Кровавый Король

Элизабет Кэйтр (2024)

Люди мало что смыслят в вопросах, касающихся жизни. Ещё меньше — в смерти. Король Видар именно в этом разбирался прекрасно, но что касалось всего остального, выходящего за рамки традиций и законов его Тэрры — оставалось где-то за гранью понимания, а желание обратить время вспять и исправить собственные ошибки обжигало ледяные пальцы. Вторым желанием было избавиться от малварской ведьмы, что возомнила себя центром существующих миров. Только как избавиться от того, кто из всех жестоких ведьм и кровавых королей, давно предназначен Судьбой? Возможно ли разрушить ту связь, что образовалась впервые за несколько веков? Когда мир падёт, не останется ничего, кроме её разноцветных глаз, адских прядей волос и вымораживающих колкостей. Тьма уже рядом. Первая часть дилогии "Тёмный мир". Вторая часть — "Безумная ведьма"

ГЛАВА 8

Халльфэйр, Королевство Первой Тэрры, наши дни

Взгляд Короля Первой Тэрры отчуждённо блуждает по стенам кабинета. Ох, сколько же придворных дам, отряд которых возглавляла герцогиня Кристайн Дивуар, старались заполучить его!

Сапфировые радужки не поддавались ничему — будь то женские улыбки или рваные мольбы узников о пощаде. За триста лет он огрубел, как и полагалось предводителю королевства. Чувства оказались задвинуты в дальний угол, на всё он реагировал с пугающим спокойствием и холодом. И только взгляд разноцветных глаз, что являлся отголоском Холодной войны, преследовал его покой уже почти две сотни лет…

Видар раздражённо дёргает носом. Бурая кобыла сегодня совершенно отказывалась слушать команды принца. Виною тому — противоестественная война для мира нежити. Малварма и Земли Узурпаторов всё-таки сцепились в сражении.

Будь Видар моложе и глупее — он пустил бы всё на самотёк, пока Малварма бы не загнулась. Но это грозило всем Тэррам катастрофой: захвати Узурпаторы Холодные земли, они будут иметь власть над лучшими ведьмами и тогда следующим шагом станет подчинение остальных Тэрр. Его Тэрры.

Себастьян Морган скачет по правую руку от принца. Обоих выслали с людской военной службы прямо в холодное пекло Малвармы двадцать лет назад, якобы добровольцами. И только много позже они узнали, почему король Тейт не отвечал на вести с фронта и допустил такую разруху — его уже не было в живых.

– Больно тихо сегодня, — задумчиво осматривается Себастьян.

Вокруг стоит густой чёрный смог от магии.

– Ненадолго, — хмыкает Видар. — За столько лет я выучил одно: тишина — вестник катастрофы… Одемонел этот холод! Одемонели маржаны! Я иногда подумываю собственноручно прикончить их короля!

– Сделаешь огромную услугу остальным Тэррам, — иронично дёргает бровью Баш.

– Я делаю услугу сейчас — совершая долбанную вылазку ко дворцу Брайтона, пытаясь очиститься от слухов, что мы в сговоре с Узурпаторами… Демон! Королевский лагерь горит!

Лошадь Видара срывается на галоп.

– Вот же ж!… Хаос!

Себастьян срывается следом.

Чем быстрее они приближаются к лагерю, тем сильнее поднимается смольной дым, он копотью оседает на белом снеге, льду, лёгких.

– Пахнет шалфеем! — с трудом выкрикивает Баш.

Оба стараются на ходу зарыться носами в мех накидок.

– Пожар спровоцировала не магия? — кричит в ответ Видар.

Обычно магия имела запах сандала.

— Демон его разберёт! Нужна подмога!

— Нет времени разворачиваться! Если Узурпаторы проникли туда, ледяное семейство, скорее всего, мертво! Все! Кроме братцев, что служат с нами!

– Хотя, и их уже могли приложить чем-нибудь!

Народ в страхе разбегается кто куда, образуя неразбериху и хаос. Ядовитые пары дыма крепче проникают в лёгкие. Пламя разрастается всё шире.

Вспышки магической борьбы начинают мерцать сквозь чёрную завесу, звуки лезвий слышатся ярче и отчётливее.

– Ваше Высочество, отступайте! Мне нужно вернуть Вас живым! — нервно кричит Себастьян, вынимая меч из ножен.

Он не знает от кого отражать удар, вокруг царит жаркая кровавая баня. Пот проступает на лбу в первый раз за двадцать лет здесь.

– Понятия не имею, к кому ты обращаешься, — ухмыляется принц.

Сегодня он погибнуть не намерен, а потому только бьёт шпорами лошадь, заставляя её ускориться.

– Praesidium³… — тихо проговаривает Видар, чувствуя, как кожа в области локтя пощипывает.

