положила в рот. — Жаль только Мишка опаздывает.

Ответить никто не мог, потому что все жевали.

— Ничего, скоро придет, — хлебнув пива, откликнулся Дэн, а затем хитро посмотрел на меня и добавил: — По-любому ведь спросит, чего Свету не позвали.

— Ответ неизменен, — отмахнулся я.

— А чего Настю не позвал? — тут же оживилась Таня. Дэн и Олег, мельком глянув на подругу, перевели ехидные взгляды на меня.

— Ответ неизменен, — повторил я.

— Да ну тебя, скучный ты, — вздохнула Таня и глотнула пива. — Хотя нынешняя твоя держится молодцом. Сколько уже? Полгода?

— Ага, — устало вздохнул я и посмотрел ей в глаза. — Давай не будем об этом.

— А… — начала было Таня, но Олег её перебил:

— Тань, не стоит. Завязывай. Давайте лучше выпьем. За нас!

Такой тост грешно было не поддержать.

— И все-таки, Танюха, ты даешь! С этим своим «пакет считать»! — завел новую-старую тему Дэн, и разговор плавно перетек в обсуждение сегодняшнего рабочего дня. Хотя, так как сегодня воскресенье, работали из нашей компашки только двое. Таня провела целый день за кассой в «Ярких вкусах», ну а Олег, раз любимой все равно не было дома, доделывал какие-то бумажные дела у себя в полицейском участке.

— Надо официанта позвать, еще заказать, — оценив стремительно пустеющие стаканы, заявил Дэн.

— Сильно-то не разгоняйтесь, — строго сказал Олег. — Завтра всем на работу.

— Пока молодые, можно, — не унимался Дэн. — К тому же не тебе нас останавливать, ты ж вайлорд.

— Вот именно, мой организм легко с алкоголем справится, а вы будете страдать! — продолжал гнуть свою линию наш друг полицейский.

— Официант! Можно к нашему столику?! — пока парни спорили, Таня решила взять инициативу в свои руки.

Телефон запищал, уведомив о сообщении. Я привык проверять их сразу, так что быстро снял блокировку и уставился на экран. Когда я прочитал начало сообщения, брови сами собой полезли на лоб.

— Желаете сделать заказ? — вежливо улыбнулся давешний официант, подойдя к нашему столику.

— Рассчитайте нас. Срочно, — велел я прежде, чем Таня успела хоть что-то сказать.

— Что-то случилось? — нахмурился Олег, и я протянул ему телефон с открытым сообщением. Читали они вместе с Таней.

— Закажи такси, пожалуйста, до девятой городской больницы, — попросил я Дэна, а сам пошел к барной стойке, чтобы быстрее расплатиться.

Нам потребовалось тридцать минут, чтобы добраться до места — благо в воскресный вечер не бывает пробок.

У травмпункта был отдельный вход с широким крыльцом, на котором помещался и огромный пандус, и ступени.

Таня шла впереди всех, мощной грудью разрубая воздух, точно носовая фигура корабля. Олег старался не отставать, ну а следом шли мы с Дэном. Все торопились попасть внутрь.

— Здравствуйте, мы ищем Михаила Савина. Не подскажете, где он? — Таня с порога накинулась на старушку-вахтершу.

— Бахилы оденьте, сдайте верхнюю одежду в гардероб и проходите прямо, — невозмутимо ответила она. — Если вы про парня на каталке, то он должен быть в сто двадцать втором кабинете.

«Наденьте», — недовольно пробурчал мой внутренний голос.

— Спасибо.

Народу в травмпункте было немерено, как-никак выходной, поздняя весна, на улице тепло, и всех тянет на приключения. Пройдя через длинный коридор, заполненный перебинтованными людьми, мы остановились напротив нужного кабинета.

Вахтерша не ошиблась. Войдя внутрь, мы обнаружили Мишу. Он лежал на каталке на животе, голый по пояс. Его торс был плотно перебинтован. В некоторых местах через бинт проступила кровь.

— О, ребята, привет, — тихим голосом поздоровался он.

— Как ты? — Таня взволнованно бросилась к нему.

— Да все уже в порядке. Промыли, что-то зашили… Ой… — он сжал губы и отвел взгляд.

— Что произошло? — холодно спросил Олег. — Кто это тебя отделал?

— Да никто, — тут же ответил Миша, — я сам в кусты упал…

— Миша… — прошипел наш полицейский и, выдохнув, немного смягчил тон: — Рассказывай.

— Говорю же, сам упал, — повысил он голос. — Я бы и домой сам вернулся, да доктор мои вещи забрал. Сказал, что мне не стоит одному ехать и что если меня никто не заберет, то в стационар переведет…

Я вздохнул. Миша хороший парень, но, если он чувствует себя хоть немного виноватым, на него нетрудно надавить. Еще и врач, видимо, попался суровый.

— Ладно, поговорю с доктором и заберу твои вещи, — произнес Олег, направившись к двери.

— Он в сто девятнадцатом, — вдогонку крикнул Миша.

Мы проводили нашего друга взглядом и снова повернулись к раненому.

— Ты как? — поинтересовался Дэн.

— Норм. Обезболивающего вкололи, — отозвался Миша. Он вымученно улыбнулся. Вот только такая улыбка вряд ли кого-то может обмануть.

В кабинете повисло молчание. Да и нужно ли сейчас что-то говорить?

Но и в тишине находиться томительно.

— Эх, такие посиделки сорвались из-за твоих кустов, — решил заполнить эфир Дэн. — А там было весело. Танюха хотела пакет официанту продать, прикинь!

— Ты что, будешь мне до старости это припоминать?

Этим двоим удалось разрядить обстановку, я же молча вызвал такси. Машина, на которой мы приехали, не вместила бы пятерых пассажиров, к тому же для Миши в его нынешнем состоянии нужен просторный салон.

Наконец вернулся Олег с Мишиными вещами. Выглядел он задумчивым. Я не сомневался, что он успел помахать значком полицейского перед лицом врача.

