Раздевайся, мышка

Элина Витина, 2023

– Раздевайся, мышка, – командует мне босс, а я испуганно пячусь назад. Уверена, мне послышалось, но ноги на всякий случай несут меня подальше от этого зверюги. – Ззачем? – голос, как и все телов принципе, дрожит от одной мысли, что он не шутит. – Фильм для взрослых будем снимать, – хохочет он, но видя мою реакцию добавляет: – Ну чего ты трясёшься? Сама же сказала, модель сломала ногу. Значит тебе придётся ее заменить в рекламе нижнего белья. Снимай давай свои рейтузы по-хорошему, а не то мне придётся их с тебя сорвать насильно. Сначала босс заставил меня раздеться. Перед камерой!!! А потом предложил стать его фиктивной невестой, чтобы спасти фирму. Любая здравомыслящая барышня на моем месте бы точно отказалась, но что, если у меня нет выбора? Допустим, фирму мы сохраним, а вот что насчет моего сердца? В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 9 Марьяна

Спустя десять минут фотограф, наконец, сдается и, скомандовав мне просто стоять на месте, сам ползает вокруг, пытаясь создать хоть пару удачных кадров. Ничего не могу с собой поделать, но расслабиться, как ни силюсь, не получается. То ли алкоголь уже успел выветриться из моей системы, то ли до меня, наконец, с опозданием дошло, что эта съемка не просто «пережить позор на пару часиков», а серьезная работа для известной марки нижнего белья. И после двухчасового позора меня ожидает печать фото в каталогах и, возможно даже, в журналах и соцсетях.

В какой-то момент я просто закрываю глаза и, кажется, начинаю оседать. Прямо на пол. Диванчик-то уже давно успели вынести из кадра.

Но момент соприкосновения с полом так и не происходит. Неожиданно меня ловят крепкие руки, и хриплый голос босса предлагает:

— Мышка, если хочешь, можем закончить это прямо сейчас.

— Последний комплект, — жалобно пищу я.

— Хрен с ним, — отмахивается он. — И так целую кучу фоток нащелкали. У меня скоро приступ эпилепсии случится от фотовспышки.

— Но у нас же контракт.

— Контакт — ху…, — начинает он и тут же исправляется: — Ничего страшного, разберемся мы с контрактом.

— Нет, надо закончить, — упрямлюсь я, несмотря на то, что еще минуту назад на полном серьезе подумывала грохнуться в обморок, лишь бы прекратить все поскорее.

— Точно? — интересуется он, заглядывая мне в глаза.

Во рту сухо, и я лишь киваю, не в силах ворочать языком. Глаза у него красивые. Карие с золотистыми вкраплениями. Сейчас они так близко, что обжигают мою кожу, и у меня неконтролируемо теплеет где-то за ребрами и в животе. Почему-то раньше мне казалось, что если руки босса и окажутся на ком-то, то исключительно, чтобы вытрясти очередной должок. Но сейчас его ладони довольно мягко обхватывают мою талию и наводят совсем не страх. Не знаю, что именно, но явно не страх.

Эти ощущения для меня какие-то новые, доселе неизведанные. Возможно, ночью, когда я буду разбирать этот вечер по крупицам и пытаться понять, что я могла сделать, чтобы предотвратить эту катастрофу со съемками, я и в эмоциях своих разберусь. А пока я просто тону в них. Не захлебываюсь, но даю им полностью окутать себя и проникнуть в каждую клеточку.

— Ну что, мы будем продолжать? — робко интересуется фотограф. Вообще-то он славится довольно скверным характером, многие даже называют его заносчивым. Но почему-то в присутствии Кулакова все, как по волшебству, робеют и скромничают.

— Да, — решительно киваю и пытаюсь встать, вот только босс не стремится меня отпускать. Медленно, по одному, отнимает свои пальцы от моего тела и с шумом выдыхает. Даже походка у него какая-то странная, когда он возвращается на свое место. Может, спину потянул, когда меня ловил? Не хромает вроде, но идет, словно вприпрыжку, как-то неестественно растопырив ноги.

С большим усилием отвожу от босса взгляд и снова включаюсь в работу. Не знаю, может, у меня открылось второе дыхание, а может, это чистое упрямство — стремление доказать Кулакову, что не стоит меня жалеть, и я смогу довести начатое до конца, но на этот раз я с точностью выполняю все указания фотографа. Даше приходится пару раз поправить мне волосы и макияж, но вскоре Жорж с чувством полного удовлетворения опускает камеру и торжественно объявляет, что съемка окончена.

По студии эхом проносится вздох облегчения и, положа руку на сердце, я не уверена, что мой — самый громкий. Остальные-то чего утомились? Устали сидеть?

— Давай, быстренько в душ, и по домам, — визажист мягко толкает меня в сторону белоснежной двери в углу.

До этого дня я всегда удивлялась, почему девушки так стремятся смыть с себя макияж после съемки. Думала, что любая, оказавшись на их месте, не только отправилась бы домой в боевом раскрасе, но и обязательно зашла по дороге в ночной клуб. Но сейчас мне не терпится смыть липкий шиммер с тела и стереть полкило штукатурки с лица.

Бойлер здесь совсем маленький, всего на 50 литров, поэтому мыть волосы я не решаюсь, ограничиваюсь лишь тем, что собираю обильно смоченные лаком локоны, в пучок.

Отрегулировав воду, я закрываю глаза, пытаясь переварить все произошедшее. Неужели я действительно на это согласилась? Разделась перед камерой? Надо было отказаться. Да, фирма бы, может, и пострадала, но вообще-то это не мои проблемы…

Внезапно мой внутренний монолог прерывается от звука открывшейся двери. Несмотря на кипяток, льющийся на меня, внутри все холодеет, и я инстинктивно забиваюсь в угол. Но уже в следующее мгновение расслабляюсь, когда слышу голос Даши:

— Марьяш, я поеду, ладно? Дэнчик предложил меня подвезти. Красоту только вот эту заберу.

Сквозь запотевшее стекло душевой кабинки я вижу ее размытый силуэт и то, как она наклоняется, чтобы взять тот самый холтер-бра и трусики в цвет. С удивлением констатирую какое-то разочарование в груди, будто не хочу расставаться с этим комплектом. Делаю себе мысленную пометку найти подобный бюстгальтер в масс-маркете и улыбаюсь, когда Даша напоследок замечает:

— Отлично поработали сегодня, Марьяш! Ты была на высоте!

Я продолжаю глупо улыбаться этой простой похвале и, выключив воду, выхожу из душа. Оборачиваю вокруг тела полотенце и аккуратно заглядываю в студию. Полотенце слишком короткое и едва прикрывает стратегические места, поэтому, несмотря на то, что в помещении никого нет, я быстро семеню к ширме, где оставила свою одежду.

Вот только сейчас ее здесь нет. Пусто. Абсолютно.

Скамейка, на которой лежали отснятые комплекты и мои вещи, совершенно пуста.

Все еще надеясь, что это какая-то ошибка, я снова выглядываю из-за ширмы и оглядываю студию. Наверное, Даша просто переложила мои вещи. Не могли же они исчезнуть… Однако, подробное сканирование всех поверхностей никак не помогает. Моей одежды нигде нет. Ни коричневого платья, ни даже нижнего белья. Студия девственно пуста. Лишь на стуле рядом с диванчиком сиротливо висит кардиган моего босса.