Чёрная татуировка вырисовывается под одеждой, что означает одно: Целитель наслал на себя заклятие защиты от ударов.

– Видар, вправо!

Крик Себастьяна доносится приглушенно, но принц успевает среагировать, слишком резко дёрнув поводья в сторону. Лошадь, ничего не видя, спотыкается, скидывая наездника в смоляной сугроб.

Доля секунды, чтобы осмотреться, как Видар замечает причину крика Себастьяна: маленькая деревенщина, обмотанная во что-то чёрное, лежала под завалами горящей палатки.

Первая мысль — сорваться на помощь, вторая — вряд ли она уже нуждается в ней, третья — нужно бежать со всех ног, чтобы спасать живых, а не мёртвых.

Видар с усилием поднимается со снега, но сдвинуться с места не может: горящая палатка захватывает разум. Почему-то он хочет верить, что ребёнок жив.

Грязно ругается. Ещё раз. Прокручивает меч в ладони, двигаясь в сторону палатки, готовясь отражать внешние удары.

А если живая, то куда он денет её? Не возьмёт же с собой… Трясёт головой.

«Какая разница?! Надо спасти!»

Откидывает брезент, подхватывает тонкую кисть, аккуратно пытаясь вытащить, уже, скорее всего, сироту. Тельце оказывается почти невесомым. Стоит ему отползти с ним на относительно безопасное расстояние, как остатки палатки вспыхивают молнией от удара какой-то ведьмы, что так отчаянно защищает свой дом.

Осматривает чумазое лицо внимательно, чувствуя, как собственное сердце остервенело бьётся о грудную клетку. Так сильно, будто он бежал по меньшей мере тысячу дней. Дыхание перехватывает то ли от гари, то ли от осознания, что ребёнок мог заживо разлететься от удара.

– Эй, слышишь меня?

Видар слегка касается измазанного подбородка. Не может разобрать мальчишка это или девчонка. От одного касания тело пробивает током. Он резко одёргивает руку.

Ребёнок кивает, но зажмуренных глаз не размыкает.

– Спасибо…

Голос не запинается, звучит чётко.

– Послушай меня, беги! Беги, от этого зависит твоя жизнь!

Ребёнок, наконец, открывает глаза. Разноцветные радужки впиваются в его. Видар на мгновение замирает. Пророчество богинь врезается в лобную кость: один глаз напоминал синь небесную, другой — траву после дождя.

– Демон… — слетает с его губ.

– Сзади! — только успевает прошептать детский голос.

Видар реагирует мгновенно: меч с размаху разрубает тело нападающего. Он испуганно оборачивается, глядя на застывшего ребёнка. Дитя во все глаза смотрит на разрубленного пополам солдата.

– Глаза! Смотри в мои глаза! — командует он.

В любой другой ситуации ему было бы всё равно, но не сейчас. Война не место для детей. Бродяжка замирает, глядя в глаза спасителя. Кажется, что маленькое сердце начинает дрожать.

– У тебя очень красивые глаза, — тихо слетает с детских губ, заставляя брови Видара взметнуть вверх.

– Беги же! И постарайся выжить! — в замешательстве бросает он. — Давай!!!

Был ли тот взгляд предсказанием или плодом разбушевавшейся фантазии — Видар не знал до сих пор. Только сердце иногда пропускало по несколько ударов, когда он вспоминал пронзающие радужки глаз. Раз он тогда выжил — значит, нет причин для беспокойства? Или говорилось о смерти духовной, что следовала после войны?

Он поправляет золотистую застёжку на изумрудном камзоле. Со временем изумрудный у альвов стал считаться цветом скорби, цветом семьи Видара. В разнопёрых оттенках зелёного все старались избегать именно этот цвет. Короля редко видели в других тонах.

Чёрные короткие волосы были подстрижены на манер военной стрижки. Больше не было тех косичек, которые когда-то заплетала ему мать. Он тяжёлым взглядом окидывает корону, что мерцает изумрудами и бриллиантами в переплетении изогнутых ветвей. Сколько помнит себя — всегда мечтал о Ветвистой Короне, но не таким путём. Далеко не таким.

— Видар, пора!

В кабинете появляется Генерал Себастьян Морган, правая рука короля, альв, ставший ему братом.

— Делегация уже на месте?

Видар надевает корону, любовно скользя пальцами по кончикам ветвей.

— В пяти минутах от замка. Говорят, сам Всадник Войны едет с ними.

— Серьёзно? — неопределённо дёргает бровями Видар.

— Нет, настроение у меня шутливое, — хмыкает Баш.

— И за что ты мне такой идиот? — ухмыляется король. — Что за Советницу они раздобыли в Малварме, раз её так тщательно охраняют?