Подъехала машина, и мы покинули травмпункт, подхватив Мишу с двух сторон. Он накинул куртку и застегнулся, бинтов под ней оказалось не видно. Если бы не окружающая обстановка, со стороны могло показаться, будто мы просто возвращаемся из клуба. Ни дать ни взять компания молодых людей при параде, а один из нас вполне сойдет за перебравшего, который повалялся на земле.

Хотя в том, что он действительно на ней валялся, прежде чем попасть в травмпункт, никто из нас не сомневался.

До дома Миши добрались минут за двадцать. Мы вошли в подъезд пятиэтажки и, поднявшись по узенькой лестнице на третий этаж, оказались в скромной съемной однушке.

— Спасибо вам, — тихо проговорил раненый. — Чай будете?

Его голос звучал так, будто он не хотел, чтобы мы оставались. Но при этом и сам не хотел оставаться один.

— Пельмени есть? — коротко спросил Олег.

— Есть, — кивнул Миша.

— Таня, свари ему поесть, пожалуйста, — попросил возлюбленную наш полицейский.

— Не стоит, я сам… — начал было отпираться Миша, однако никто не пожелал слушать его возражений.

Пока девушка хозяйничала на крохотной кухоньке, мы расположились в комнате: трое на диване и я на стуле.

— Я пока еще не очень хорошо освоил методы допросов, пока только набираюсь опыта… — глядя в окно, из которого доносился уличный шум, проговорил Олег. — Да, учусь… Ну и ты все-таки мой друг, поэтому спрошу как есть, — он сжал кулаки и повернулся к Мише. — Это ведь не обычные хулиганы расписали тебе спину. Шпана так не развлекается. Это кто-то из людей синдикатов, верно? За что они тебя, простого художника, так, а?

Ну да, выводы очевидные. Я, конечно, не видел его спину без перевязки и не спрашивал доктора, как она выглядит, но размах представить можно. К тому же, если бы это были обычные беспредельщики, лицо Миши не осталось бы без синяков.

Это предупреждение.

— Синдикаты? — изобразил удивление наш раненый друг. — О чем ты? Я просто упал.

— Миш-ш-ш-ша! — вновь начал шипеть Олег. — Не юли. Почему ты не рассказываешь нам? Почему вы не вызвали в травмпункт полицию? Ну? Во что ты ввязался? Говори быстрее. Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Миша вцепился пальцами в колени и отвернулся.

— Я просто… Упал, — повторил он. — Сколько раз надо повторить?

— Ты идиот, что ли?! — вскочил Олег. — Если тебя сейчас так изрисовали, что будет потом? Что ты должен синдикату? Какой именно синдикат? Кто именно это сделал, а?

— Отстань!!! А-а-ау-у-у… — Миша тоже вскочил, но его спина даже под обезболивающими не простила ему такого резкого движения, раненый упал обратно на диван.

— Ты мой друг, — твердо произнес Олег. — Ты наш друг! И мы все за тебя беспокоимся!

— Если беспокоитесь, то не донимайте пустыми вопросами, — процедил Миша в сторону. Олег сжал зубы и несколько секунд молча смотрел на друга сверху вниз, а затем развернулся и вышел из комнаты.

— Пельмени готовы? — крикнул он на кухню.

— Вылавливаю! — отозвалась Таня.

— Закончишь, и мы уходим.

Он остановился в коридоре и, сжав зубы, через плечо посмотрел на нас. Я молча кивнул. Олег кивнул в ответ и пошел обуваться.

— Он не со зла, ты ж понимаешь? — тихо спросил Дэн.

— Понимаю, — дрогнувшим голосом ответил Миша.

А вот Таня мало понимала в происходящем. Потому, покончив с кулинарией, несколько секунд с недоумением глядела то на нас, то на своего парня.

— Миша, если что-то понадобится, звони, не стесняйся, — подойдя к раненому, тепло проговорила она и положила ладошку на его плечо. — Мы приедем в любое время. Ну ладно, поправляйся! Парни закроют за нами.

— До свидания, Таня, Олег, — еле слышно сказал Миша.

Дэн пошел закрывать дверь, а вернулся вместе с целой горой пельменей, кетчупом, майонезом и посудой. Поставил все на журнальный столик и начал раскладывать пельмени по тарелкам.

— Простите, что так вышло, — негромко проговорил Миша, ткнув вилкой в первый пельмень.

— Не парься, дерьмо случается, — отозвался Дэн. — Давайте уже есть.

Ели молча. И только после чая, за которым ходил на кухню я, Миша еле слышно повторил:

— Спасибо вам. За все.

— Да ладно тебе, — отозвался Дэн, — затем и нужны друзья. Но, скажу честно, ты меня удивил. Где ты умудрился перейти дорогу синдикату? Неужели за какую-нибудь красотку вступился и нажил себе врагов? — усмехнулся он.

Миша улыбнулся, а затем тихо вздохнул:

— Если бы… Если бы все было так просто.

— Уверен, твоя проблема не такая сложная, как ты думаешь, — спокойно проговорил я.

Мои слова сработали, как спусковой крючок. Подняв голову, он посмотрел на меня широко распахнутыми глазами.

— Несложная? — выпалил он. — Думаешь, за три дня найти миллион рублей несложно?!

— Ух ты ж… — выдохнул Дэн.

— Смотря кому и смотря зачем, — сохраняя спокойствие, ответил я и, пока никто не перехватил нить разговора, продолжил: — Итак, ты должен миллион рублей синдикату. Маловероятно, что это случилось из-за твоей профессиональной деятельности, но я все-таки должен спросить. Ты нарисовал какую-то обидную для них картинку?

