Север и Юг

Элизабет Гаскелл, 1855

Богатый фабрикант с промышленного севера Англии Джон Торнтон и блестяще образованная дочь скромного священника с юга Маргарет Хейл возненавидели друг друга с первого взгляда. Кто Джон в глазах девушки? Невежественный нувориш, считающий, что все в этом мире продается и покупается. А кто для него Маргарет? Заносчивая кисейная барышня, слишком многое о себе возомнившая, – особенно если учесть, что у ее отца нет ни гроша. Однако не зря говорят, что от ненависти до любви – один шаг, – противостояние молодых людей, не уступающих друг другу умом, волей и характером, постепенно превращает их взаимную неприязнь в куда более теплое чувство. Чувство, в котором, и Маргарет, и Джон не смеют признаться даже самим себе… В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Глава 14. Мятеж

Когда-то я спала спокойно, как младенец.

Сейчас порывы ветра тревожат и пугают:

Ведь мой несчатный сын средь волн

Влачит печально дни. И думаю я горько,

Как жесток тот жребий, что отнял у меня дитя

За малую провинность.

Саути Р.

Маргарет утешало одно обстоятельство: сейчас мама относилась к ней с почти забытой с детских лет нежностью и родственным доверием, словно увидела наконец в дочери преданную подругу. О подобном положении Маргарет всегда мечтала и завидовала Диксон, прочно занявшую ее законное место. Она с готовностью бросалась исполнять любую просьбу — а их насчитывалось немало, — даже если речь шла о какой-то совершенно незначительной мелочи. Вот так, сама того не подозревая, Маргарет заслужила бесценную награду.

Однажды вечером, в отсутствие мистера Хейла, матушка заговорила с ней о Фредерике. Тема эта давно волновала Маргарет, однако задавать вопросы было боязно: в данном случае стыдливость брала верх над природной открытостью, и чем больше ей хотелось узнать, тем меньше она спрашивала.

— Ах, Маргарет! Ночью поднялся такой сильный ветер! Так страшно выл в трубе! Я не могла уснуть. Никогда не сплю в непогоду. Привычка эта выработалась в то время, когда Фредерик служил на флоте. А сейчас, даже если сразу не просыпаюсь, вижу сны, как будто он в бушующем море, за бортом выше мачты поднимаются огромные черные волны и, подобно гигантской змее, обвиваются вокруг корабля. Сон давний, однако в ненастье он непременно возвращается и терзает до тех пор, пока не просыпаюсь от ужаса. Бедный Фредерик! Сейчас он на суше, так что ветер ему не навредит, а вот высокие трубы на крыше могут не выдержать.

— Где сейчас брат, мама? Знаю, что письма мы адресуем в Кадис, на имя месье Барбура. А где же он сам?

— Название места не помню. Но он живет под другой фамилией, не Хейл — не забывай об этом. Письма подписывает инициалами Ф.Д. — Фредерик Дикинсон. Мне очень хотелось, чтобы он назвался Бересфордом, тем более что основания к тому существуют, однако твой отец воспротивился: побоялся, что по моей фамилии его могут узнать.

— Мама, — решилась наконец Маргарет, — когда случилось несчастье, я жила у тети Шоу и была слишком мала, чтобы мне поведали правду, но сейчас, когда повзрослела, очень хотелось бы узнать, что произошло… конечно, если тебе не слишком больно об этом говорить.

Конец ознакомительного фрагмента.