Придворные закрывают двери за королём и генералом.

— Поговаривают, Верховная.

— Здорово, наш дом станет пристанищем всех малварских ведьм мира нежити, — без особого энтузиазма протягивает Видар. — Всю жизнь мечтал.

В длинных коридорах пахнет свежей зеленью деревьев, убранство блестит перламутровыми красками, хрустальными люстрами и позолоченными картинами. Буквально несколько часов назад здесь и вовсе носились придворные, подготавливая тронный зал и огромную столовую для гостей. С приходом технического прогресса в людской мир — придворным альвам стало намного легче обслуживать замок.

Несколько раз архитекторы порывались предложить королю новый план замка, с обновлённым экстерьером и интерьером, но Видар настаивал, чтобы большинство дворцовых зал сохранило первозданный вид, а вот комнаты отдавались в личное распоряжение работников.

Спустя несколько минут альвы оказываются в тронном зале. Видар намеренно ничего в нём не менял, стараясь сохранить светлую память об отце и матери. Те же арки, открывающие вид на альвийские сады вокруг замка, те же витражи над головой. Только трон, с золотыми ветвями переплетённых деревьев вместо спинки, теперь стоял в гордом одиночестве.

Видар одобрительно кивает Себастьяну, занимая своё место. Генерал отдает приказ запускать придворную знать. Король приветственно поднимает руку под восхищённые возгласы, борясь лишь с одним желанием — поскорее завершить клоунаду, что так любят Всадники.

Среди знати находит бесконечно-влюблённый взгляд герцогини Кристайн. Отправляет ей сдержанный кивок, отчего альвийка широко улыбается, довольная маленькой победой в большой войне за сердце короля.

— Ваше Величество! — Голос генерала Себастьяна громко разлетается по Лазуритовой зале. — Делегация из Пандемониума прибыла в составе Господина Всадника Смерти, Господина Всадника Войны и Госпожи Верховной Тринадцати Воронов.

Немое восхищение волной окатывает присутствующих. Последний раз Всадник Войны показывался в правление Короля Тейта Рихарда, когда тот был в возрасте Видара.

Огромные резные двери распахиваются. Сначала появляются Всадники. Оба в строгих одеждах чёрного цвета, один из них опирается на трость, слепым взглядом смотря чётко в глаза короля, а второй с наглой ухмылкой на усыпанном шрамами старческом лице, одобрительно оглядывает генерала.

За их спинами виднеется рыжая копна кучерявых волос. Чем ближе они подходили, тем Видар мог внимательнее рассмотреть фигуру в чёрном тёплом плаще с соболиной накидкой.

Троица останавливается перед королевским пьедесталом, а незнакомка, наконец, поднимает глаза. Глаза, которые терзали короля каждую ночь. Их взгляды пресекаются. В её — демоны отстукивают ирландскую чечётку, в его — отвратительное безразличие и нескрываемое раздражение.

Видара будто током прошибает. Ему почему-то кажется, что она чувствует тоже самое. Он успевает разглядеть, как, на долю секунды, её лицо перекосилось, а зрачки стремительно расширились. Всего лишь доля, и обладательница бледной кожи и россыпи ярких веснушек на носу, снова стоит, как фарфоровая кукла.

— Приветствую Вас в Халльфэйре, — его бархатный тембр впитывается в белую кожу.

Сердце Эсфирь замирает, равно как и она. Единственное, что удаётся — состроить недовольно-хмурую мину на лице, будто перед ней разлагается труп, а не сдержанно улыбается альв. До одури красивый долбанный альв.

От него веет силой. Даже незначительное моргание превращается в какое-то невероятное зрелище. Она не может отвести глаз от лица, что при ярком свете дня будто бы искрится мягкими оттенками.

Эсфирь улыбается уголками губ, когда замечает лёгкую тень отвращения и эмоции, что она не в силах распознать.

— Достопочтенный король Видар! — скрипучий голос Смерти пропитывает одежды знатного двора.

Всадник Войны лишь сдержанно моргает в знак приветствия, а Верховная Тринадцати Воронов так и стоит, не отводя взгляда, гордо вскинув подбородок.

— В моей Тэрре королей принято встречать в приветственном книксене, — едва заметная усмешка появляется на губах короля.

Всадники довольно ухмыляются, будто подтверждая, что он — сын своего отца.

— Как и в любой другой, — её мелодичный голос затопляет помещение ядом.

Она тоже — дочь своего отца.

Видар замечает, как горделивый взгляд Всадника Войны дольше положенного задерживается на фигуре ведьмы. Гордиться ведьмами — новый фетиш Всадников?

Себастьян настороженно сглатывает слюну. Ему кажется, что он собственными глазами смотрит на солнце, которое так близко оказалось рядом, позволив мелким букашкам не сгореть заживо. Сейчас обугливалась его плоть.