— Что? — удивился Миша. — Нет… Я… Я… Ну… — он сжал кулаки и набрал полную грудь воздуха. — Дедушке нужны были деньги на лечение, а у меня… Ну вы и так знаете, что заработать на комиксах у меня не очень выходит. Самому-то хватало, а тут… Я, конечно, попробовал найти работу, но там одни собеседования ого-го. Плюс не факт, что возьмут, а ты потратишь кучу дней… Ну и зарплата не сразу, а деньги нужны были быстро… — с каждым словом он говорил все тише и тише. Совсем замолчав, он отвернулся.

— В общем, ты пошел работать на синдикат, — вздохнул Дэн. — И кем? Судя по всему, не продавцом и не курьером в какую-нибудь их официальную контору…

— Вряд ли попрошайкой или телефонным мошенником, — продолжил развивать мысль я, — обманывать ты никогда не умел. Точно не карманником, все-таки там нужны навыки… Хм, вон оно как, — догадался я.

— Закладчик, — удрученно выдохнул Миша. — Я получал деньги в конце каждого дня, когда сдавал отчетность.

— Да уж… — вздохнул Дэн. Мне же добавить было нечего.

— Но сейчас дедушке лучше, кризис прошел! — затараторил он. — Мне больше нет смысла заниматься этим. К тому же… — он вновь поник, — бабуле все равно пришлось продать квартиру и купить однушку. Мои потуги были бессмысленны.

— Серьезно? — спросил я. — Ну тогда попроси у бабушки разницу с продажи.

— А? — скривился Миша. — Как я могу? Это их деньги! К тому же она все потратила на лечение и…

— Все потратила, — перебил я его, — несмотря на то, что и ты деньги приносил. Смекаешь, дурень? Если бы ты не работал, вряд ли бы у них осталась хотя бы однушка. Так что о бессмысленности не думай.

— Верно, — закивал Дэн. — Подумай лучше о том, как теперь отвязаться от синдиката. Что за синдикат-то хоть?

— «Багряные псы», — буркнул Миша.

— Слышал о них, — задумчиво покивал Денис.

Ну еще бы ты о них не слышал, если наш микрорайон отчасти является их территорией.

— Итак, ты должен миллион одному из синдикатов, — после недолгого молчания резюмировал Дэн. — Это слишком много для простого закладчика. Сколько ты на них батрачил-то хоть?

— С января, — неохотно ответил Миша. — Время от времени… Ну то есть не каждый день.

— С января, — удивленно округлил глаза Дэн. — И что, тебя даже ни разу не поймали?

— Мой куратор говорил, что мне сопутствует удача, — поморщился наш раненый друг. — А иногда, что у меня и вовсе талант… Талант закладчика? Ну что за бред!

— Талант художника у тебя тоже есть, — проговорил я. — Но не о том сейчас речь.

— Ага, отложи самобичевание, — ко мне присоединился Дэн. — Мы тут собрались вообще-то, чтобы вытащить тебя из ямы. В которую ты сам себя загнал, между прочим. Почему у нас денег не попросил? Вместе наскребли бы. Мы же предлагали помощь, а ты отнекивался.

Дэн был прав. Создавалось впечатление, что Миша переживает о здоровье деда. Именно о здоровье, а не о нехватке денег на лечение. Поэтому я посчитал нужным сказать:

— Мы не умеем читать твои мысли. Так что в следующий раз используй рот, чтобы если не попросить о помощи, то хотя бы рассказать о проблеме. Не чужие ведь люди.

Мишка поджал губы и виновато кивнул.

Ещё час мы вместе обсуждали, что делать с долгом, и когда уходили, он уже не выглядел таким подавленным.

Мы недолго прошлись с Дэном — он решил купить пива и заглянуть к одной из своих подруг. Я же направился прямо к дому, по пути сбросив сообщение Свете.

Под фонарем у дороги испокон веку была точка, где круглогодично дежурили девушки, пытающиеся соблазнить одновременно и водителей, и прохожих. Сейчас призывно улыбались и покачивали бедрами четверо. Очевидно, эта точка, да и сами девушки числятся за «Багряными псами». Естественно, никто и никогда не мешал им работать.

Увидев меня, они захихикали и помахали ручками. Я так часто отказывался от их услуг, проходя здесь в темное время суток, что меня давно запомнили.

Миновав девушек, я вошел в парк. Мне надо пересечь его почти весь, чтобы выйти к дому. В теплые вечера здесь всегда оживленно.

Несмотря на то что вечер плавно перетекал в ночь, по парку разносились детские голоса, а по широкой аллее прогуливались семьи и просто парочки. На лавочках под фонарями разместились шумные компании, а на скамейках чуть поодаль, почти в темноте, угадывались силуэты страстных влюбленных.

— А ты слышала, скоро этого парка не будет? — донесся до моего слуха разговор двух подруг, сидевших на скамейке недалеко от того места, где я проходил.

— Да ну?

— Правда, тебе говорю! Строить вроде будут новый торговый центр. Кто-то там уже собирает подписи против строительства, но кого это волнует. Сама понимаешь, как у нас такие дела делаются.

— Это да, — вздохнула ее собеседница и приложилась губами к горлышку стеклянной бутылки.

Я ловил обрывки разговоров, но ничего интересного в них не было ровно до тех пор, пока я не поравнялся с одной веселой компанией.

— Юль, не грусти, а то грудь не будет расти.

— Да пошел ты!

— Черт с ней с грудью, Юлька, будешь грустить, грайм тебя сожрет!

— Эй, идиот, что ли? Таким не шутят!

— В самом деле!

— Тем более сейчас. Вы слышали, что в последнее время граймов стало больше?

— Правда?

— А то!

— Но ведь нам бояться нечего, мы веселые ребята! Хах, так что давайте пить, веселиться, чтобы не стать едой для граймов!

— Да ну тебя!

— Слышишь, Юль, выпей!

Граймов стало больше… Да уж.

Я попытался прогнать эту мысль, перестроить мозг на другие темы, обдумать что-нибудь отвлеченное. Например, зачем нам вместо этого чудесного парка торговый центр? Да и парк имеет историческое значение — часть деревьев здесь высаживали в год завершения первой и последней мировой войны, в память о погибших жителях нашего Малахит-сити. Неужели никто из кланов за него не вступится?

Иногда, даже если очень сильно хочется избавиться от каких-то мыслей, происходит что-то, что заставляет тебя к ним неизбежно вернуться.

— А-а-а!!! — издали, с правой стороны от меня, прилетел полный боли и ужаса крик. — Нет!!! Не подходи!!! Грайм!!!

«Грайм! Грайм!» — тут же пронеслось по всем лавочкам и аллеям.

— Спокойней! Соблюдайте спокойствие и медленно отходите подальше!!! — прогремел некто особо здравомыслящий. — Я сообщу в полицию!

— Надеюсь, поблизости есть вайлорд… — пробормотал кто-то. А через пару секунд крики полностью стихли.

Даже если какой-нибудь вайлорд бродит рядом, этого человека он спасти не успел.

Внезапно я обнаружил, что уже какое-то время просто стою и смотрю в сторону, откуда недавно доносились крики. Грязно выругавшись, я быстро зашагал в сторону дома.

Сам не заметил, как добрался до своего двора, вошел в подъезд, поднялся на лифте на девятый этаж и открыл дверь квартиры.

— Привет, братец! — услышал я радостный крик, и у меня на шее повисла Света, весело болтая ногами. Хоть она и весит меньше пятидесяти килограммов и для меня все равно, что пушинка, но тем не менее…

— Привет. Сколько раз тебе повторять, что ты уже не маленькая, чтобы так делать. Слезай с меня, — проворчал я.

— Если грустить не будешь, слезу, — безапелляционно заявила она.

— Не буду, — пообещал я, и она отпустила мою шею, отошла на шаг и, мило улыбаясь, по-птичьи склонила голову набок.

Сегодня на ней красовалась белая майка с розовой пантерой и красные шорты. Карие глаза на смуглом лице, обрамленном прядками каштановых волос, смотрели на меня внимательно. Вроде бы внешне мы похожи, но по цветовым параметрам она от рождения была темнее. Зато я всегда был ее выше (учитывая трехлетнюю разницу в возрасте), сейчас, например, на целую голову.

Глядя на веселую и энергичную сестру, и самому захотелось улыбнуться.

— Ужин? Чай? — спросила она, направившись на кухню.

— Чай. Поел у Миши.

— В «Зеленом ковбое» же хотели посидеть? — донеслось от стола. — Сэкономить решили?

— Не совсем, — я разулся и прошел на кухню. — Мишу «Багряные псы» немного жизни поучили. Теперь он им должен миллион.

Разливавшая чай Света обернулась и удивленно хлопнула глазами.

— Это из-за него ты пришел как в воду опущенный?

Да уж, хорошо она меня знает. Едва увидев на пороге, прочитала все, что на душе. А услышав новости, усомнилась, что это единственное, что на меня повлияло.

— Нет, — мотнул я головой, садясь за стол. — Я шел через парк и там появился грайм. Я не видел его, но слышал крики.

— О-о-о… — озабоченно протянула она. — И?..

— Человек умер.

— Такое случается, — кивнула Света, поставив кружки с чаем на обеденный стол и сев напротив. — Парк — место оживленное. Рядом должны быть вайлорды. Так что вряд ли кто-то еще пострадал, кроме самого отчаявшегося.

— Верно, — согласился я, беря печенье.

— В любом случае мертвых не вернешь, — пожала плечами Света, — а вот о живых друзьях позаботиться нужно. Ты ведь не оставишь Мишку?

— Нет, — покачал я головой и подробнее рассказал о том, что случилось.

— Миллион… — задумчиво повторила она, откинув упавшую на лоб прядку. — Многовато для обычного закладчика, не находишь?

— Миша сказал, что его куратор довольно безбашенный парень. И его начальник, по слухам, тоже не самый рассудительный, — повторил я слова друга.

— Видимо, — кивнула Света. — Можно было и поменьше денежек стребовать. Ну да ладно, — она нахмурилась и посмотрела мне в глаза. — Хочешь помочь ему деньгами, верно?

Я выдавил милую улыбку.

— Хочешь помочь ему моими деньгами, братик? — она продолжала сверлить меня взглядом.

Я склонил голову.

— Прошу тебя, Света, займи мне денег.

— Для спасения Мишки? — уточнила она.

— Для спасения Мишки.

Сестра устало вздохнула и покачала головой.

— Ты же знаешь, я коплю на свадьбу любимому брату. Я не могу просто так потерять накопления.

— Я уже говорил тебе, что не собираюсь жениться, — привычно ответил я. — Уж точно не раньше, чем ты выйдешь замуж.

— И я не собираюсь вступать в брак раньше тебя, братик, — хмыкнула она.

— Мы в тупике, — развел я руками. — Как и обычно. Ну? Поможешь брату помочь его другу?

Света снова вздохнула и улыбнулась.

— Ну как я могу тебе отказать? Тем более если для тебя это важно.

После позднего семейного чаепития мы разбрелись по своим комнатам. Моя служила одновременно спальней мне и общей гостиной. Вместе со Светой мы жили в двухкомнатной квартире, в которой была ещё и кухня, правда, без окна.

Утром, после совместного завтрака, подбросил сестру до работы, ну и сам отправился на очередные трудовые подвиги. Вот уже два с половиной года я связан договорными отношениями с одним мясоколбасным комбинатом. Пришел к ним на третьем курсе на полставки менеджером по продажам, на четвертом уже работал полный день. Получив диплом бакалавра экономики, увольняться не стал, обещали карьерный рост и всё такое.

Быстро покончив с первоочередными рабочими делами, переключился на личные. Залез в телефон и отправил заявку в банк на кредит. Ответ пришел довольно быстро, заставив меня поморщиться.

Семьдесят пять тысяч с копейками. Так как я всё ещё выплачиваю за свою отечественную машинку «Королев. Малахит», две тысячи седьмого года выпуска, сумма нового кредита для меня весьма ограничена.