Обеспокоенный взгляд Кристайн находит перекосившееся от гнева лицо короля. За первые три минуты малварка нарушила три устоявшиеся традиции: отказалась от поклона, смотрела чётко в глаза короля и воздержалась от выражения трепета и подчинения обращением «Ваше Величество». Как минимум её ждало наказание, как максимум — изгнание.

— Ты же понимаешь, что если расстроить не тех альвов систематическим нарушением традиций, то последствия вряд ли смогут тебе понравиться, маржанка? — голос короля постепенно наполняется гневом.

— Вот и не расстраивай меня, — хитро хмыкает Эсфирь, заставляя волну возгласов прокатиться по зале.

Звонкие удары трости о пол заставляют всех присутствующих замолчать.

— Теперь Вы наконец-то можете познакомиться, король Видар, — довольно улыбается Всадник Войны. — Перед вами Эсфирь Лунарель Бэриморт — Верховная малварских ведьм, покровительница Тринадцати Воронов, Поцелованная Смертью, Дщерь Ночи и Пандемониума! А с этой минуты — единственная претендентка на должность Советницы Великого Кровавого Короля!

Её имя с уст Всадника слышится каким-то неестественно обласканным, чуть ли не родным. В тронной зале воцаряется молчание. Расценивается оно как что-то страшное, тягостное. Никто не был готов к тому, что малварская ведьма окажется в близком родстве с королём Бэримортом. Обернётся той самой фигурой, об отречении престола и титула которой слагали легенды.

Видар едва дёргает левой бровью.

— Посвящение состоится на следующей неделе. В Кровавую Луну, — сдержанно произносит альв.

Кровавой Луной нежить традиционно называла природное явление, которое можно было заметить раз в несколько лет.

Он снова возвращает на неё взгляд.

— Позволите посетить Посвящение? — медленно протягивает Всадник Войны.

— Вы не нуждаетесь в позволениях, — учтиво кивает Видар, успешно борясь с эмоцией удивления.

Аккуратно переводя взгляд со Всадника, снова замедляется на ведьме. Казалось, она не то, чтобы не моргала — не дышала. Прочесть её эмоции не представлялось возможным. Как и все девушки/женщины Первой Тэрры, она смотрела на него так, будто видела перед собой закат солнечных лучей в первый раз. Но не знал он, что наблюдала она за закатом своей жизни в его глазах.

Эсфирь не собиралась отрицать красоты и внутренней силы мужчины, как и не намеревалась отрицать свою неизвестно чем вызванную симпатию. Она считала, что бегство от собственных эмоций — признак слабости. Слабость же — привыкла рубить на корню. Это совсем не означало, что ведьма с распростёртыми объятиями понесётся в постель короля или, что хуже, спасёт его от смерти. Приняв свои первичные эмоции, она знала, как преобразовать их в сильнейшую магию.

— Просим Вас пройти в обеденную!

Генерал Себастьян вовремя приносит известие о готовности пира.

Не разрывая зрительного контакта с Эсфирь, Видар поднимается с трона. Он презрительно оглядывает цвет её одежды, будто нарочно стараясь спровоцировать. В ответ она лишь едва заметно пожимает плечами, догадавшись о намерениях.

— Бланш, проследи, чтобы госпоже Верховной сняли мерки. Её гардероб следует обновить, — обращается король куда-то в зал, по всей видимости, к придворному костюмеру.

— У тебя очень красивые глаза, — тихо проговаривает Эсфирь, сделав шаг вперёд, когда король собирался пройти мимо.

Видар, словно парализованный, останавливается. До острого слуха долетают перешептывания знати: «Что она сказала?», «Ведьма колдует!», «Проклятая маржанка!».

— Что ты сказала? — размеренно спрашивает он, наблюдая краем глаза, как слуги сопровождают Всадников в столовую.

— А что ты услышал? — самодовольно хмыкает Эсфирь, отворачиваясь от Видара.

— Вы, — незамедлительно поправляет её, но в ответ получает лишь хитрое хмыканье и лисью усмешку. — Скажи, мы могли видеться раньше?

Ему хочется схватить ведьму под локоть, чтобы она так стремительно не исчезла среди немногочисленных лиц придворных.

— Я бы запомнила такое разочарование.

Не скажет же она, что хотела разбить о голову долбанного альва люстру за косой взгляд.

Брови Видара гневно сдвигаются, а скулы от напряжения готовы разрезать плоть на лице. При всём уважении ко Всадникам, он хочет с особым пристрастием выбить из ведьмы желание дерзить. К его сожалению, Верховные — имели статус неприкосновенности. К счастью, он ненавидел ведьм.

Примечания

3

С лат. защита.