Конечно, при средней зарплате по стране в пятнадцать тысяч, семьдесят пять тоже немало. Но до миллиона далеко.

Размышляя об этом, я написал Дэну.

После обеда рабочий день тянулся совсем уж медленно. Мне хотелось побыстрее уйти из офиса и проведать Мишку. Я писал ему, он отвечал, но по его сообщениям казалось, что вечерний задор моего друга уже рассеялся.

Как только пробило шесть вечера, я сразу поехал к нему.

— Привет. Заходи, — тихо пробормотал он, осторожно открыв входную дверь.

Мишка встретил меня в халате, неумытый и всклокоченный — его темно-русые волосы стояли торчком, а под глазами лежали мешки.

Я переступил порог и протянул руку. Он вскрикнул и отпрыгнул.

— Ух ты… — выдохнул я. — Никуда не выходил? Никто не приходил?

— Не-а, — мотнул он головой. Голос Миши звучал еле слышно.

— Да уж… Ну и накрутил ты себя. Дай ключи, сейчас приду, — я требовательно протянул руку. — И воду поставь кипятиться. И еще, на перевязку бы сходить тебе не помешало!

В супермаркете в соседнем доме я купил Мише по пачке пельменей, вареников, макарон, банку тушенки, коробку пакетированного чая и пряники. Это чтобы с голоду не умер. Ещё взял пол-литра бальзама «Малахит, 56 трав», тоник и пачку сигарет. Ежедневно в нашей пятерке никто не курит, но время от времени все не прочь подымить.

Когда я вернулся, мы сварили пельмени и сели есть.

— Ну давай, — без лишних слов поднял я первую рюмку. Миша послушно последовал моему примеру. Он вел себя тихо, но от резких движений и звуков вздрагивал.

Опрокинув по три рюмки и поев, мы закурили в открытое окно. Миша вроде немного успокоился, так что я решил перейти к делам насущным.

— Ну, как происходит поиск средств для синдиката?

Он сжал губы и съежился.

— Вот как… Что ж, я не удивлен. Так что позволь тебя обрадовать. Дэн из своих и родительских закромов прямо сейчас может предоставить сотню. Я чуть больше семидесяти пяти. Света — двести двадцать три пятьсот. Итого четыреста тысяч.

Миша замер, выпучив глаза. Несколько секунд он смотрел на меня с открытым ртом, переваривая полученную информацию.

— У Светы двести двадцать тысяч? — наконец-то выпалил он. — Это же…

— Это ее накопления за четыре года, — кивнул я. — Как ты знаешь, когда она поступила в колледж, она начала работать на полставки, а через два года перешла на полную. Все это время она методично откладывала половину своей зарплаты.

На самом деле Света работала не с шестнадцати, а с двенадцати. Но те гроши, как и гроши, заработанные мной, мы тратили полностью. Потом дела начали идти лучше. Правда, одеваться в брендовых бутиках или скупать новинки техники нам с сестрой до сих пор не на что. Как, впрочем, и моим друзьям.

— Я не могу это взять, — пробормотал Миша. — Вы оба столько работали, чтобы она могла накопить. Ведь она столько накопила только потому, что вы жили на твою зарплату…

— Для того, у кого долг одному из тайных кланов в миллион, ты слишком много думаешь о том, о чем не следует, — усмехнулся я. — Пойдем еще выпьем.

Еще пара рюмок, и вновь мы стоим у окна.

— Ты берешь четыреста тысяч, это не обсуждается, — строго сказал я. — Отдашь, когда сможешь. И с долгом Свете можешь не особо торопиться, она все равно копит на мою свадьбу, а это в ближайшее время точно не предвидится.

Миша горько усмехнулся и поправил очки:

— Ну да, зная тебя…

Мы вновь выпили. Он совсем успокоился, раскраснелся и стал немного улыбаться. Я же думал над следующим шагом. Рискнуть? Можно попробовать собрать ещё: если Дэн с родителями возьмет кредит, если мы расскажем все Олегу с Таней. Всем табором миллион и наберем.

Но это слишком жирно для тварей из синдиката. К тому же ни я, ни Миша не хотим впутывать в это дело Олега. Я знаю этого парня восемь лет. С тех пор как мы впятером учились в девятом классе. И все это время Олег шел к своей мечте. Сначала она звучала как-то вроде «стать полицейским, на которого можно положиться». Постепенно слова менялись, сохраняя суть. Со временем он стал реже озвучивать эту мечту вслух, но даже сейчас иногда можно услышать от него, что он хочет изменить полицейскую и судебную систему. Когда он говорит подобное, мне кажется, что для вайлорда Олег слишком быстро пьянеет.

— В общем, я вот что думаю, — я вернулся к главной проблеме, когда мы снова сели за стол. — Миллион этот твой куратор от балды назвал. Я думаю, он и на четыреста тысяч согласится.

— Правда? — дрогнувшим голосом спросил Миша. В его глазах забрезжила надежда.

— Мне кажется, да.

— Так может, позвонить ему и поговорить? — оживился мой друг.

Рановато, с одной стороны… С другой, если сегодня сумму скинет, у нас будет время собрать недостающее. Если хорошо скинет. Хотя можно позвонить в последний момент и надеяться, что пёс удовлетворится тем, что есть, то есть четырьмя сотнями. Но это все же рискованно.

— Звони, — выдохнув, ответил я. — И громкую связь включи. Не бойся, обещаю, буду молчать.

Миша напряженно кивнул и достал телефон. Потыкал пальцем в экран и положил его на стол. Пошли гудки. «Мистер Бульдог» не спешил брать трубку.

— Алло! — внезапно пробасил телефон. — Глазастик? Чего тебе? Наскреб уже лям?

— Мистер Бульдог, добрый вечер, — зачастил Миша. — Я звоню вот что сказать… Я… Я… сильно прошу снизить сумму моего долга. Миллион недоступная для меня цена! Как вы и сказали, я попросил помощи у родных и друзей. Мы едва смогли собрать четыреста тысяч.

Миша замолчал, вжав голову в плечи и не сводя глаз с телефона.

— И?.. — спустя несколько секунд ответил Бульдог. — Мои слова для тебя фуфел, что ли? Я ж сказал, лям тащи. Так в чем вопросы?

— Мистер Бульдог! — голос Миши сорвался на крик, а из глаз потекли слезы. — Пожалуйста! Пожалуйста! Отпустите меня! Четыреста тысяч для меня большие деньги! Но я их вам отдам! Только прошу вас, не трогайте моих бабушку и дедушку! Пожалуйста! И…

— Не ной, сучка глазастая, — резко оборвал его Бульдог. — Пляши и радуйся, я человек добрый! Так и быть, четыреста тысяч, и твои старики меня не интересуют!

— Спасибо! Спасибо большое, Мистер Бульдог!!!

— Но!!! — повысил голос бандит. — Мы еще не обсудили выкуп за твои пальцы! Ты помнишь, что я тебе говорил, Глазастик? Твои пальцы тоже стоят денег. Но я согласен заменить их на любой другой более ценный орган: почка, глаз, может быть, костный мозг? Его вроде тоже пересаживают. Ты знал, Глазастик, что у наших партнеров есть клиника транспланталогии? Иногда мы обстряпываем с ними разные дельца.

На Мишу страшно было смотреть. Он беззвучно плакал и трясся, точно лист на ветру. Его страх перед Бульдогом был огромен…

Черт!

— Ну и чего замолчал, Глазастик? Заметано? Позвони послезавтра, как решишь, какой орган отдать вместе с деньгами. Бывай!

Он положил трубку. Именно в этот момент я заметил, что до белых косточек сжал кулаки. Плавно выдохнув, я попытался вернуть контроль над эмоциями.

— Зачем я сказал ему, что я художник?! — выпалил Миша, вскочив с места и вцепившись в воротник моей рубашки.

— Трансплантации, — негромко проговорил я.

— А?! — опешил Миша.

— Отпустило, — я еще раз выдохнул. Посмотрел на друга, он отпустил меня и отошел на шаг. Я взял сигареты, протянул ему одну и пошел к окну. Закурил и продолжил: — Ну а насчет твоего вопроса, так это нормально, что такой человек, как Бульдог, спрашивал тебя о твоих стремлениях. Чтобы потом использовать эти знания против тебя.

Некоторое время мы курили молча. Затушив сигарету, я секунд десять смотрел на Мишу. Хотел ободряюще хлопнуть его по спине, да вовремя остановил себя — спина-то перебинтованная, вряд ли ему будет приятно.

— Ваш разговор пошел не по самому лучшему сценарию, но не отчаивайся. Время еще есть. Мы спасем и твои пальцы, и внутренние органы.

Я направился к столу, когда услышал за спиной тихий голос:

— Ведь если меня не станет, ему не с кого будет брать долг? И бабушку с дедушкой трогать не будет смысла?

Я резко обернулся. Открыл рот, чтобы ответить… Туру-туру-туру — затрещал домофон.

Миша вздрогнул и уставился в сторону коридора:

— Кто это может быть?

— Вряд ли синдикат, — я поспешил его успокоить. — Иди, открой.

Сев на диван, я наполнил рюмки. Вернувшись, Миша сообщил, что у нас пополнение — пришел Олег.

Едва еще один мой друг вошел в комнату, я понял, что пить он не будет. Олег был в синей полицейской форме. Он посмотрел на наш стол, на Мишу и вздохнул.

— Все плохо, да? — спросил он, садясь на стул.

— С чего ты решил? — неуверенно проговорил хозяин дома.

— Не отпирайся, — сухо ответил полицейский. — Я провел свое небольшое расследование. Вчера врач сказал, что твоя спина выглядела как в исторических фильмах, только еще страшнее. Как будто тебя отхлестали плетью. Это и натолкнуло меня на определенные мысли. Сегодня поговорил со старшими. В городе есть несколько вайлордов, амулеты которых при активации напоминают плеть, веревку или что-то в этом роде. Выявить одного из этих нескольких, учитывая обстоятельства, не составило труда. Это ведь Бульдог, я прав? — прищурившись, он покосился на Мишу и горько вздохнул. — Вижу, что прав. Он любит так угрожать. А еще иногда наказывать своих подчиненных, — Олег поморщился и сжал кулаки. — Ты работаешь на него?

Отвернувшись, Миша негромко ответил:

— Работал.

— Так это правда! Ты хотел уйти, но сделать это не так просто, как уволиться с официальной работы. Тебе еще повезло, что тебе не устроили финальную закладку, во время которой тебя бы приняли мои кол… — он вновь поморщился, не в силах произнести это слово. — Те оборотни, которые кормятся из грязных рук синдикатов.

После слов Олега Миша вновь затрясся. Обхватив голову руками, он начал раскачиваться взад-вперед.

— Эй, — раз уж хлопнуть по спине нельзя, я взъерошил ему волосы, выводя из транса. — Не хочешь сегодня переночевать у меня?

— А? — он удивленно захлопал глазами. — Я… Нет, спасибо, Стас.

— Ясное дело, он не хочет, — махнул рукой Олег, — не хочет перед Светкой в таком виде показываться.

Вот ведь прямолинейный дуболом…

— Давай лучше к нам! — продолжил наш полицейский.

— Нет, спасибо.

— Да чего тебе одному-то оставаться? О! А давай тогда я у тебя переночую?

— Не нужно, — с нажимом ответил Миша. — Я не хочу доставлять вам еще больше проблем, неужели неясно?!

— Друзья на то и нужны, чтобы помогать решать проблемы друг друга, — заявил Олег. — Так что давай вместе подумаем, как прижать этого твоего Бульдога…

— Да как ты его прижмешь?!! — не выдержал Миша и вскочил на ноги. Поморщившись от боли, он продолжил: — Как? Через меня? Пообещаете защиту? А в итоге посадят меня, а он откупится! И вообще, — Миша поджал губы и насупился, — если собрался арестовывать его, то ты сам должен арестовать меня. Я тоже нарушил закон. Настоящий полицейский должен наказать обоих!

Олег прикрыл глаза и несколько секунд сидел молча, затем посмотрел на нависшего над ним Мишу и уверенно проговорил:

— Тебя я арестовывать не стану. И рисковать твоей свободой тоже. Ты пошел по неверной дорожке, но все осознал и теперь пытаешься вырваться. Такое нужно поощрять, и…

— По неверной дорожке?! — закричал Миша. — Я? Чтобы спасти своего деда? Человека, который меня вырастил? Что в этом неверного? То, что какие-то торчки из-за моих действий обрели дозу? Знаешь, мне плевать на их жизни! Если кто-то и умер из-за моих действий… Если кто-то и умер, то они сами виноваты, что покупали это дерьмо, — еле слышно закончил Миша.

Олег сжал кулаки и медленно повернул голову в мою сторону:

— Стас, я знаю этого придурка всю свою жизнь. Можешь оставить его мне? Я чуть-чуть подправлю ему мозги.

— Без рукоприкладства?

— Посмотрим, как пойдет.

— Ладно. Миш, я зайду завтра после работы. Не чуди. Сходи на перевязку и порисуй.

— Спасибо, — пробормотал раненый, еле заметно кивнув.

— Дверь закрой за мной, — обратился я к Олегу.

— Если пообещаешь домой идти пешком.

Уходя, я испытывал странные чувства. Олег парень ответственный и не уйдет, не убедившись, что его друг более-менее в норме. С другой стороны, я чувствую какое-то волнение. С третьей — было бы странно остаться после прямой просьбы об обратном.

Разумеется, машину я оставил у подъезда Миши. Лучше утром до нее прогуляюсь, чем рисковать правами.

До дома дошел не торопясь, отметив про себя, что часть скамеек в парке убрали с их мест и начали складировать на небольшой асфальтированной площадке.

* * *

С самого утра я испытывал легкое напряжение. Когда забирал машину, хотел подняться и проведать Мишу. Но не стал — когда я уходил, у него еще оставался бальзам и сигареты. А стало быть, сейчас он должен отсыпаться.

Приехав на работу, написал Олегу, тот ответил, что вчера с задачей справился и мозги Мише на место поставил.

Ближе к обеду я написал самому потерпевшему. Получил ответ, что все в порядке, только голова побаливает. Но его ответ меня нисколько не успокоил.

Мне повезло, что после обеда нужно было провести выездную встречу. Благодаря этому, я смог закончить работу пораньше — после встречи просто не стал возвращаться в офис. Конечно, так делать нельзя, но начальство на подобное смотрит сквозь пальцы, если работа выполняется в срок.

Подъехав к дому Миши, я позвонил в домофон. Противная мелодия тренькала на всю улицу, но никто не открывал. Тревога нарастала, я достал телефон и набрал Мишин номер. Тот же результат, что и с домофоном. Попробовал набрать еще раз — в ответ снова лишь длинные гудки.

Оба Мишиных окна выходили на другую сторону. Я уже почти решил оббежать дом и покричать, как подъездная дверь отворилась — молодая мать с коляской отправилась на прогулку.

Я помог выкатить коляску, влетел в подъезд, быстро поднялся по лестнице на третий этаж.

Старая дверь квартиры моего друга была приотворена.

В полнейшем изумлении я дернул ее на себя и ввалился внутрь. Через секунду я уже был в гостиной.

Наши глаза встретились. Он стоял на стуле прямо под тем местом, где должна была висеть люстра. Миша снял ее и зацепил за крюк, предназначенный для люстры, веревку.

В его взгляде вспыхнул дичайший ужас. И он решился, ударив голой пяткой по спинке стула.

Я рванул вперед, одновременно с этим стул начал падать, веревка мгновенно натянулась…

Миша с грохотом рухнул на стул, приложившись раненой спиной о его спинку. Старый крюк, предназначенный для люстры, не выдержал веса несостоявшегося самоубийцы.

— Идиот! — выругался я, метнувшись за ножом, чтобы разрезать петлю, затянувшуюся на шее друга. — Дебил! Я ж вчера с тобой разговаривал! И Олег тоже! Проклятье! Ну, Олежа…

Освободив шею этого придурка, я раздернул грязные шторы и распахнул окно, впуская в комнату свежий воздух. От перегара и запаха сигарет в комнате нечем было дышать.

Обернувшись, я впился гневным взглядом в Мишу. Он сидел на коленях, свесив голову, дрожал и всхлипывал.

— И долго ты на стуле-то стоял?

— Не знаю… может, час…

— А дверь зачем открыл?

— Чтобы не сломали… когда меня хватятся… — он отвечал мертвым голосом, совершенно не глядя в мою сторону. Я сделал шаг вперед, Миша вскинулся и закричал:

— А-а-а!! Даже это сделать не смог!! Черт!! Черт!! Черт!! Я слабак! Жалкий никчемный слабак!! — его лицо исказила гримаса боли, из глаз безостановочно текли слезы.

От его голоса сжималось сердце. Едва я понял, насколько сейчас плохо моему другу, как мозг тут же выдал худший сценарий. Я уже почти бросился к нему, с мыслью вдарить по щам, чтобы вывести из пика негативных эмоций… Но было поздно.

Над Мишей, словно из ниоткуда, возникла черная вертикальная полоса, края которой мгновенно разъехались в стороны. Разлом формой напоминал вертикальный глаз, на дне которого таилась темнота.

Перед разломом появилась черная округлая фигура, и в тот же миг сам разлом закрылся.

Голодный дух, он же грайм, выглядел так же, как и сотни его собратьев — напоминал громадную, сотканную из непроглядной тьмы, тыкву-горлянку с тонкими линиями рук и ног. Верхняя часть «тыквы» разверзлась, обнажив бездонный огромный рот, над которым кроваво-красным цветом горели два глаза, каждый размером с блюдце.

— Это… это… это?.. — залепетал Миша, а затем в ужасе заорал: — ГРАЙМ!!

Мы с граймом одновременно сорвались с места. Я схватил Мишу за руку и дернул его вправо, чтобы убрать с линии атаки грайма. Полностью провести этот маневр я не успел, монстр все же задел моего друга, а заодно и меня. Он задел нас своим черным боком вскользь, не поранил, но придал обоим скорости.

Мы врезались в этажерку с книгами и альбомами и вместе со всем этим добром рухнули вниз. Левый бок, который задел грайм, онемел. «Ледяное прикосновение». Ничего, скоро пройдет.

Схватив подвернувшуюся книгу, я поднялся на ноги. Злой дух, до этого по инерции пролетевший вперед, сейчас завис в воздухе перед распахнутым окном. Он изучал меня. Я знал, что это затишье ненадолго. Прежде чем он атаковал, я швырнул книгу.

— ГРАЙМ!!! — закричал я.

Разумеется, книга не нанесла темному духу никакого вреда и, пролетев сквозь его тело, вылетела в распахнутое окно. Ну хоть внимание привлечет.

Может быть, поблизости все-таки есть вайлорды!

Дух, взбудораженный криком, бросился на меня. Я отпрыгнул в сторону, увлекая его за собой, подальше от Мишки. Если повезет, я вытащу его на улицу, дверь все ещё открыта!

Главное, чтобы никакого страдальца не подвернулось, который своими негативными эмоциями перебил бы интерес грайма к моему запаху.

Однако я переоценил свои способности. Грайм настиг меня в коридоре квартиры, я видел его через плечо, поэтому заранее начал уклоняться.

— Не-ет!!! — донесся Мишкин крик из гостиной. Ясно, очухался. Увидел, что происходит, и своим безумным страхом соблазнил грайма.

Когда дух разворачивался, он толкнул меня своим телом, я припечатался головой о бетонный угол коридора и снова упал.

Идиот… бегать от грайма на своих двоих… получше ничего не мог придумать? Может быть, это и было бы возможно, но не в такой физической форме… а в итоге так бездарно проиграл… и оставил друга одного… умирать…

Мысли промелькнули одна за другой с невероятной скоростью. Я слышал полный ужаса вопль Миши — грайм «готовит» себе еду, наверное, прижал к стенке и хлещет призрачными ручонками. А ведь хоть он и может проходить сквозь предметы, человек сквозь него не пробежит — грайм не упустит добычу!

В два стремительных прыжка я вернулся в комнату и схватил валяющийся на полу альбом. Вырвал страницу и провел правой рукой по затылку. Спасибо грайму — свежая рана от удара об угол кровоточит, а это то, что нужно.

Указательным пальцем я нарисовал кровью шесть овалов вплотную друг к другу, символизирующих звенья цепи, а следом точно вершины равнобедренного треугольника три закрученных (от внешней стороны к центру) круга.

— Цепи вайлорда три. Явитесь! — я быстро произнес заклинание, разрывая лист с кровавыми рисунками надвое.

Кусочки листа вспыхнули и растворились в пламени. В тот же миг из пола вырвались три полупрозрачные красные цепи, накинулись на грайма и притянули его к полу.

Этого оказалось достаточно. Сразу после активации заклинания злобный дух уже не мог больше пошевелиться.

Дело за малым — осталось покончить с этой тварью!

Я вырвал еще один лист, смахнул с затылка кровь и быстро нарисовал новый амулет: в центре восьмерка, через нее две вертикальные линии и две горизонтальные, вокруг…

На миг задумался над количеством, смерил взглядом грайма. Все еще не двигается. Ясно. Вокруг восьмерки три закрученных круга.

Этот амулет я не рвал, а с размаху приложил к спине связанного грайма:

— Разлом, соединяющий грязь миров, три. За-хлопнись.

Хлопок! И грайм исчез.

— Бам… бам… бам…

По полу тихо запрыгал ярко-зеленый шарик, размером с крупное перепелиное яйцо — единственное, что осталось от злобного духа.

Я наклонился и поднял призрачное сердце, или же в простонародье «камень душ». Шарик был еще теплый.

— Стас… — пробормотал Миша, полусидевший-полулежавший на полу. — Это… это грайм был?

— Был, — ответил я, глядя на своего друга. Вроде серьезных ран нет, но вскоре он будет пятнистым от синяков: мало того, что хорошо приложился об этажерку, так еще и онемевшие после прикосновения грайма участки тела, когда онемение спадет, покроются синяками.

— А ты… его… — Миша все еще тяжело дышал и, очевидно, чувствовал себя отвратительно. — Одолел, Стас! Ты вайлорд!

Я поморщился. Миша много увидел, так что отрицать глупо. Но…

— Я обычный человек. И очень хочу им остаться. Грайма одолел какой-то вайлорд из кланов. Тебя мутило, и ты не запомнил его имя. Понял? Это важно для меня. Держи в тайне ото всех.

Несколько секунд он ошарашенно смотрел на меня, а потом заторможенно кивнул:

— Хорошо.

— Спасибо. Ну а сегодняшний день можешь праздновать как свой второй день рождения. Суицид пережил, нападение грайма пережил. Так еще и запугивание бандитов тоже пережил. Держи, — я протянул ему ярко-зеленый шар, — это камень душ. Скажешь, что тебе его из жалости подарил спасший тебя вайлорд. Звучит не очень правдоподобно, но… — я снова поморщился. План мне не очень нравился, но жизнь друга для меня важнее. — Черт с ними, если не поверят. Это, в принципе, неважно. Главное, что этот камешек ценнее миллиона рублей. Уверен, этот твой Бульдог простит долг. Завтра позвони ему. И разговор записать не забудь.

Я задумался, какие еще наставления можно дать другу, когда у окна скрипнула половица. Обернулся — там стояла девушка.